Президент поставил перед правительством задачу, которую сам же и назвал «амбициозной» — к 2010 году удвоить ВВП, а к 2008-му наполовину уменьшить в стране бедность. Насколько кремлевские амбиции сообразуются с реальными позициями в российской экономике, мы решили узнать у заведующего кафедрой экономической теории СпбГУ, доктора экономических наук, профессора В.Т.РЯЗАНОВА.

     — Виктор Тимофеевич, а насколько это вообще реально одновременно и ВВП удвоить, и половину бедняков облагодетельствовать?

     — На самом деле только так и можно достигнуть экономического роста. У всех еще в памяти противоположный пример, когда либеральная политика реформ в 90-е годы фактически полностью игнорировала плачевные социальные последствия от ее реализации. Хотя с самого начала эти последствия были очевидны для любого сведущего экономиста. Однако реформаторы поставили цель — переход к рынку любой ценой. И доказывали всем в то время, что такая цель оправдывает любые жертвы. Поскольку из их слов выходило, что за порогом рынка сами собой распахиваются двери в райские кущи всеобщего изобилия и процветания. А в реальности страна получила масштабное обнищание большинства населения при одновременном колоссальном обогащении меньшинства общества.

     Очевидно, что история дважды таких ошибок не прощает, и чем мог окончиться второй такой же эксперимент, повлекший массовое обнищание, не мог сказать никто. Поэтому появление «социальной компоненты» в планах правительства было предопределенно.

     — Но остаются сомнения в том плане, что «Боливар не выдержит двоих» и загнанная российская экономика не потянет сразу две такие масштабные задачи.

     — Дело в том, что самое благоприятное условие для повышения народного благосостояния, естественно, складывается при устойчивом и высоком темпе экономического роста страны. И здесь возникают весьма непростые проблемы.

     В принципе удвоение ВВП, а это обеспечение среднегодового роста экономики примерно в 7%, — это вполне достижимая задача. И зарубежный опыт, и наша история свидетельствуют о возможности и более высокого динамизма экономики.

     Так, в последние 20 лет среднегодовой темп роста ВВП в КНР превышал 9,5%. В СССР в 30-е годы рост промышленности составлял 10—12% в год.

     К сказанному следует добавить и такой существенный факт: созданная в советское время производственная и социальная инфраструктура, накопленные производительные силы позволяют выпускать ВВП в объеме 3 трлн. долл. (по паритету покупательной способности валют), т.е. без больших дополнительных затрат обеспечить, как минимум, его удвоение. Это означает, что выдвигаемое увеличение ВВП в РФ с учетом имеющихся ресурсов и сложившихся источников роста не только посильная, но, и, скажем прямо, не столь уж амбициозная задача.

     Успех в ее достижении в конечном счете зависит только от правильного выбора проводимой политики.

     — Но вот как раз наша-то политика и вызывает сегодня самые большие опасения. Ведь не раз так бывало в новейшей российской истории, что волевые решения наверху доводили до абсурда самые здоровые начинания.

     — Нет, и не может быть абстрактно правильной политики. Она становится таковой лишь в конкретных условиях, когда максимально соответствует всему набору факторов, условий и ограничителей, сложившихся в данный момент в экономике.

     В этой связи можно привести характерный пример из недавнего прошлого. В 1997 г. А.Б.Чубайс, будучи министром финансов, и давал экономический прогноз и утверждал, что «мы обречены на подъем». Чем ожидаемый «подъем» закончился, все хорошо помнят — в августе следующего года произошел оглушительный обвал. Поэтому и сегодня не должно быть излишней эйфории по поводу стремительного экономического подъема России. Она все еще остается ослабленной и неустойчивой, как человек, переживший серьезную болезнь. А в этом состоянии врачи не советуют перенапрягаться.

     — Так какие же факторы сегодня могут оказаться роковыми для здоровья нашей экономики и поставить под сомнение обещанный экономический рост?

     — Наиболее опасным для экономики России является ее чрезмерная уязвимость от конъюнктуры мирового рынка. Сегодня, хочу напомнить, экономический рост ВВП в 2003 г. (7.3%) менее чем наполовину определялся увеличением внутреннего спроса.

     В этом положении заложены и предпосылки возможных кризисных потрясений в будущем.

     Хорошо известно, что в результате рыночных реформ у нас возникла модель экономики, в которой преобладает производство энергоносителей, сырья и полуфабрикатов на экспорт. Это привело к высокой ее зависимости от мировых цен на энергоносители и сырье. А они подвержены резким колебаниям.

     В последние годы мировая экономика вступила в фазу высоких цен на нефть. Наблюдаемые ныне рекордные и спекулятивные значения цен на нефть (свыше 40 долл. за баррель), казалось бы, выгодны странам-экспортерам, в том числе и России.

     Однако этот чрезмерный перегрев мирового рынка энергоносителей несет в себе и большую опасность — в какой-то момент это может привести к резкому обвалу цен на мировом нефтяном рынке. Тогда негативные последствия для России даже трудно себе представить. Достаточно привести такой пример. Кризис в экономике России в 1998 г. происходил как раз на фоне установившихся низких мировых цен на нефть: так в декабре этого года цена опускалась до уровня 9,9 долл. за баррель.

     — Я понял, что здоровый румянец на лице российской экономики поддерживается в немалой степени и за счет капельницы с нефтью. А что еще, помимо «нефтяного фактора», может привести к срыву запланированного экономического роста?

     — Есть еще одно важное обстоятельство. Проблему экономического роста нельзя сводить только к количественным параметрам — темпам роста. Более существеный фактор — «качество» экономического роста, который и предопределяет потребность в структурном обновлении российской экономики.

     Строго говоря, нам сегодня не нужен рост любой ценой. Более существенно проведение крупного структурного разворота в российской экономике, направленного на уход от сырьевой модели и переход в перспективе к модели наукоемкой.

     По сути дела, речь идет о необходимости разработки новой программы индустриализации, а с учетом современных тенденций в мировой экономике ее точнее называть программой «постиндустриализации», рассчитанной на длительную перспективу (10 лет и более).

     Причем обе задачи — достижение и темпов, и «качества» роста тесно взаимосвязаны между собой.

     Поясню на примере. Для поддержания высокого темпа роста требуется увеличение инвестиций. Пока же максимально, что удалось сделать в посткризисный период, это выйти на норму инвестиций в основной капитал в 2003 г., равную примерно 19% от ВВП. Однако такая ее величина совершенно недостаточна, особенно учитывая происшедший физический и моральный износ основного капитала в 90-е годы. На самом деле нам требуются инвестиции в объеме никак не менее чем 25% от ВВП.

     При этом следует особо подчеркнуть, что нет оснований сводить эту проблему исключительно к поискам инвесторов за рубежом.

     В нашей стране имеются достаточные внутренние источники для такого наращивания инвестиционной активности. Ведь валовые сбережения в РФ превышают величину в 30% от ВВП. Решение этой проблемы связано с ограничением бегства капитала в другие страны и с созданием эффективных институтов перевода сбережений в инвестиции.

     — Вот здесь мы как раз подошли ко второй части правительственной программы — удвоив ВВП, оно сулит тут же уполовинить бедность. Но, как я пониманию альтернативой бедности может быть только достаток. Вот вам еще один слой обеспеченных людей и, значит, еще один внутренний резерв для инвестиций в экономику.

     — Если бы с такой легкостью можно было решать серьезные задачи, то, право же, премьером давно следовало бы назначить какого-нибудь журналиста. Увы, в экономике все не так просто, как это порой кажется пишущей братии.

     Но в одном ваша ирония оправдана — в стране бедных создать современную эффективную наукоемкую экономику практически невозможно. Поэтому преодоление бедности — не только приоритетная социальная цель, но и важнейшая экономическая предпосылка будущего экономического подъема.

     Хотя сегодня, безусловно, сокращение массовой бедности — это в первую очередь актуальная социальная задача. Поскольку в стране пропасть между богатыми и бедными столь глубока, что это становится социально опасным. По данным Госкомстата в 2003 г., на 10% самых богатых приходилось 29,5% всех доходов, а на долю 10% наименее обеспеченных — 2,1%. Иначе говоря, превышение составляет 14,3 раза. По другим данным оно превышает 17—18 раз или даже в 30 раз. Причем, несмотря на поставленную задачу борьбы с бедностью, социальная дифференциация в стране не сокращается, а увеличивается.

     Почему-то правительства последних лет скромно умалчивают об одном мировом российском достижении. Журнал «Forbes» в настоящее время насчитал в России 36 долларовых миллиардеров, совокупное состояние которых составляет, по оценке, 110 млрд. долл. Еще в 2002 г. их было 7. На долю российских миллиардеров приходится более 4,5% совокупных владений богатейших людей планеты, и это при том, что доля РФ в мировом ВВП составляет лишь 1,6%. По количеству сверхбогатых людей РФ перегнала Японию и ныне переместилась на почетное 3-е место в мире.

     Вот это достижение современной российской власти наиболее точно и реально определяет, для кого и в чьих интересах проводятся экономические реформы в стране. Можно много говорить о борьбе с олигархами, о необходимости устранения бедности, но факты свидетельствуют о другом — экономика РФ пока настроена на работу в интересах даже не просто богатых, а сверхбогатых людей.

     — Тогда я вынужден повторить вопрос, с которого начал беседу: так, объявленная правительством цель одновременно удвоить ВВП и уполовинить бедность — это реальность или блеф?

     — Ситуация в этой сфере неоднозначная и противоречивая. С одной стороны, нельзя не видеть, что уже несколько лет происходит опережающий рост денежных доходов населения в стране. Это ведет к восстановлению уровня народного благосостояния. С другой — правительство раз за разом предлагает новые «реформы», фактически направленные на сброс социальной сферы и на ухудшение условий жизни для подавляющего большинства населения.

     Собственно, постоянно возникающая коллизия между целью и средствами реформами отражает на самом деле ключевую проблему: возможно ли при нынешней экономической политике соединить даже быстрый экономический рост с сокращением бедности и социальной дифференциации в обществе?

     Как показывает международный опыт, капиталистический вариант обеспечения экономического развития с неизбежностью ведет на начальном и достаточно длительном периоде к усилению бедности и обострению других социальных проблем, как не желали противоположного социального результата реформаторы.

     Решить по-настоящему проблему бедности в стране сегодня можно, но для этого должно в действительности произойти изменение в проводимом социально-экономическом курсе.