Алексей Лушников: Здравствуйте, уважаемые телезрители, в эфире «Особый взгляд». С большой радостью представляю вам: у нас сегодня в гостях Александр Невзоров. Еще раз здравствуйте, Александр Глебович.  

Александр Невзоров: Добрый день.

Алексей Лушников: Уважаемые телезрители, эфирный телефон вы знаете, он работает, поэтому звоните в процессе программы, мы поснимаем трубку. И если вы позволите, Александр Глебович, начну вот с такого воспоминания, в каком-то смысле, где-то год назад в одном из интервью Владимир Познер какой-то провинциальной калужской газете сказал, что он считает, что основная беда России в том, что она 1000 лет назад приняла православие. Согласны вы с этим утверждением?

Александр Невзоров: …Мы развиваемся с задержкой примерно в 700 лет. И эти 700 лет нам не нагнать ни за 20, ни за 30, ни за 40. То есть, мы пытаемся подобраться, но даже то безобразие, которое у нас творится в общественных отношениях, потому что это ведь 700 лет не только отсутствие хотя бы одного ученого, хотя бы одного музыканта, хотя бы одного поэта, хотя бы одного медика, это 700 лет и отсутствие истории тоже. Потому что ведь что такое историческое событие? Это событие, в результате которого в обществе происходят перемены. Там, взятие Бастилии тоже было не сильно красивым актом. Несколько инвалидов, несколько парижских клошаров, все пьяные, куда-то стреляли не туда, узников уже не было, то есть, на самом деле, фикция абсолютная, но в результате, коренное изменение в обществе. У нас, ну проломили голову одному князю, ну 28 лет царствовал один мерзавец, который ничем эти 28 лет не занимался, кроме того, как убивал людей ради собственного удовольствия, так называемый Иван Грозный. Был так называемый Александр Невский, который своими руками отдал татарам Новгород, сжег его, выколол глаза новгородским посадникам, потому что татары ему дали задание подвести Новгород под уплату дани, а для этого нужно было провести что? Перепись. Совершенно верно. И он за это получает от татар ярлык на великое княжение. И опять ничего не меняется. Причем, народ-то потрясающий. Ужасно жалко, что его держали в этом концлагере, и это было, я тебе скажу, эпохой застоя покруче, чем 20 лет при Брежневе. Это было 700 лет эпохи застоя, но вместо портрета Брежнева портрет Иисуса Иосифовича Христа. Плюс язык, конечно, потому что ведь смотри, ты хочешь сделать кого-нибудь идиотом. Есть у тебя такая задача. Перед тобой 5 детей. Одного из них ты твердо решил сделать идиотом. Что ты сделаешь прежде всего?  Ты заставишь его учить язык, которого никто не знает, на котором никто не говорит, с помощью которого он не сможет общаться ни с четырьмя остальными, ни со всеми другими детьми, ты его полностью изолируешь. И вот русские были полностью изолированы. Смотри, хоть и погромленный, хоть и пощипанный, хоть и пожженный, но еще существовал в известной ипостаси, конечно, античный мир, все равно существовал Гомер, античные авторы, многочисленные медицинские и научные разработки, которые все были на греческом, на латыни, которые все были показателем европейской культуры. Этому народу изобретают отдельный язык. Для чего? Для того, чтобы сразу устранить конкурентов по торговле свечками. Ведь с Александром Невским и с татарами тоже все очень просто. Вот с одной стороны есть немецкие рыцари, европейские рыцари, скажем так. С другой стороны, есть татары. Есть русская церковь на тот момент, ей надо выбрать между одной силой и второй. Притом понимаешь, что Русь была формально христианской страной и организовать сюда крестовый поход, который вымел бы всю эту татаро-монгольскую нечисть, это 5-6 лет. Особенно, если учесть то, что там такие люди как Даниил Галицкий уже вели переговоры по этому поводу. Нет, попы прикидывают: так, монголы свечками не торгуют, а вот католики торгуют, поэтому надо выбирать монголов.

Алексей Лушников: Конкуренция.

Александр Невзоров: Совершенно верно. И они, к сожалению, выбирают для страны самый дичайший вектор развития на ближайшие 600 лет. Без университетов, без литературы, и даже когда из поповской же среды появляются какие-то относительно готовые принять что-то талантливое и передовое люди, как тот же первопечатник Иван Федоров, судьба его тебе известна, да? Сперва громят его мастерскую, рассыпают наборы ополоумевшие дьяки, писчие, архимандриты спятившие, и Иван Федоров бежит в Белоруссию под польскую руку, где начинает спокойненько печатать свои книжки. То есть беда вообще полная. Конечно, Познер прав, хотя он этого всего не знал.

Алексей Лушников: Вернусь еще в одну субстанцию, когда для меня это было совершенно непонятно, ну вот почему такая, с точки литературы набожная Русь, я имею в виду в 1917, по воскресеньям все в церковь ходим. Вот такое все патриархальное до мозга костей, и вдруг после революции в течение буквально нескольких лет уничтожают всех попов, уничтожают половину церквей, эти же люди, которые ходили по воскресеньям в церковь и были такими набожными, и это все у нас в литературе все написано. А потом я стал смотреть сказки. О попе и его… поп-балда, такие подсказывают любопытные характеристики, детские сказки. Где природа? Стал копать дальше в сказки, еще более стало интересно, что-то опубликованное, что-то нет, а потом интересно, на какой-то радиостанции Михаил Швыдкой, тогда еще министр культуры, этот же вопрос поднял и сказал, что именно отношение людей как к некому абсолютно сросшемуся с тем государством вот этим вот священнослужением как раз и дало вот эту злобу, которая после революции и вымелось на них.

Александр Невзоров: Может быть, это и правильное обобщение. Но я сперва отвечу тогда тебе на твой полувопрос, вот ты его сделал как бы утверждением, вот до 17 года ходили, все очень патриархально все, это ты моя Русь державная, все бледнели от гордости, значит, объяснение, почему это происходило. Дорогой мой: 14 статей уголовных уложений, которые не оставляли выбора. Если ты женился на мусульманке и не переводил ее в течение какого-то времени в православную веру, ваш брак расторгался. Если ты различными разговорами демонстрировал лояльность или нормальность к какому-то другому вероисповеданию: батоги, Сибирь, ссылка, лишение прав, состояния. Это еще самые мягкие наказания. Они долго думали, что им делать с Толстым. Ведь план был простой: ссылка Толстого в суздальский, по-моему, могу ошибиться, в Спасо-Ефимьевский монастырь на покаяние и на послушничество. Ссылка Толстого. Не посмели тронуть Толстого, но зато ближайших сподвижников Толстого: Гусева и Черткова выслали из России. За что? А за то, что они посмели вступиться за каких-то малокан, за каких-то духоборов, которых жгли опять же, пытали, сгоняли с их земель, отнимали у них детей, есть православие может держаться только на штыках и на статьях Уголовного кодекса. Почему сейчас эта Русская православная церковь так льнет к власти? Не потому, что им так хочется есть в Кремле икру, хотя и поэтому тоже. Не потому, что им хочется иметь мигалки, и поэтому тоже, но еще и по тому, что они знают, что без денег государства, без административного ресурса, без информационного ресурса, они мгновенно скукожатся и превратятся в то, во что они превратились при Хрущеве. Ну, стоят церквушки, там есть попики. Служат попики, ходят к ним девочки какие-то, или мальчики, или старушки, бабушки и все. Но вот то православие, о котором они мечтают, возможно только в случае абсолютного альянса с властью. Поэтому, они и делают, и стелятся под нее. И, кстати говоря, жутко ее подставляют, как они подставили беднягу Путина с этой акцией ХХС, по-моему.

Алексей Лушников: Храм Христа спасителя, я просто перевел. Мы еще поговорим об этой панк-группе, вы об этом сейчас?

Александр Невзоров: Я о том, как подставили, потому что немедленное… власть ведь у нас тупая, она тупая в принципе, по определению. Это не тонкий инструмент регулировки. Это очень тупой инструмент, который плохо знает страну, плохо знает народ. Есть Путин один, у которого хорошая чекистская школа, но это не меняет вопроса. Власть немедленно реагирует самым дебильным образом, каким только можно отреагировать, и теперь непонятно, что делать. Теперь надо либо девочек заточать на 8-7 лет, либо их надо выпускать вчистую по закону, заставив заплатить штраф в сто рублей. Но в одном случае встает одна половина страны, в другом случае встает другая половина. То есть жопа полная. И что делать никто не знает.

Алексей Лушников: 46% опросил то ли ВЦИОМ, то ли Левада, которые считают, что надо уголовно заточить этих девочек.

Александр Невзоров: Да, а другие 46% считают, что надо отпустить.

Алексей Лушников: А еще более того, ведь были какие-то достаточно мягкие представители православной церкви и я там пару блогов почитал, и был вообще в шоке, когда предлагалось наказание в качестве четвертования, отрезать руки-ноги, сжечь и развеять над Москвой-рекой.

Александр Невзоров: В разные отверстия физиологические затолкать микрофоны, и не только в рот. Там вообще фантазия у православных необыкновенная. Дело не в этом. Дело в том, что вот в такой странной ситуации находится власть. При том, что если мы, вот я бы попробовал оценить эту ситуацию с точки зрения, как говорится, верующего человека, мне это почти нереально. Но вот смотри, откроем их священное писание, христиан. Мы увидим, что их бог существо чрезвычайно гневливое, чрезвычайно ревнивое, чрезвычайно скорое на расправу. Причем, расправа молниеносна. И что интересно, этот бог, что называется, очень тесно работал с молодежью. Возьмем 4-ю книгу царств, посмотрим одно легкое неуважительное высказывание о пророке Елисее. Что предпринимает бог? 42 ребенка разрываются в клочья тут же на глазах у этого пророка Елисея. Каких-то там праведников кто-то не досчитался в каких-то городишках: немедленно бомбардировка серой, огнем, со всеми старухами, детьми, которые вообще не имели отношения ни к Содомии, ни к другим развлечениям. То есть, мы видим, что существо предельно свирепое. Поют девочки. Никаких молний, никакой серы, никаких камней. Кстати говоря, если ты почитаешь замечательную книгу Иисус из Навина, он очень любил лично кидаться камнями, это видимо доставляло ему особое удовольствие, и там он поражал даже больше, чем воины Иисуса Навина, по-моему, навитян поражал. И ничего не происходит. Они спели – ничего не произошло. То есть, естественно, виновник торжества, начальник этих православных, вообще можно предположить, что ему, может быть, понравилось. И вот, если походить строго канонично, то девочек надо выпустить, а концерт повторить. Потому что непосредственно по их убеждению, владелец этого здания, то чьим домом это является, отнесся в соответствии с его характером, с документированным в священном писании, очень благосклонно. Никаких молний, никаких клочьев кровавого мяса с примесью вязаных шапочек – ничего этого нет. Но понимаешь, в чем религия забавная штука, почему религия так болезненно относится к кощунству? Потому что кощунствуя кто-то доказывает, увы, такую простецкую материалистическую догму, что гневаться-то, в общем, некому. И каждое кощунство, оно не несет немедленного ответа, естественно, потому что никто не может предложить два ответа. И отпадает определенное количество верующих, которые веруют очень многие и из страха тоже. Они сами не решаются произнести какие-то слова или сплясать в каком-то очередном ХХС, но когда они видят, что кто-то пляшет и никаких молний нету, а те, для кого это вопрос жизни и смерти, и бизнеса прежде всего, потому что им очень хорошо там торговать свечками, им надо, чтобы все держали в голове уверенность в том, что есть некий страшный начальник. Не происходит этого кровавого чуда. Это ведь смотри, можно взять две картинки. На одной картинке взять известную тетеньку с ребенком, или какого-нибудь дяденьку, с этой штукой на голове, а на другой, например, Дарвина или Гексли, или Геккеля, кого угодно. И вот можно нарисовать рожки, усики и фингал на одной картинке и на другой картинке. В одном случае, картинка обязана ответить. Если это произошло, и она не отвечает, если у тебя не отсыхает рука, если тебя не поражает паралич, или хотя бы какой-нибудь вшивый инсультик, диарея в конце концов, хотя бы, то значит, что-то с картинкой не то. А нашим этим ребятам, что Дарвину, что Хокингу, да рисуй все, что угодно, от него ничего не убудет. И его вклад в историю людей не уменьшится вот ни на столько.

Алексей Лушников: То есть просто табуирование такое.

Александр Невзоров: Совершенно верно. Этой нормальности, этой свободы больше всего и боятся. И вот эта история с певичками, с этими смешными молитвенницами в ХХС, она как раз и показала, и поставила всех в очень интересное положение.

Алексей Лушников: А вот я тогда не понимаю: Владимир Путин, человек умный, человек  с большой школой. Почему в какой-то момент не одергивается? Ведь на сегодняшний день происходит вот это сближение. Патриарх выступает как замглавы президентской администрации.

Александр Невзоров: Ну что касается Гундяева, я уже объяснил, почему они так льнут к власти, что касается… у нас президент еще Медведев, между прочим, прошу учесть. И понимаешь, ведь если человек очень хочет быть королем папуасов, то он вынужден втыкать себе в разные места перья, и в бусах плясать вокруг костра. Только непонятно, кто ему внушил, что в этой стране живут одни папуасы. Как выясняется, папуасов-то не так и много.  И насколько я знаю, для власти было сейчас вообще большим откровением, что существуют атеисты, что 30 или 40 миллионов человек в России не хотят воспринимать вот эту вот поповскую агрессию, вот это навязывание совершенно дремучих, дремотных, абсолютно ненужных вещей, которые не улучшают общество, которые не годятся в качестве национальной идеи, потому что мы это уже попробовали, в качестве национальной идеи. Конец был в 17-м году. Когда эти же попы с колокольни летали. Не хочется, чтобы их еще раз сбрасывали. Там есть очень симпатичные люди, вполне фотогеничные, годящиеся для массовки любого кино и для позирования, для модернистов-фотографов. Там масса есть милых людей. Зачем же их с колокольни-то сбрасывать? Не хочется. И в качестве идеологии не годится, в качестве национальной идеи не годится. А в качестве чего тогда? А на фига тогда? А вот чего они делают здесь все? Понятно, что они делают бизнес.

Алексей Лушников: Были какие-то исследования, которые показали, что большая часть населения, чуть ли не 80%, связывают себя с православной идеей.

Александр Невзоров: Да, они правда, не понимают, от чего им придется отказаться, если они свяжут себя реально.  Если они станут воцерковленными. Им придется отказаться от Микки Мауса, от Толкиена, от Скорсезе, от коротких юбок, от презервативов…

Алексей Лушников: Абортов.

Александр Невзоров: Да, и так далее, и так далее. И вот когда это становится понятно, вот тут же человек меняет свою позицию. А вот реально людей, которые ходят в церковь, постятся, молятся, и исповедуют этот вот культ в реальности, вероятно, их гораздо меньше. По крайней мере, мы не видим даже намека на то, что наше сегодняшнее российское общество может быть каким-то обществом воцерковлено. Потому что, сколько бы ни кричали про это вот эти вот представители маргинальной черносотенной группировки, но попытка воцерковить Россию сейчас равноценна попытке мопса описать авианосец. Даже если это очень большой мопс, даже если у него три мочевых пузыря, он мутант, но все равно он описает, ну половину квадратного метра.

Алексей Лушников: Хорошо, я так понимаю, что может быть, в связи с приходом нового президента эта ситуация немножко изменится, или действительно, как долго будет происходить это сращивание, потому что заявления зачастую идут самые неожиданные от РПЦ и официальных представителей. Чего стоит одно, что распад Советского Союза, кто-то там заявил, что для РПЦ это была самая страшная трагедия, что вызвало по крайней мере удивление. Их братьев и сестер вешали коммунисты немеренно.

Александр Невзоров: Ну, братьев и сестер коммунисты немерено не вешали, это тоже легенда. Причем, легенда, понятно зачем сложенная. Вот пока я не забыл, спроси меня – зачем это?

Алексей Лушников: Зачем?

Александр Невзоров: Откуда пошел миф о разрушении церквей, о том, что большевики на бульдозерах, на танках взяли и снесли половину христианских храмов? Да ничего подобного. До 1917 года все храмы находились на содержании государства. Весь притч, то есть духовенство, алтарники, алтарницы, старушки, свечницы, хоры, звонари – все получали зарплату. Тратила царская Россия гигантское количество денег в золотых рублях на содержание церкви, все церкви тоже строились за счет государства. И после выходки тогдашнего патриарха, который отказался отдать церковные драгоценности для того, чтобы их продать и могли закупить хлеба для голодающих Поволжья, произошло отделение от церкви государства. Что это означало? Это означало: ребята, берите в аренду свои здания, молитесь как хотите, но никаких зарплат, никаких коммунальных платежей, а вам нужен уголек, да? А вам нужны дрова? А вам нужен мазут, а вам нужна вода? А вам нужны стекла для остекления? А вам нужна зарплата сторожам? Не-не-не, сами, сами, сами. И вот конечно то небольшое количество верующих, которые остались, не в состоянии были содержать эти храмы, попы бежали. Кто в почтовики, кто в извозчики, зарабатывать надо было, у них семьи у всех. А тут три старушки их не просодержат. И поэтому, действительно, три четверти храмов опустели и были со временем перепрофилированы под картофельные склады или вообще развалены. Но вот такого, что, просто здесь автоматически… Вот когда говорят о гонениях на церковь, гонения заключались в том, что перестали давать деньги на содержание, и все. И такая же история была с попами и духовенством. Да никто никогда не был расстрелян или умучен за свою веру. Не было такого пунктика у большевиков. Они прекрасно понимали, что не имеет смысла ссориться с большим количеством людей, которые населяют страну, и все дела. Если мы рассмотрим конкретно, мы увидим, что это либо контрреволюционная деятельность, либо подрывная деятельность, либо еще какая-то деятельность, но никогда вера как таковая в вину не вменялась, ни митрополитам, которых, ну да, немало их постреляли, ни белому духовенству, не было такого. Но любой режим имеет право на то, чтобы тем или иным образом расправляться с тем… те сделали неверную ставку. Если бы они сделали бы ставку на большевиков в свое время, то вероятно, они начали бы кататься как сыр в масле. А ставки они делать умеют, у них никаких моральных принципов нету. Почему я это говорю с уверенностью? Зачем вообще понадобилась эта мифология про гонения на церковь? Чтобы хоть как-то оправдать, почему на всех оккупированных фашистской Германией территориях немедленно первое что открывалось? Православная церковь. 2 тысячи приходов Псковской миссии, 2 тысячи, это же ты представь себе, какое обеспечение. И это ведь не просто там бабушки стоят и молятся, это еще в конце каждой литургии есть епитимья, молитва, за власть. И их власть тогда уже называлась немецко-фашистской Германией. И эти попы и монахи, которые с хлебом-солью в монастырских вратах встречают отутюженных в блестящих касках…

Алексей Лушников: А что, все это было, да?

Александр Невзоров: А ты не поленись, ткни хотя бы в интернет, все это было. И надо как-то вот этот…

Алексей Лушников: А вот это сталинское «братья и сестры»…

Александр Невзоров: Сталинское братья и сестры замечательно, но это литературный образ, а не религиозно-каноническое обращение. Была, конечно, танковая колонна «Дмитрий Донской». Ты знаешь, сколько танковая колонна танков насчитывает?

Алексей Лушников: Сколько?

Александр Невзоров: Сто сорок. Сколько вообще было выпущено и потеряно Советским Союзом танков в Великой Отечественной войне? 423 тысячи. То есть, это понятно, что это чисто символическая вещь той части духовенства, которая не попала в оккупацию, и поэтому просто не смогло перейти к немцам.

Алексей Лушников: Но он же восстановил тогда патриарха?

Александр Невзоров: Да, ну как сказать, он вообще очень много сделал в этом смысле, потому что ни один в здравом уме правитель никогда не отказывается от дополнительных рычагов управления. И если есть организация, которая гарантировано несколько миллионов человек, во-первых, внушит им, что они овцы. Во-вторых, внушит им, что всякая власть от бога, в-третьих внушит: повинуйтесь начальству в любом случае. Поэтому это такой рычаг управления, как я понимаю, нынешних-то кремлевцев тоже на этом развели. Когда есть вот рычаг управления. После выборов неудачных «Единой России» стало понятно, что рычаг скорее всего как-то не работает, и поэтому сразу наступило такое резкое охлаждение, президент страны демонстративно поздравил с новым годом, с годом Дракона, то есть сделал недопустимое с точки зрения всей этой черносотенной братии, зажег еще несколько всяких свечек в синагоге и вообще вел себя как всякий руководитель государства. И все зависит в его поведении от того, какая группировка победит, победит ли черносотенная, или победит группировка европейски просвещенных.

Алексей Лушников: А какие ощущения, кто побеждает?

Александр Невзоров: Пока нет никаких. Пока вот так вот, вот такие вот вытаращенные глазищи на эту ситуацию с четырьмя девчонками в ХХСе, полное непонимание, что делать, полное понимание, что есть, прошу прощение, что есть полная правовая жопа в этой ситуации, и идеологическая, и политическая, и поиск того, кто в эту, в общем, в это анальное отверстие затащил власть, которая сгоряча на это пошла.

Алексей Лушников: Еще тема любопытная, вот это взаимоотношение РПЦ с, прежде всего, с католицизмом, с папой Римским, с Ватиканом, казалось бы, сколько уже лет прошло, когда установились какие-то отношения, когда все вернулось в какой-то цивилизованный мир, и уже встретились все, с кем только можно, но визит папы Римского в Россию до сих пор остается абсолютно невозможным. Вот почему это? Ну приедет…

Александр Невзоров: А ты не понимаешь, почему?

Алексей Лушников: Вот интересно узнать.

Александр Невзоров: А это не у меня надо узнать, а открыть просто понятный, обычный свод уложений русской церкви. Что такое православная русская церковь? Это одна из, по-моему, 12 или 14 православных поместных церквей, причем, она даже не входит в пятерку ведущих и крупнейших. Что такое папа Римский? Папа Римский это все равно глава христианской церкви. Что должно произойти при встрече патриарха и папы Римского? Кто у кого, грубо говоря, целует руку, понимаешь? Ты понимаешь, кто у кого целует руку канонически?

Алексей Лушников: А не поцеловать никто?

Александр Невзоров: Во-первых, это нарушение канона общения предстоятелей. И это само по себе скандал, и генерация этого конфликта, а поцеловать на виду у той самой православной части России, которая на протяжении 800 лет воспитывали, что католики –  это вообще, посмотри поучения Аввы Дорофея, посмотри Феодосия Печерского, который вообще уверял, что католики пьют собачью мочу, и с ними нельзя мыться водной бане, с ними нельзя есть за одним столом, что они хуже любых басурман. В ненависти к католикам воспитывали, почитай «Тараса Бульбу» Гоголя, чтобы меня не обвинили в каком-то разжигании, давай этот экстремизм перенесем к Николаю Васильевичу Гоголю, что там говорится про католиков. Это традиционная каноническая православная точка зрения. И тут вдруг Гундяев вынужден будет ручку-то чмокнуть. Это же какой скандалище!!

Алексей Лушников: То есть это абсолютно вот на этом уровне?

Александр Невзоров: Конечно, конечно.

Алексей Лушников: А вот все эти дела, я не знаю, вы-то, наверное, в курсе, потому что вообще информационно все это знаете, я про 90-е годы, вот эти знаменитые табачные дела и спирт «Рояль», это правда или нет, что действительно тогда ввозила Русская православная церковь спирт «Рояль» и табак в Россию бестаможенно?

Александр Невзоров: Бестаможенно, да, безусловно. И знаешь, надо тебе просто полистать подшивки «Московского комсомольца», где все это опубликовано. Просто эта тема, она малость неформатна для нашей беседы, она серьезная тема, и я бы рекомендовал ей отдельное внимание уделить. И надо сказать, что, несмотря на большое количество судов и на большое количество проблем у них у всех, тем не менее, опровергнуть этот факт не удалось. Равно как и не удастся сейчас же прелестная история, когда у нас помнишь, был начальник военно-медицинской академии Шевченко?

Алексей Лушников: Да, хороший мужик.

Александр Невзоров: И вот, вдруг,  чего-то у него случилось с верой, он пошел в попы, и став попом он первым делом что сделал – за 20 миллионов купил себе или за 50 миллионов купил себе какую-то квартиру.

Алексей Лушников: В Москве, вот в этом правительственном доме.

Александр Невзоров: Да. Тут же выяснилось, что в этом правительственном доме существует квартира Гундяева, т.е. так называемого Кирилла, который вообще обет давал, вот он там стоял на коленках, из него пряди-то выстригали, он давал обет послушания, целомудрия и нестяжания. То есть монах не имеет права иметь никакой собственности.

Алексей Лушников: А он монахом является?

Александр Невзоров: Подожди, у нас все духовенство делится на черное и белое. Это вот приходские попы, которые никогда не вырастают выше протоиерея, ну предстоятеля собора. Но для того, чтобы сделать карьеру в церкви, чтобы стать архимандритом, архиепископом, епископом, митрополитом, патриархом необходимо стричься, необходимо уходить в черное духовенство, давать все обеты. Они все вот эти вот пузатые люди – это все монахи. Это очень смешно, но извини, не я это придумал. И понятно, что здесь, вдруг зашла речь о каких-то уже астрономических совершенно суммах с этими квартирами, и с выяснением того, что оказывается, не только в Геленджике дворец, не только какие-то яхты, не только вот это все шиковство, беснование в этом шиковстве, а вот еще в Москве так прямо честно зарегистрированные квартиры.

Алексей Лушников: Да, интересно, ведь они же подали в суд на бедного Шевченко. И он же тяжело болен, в конце концов.

Александр Невзоров: Да, у него онкология. Но вот они очень любят поговорить о любви к ближнему, но когда речь заходит о сумме в 20-25 миллионов, естественно, до этой демагогии они никогда не опускаются. И они уже выиграли. И уже одну из, а там у Шевченки тоже не одна квартира в этом доме, одну квартиру уже отобрали в пользу Гундяева. То есть там история красивая…

Алексей Лушников: Да, она взорвала эта история.

Александр Невзоров: Она взорвала вслед за… сейчас она еще пойдет раскручиваться, разматываться, сейчас же очень много религиозных событий. Во-первых, вот эти вот девочки, которые исполнили своеобразный молебен. Потом Борис Абрамович, который таки же решил основать тут христианскую партию. Он увидел, что Христос бесхозен, и его надо приватизировать как «Аэрофлот», что это очень поинтересовался, кому принадлежит этот бренд. Потому что бренд-то действительно очень раскрученный.

Алексей Лушников: А вы общались, да, на этой почве?

Александр Невзоров: Мы уже года 4 не общаемся с тех пор, как у него начался ПГМ, мы не общаемся.

Алексей Лушников: То есть все-таки реально начался ПГМ? Православие головного мозга, это перевод ПГМа.

Александр Невзоров: Да. Я не знаю там, с Борис Абрамычем что реально и что искренне – сказать невозможно.

Алексей Лушников: Он в протестантской стране находится.

Александр Невзоров: Вот, невозможно сказать. Но вдруг он решил, вот есть еще легкое подозрение, что он, наконец, разглядел в российской действительности должность, которая ему, как он считает, подходит, и он сейчас будет ее добиваться. Патриарха Московского и Всея Руси. Ты посмотри, как он прелестно бы, кстати, выглядел в воскресенье в «Слове пастве». Ему очень пошел бы белый куколь, во-первых, а все бы только выиграли, между прочим. Все бы выиграли, потому что пресная булка и дешевый кагор были бы заменены в приказном порядке коньяком и бисквитами. Потом, наконец-то, духовенство смогло бы в качестве поддьяконов брать не только мальчиков, но и девочек. Всяких там несовершеннолетних хохлушек, ну для приличия рисовать им углем усы. Все бы стало значительно веселее, если бы он стал патриархом.

Алексей Лушников: Да, вот это интересно. Но вот действительно, есть много вопросов и когда вот, я помню, мы… вот эта тема, она же для общества очень закрыта. И люди боятся поднимать эту тему, боятся на эту тему рассуждать. Какие-то акценты они видят, а вы так смело об этом говорите. Это просто вопрос в связи с этим: не боитесь? Ведь это же все-таки достаточно серьезный переворот в сознании людей.

Александр Невзоров: Началось все с того, что меня попросили немножко полежать в этом окопе, пообещав, что сейчас подойдет Красная армия. «Глебыч, ты тут один конечно, но вот постреляй немножко, продержись, подойдет Красная армия». Никакой Красной армии нет близко, я до сих пор в этом окопе один. Но все равно информационную блокаду удалось прорвать. Ведь еще 3 года назад, ни об одном этом пузатом-бородатом нельзя было вообще сказать ничего и нигде. Сейчас вдруг появляются и в центральной прессе и на таком телевидении… другое дело, что попы пытаются сопротивляться, но очень смешно. В частности, со мной они очень смешно, они мне объявили бойкот. Такого не было. Даже мой любимый Поль Анри Гольбах, он не удостаивался такой чести, потому что сейчас издана директива, ты можешь ткнуть, например, ткни у себя в интернете, например, «Чаплин бежал», ткни. Набери два слова поисковых «Чаплин бежал», у них категорическое запрещение участвовать в любой передаче, в которой участвую я.

Алексей Лушников: Это бойкот такой?

Александр Невзоров: Да. Причем, это касается всех абсолютно рясоносцев, крестоносцев и т.д. Вот сейчас набери «Чаплин»

Алексей Лушников: Я набрал. Вот сейчас пока идет Чарли Чаплин.

Александр Невзоров: Чаплин бежал, бежал. Когда Ксения Собчак позвонила мне в Питер, и предложила поучаствовать вот в этой передаче по поводу девочек молящихся, я как бы честно сказал: я в Москву не поеду. Она говорит: тогда по скайпу. Я говорю: по скайпу не умею, цивилизация через меня перешагнула и пошла дальше, я не компьютерный человек. Она говорит: ну, тогда по телефону. И вот, одного моего звонка хватило, чтобы Чаплин бежал из студии, теряя кресты, рясы, накладные бороды и все остальное. Посмотри, насколько я знаю, это широко известное… и сейчас я смотрю, что и ты как-то, и на Ленинградском телевидении, и вообще это вся такая вот старая мощная журналистская поросль, она как-то тоже над гребнем окопа начала выглядывать.

Алексей Лушников: Нет, просто есть некое несоответствие, которое заставляет людей задумываться, потому что есть действительно какое-то несоответствие. Вот я, например, никак не могу понять, у меня просто достаточно близкий мне человек позвонил и говорит, слушай, не хотел бы ты дать немножечко денежек, ну рублей 100-150 на то, чтобы иконку реставрировать. Сколько есть. Я объясняю, я не могу понять, если мне реставрировать Русской православной церкви иконку, то почему же не пересадить тогда патриарха на «Жигули», например? Машина, которая стоит колоссальные деньги, она такая же, как у президента России, премьер-министра России? Кто может покушаться? Вот в моем представлении: ну хорошо, ну посадите в бронированный обыкновенный «Мерседес».

Александр Невзоров: Подожди, здесь вот ты коснулся очень симпатичной, интересной темы. И тема эта называется атеизм. Потому что… ведь что делает Гундяев, когда соглашается на охрану ФСО, на бронированные машины и на мигалки. Понимаешь, вот тут мы понимаем, что разговорчики о боге – это разговорчики. А на самом деле, никому даже в голову не придет, что какие-нибудь ангелы-хранители или какие-нибудь боги могут защитить. И что ФСО гораздо надежнее какого-то теоретического господа бога. Вот немедленная демонстрация полного неверия в то, что они говорят, потому что они хотят государственную охрану. Они хотят людей с автоматами и со снайперами на чердачных этажах. Они не верят в то, что за них может вступиться их сверхъестественное существо, от имени которого они здесь торгуют свечками и приватизируют имущество.

Алексей Лушников: Да, так, но опять же, есть ли от кого им скрываться или бояться кого-то? Не Невзоров же пойдет, и я не знаю…

Александр Невзоров: Я категорически не пойду, более того, я как атеист, который помешан на свободе, требуя свободу для себя, я предполагаю, что она должна быть и для всех остальных.  И если люди хотят верить не важно, во что: в совокупляющиеся керосинки, в макаронных монстров, в культ вуду, пусть они верят, но за свой счет и в специально отведенных местах. Потому что ведь мы же, ты знаешь, какие сумасшедшие деньги тратятся на восстановление, строительства, ремонты по сути дела торговых точек, в которых ребята будут делать свой свечной бизнес? Это тратятся твои деньги, мои деньги, налоги.

Алексей Лушников: И не облагается никак, налоги же не платят.

Александр Невзоров: Они не платя налоги, тем самым вывели себя из круга финансовых взаимообязательств, которые есть у каждого человека в этой стране. То есть они паразитируют. И вот этот паразитизм, к сожалению, все более… ладно, если они паразитируют под предлогом того, что они не занимаются коммерцией и вообще они страшно бедные. Вот насчет бедности как-то уже возникают большие сомнения. И этот народ, у которого у детского сада-то крыша уже 5 лет течет, сгнившая, где не могут проложить лишние полтора километра дороги до деревни, этот народ за свои деньги должен содержать этих дармоедов пузатых, которые будут украшаться «Ролексами», ездить исключительно в «Лексусах» и килограммы золота употреблять на украшение своих торговых точек.

Алексей Лушников: Вот жестко так, жесткий у нас сегодня разговор, уважаемые телезрители, крайне интересный. Александр Невзоров у нас в студии. Давайте ответим на пару звоночков, которые у нас, конечно же, есть. Говорите, пожалуйста.

Звонок: Здравствуйте, Александр. Я с другого края. Иисус заставлял людей строить царство мира на земле, священнослужители строят царство на земле… Что нужно нам ждать от религий, когда церковь предлагает создать отряды оберегателей церкви в стране, где эта профессия имеет возможность роста, чиновники и священнослужители.

Алексей Лушников: Понятно, спасибо.

Александр Невзоров: Вы настолько хорошо задали вопрос, что в вашем вопросе содержится и ответ. Это для нас для всех огромная загадка: как быть с этим. И не станет ли это еще одним детонатором раскола общества. Понятно, что у нас и так как бы с гражданским согласием хреново в стране по всем причинам: по социальным, по политическим, по национальным, этнографическим, по любым. И вот у нас прибавляется еще одна глобальная трещина, которая становится все глубже. А ведь мы знаем, что ничто так, как религия, не способно ссорить людей. И две тысячи лет религиозных войн безостановочных. Дело ведь не в том, что верующие с неверующими: верующие с верующими! Вот ты пальчики как складываешь, так или так? Если ты складываешь пальчики не так, то тебя надо заколотить в срубе и с твоими детьми сжечь, как это делали в России со старообрядцами. За пальчики. Конечно, надо делать сейчас все, чтобы убрать из общественного пространства и атеизм, и религию, и любые упоминания на эту тему. Понять, что с этим не шутят, это огнеопасные и взрывоопасные вещи, их необходимо удалить из любых  СМИ, из любого общественного пространства, причем, я подчеркиваю, в равной степени и атеистическое негативное обсуждение религии, и позитивное обсуждение. Пусть они действительно, у них есть свои храмы, у них есть своя ограда, своя территория, у  них есть свои права, пусть они там занимаются своими молитвами. Никто никогда не будет им мешать. Их права обозначены в 14 статье Конституции и закреплены. Давайте всего-навсего этого беса, который вылез на свободу, засунем обратно в 14-ю статью, в бутылочку 14-й статьи Конституции, запечатаем пробкой, зальем сургучом и поставим туда, где ей полагается быть. Мы же всего-навсего за соблюдение Конституции Российской Федерации.

Алексей Лушников: Здравствуйте, еще один звоночек.

Звонок: Здравствуйте, я могу говорить? Я вот хочу для товарища Невзорова сказать, как он ненавидит Россию, я вот слушаю его, у него только ненависть одна. И только у нас плохо, а вот везде-везде абсолютно все в порядке. И Путин-то бедняга, и Европа-то просвещенная, а мы-то что, и священники-то попы, а вся история-то у нас, он перевернул…

Алексей Лушников: Спасибо, услышали. А сколько сидит сейчас по ту сторону людей, которые приблизительно так и думают?

Александр Невзоров: Объясняю, они абсолютно вправе думать так, как они считают не обходимым, и так как они чувствуют. Но ведь в чем заключается как бы смысл того, о чем я говорю. Чтобы вот этих чувств не было. Все эти темы должны быть полностью изъяты из гражданского обихода. Потому что ведь что такое моя реакция, что такое твоя реакция? Что такое реакции Познера, Доренко и массы людей? Это ответ на ту агрессию, которую демонстрирует церковь, вторгаясь в нашу жизнь. Мы не хотим ее видеть там. Но как только она устаканится в своем положенном, отведенном ею месте, отведенном Конституцией, никто никогда про эту церковь ничего плохого не скажет.

Алексей Лушников: Ну, вот когда был патриарх Алексий жив, тогда не было такого внедрения, так мне кажется, во всяком случае. Может быть, я что-то прозевал? А при патриархе Кирилле этого стало достаточно больше – влияния на светскую жизнь. Это случайность или закономерность?

Александр Невзоров: Это аппетиты, динамика бизнеса. Скажи мне, ты знаешь, сколько стоит в производстве свечка?

Алексей Лушников: Я думаю, что ничтожно мало.

Александр Невзоров: Ну сколько?

Алексей Лушников: Ну такая, обыкновенная? Я думаю, что не больше копеек 20.

Александр Невзоров: Нет, она стоит примерно 1,5 рубля. А продается она не меньше чем за 15-20, это 1500% дохода. 1600% – это только героин. То есть, ты понимаешь, о каком бизнесе мы говорим? И это не налогооблагаемо.

Алексей Лушников: Здесь объемы продаж играют еще роль.

Александр Невзоров: Колоссальные объемы продаж, естественно, потому что свечки ставят даже люди, которые заходят для того, чтобы сдать сессию, или для того, чтобы, не знаю, выздоровела мама, абсолютно неверующие. Плюс огромная сеть торговли золотом и серебром, безналоговая, под видом вот этих всех религиозных штучек, крестиков, ладанок и прочего. То есть ты понимаешь, о каком бизнесе мы говорим? И о том, что как всякий бизнес, он естественно, централизован. И как всякий бизнес ему необходимо развитие. Поэтому, если ты думаешь, что действительно Чаплин и все остальные думают о каком-то там спасении, о каких-то богах, это глубочайшая наивность. Я для себя не вижу никакого объяснения их активности, кроме нормальных бизнес-интересов. Так пожалуйста, все имеют право в России заниматься тем бизнесом, который они избрали, но платя налоги, и соблюдая при этом законы Российской Федерации.

Алексей Лушников: А вот некое психологическое значение церкви. Действительно, приходит человек, который поставил ту же свечку, зашел в храм, почувствовал какое-то освобождение, какие-то добрые чувства, вот ему на душе стало легче, вот он ушел. Такое психологическое воздействие, пускай даже это не помогло ему в чем-то реально, но он ощутил какую-то…

Александр Невзоров: Пожалуйста, а кто мешает, собственно говоря? Вот я объясняю: говоря о свободе, я говорю и о  свободе веры тоже для тех, кто хочет этим заниматься. И никто никогда, вот если они сейчас пойдут вот этим опасным путем стравливания частей российского общества, раскола на верующих, неверующих, то тогда да, действительно, мне бы очень не хотелось, чтобы снова полетели попы с колоколен. Но когда они находятся в своих рамках, в рамках, отведенных им законом. Не мы с тобой придумали эти рамки, то тогда вот к ним там заходят… Вопрос: становятся ли эти люди лучше? Не знаю, не уверен. Потому что мы видим плоды православия в реакции на этих девочек. Потому что, читая все, что ты читаешь, о необходимости сжечь, о необходимости отрезать руки, ноги, засунуть микрофоны – ведь этому их научили в церкви. Вот так чувствовать их научили в церкви. Дело не в том, что православие плохое, любая религия учит этому. Потому что любая религия вынуждена четко оборонять свои границы. Если она будет позволять плюрализм, если она будет позволять снисходительное отношение к инакомыслию, границы ее размоются и все на этом прекратится.

Алексей Лушников: Да, это интересно, конечно. У нас такой интересный разговор, уважаемые телезрители, надо бы его, конечно, продолжить. Давайте еще звоночек снимем. Здравствуйте.

Звонок: Здравствуйте, Алексей Германович, вас беспокоит Наталья Павловна, у меня вопрос к товарищу Невзорову. Скажите, ваш новый образ – трубочка, скажите, это вы в роли Мегре или Шерлока Холмса?

Александр Невзоров: Вообще, этому аксессуару, по-моему, уже лет 15. Считать его совсем новым я не могу. В свое время очень много курил сигарет, и понял, что надо как-то себя избавлять. Но вот так просто, отобрать у себя сигареты и не дать ничего взамен, это как-то совсем безжалостно. И трубка хороша очень тем, что вроде бы куришь, а вроде при этом и не куришь, потому что ее все время надо чистить, ковырять, развинчивать, свинчивать, в общем, такая иллюзия и вместе с тем, что ты остаешься курящим человеком.

Алексей Лушников: Ну хорошо, по теме было. Да, здравствуйте, говорите, пожалуйста:

Звонок: Здравствуйте, будьте любезны, скажите пожалуйста, ваше отношение к Александру Меню?

Александр Невзоров: А у меня нет никакого особого отношения к Александру Меню. Я знаю, что судьба его достаточно была трагична, вероятно, он как-то был и дорог, и любим своими прихожанами, своей паствой. Но, кстати говоря, вспоминая Меня, мы нигде не вспомним, что Мень звал, так вот агрессивно и яростно звал своих прихожан или своих единомышленников на государство, в школы, в бизнес, в «Мерседесы», не помню я такого у него.

Алексей Лушников: Здравствуйте, говорите, пожалуйста.

Звонок: Добрый вечер, Алексей и Александр. Я хочу в защиту Александра Невзорова сказать: он любит свою Россию по-своему. Единственное, что я хочу сказать, насчет церкви: соблюдайте порядок и закон. А порядок и закон для всех един. В одном месте он будет один, порядок и закон, а в другом месте он будет другой, закон и порядок. Отсюда все и идет. Причина и следствие, следствие и причина. Другой вариант, который я хочу сказать. Люди сейчас не так образованы, как при советской власти. Невзоров очень образованный человек, так же как и Лушников. Они знают, что они говорят, но они наполовину молчат и не хотят говорить правду. Поэтому, что я хочу посоветовать нашим телезрителям: изучайте квантовую физику, химию, астрономию, тогда будете больше и больше знать. Спасибо. Удачи всем.

Александр Невзоров: С большим удовольствием поцеловал бы вам ручку. И в щечку. Умница. Конечно. Но мы знаем, что часы, которые были в школе на астрономию, дополнительные часы на биологию, дополнительные часы на естествознание сейчас будут отданы на совершенно непонятный и трудно объяснимый курс каких-то основ православной культуры, и говорить, что через эти основы православной культуры будет понятнее русская культура, да ни фига подобного! Русская культура – это и Тургенев, и Писарев, и Герцен, и тот же проклятый попами Толстой, и Маяковский, и Зощенко, и сатанист Булгаков, и великие атеисты Иван Петрович Павлов и академики Шмальгаузен, Северцев, Тимирязев, их огромное количество – людей, которые существовали не в русле развития религиозной идеи. Даже если мы говорим о Пушкине, даже не говоря о замечательном произведении «Гаврилиада», но вот в этой вот энциклопедированной картине русской жизни, как справедливо был назван «Евгений Онегин», покажите мне местечко, где Евгений Онегин хотя бы заходит в церковь, или хотя бы вспоминает о своей конфессиональной принадлежности. Этого нет. То есть, понятно, до какой степени и тогда в резком разрыве со всей этой традицией существовала и русская литература. Да, у нас было несколько очень религиозных писателей, своеобразных, и вероятно, кому-то интересных, но это совсем не вся русская культура. Это достаточно небольшая ее часть.

Алексей Лушников: Александр Глебович, еще один вопрос, может быть, в завершение, но он такой важный, потому что тема у нас сегодня так выпала. А вот все-таки там, после жизни, там что-то есть?

Александр Невзоров: Конечно, есть.

Алексей Лушников: А что там?

Александр Невзоров: Некробиоз.

Алексей Лушников: Ну, а что происходит?

Александр Невзоров: Я тебе скажу, что происходит. Происходит, начинает умирать клетка. Клетка не бессмертна. В ней, когда прекращается доступ кислорода, начинается некроз. Затем он тоже имеет различные стадии, но смерть ведь не прекращает процесс, она начинает другие процессы, строго органические, она называется уже некробиоз, там много стадий, я не буду грузить тебя и твоих зрителей. Но на самом деле, мы должны понимать, что жизнь, которой мы живем здесь, она единственная. Она огромная ценность, что другой не будет, что не будет возможности исправить ошибки. Что ошибки надо не допускать. Что относиться друг к другу надо с огромной нежностью и выверенностью, потому что человек хрупок и не повторяется.

Ведь смотри, что происходит, когда меня спрашивают, как бороться с терроризмом и что такое терроризм? Ведь чем руководствовались те ребятишки, которые врезались на самолетах в башни-близнецы? Верой. Чем руководствуется какой-то засранец-террорист, который замешивается в толпу и нажимает на себе кнопочку? С твоей точки зрения то, что он делает – дикость. Но с его точки зрения – нет, потому что он подписывает в этот момент самый выгодный контракт в своей жизни. Здесь он никто, его может любой мент мордой об асфальт уложить. А вот как только он нажал кнопочку – вокруг гурии, девственницы, либо персонажи любого другого рая, точно также как так называемые христианские мученики. Это вера в то, что можно сменить свою участь на лучшую и оправдать этим любое действие.

И когда мы честно говорим, кто мы такие, когда мы честно произносим все эти страшные слова про некроз, некробиоз, мы должны понимать, что мы предельно хрупки.

Алексей Лушников: Спасибо. Уважаемые телезрители, ну что ж, время наше закончилось. Александр Невзоров у нас сегодня был в студии. Спасибо большое, Александр Глебович. Я надеюсь, что мы еще встретимся и пообщаемся в нашей студии.

Александр Невзоров: Хорошо.

Источник: http://nevzorov.tv/2012/03/rpts-mifi-i-realnost-osobij-vzglyad-alekseya-lushnikova-23-marta-2012/