Фашизм в наше время есть почти везде, но не везде его так называют. Ведь даже у Гитлера в Германии не было фашизма, если говорить о названии, а был нацизм, то есть всего-навсего «национальный социализм» (устоявшийся перевод слова «Nationalsozialismus» как единое слово «национал-социализм» является чересчур дословным и для русского языка неверным).

Вообще-то фашистами себя называли только члены партии Муссолини в Италии. Но так как они пришли к власти в 1922 году, то есть раньше, чем им подобные в других странах (в Германии в 1933 г. и в Испании в 1939 г.), то словом «фашизм» враги фашизма стали называть аналогичные ему системы. Кстати, у нас в стране до сих пор многие представляют себе фашистов только в облике немецких захватчиков и удивляются, когда слышат о русском фашизме, к счастью, пока маргинальном. До появления в мире крупной буржуазии фашизма никогда не было, хотя террористическое правление разных ханов, царей, королей и императоров было не редкостью. Фашизм – это террористическое правление крупной буржуазии, опирающейся на мелкую буржуазию и отсталую часть рабочих. К фашистскому образу правления буржуазия прибегает как последнему спасительному средству, когда игра в «демократическую республику» ей уже не помогают. Это бывает в случае, когда трудовой народ находится в наиболее ограбленном капиталом положении и готов подняться «на последний и решительный бой» под руководством коммунистов и социалистов. Названия у фашистских партий разные, а сущность одна.

Но от того, как вы назовёте палача – палачом или «исполнителем высоких дел», как называли его во Франции в XVIII веке (видимо, имея в виду высокие виселицы!), его кровавая сущность не меняется. Вот у нас в России есть «суверенная демократия», но на деле это  «застенчивый фашизм», причём слово «застенчивый» имеет два смысловых оттенка. Первый, древний: так говорили о робком человеке, который, стесняясь незнакомых представительных людей, готов был за стенкой прятаться. А новый смысл – это когда представительные люди прячут в застенки чересчур незастенчивых людей.

В целом у нас застенчивый, стыдливый фашизм, но уже начавший переходить в застеночный. Застенчивым у нас фашизм является потому, что наши власти не могут пока себе позволить перейти к тотальному фашизму с битком набитыми политзаключёнными тюрьмами и лагерями, и массовыми расстрельными акциями, и  средневековыми пытками, «оправданными интересами безопасности государства». Иначе всё «мировое сообщество» (у которого тоже рыльце в кровавом пушку!), которое и без того атакует Россию обвинениями в несуществующих и существующих грехах и экономическими санкциями с целью её разрушить, а не демократизировать, вообще окружит нашу страну железным занавесом, что губительно для неё, поскольку её правители из корысти сохраняют её колониально-компрадорский статус, не развивая свою промышленность и лишь торгуя нефтью и газом.

Поэтому мы приближаемся к положению в СССР, где конституция давала гражданам права на свободу слова, собраний, организаций, а на деле власть использовала «подзаконные» статьи уголовного кодекса, подвергавшие жесточайшим наказаниям тех, кто неправильно понимал эту самую конституцию и пытался использовать дарованные ею права всерьёз. Это испытал на себе и автор этих строк, ставший зеком Дубровлага в 1962-65 гг. за то, что на год и 11 месяцев раньше, чем это решила партия, пришёл к выводу, что Никита Сергеевич Хрущёв кое в чём не прав, особенно в приказе расстрелять колонну новочеркасских рабочих-демонстрантов 2 июня 1962 года. Ещё немного, и Владимир Владимирович восстановит нам Советский Союз такого образца.

А пока застенчивые люди из ФСБ лишь выборочно арестовывают чересчур незастенчивых настоящих оппозиционных лидеров, то есть принципиально не желающих быть системной оппозицией. Системная оппозиция – это четыре партии, представленные в Думе, чьи депутаты получают приличные зарплаты и прочие официальные блага для того, чтобы они оппонировали правящему режиму так, как положено, то есть не разрушая «скрепы», на которых держится система застенчивого фашизма. А вот несистемные оппозиционеры безответственно подрывают существующий режим да ещё в условиях, когда капиталистическое отечество находится в опасности военной конфронтации с мировой русофобией. Вот победим русофобию, тогда и пожалуйста: критикуйте нас, кремлян, как хотите, а потом – в тёплые камеры со всеми удобствами!

Именно так «застенчиво», что и народ, и Запад не очень-то заметил, а, главное, потерял к этому интерес, у нас «изымали» лидеров и активистов массового митинга на Болотной площади в 2012 году. На той самой, на которой казнили Пугачёва. Сразу их, в основном, лишь только хватали и доставляли в обезьянники, а оттуда – в суды, где застенчивые судьи сажали их на 15 или немного более суток, как хулиганов в СССР. В основном – «за сопротивление властям», то есть полицейским мордоворотам, как это было с выдающимся народным трибуном, бесстрашным и неподкупным Сергеем Удальцовым. Сцену его «задержания» я лично видел на видеозаписи: Удальцов спокойно стоял, опустив руки, а на него набросилась свора из полдюжины полицаев, схватила, затолкала и скрутила его. Вот эта толкотня, кидание и кручение схваченного и совершенно не сопротивлявшегося Удальцова из стороны в сторону совершались для имитации его сопротивления с целью якобы грубо вырваться из легитимных когтей закона.

И лишь позднее ФСБ бездарно состряпала связь Удальцова с зарубежной «закулисой», которая то ли финансировала, то ли обещала финансировать оппозиционную деятельность Удальцова и его товарищей. И после такой же бездарной, позорной комедии суда народного вожака отправили в концлагерь строгого режима на четыре с половиной года. Ровно так же, спустя какое-то время, в отдельных случаях спустя даже месяцы, власти стали арестовывать молодых людей,  в том числе и девушек, бывших в своё время на Болотной площади, и давать им сроки за «нападение на представителей власти», державших в руках, вместо свитков с текстом конституции, резиновые дубинки. При этом правоохранитель, то есть охранитель твоих прав, имел право бить тебя, как раба, но только не по голове, а ты в ответ не имел права на самое естественное право, данное даже животному природой, на самозащиту. Девушка, бросившая в правового карателя мелким кусочком асфальта и якобы нанесшая ему ушиб при его броне, шлему и щите(!), была привлечена к суду за избиение бедного юноши с дубинкой, осуществлявшим принуждение граждан к законопослушанию(!).

То же самое произошло и теперь после вынужденно разрешённого струсившей властью митинга 28 июля (запомните!) с участием КПРФ (ей в данной ситуации Кремль не посмел отказать) и Левого фронта, руководимого Сергеем Удальцовым. Слишком массовым и всероссийским было возмущение народа пенсионным геноцидом, подготовленного властью под дымовой завесой Мундиаля, чтобы не дать людям выступить. Впрочем, как известно, всякие митинги против пенсионной реформы, заставляющей  мужчин работать в старости на пять лет, а женщин на восемь лет больше, чем было прежде, чуть ли не в течение 90 лет, были запрещены во время Мундиаля, на котором с помощью армии волонтёров и всей мощи государства, использовавшего щедро деньги налогоплательщиков, Кремль срочно вырастил почти на всю Россию невиданно огромную русскую клюкву, где даже мужики были одеты в женские кокошники, уже у нас забытые, где пиво было холодное, а встречи были тёплые, а интердевочки – самые лучшие и самые проверенные как политически, так и на СПИД.

Митинги прошли по всей Руси великой, а в Москве он был особо массовым и, главное, под дорогими моему сердцу красными флагами с серпом и молотом, хотя и несли их в основном представители системной оппозиции, то есть встроенной в правящую систему КПРФ. Правда, на этот раз она выступала по-боевому, чувствуя настроение трудового народа. Всегда бы так! Никакого насилия со стороны власти вроде бы не было. Не потому что власть подобрела, а потому что трудовой народ посуровел и встал под красные знамёна – даже те, кто к коммунистам себя не относил.

Но вот 14 августа (считайте: после митинга прошло 17 дней, то есть больше полумесяца!) из сообщений в интернете мы узнали, что стоило Удальцову выйти из дома, как его схватили охранители его прав и доставили в обезьянник, а оттуда без задержки в суд. При задержании ему отказали в вызове адвоката и объяснении причины задержания. Правда, сперва левые сайты сообщили, что Сергей привлечён к ответственности за то, что он, не дойдя до места митинга, встреченный своими молодыми сторонниками, произнёс несколько призывов против повышения пенсионного возраста и предложил властям уйти добровольно в отставку. Это длилось не более минуты-другой, после чего Сергей с товарищами направились на митинг.

Эту сценку я лично видел на видеоролике в интернете. Было сказано, что правонарушение Удальцова в том, что он стал лить грязь на любимую власть, не дойдя до предназначенного для этого места – до обозначенной территории митинга. Ну, как если бы человек стал справлять от нетерпения малую нужду, не добежав до платного туалета! Однако, как мы знаем из жизненного опыта, если бы Сергей вышел на улицу и с окружившей его молодёжью запел, как это вошло в обычай у  Жириновского и жириновцев, «Боже, царя храни!» или хотя бы запрещённую при «проклятых Советах» истинно народную песню «Шумел камыш…», а ещё лучше – закричал бы «Мы любим Путина!», а ему бы все хором поддакнули, ему бы ничего за это не было. Потому что это было бы простительным правонарушением, совершённым по причине патриотического недержания… речи.

Однако позднее левые СМИ узнали от жены и соратницы Сергея Анастасии, что, видимо, потому, что за  выкрики Сергеем непатриотических лозунгов, ему более пятнадцати суток дать невозможно, ему шьют несомненно политическое обвинение, которое в Австро-Венгрии, как мы это знаем из бессмертного произведения Ярослава Гашека «Приключения бравого солдата Швейка», называлось «оскорбление величества» и каралось десятью годами тюрьмы. В романе Гашека в день, когда в Прагу (а Чехия со Словакией входила в состав Австро-Венгрии) пришло известие об убийстве австрийского эрц-герцога (наследного принца) Фердинанда и началась первая мировая война, в трактир, где сидел Швейк, зашёл полицейский шпик. Он заметил, что на стене трактира виднеется пустое место там, где всегда висел портрет государя императора. Он спросил трактирщика, почему нет портрета. Тот ответил, что он снял его, чтобы почистить, так его величество сильно загадили мухи. Услыхав, что государя императора загадили мухи, шпик показал свой жетон и арестовал беднягу трактирщика. И того осудили на десять лет. Правда, как мы теперь знаем, ему повезло: его не призвали в австро-венгерскую армию и он не погиб в боях с русскими. Да и на волю он вышел лет через пять после крушения империи, проигравшей войну.

Подобные вещи творились и у нас при товарище Сталине. Рабочий нечаянно в клубе задел бюст товарища Сталина: гипсовый бюст разбился, и рабочему дали десять лет «за неосторожное, но имеющее огромное отрицательное политическое влияние на трудящихся действие». В СССР туалетной бумаги не существовало, и граждане пользовались в туалете газетами «Правда» и «Известия», разорванными на куски. И если выяснялось, что гражданин пусть даже случайно подтёрся газетным портретом товарища Сталина, его ждала десятка. А уж умышленное уничтожение бумажного портрета вождя рассматривалось не как антисоветская агитация (ст. УК 58-10, срок до 10 лет), а как «призыв к террористическому акту в отношении товарища Сталина». За это расстреливали. Впрочем (не знаю, правда ли это), зеки в концлагере в Дубровлаге мне не раз рассказывали, что некоторые воры в лагерях при \"демократичном\" Хрущёве попробовали делать у себя на лбу татуировку «РАБ ХРУЩЁВА». За это тоже расстреливали или, по другим данным, подвергали безжалостному хирургическому иссечению надписи, оскорбляющей кукурузное величество.

Но я, возвращаясь к обвинению Удальцова, хочу сказать, что, как я считаю, человека можно судить, если он умышленно уничтожил портрет главы государства (и вообще чей угодно чужой потрет), который был вывешен где-то и не принадлежал нарушителю, а был в собственности государства или частного лица, поскольку налицо была порча чужого имущества и не более того. Но, если Сергей сам купил или его единомышленники купили бумажные портреты Путина, Медведева и других великих людей нашей низменной эпохи и стал их публично рвать или поджигать, то это была лишь невербальная (несловесная) форма протеста, особый вид использования свободы слова или, точнее, мнения.

Для сравнения: все мы не раз видели по телевидению, как на свободных митингах в Америке противники президента Трампа рвали и сжигали его портреты и никто их за это не арестовывал. В Америке демонстрантов  задерживают, надевая на них пластиковые наручники, если они нарушают правила поведения на улице, особенно правила уличного движения. Я видел по американскому телевидению, как на миллионных демонстрациях профсоюзов, протестовавших в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско некоторые группы демонстрантов ложились на проезжую часть улицы. И лишь тогда полицейские связывали абсолютно не сопротивлявшихся демонстрантов пластиковыми наручниками и помещали их в гигантские автозаки. Были арестованы во всех трёх мегаполисах до одной тысячи человек. Но они на суде отделались только штрафом за нарушение уличного движения. Никого в тюрьму за \"оскорбление величества\", то есть Трампа не посадили. Потому что президент США никаким обожествляемым величеством там не считается. Это не Россия, где ныне уничтожение бумажных портретов глав государства или каких-либо иных главарей считается государственным преступлением, а это не что иное, как признание того, что в России существует уголовная ответственность за «оскорбление величества» – совсем как в реакционной Австро-Венгрии в 1914 году в романе Гашека.

Выходит, «его величество» в России приравнивается к государственному знамени, с которым не так давно запретили обращаться неподобающим образом. Невольно вспоминаю состояние свободы при предателе Горбачёве, когда я мог при желании порвать его портрет, устроить любой небольшой митинг со своими друзьями, а мерзкая Новодворская, как было показано по телевидению, публично на митинге разорвала пополам портрет Ленина и не понесла никакой ответственности за это.

Итак, пассионарному социалисту Сергею Удальцову дали 30 суток ареста. Пока. Что будет потом, посмотрим. Но почему его забрали спустя целых 17 дней после того, как он якобы порвал портрет Путина? А потому, что, во-первых, он не успокоился и регулярно выступал на видеороликах от имени Левого фронта, произнося не просто зажигательные, но отличающиеся глубоким и правдивым анализом речи, разоблачающие режим воров, чиновников и олигархов и призывающие трудовой народ к массовому уличному сопротивлению, легальному по форме.

Во-вторых, он является доверенным лицом кандидата в мэры от КПРФ тов. В.В. Кумина. И поддержка такого популярного человека, как Удальцов, могла бы сильно увеличить шансы Кумина на победу. Хотя это мало осуществимо, так как каждый день центральное телевидение, формально не агитируя за действующего мэра Собянина, то и дело показывает его в роли чудесного благодетеля, сотворяющего москвичам райскую жизнь (за счёт колонии Москвы – всей остальной России!). Этим же приёмом тележулики всегда  агитировали за Путина. Отсутствие доверенного лица у Кумина  может нанести вред всей его предвыборной кампании.

В-третьих, выступая на видеоролике за пару дней до задержания, Удальцов призвал всех честных трудящихся, независимо от их политических взглядов, но не безразличных к грозящему им пенсионному геноциду, выйти 2 сентября на новый, вроде бы санкционированный(?) митинг с участием КПРФ и Левого фронта. Отсутствие такого пламенного и харизматичного оратора, каким является Удальцов, на предстоящем митинге может ослабить силу воздействия на народ организаторов митинга.

И, в-четвёртых, Удальцов в вышеупомянутом выступлении призвал избирателей 9 сентября на всероссийских выборах губернаторов голосовать за кандидатов КПРФ и лево-патриотических сил, лишив всевластия ставленников «Единой России» и Кремля. Это было бы совсем огорчительно для дорогого Владимира Владимировича и его класса богатых и жадных. (Имею в виду, что в США, где я жил, богатые делают ради популярности огромные пожертвования обществу, а у нас по телевидению комментаторы просят простых граждан скинуться на какие-то тысячи евро, чтобы спасти ребёнка больного редкой болезнью. Да наши толстосумы могли эти деньги запросто дать на спасения малыша, как чаевые! Но зачем им это? В Америке богач и чиновник зависят от избирателей и вообще мнения граждан. А нашим ворам на всё и всех наплевать. Разве воры делятся со своими жертвами?!).

Наконец, когда Удальцов сидит в тюрьме, его апелляцию отверг Мосгорсуд, и Сергей ТРИ ДНЯ держит СУХУЮ голодовку (по свежим известиям он недавно помещён в больницу № 52, но не успел я закончить эту статью, как поступили ещё более свежие сведения о том, что на следующий день без объяснения причин Удальцова вернули из больницы в спецприёмник, то есть в тюрягу). Так что Владимир Владимирович смог спокойно поехать на толковище к фрау Меркель. А, главное, по дороге заехать в прекрасную Австрию. Он был приглашён в качестве свадебного генера… пардон, подполковника на бракосочетание министра иностранных дел этой страны фрау Карин Кнайсль с богатеньким бизнесменом. Владимир Владимирович решил продемонстрировать австрийским немцам русскую в его понимании народную сущность, для чего он привёз невесте в подарок den russischen Samowar – русский самовар, кажется, позапрошлого века. Так обычно стараются удивить туристов оседлые народы повозками своих кочевых предков. А вдобавок он привёз с собою и мобильную «развесистую клюкву»:  ансамбль донских казаков из десяти певцов, так как на Западе эти самые «коссакс» считаются наиболее образцовым типом этих непонятных диких русских. Уж если везти настоящих русских исполнителей, то нужно было бы взять с собою какой-нибудь рязанский или смоленский ансамбль, ибо казаки – это не только не типичный для русского народа субэтнос, но и, по мнению самих казаков, особый русскоговорящий народ, чуть ли не потомок славных скифов.

Но австрийцы всё это проглотили, а жених и невеста лихо отплясывали под зажигательную казацкую песню. Правда, они и австрийские свадебные гости не знали, что это песня не на русском, а на украинском языке, так как сочинили её потомки запорожских казаков, выселенных Екатериной II на Кубань и ставшие там кубанскими казаками, называющими себя «руськими». И называется она «Розпрягайтэ, хлопци, кони». Так что не совсем понятно, почему ансамбль русскоязычных донских казаков (если это не ряженые, окончившие консерваторию!) пел песню на украинском, в то время как у донских казаков множество своих прекрасных песен на русском языке. А потом сам Владимир Владимирович подхватил почти юную 53-летнюю Braut, то есть невесту, и пустился с нею в вальс, шепча ей комплименты. А, может быть, анекдоты про себя. Причём на языке Карла Маркса и Фридриха Энгельса. И не исключено, что наивная невеста в ранге министра иностранных дел Австрии удивлялась такому шутнику герру Путину и спрашивала: «Правда ли, что у Вас в России стали сажать за анекдоты?» В ответ герр Путин с кагебистской лёгкостью отвечал: «Ну что Вы! Это всё клевета русофобов, фейк! Вот Вам пример: я рассказываю Вам анекдоты про первое лицо в российском государстве, и мне за это ничего не будет».
И он ещё элегантней закружил новобрачную в вальсе...

Хорошо танцевать, когда твой идейный враг сидит в твоей суверенной тюрьме и держит сухую голодовку. Это не мешало затем Владимиру Владимировичу кушать за одним столом с канцлерин Меркель, ревностно поддерживающей санкции против «агрессивной России» и требующих их усиления для принуждения России к сговорчивости.

Что ж, всё идёт к тому, что застенчивый фашизм в России станет беззастенчивым, то есть выйдет из стен остатков «законности» и станет расправляться со всеми подряд – во имя собственного спасения.

Арестом Удальцова, а также задержанием одиночных пикетчиков с плакатом «Свободу – Удальцову!», которых сегодня в Москве упаковали в автозак, несмотря на то, что они стояли более, чем в 50 метрах друг от друга (в соответствии с законом), режим лишь ещё яснее демонстрирует свою сучно… пардон, сущность, а также страх перед нарастающими протестными акциями.

Но, я уверен, репрессии не остановят нарастающую волну народного гнева, как они не остановили её сто лет назад.


20 августа 2018 г.
Москва.