ПОМНЮ, как в самом начале 80-х годов кинодраматург Евгений Габрилович и кинорежиссер Сергей Юткевич представляли в Союзе кинематографистов проект своего будущего фильма “Ленин в Париже”. В Малом зале собрались не только энтузиасты ленинской темы — и там и сям мелькали скептические физиономии диссидентов, припасших свои дежурные шпильки.

Исподволь начиналась уже ревизия ленинского наследия — некоторые пришли сюда поразвлечься, попробовать стариков-классиков “на паршивость”. Миролюбивый Сергей Иосифович терпеливо отвечал на “занозистые” вопросы: “Не надоело ли из фильма в фильм показывать благостного вождя, не лучше ли отобразить его сомневающимся, мятущимся, неуверенным, может быть, даже слегка злым?” У классика прямо-таки вымогали обещание показать Ленина жестким, неудобным в обиходе, нелицеприятным человеком. И вот тут прозвучал вопрос: кто же будет исполнителем этой роли? “Каюров! — сказал Сергей Иосифович.— Никто, кроме Каюрова”. И диссиденты буквально загудели — они знали, на что способен этот актер. Он показывал Ленина прежде всего мыслителем, работал в том же ключе, что и прославленные исполнители этого образа-харак-тера — Б. Щукин, М. Штраух, Б. Смирнов, В. Честноков. Каюров не устраивал злопыхателей — разговор был окончен.

Незадолго до этого, в январе 1981 года, Юрий Иванович Каюров писал: “Мне посчастливилось стать участником уникального — и по масштабам, и по результатам — коллективного опыта создания образа Ленина в нашей художественной культуре. Мне близка мысль Штрауха о том, что воссоздание образа Ленина — дело многих поколений. Это личность неисчерпаемая. И каждой новой работой надо сказать людям свое, сокровенное, тобой найденное, донести это до ума и до сердца зрителя, ни на минуту не забывая, что в его сердце тоже живет Ленин и что зритель — твой единомышленник”.

Тогда актеру казалось, что он окружен теплом и вниманием, что все сердца открыты тому человеку, которого он воплощает на экране и на сцене.

Теперь, из нашего времени, мы видим, что это было далеко не так — не каждый “себя под Лениным чистил”. Скептически, а то и насмешливо встречались актерские откровения той частью публики, которая давно уже смотрела на Запад. А художник работал, свято веря, что образ Ленина всегда найдет отклик в человеческой душе, что у каждого нового поколения, осмысляющего мир, рождается свое представление о вожде мирового пролетариата — непременно серьезное и заинтересованное.

Что скажет сегодня народный артист СССР Юрий Иванович Каюров, в канун своего 75-летия осмысляя прошлое, обдумывая настоящее и вглядываясь в будущее? Как оценивает он свой вклад в советское искусство?

— Могу сказать то же самое, что и двадцать лет назад: мне необыкновенно посчастливилось. Я оказался причастен к собиранию памяти о великом человеке, буквально ворвавшемся в историю, изменившем ее ход, подхлестнувшем целый народ, направившем его по новому, прогрессивному пути. Ленин пришел в мир на века, и, как бы ни старались исторические пигмеи преуменьшить его значение, исказить этот удивительный образ, он останется путеводным маяком для всего передового человечества. Горжусь, что я по мере сил старался донести ленинский свет до миллионов людей.

— Как вы пришли к ленинской теме?

— Вроде бы по счастливой случайности. Но говорят, что случайного в жизни ничего не бывает. Весь мой путь от рождения определила революция. Можно сказать, к Ленину я шел, когда после ремесленного училища работал в Вологде, на заводе “Северный коммунар”, когда служил на крейсере “Аврора” (7 ноября 1947 года мне даже доверили произвести выстрел из исторического орудия — дать сигнал к праздничному салюту над Ленинградом). Ну а когда, окончив Ленинградский театральный институт, я пришел в Саратовский драматический театр — заметьте — имени Карла Маркса, разве я не чувствовал дыхания истории, масштаба исторических перемен, которые позволили мне, единственному мужичку в семье, после гибели фронтовика-отца не только не сгинуть, но и стать на ноги, получить высшее театральное образование, прийти на русскую сцену начитанным, всерьез думающим о жизни человеком. Как это было здорово!

— Вы играли Ленина в Саратове?

— Нет, даже не помышлял об этом. Но играл я тогда много, серьезно, с особенным чувством причастности к великому входил в горьковский репертуар. Очень интересовал и волновал меня великий пролетарский писатель и драматург.

Я и в Малый театр спустя годы пришел с желанием играть Горького на старейшей русской сцене — к счастью, меня заметил знаменитый актер и режиссер, тоже наш саратовец, Борис Бабочкин — я участвовал во всех его горьковских постановках. Это мои самые дорогие театральные воспоминания. Я и сейчас люблю и почитаю Горького. Но тогда, в начале пути, каждая его пьеса была открытием. Помню, я только приехал в Саратов и сразу пошел в ТЮЗ на спектакль “Алеша Пешков”. О нем весь город тогда говорил — это было удивительное художественное явление, удостоенное потом Сталинской премии. Полвека прошло, но как живые стоят передо мной Алеша — Фомина, бабушка — Чернова, дед — Начинкин, Яков — Щеголев, Цыганок — Быстряков. Я с глубоким чувством благодарности называю сегодня эти фамилии. Не забыть и режиссера-постановщика Киселева. Я просто вбирал в себя их большое настоящее искусство. А тут еще и Волга, старинный русский город, сама его атмосфера — все это не прошло даром. Саратов обогрел певца Собинова, художника Петрова-Водкина, скульптора Кибальникова, исполнительницу русских народных песен Русланову, дал путевку в жизнь и мне. Словом, самой судьбой было предопределено, чтобы оказался я на волжской земле, чтобы однажды пришел ко мне, тридцатилетнему актеру, ассистент мосфильмовского режиссера Рыбакова и предложил попробоваться на роль молодого Ленина. Что-то искомое почудилось ему в моей фотографии, висевшей в фойе театра. Отчего не попробоваться? Тем более в Москве. Поехал просто из актерского азарта, без всякой надежды. Просидев первый раз почти четыре часа на гриме, затосковал, но отступать было поздно. Сыграл перед камерой как Бог на душу положил. И случилось чудо — сам художественный руководитель “Мосфильма” Пырьев выбрал меня, никому не известного провинциального актера, из сорока претендентов на эту неимоверно трудную роль. Было это в 1961 году. Фильм назывался “В начале века”.

Первым же фильмом Каюров доказал: он может приблизиться к пониманию ленинского образа настолько, что зритель поверит ему. Так началась каюровская Лениниана — он сыграл в фильмах “Сквозь ледяную мглу”, “Шестое июля”, “Почтовый роман”, “Кремлевские куранты”, “Черные сухари”, “Поэма о крыльях”, “Ленин в Париже”. Ленинский образ воплощал актер и на сцене Малого театра в спектаклях “Признание” и “Джон Рид”, в опере-оратории “Революцией призванный”, в многосерийном телевизионном фильме “Наша биография”, где он читал отрывки из ленинских произведений.

— Что было главным для вас в работе над ленинским образом? На что вы опирались?

— Еще только подступая к этой немыслимо ответственной работе, я вычитал в записках видного деятеля Коммунистической партии А. А. Андреева, что яснее всего можно почувствовать Ленина по его собственным произведениям, письмам, комментариям, деловым запискам. И я начал читать. На первых порах помогло внимательное изучение ленинских трудов “Что делать?”, “Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?” Только через изучение ленинского наследия можно было постичь глубину ленинской мысли. А в период работы над “Шестым июля” я штудировал “Очередные задачи Советской власти”. Много раз перечитывал эту статью. Мое внимание привлекла фраза: “Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену, причем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты и не так глупы, как в обыкновенной, кузнецом сделанной цепи”. Я очень люблю приводить эти ленинские слова. Помню, как вчитывался в них впервые и мне открылось что-то очень важное в человеке, их написавшем. Так вот что он делал в каждый момент своей жизни! Это была непрестанная, нечеловечески тяжелая работа — поиски необходимых решений.

— В “Шестом июля”, одном из лучших ленинских фильмов, вы сделали буквально зримой работу мысли гения. Как удалось вам стать настолько Лениным, что именно вас назвали лучшим проводником мысли и воли вождя пролетарской революции?

— В том-то и дело, что всю мощь ленинского интеллекта, всю силу его влияния на соратников, на революционные массы надо было выразить через очень обычное и привычное ленинское действие — речь. В одной из бесед Клара Цеткин спросила Ленина, каким образом ему удается быть столь блистательным оратором. Он ответил, что никогда не думает о том, чтобы увлечь за собой, а только о том, чтобы быть понятым. Это и было для меня главным, определяющим психологическим посылом. Помните сюжет фильма? Всего лишь один день — 6 июля 1918 года. В стране — голод, разруха. Только что заключен Брестский мир, но левые эсеры поставили целью сорвать мирный договор. Они убили посла Германии, подняли вооруженный мятеж в Москве, Питере, Ярославле, им удалось арестовать Дзержинского и увлечь за собой часть делегатов V Съезда Советов. В этот день Советская власть буквально висела на волоске. Надо было воссоздать ленинскую речь, переломившую ход истории. Речь, которая в фильме не прерывалась никакими планами. Съемкам этого эпизода предшествовал разговор с режиссером Карасиком: мол, как здорово Алла Демидова сыграла свой эпизод — выступление эсерки Спиридоновой. “Вот иди и смотри дубль,— сказал Карасик.— Не знаю, как ты будешь играть после нее. И вообще, не знаю, что тебе со всем этим теперь делать”. Такое вот напутствие. Я посмотрел — да, действительно, очень здорово. И очень опасно пойти по тому же пути — не нужно тут эмоциональное столкновение. Нужен иной ход, иной путь. И этот путь открыло мне мое собственное интуитивное понимание ленинского состояния в этой критической ситуации. Что противопоставить эмоциональной демагогии Спиридоновой? Только правду. Жесточайший анализ событий. Надо объяснить каждому сложность и необходимость непопулярного шага для спасения страны.

— Это был грандиозный эпизод. Начиная с того, как он идет к трибуне, по дороге что-то обдумывая и принимая решение. В кадре только он. Его глаза, его жестикуляция. Он обращается к залу, взвешивая каждое слово, он хочет быть понятым — от него будто идут токи высокой частоты. Сегодня, вспоминая эти великие, без преувеличения, кадры, невольно думаешь: если бы такой человек оказался на трибуне Верховного Совета РСФСР в 1990 году, когда шли выборы председателя и при поддержке якобы левых, а в действительности правых демагогов власть захватил Ельцин. Снова, как и в 1918 году, Советская власть повисла на волоске. И не было Ленина, чтобы спасти ее. А ведь ваш фильм “Шестое июля” был, как теперь выясняется, предупреждением.

— Да, тот роковой день в 1990 году многое изменил в нашей судьбе. Но он не перечеркнул героического прошлого, не отменил его. Прошлое еще отразится в будущем, прорастет в него. Появится еще человек, который найдет то особое звено, за которое надо ухватить цепь истории и перетянуть ее на новый лад.

— Как живется исполнителю роли Ленина в нынешней, буржуазной России?

— Живу театром. Академический Малый — мой дом, моя крепость. Играю в пьесах Грибоедова, Чехова, Горького. Был недавно в Саратове на 200-летнем юбилее губернии, не без удовлетворения увидел свое имя в памятной книге под рубрикой 100 имен за 200 лет. Что ни говори, а известен-то я на всю страну именно тем, что играл Ленина...

Беседу вела

Лариса ЯГУНКОВА.