Я пишу эти строки на следующий день. Ощущение абсурда, нереальности, нелепой фантасмагории не проходит. Им пропитано, кажется, все вокруг. Запоздалая весна, едва успевшая согнать снег и попытавшаяся сразу шагнуть в лето, вопреки всем прогнозам именно Первого Мая дохнула ледяным ветром. Очередная гримаса глобального потепления (?) оказалась символической.

Впервые приходится «праздновать» с медведевским Законом о полиции. И вот – невиданный никогда прежде обыск при входе на место реализации своего конституционного права (рамок с металлоискателями уже недостаточно). Ощупывание каждого и каждой, проверку сумок и даже содержимого карманов – такое приходилось раньше видеть только в фильмах о различных оккупациях да в хронике из горячих точек. Бульварное кольцо со всех сторон закрыто для пешеходов (тоже, по-моему, впервые) юнцами в полицейской форме – видимо, курсантами, которые сами не знают, зачем их тут поставили. Оказывается, охранять пространство, отведенное для так называемых демонстраций: ЛДПР, еще кого-то и под конец – РКРП с союзниками по Рот-фронту и попутчиками вроде «Пиратской партии». После шествия, напоминающего прогулку не то зверей в вольере, не то заключенных во дворе тюрьмы, извольте выйти на площадь и оттуда войти обратно, подвергнувшись обыску еще раз. Потом, пожалуйста, митингуйте – в плотном кольце полиции и еще не переименованного (видимо, по причине славных традиций и особых заслуг) ОМОНа. Возникает вопрос: нужны ли вообще уличные мероприятия, если их приходится проводить в таких условиях? Не становятся ли они профанацией идеи, унижением гражданского и человеческого достоинства, формой психологического прессинга, приносящей оппонентам существующего строя больше вреда, чем пользы? А ведь никто – никто! – даже не высказывает требований, скажем, обеспечения порядка на демонстрации дружинниками проводящих ее организаций, лишь при общем наблюдении МВД. Вот это была бы форма политической самоорганизации и самодеятельности народа. А пока этого не добились – стоит ли участвовать в профанации? Или оккупационные порядки, или демократия, хотя бы буржуазная, – «а смешивать два эти ремесла есть тьма охотников, я не из их числа»… В частности, поэтому на мероприятия приходит все меньше народу. Но не только.

Впервые мы встречаем Первомай с расколотой КПРФ, не желающей это признать открыто. На митинг, организованный МГК – для одних «мятежным», для других «законным», – я не успел, с чужих слов писать не буду. Ясно только одно – почти никого из руководителей, критикующих нынешнее руководство партии, на митинге не было, и уже это не вдохновляет.

Зато «официальной» КПРФ удалось произвести «незабываемое» впечатление. Началось уже в месте сбора на Октябрьской площади. Ни одного флага стран, противостоящих империалистической агрессии! Только напрягая глаза, можно было различить в задних рядах зеленое полотнище Джамахирии и черно-бело-красный с зелеными звездами флаг Сирии. Это – такая же инициатива отдельных энтузиастов, как принесенные мной и моими товарищами флажки Кубы, Венесуэлы, Белоруссии. В колоннах КПРФ – ни-че-го! И это – в разгар агрессии на Ближнем Востоке, империалистических угроз КНДР и странам АЛБА, после оправдания в США террориста Посады Каррилеса, после террористического взрыва в Минске и преступных ударов авиации НАТО по Триполи. Сразу создается впечатление: люди пришли отмечать что угодно, только не День международной солидарности трудящихся.

Демонстрацию «затмил» митинг на Театральной. Солидарность, о которой говорил Зюганов, касается, видимо, одной РФ, да и то больше на словах. Добрая половина речи – рассуждения, подобающие скорее ученику советской начальной школы, чем лидеру политической партии капиталистической страны: как плохо живется народу после разрушения великой и могучей державы, какие гады министры-капиталисты. Все это мы слышали и читали за двадцать лет сотни, если не тысячи раз. Ныне это – отнюдь не откровение даже для читателей желтой прессы. Политического анализа – никакого. Даже о «десталинизации-десоветизации», угрожающей установлением маккартистских, если не фашистских порядков, Зюганов предпочел умолчать. Как и о Мавзолее Ленина.

О международных делах лидер КПРФ высказал одну-единственную банальность, которой пестрит та же желтая пресса: США и их союзники по НАТО захватывают месторождения нефти и пути ее доставки от Ирака до Ливии, у «нас» тоже много природных ресурсов», поэтому «нам» надо крепить оборону, а то все отберут, да вот беда, министры-капиталисты и тут поступают наоборот. Больше лидеру КПРФ нечего сказать – в разгар бомбежек Ливии и необъявленной войны против Сирии, угроз Кубе, Венесуэле, КНДР!

Глава ведущей партии парламентской оппозиции, именующей себя коммунистической, ухитрился не сказать о международной солидарности ничего. Не доверяясь памяти, я внимательно прочел текст выступления на сайте КПРФ,– ни слова!! Не проронить 1 Мая ни звука о беспримерных классовых боях в Греции, о только что прошедшей в Афинах встрече Всемирной федерации профсоюзов – это уметь надо! Какой уж там Египет с Тунисом, какие палестинцы (как раз накануне Первомая договорившиеся восстановить единство рядов)… Трудно поверить, что несколько лет назад мы слышали от Зюганова восторженные слова о «левом повороте» в Латинской Америке (правда, иногда о президентах, уже успевших лишиться власти, – как о действующих). Теперь же – глухое молчание не только о Венесуэле, Боливии, Эквадоре или, скажем, Перу, где в июне могут избрать левого президента, но и о старых друзьях. О Кубе, где только что прошел важнейший съезд коммунистов. О Вьетнаме и Лаосе, где подобные съезды состоялись недавно. О КНДР, живущей под грохот американо-южнокорейских маневров. О Сирии, где лидер КПРФ бывал не раз. Даже о Белоруссии – ни намека (один раз прозвучала в микрофон здравица, но в выступлении лидера партии, недавно побывавшего в Минске, и его коллег – молчок!). Забыты (до следующей агрессии?) Южная Осетия и Абхазия. Забыта даже безопасность «державы», для которой все эти страны критически важны. Не удостоился упоминания и Китай, на чей опыт Зюганов раньше ссылался едва не в каждом абзаце. Не потому ли, что КНР только что официально осудила вашингтонский экспорт «прав человека», напомнив, как с ними обстоит дело в США, и это заявление сразу прокомментировал Фидель Кастро? Давно уже создается впечатление, что руководство КПРФ то ли само на всякий случай избегает раздражать Вашингтон, то ли из Кремля его «ориентируют» в этом направлении, а оно знай подчиняется «телефонному праву». Или я ошибаюсь? Но откуда тогда эти бесконечные фигуры умолчания?

В русле, заданном лидером, следовали и остальные выступления. В лучшую сторону выделялся Смолин – единственный, кто попытался дать хоть какой-то политический анализ, наметив четыре «фронта» – олигархов, «Правое дело», националистов (почему-то только в лице ЛДПР, хотя даже на площади хватало других с литературой коричневого оттенка) и власть. Но и он закончил словами: «с божьей помощью, на Красную горку, с красным флагом» (видите ли, еще царская комиссия в 1907 г. признала геральдическим цветом России красный). Так что и тут речь в лучшем случае о солидарности в национальных рамках, да еще изрядно припахивающей лампадным маслом.

Идейную направленность митинга подчеркивало «художественное» сопровождение. Уже несколько лет назад КПРФ сменила старую традицию – сначала митинг, потом концерт – на мешанину постмодернистского толка: чуть не после каждого выступления – концертный номер. Логика восприятия и митинга, и концерта перебивается так же, как это делает реклама на нынешнем телевидении. В итоге политическое (или я ошибаюсь?) мероприятие низводится до балагана. На сей раз организаторы превзошли себя. Вместо А. Харчикова, имеющего, как бы ни относиться к его творчеству, талант и убеждения, на сцену выпустили некую певицу с репертуаром масс-культурного национализма. Первая песня – «Русский русскому помоги», вторая – «Мы все идем на тот свет» или что-то в этом роде, и т.п. Грохот усилительной аппаратуры, взламывающей барабанные перепонки хуже отбойного молотка. Большее издевательство над идеей праздника 1 Мая, над интернационализмом, революционной историей и в конце концов – даже над патриотизмом, трудно вообразить.

Что это? Окончательное превращение партии в семейное предприятие ее нынешних идеологов, выживших, по крайней мере из Московской организации, всех неугодных? Приспособление к конъюнктуре, чтобы при любых обстоятельствах остаться на плаву? В обоих случаях такое поведение недальновидно. Ситуация в стране и мире развивается так, что если не удастся общими усилиями остановить фашиствующую реакцию, вряд ли кто из левых сохранит право на существование.

Характерно, что первые же слова, сказанные с трибуны митинга, касались страдающих и угнетенных народов. Организаторы «праздника», видимо, забыли или никогда не знали, что на свете бывали и есть народы (и классы!) борющиеся, и только за ними – будущее.