Чем отличаются грабли и арбузные корки в быту? Тем, что наступивший на грабли гарантированно получает сокрушительный удар по лбу, а у наступившего на арбузную корку более богатый выбор вариантов. Возможна мимолетная потеря равновесия. Можно отделаться легким испугом. Можно, согласно классическому киносюжету, потом рассказать: «Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс». А можно сломать себе шейку бедра или, не приведи господи, шею.
А чем отличаются эти предметы в политике, и на какой именно предмет наступил царизм в феврале 1917 года – на грабли или на арбузную корку? По обычным историческим меркам, хлебные волнения в Петрограде не более чем арбузная корка. Так ее и характеризовала императрица Александра Фёдоровна в письме к мужу Николаю II: «Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающи. Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам».
Понятно, переписка царской четы не была известна населению Петрограда и не могла его оскорбить. Зато составленное в том же духе и расклеенное на всех перекрестках извещение командующего Петроградским военным округом Хабалова оскорбило: «Недостатка хлеба в продаже не должно быть. Если же в некоторых лавках хлеба иным не хватило, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас на сухари». Всё! Этим извещением петроградская администрация подписала смертный приговор и себе, и царизму. Хабаловские «сухари» оказались той «арбузной коркой», наступив на которую царизм и сломал себе шею. Конечно, это было поводом, а не причиной. Причины краха царизма были значительно более масштабны и лежали значительно глубже. Но в данном случае нас интересуют пока только поводы. Их секрет заключается не в масштабах причиненных населению неудобств, а в масштабах нанесенных оскорблений. Оскорбление есть такой повод, на который те или иные слои населения реагируют однозначно – массовым возмущением.
Менее чем за месяц правящий режим поскользнулся минимум на трех таких «арбузных корках». Во-первых, это принятый Госдумой «атимагнитский» закон, совершенно «неожиданно» породивший массовый Марш против подлецов 13 января. Во-вторых, это сверхоперативное наделение Жерара Депардье российским гражданством, чему возмутилась даже самая преданная режиму часть творческой интеллигенции. Не кто иной, как глава предвыборного штаба Путина Станислав Говорухин заявил, что это заискивание перед иностранцами и афера.
И, наконец, третье. В распоряжение СМИ попал документ, согласно которому Управление делами президента РФ решило построить медцентр для обслуживания судей Верховного и Высшего арбитражного судов на месте горбольницы №31, известной своим самым оснащенным отделением детской онкогематологии на Северо-Западе России, а само это отделение вместе с оборудованием и больными детьми переместить с Крестовского острова куда-нибудь к черту на кулички. Казалось бы, рядовой случай. Но реакция на него последовала тоже «неожиданная».
За несколько дней было собрано и передано в Управление делами президента свыше 90 тысяч подписей против расформирования 31-й больницы. В социальной сети «Вконтакте» более 12 тысяч пользователей заявили о намерении участвовать в пикетах протеста. Для Петербурга – это рекордное число за последние годы. И Смольный вроде бы «разрешил» повысить число участников с 200 до 10 000. Правда, немного спустя поступила информация, что разрешенная численность пикетчиков понижена до двух тысяч человек. Тем временем защитники больницы подали заявку на полноценный митинг 3 февраля. И власть заколебалась. Управление делами президента поспешило переложить ответственность на администрацию Петербурга, которая якобы сама предложила судьям эту больницу №31. В ответ председатель Совета Федерации Матвиенко и петербургский губернатор Полтавченко заявили, что знать ничего не знают. От данного «мероприятия» открестились также представители Верховного и Высшего арбитражного судов РФ, Общественной палаты и даже РПЦ. В принципе такая оперативная реакция на общественное возмущение похвальна. Но некоторые нюансы заявлений заставляют задуматься, так ли уж искренне раскаяние сих учреждений в непродуманном решении. Так, Высший арбитражный суд выразил надежду, что планирующийся переезд двух судов из Москвы в Петербург не приведет к ухудшению условий лечения детей и что будет найдено «решение, устраивающее всех». А представитель Общественной палаты попросил, не трогая 31-ю больницу, найти возможность по-другому «решить этот вопрос».
Простите, но что это, собственно говоря, за вопрос? И какое решение устроит всех? Пытаясь понять, кто это «все», мы видим, с одной стороны, тяжело больных детей, а с другой – судей высшего ранга, выше которых – только ЕСЧП, Гаагский трибунал, да еще суд божий, в существовании которого уверены, впрочем, далеко не все. Интересы детей понятны и не нуждаются ни в каких дополнительных разъяснениях. А вот в чем заключаются интересы судей Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов? Пока что мы видим, что они заключаются в том, чтобы лечиться и вообще укреплять свое драгоценное здоровье и государственное самосознание отдельно от народа. Мелкие проблемы возникают лишь в ходе дебатов о том, где расположить очередную «элитную» клинику или поселок. Но при этом никто из этих высших стражей законности и справедливости не ставит под сомнение это свое номенклатурное «право» жить, лечиться и бороться, как учит... ну, так далее. В общем, третья, судебная, ветвь власти, которая по одному своему наименованию обязана быть ближе всего к народу, не желает иметь с ним ничего общего – ни жилья, ни пищеблока, ни курорта, ни лазарета. В самом деле, зачем судьям Конституционного суда построен отдельный коттеджный поселок на месте снесенных гребных клубов «Энергия» и «Строитель»? Зачем им особый медицинский центр? Чиновникам ответ на этот вопрос совершенно ясен. Ну как же – должны же судьи быть обеспечены тем же, что и в Москве, и даже лучше! Разве без этих бытовых удобств смогут ли они выносить столь правосудные, справедливые и, не побоимся этого слова, столь нужные отечеству судьбоносные вердикты!
Но кое-кому такого рода аргументы не очень понятны. Инциденты на всех трех «корочках» роднит один признак: государство считает подданных своей собственностью и желает вольно распоряжаться их судьбами и жизнями. В двух случаях жертвами оказались больные дети, а в третьем – подданных «порадовали» уравнением с физическим лицом, бежавшим из Франции от высокого подоходного налога. Уже сотни лет действует в отношении «людишек» принцип, четко сформулированный Иваном Грозным: «Русская земля держится божьим милосердием, и милостью пречистой богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей, и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами… А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить». Большинство современных российских подданных пока согласны с таким порядком вещей. Однако неуклонно растет число и тех, кто с этим не согласен. Они хотят быть не подданными, а гражданами. Понятие «подданного» буквально обозначает того, кто находится «под данью», безвозмездно и бесконтрольно собираемой с него правительством. Понятие же «гражданин» обозначает того, кто нанимает правительство себе в услужение и собственным независимым решением определяет размеры положенного правительству денежного и вещевого довольствия.
Пока пренебрежение правительства достоинством граждан оборачивается для него всё более частыми поскальзываниями на «арбузных корках». Но на этом бесшабашном пути встречаются и «грабли».
Александр ФРОЛОВ
"СОВЕТСКАЯ РОССИЯ"