Нам репродуктор, круг картонный,
Пел по утрам, как про любовь:
«Вставай, проклятьем заклеймённый
Весь мир голодных и рабов!»

Впервые голос мой звенящий
Запел ту песню, был он чист,
Поскольку был я настоящий,
Хоть пятилетний коммунист.

Других ещё не пел я песен,
Хоть мне их часто пела мать:
В одной Охотник был бесчестен –
Он вышел в Зайчика стрелять;

И, плача, слушал я другую:
Зачем противный Мужичок,
Я думал, Ёлочку живую
Срубил под самый корешок?..

Но я вставал, готовый к бою,
Чтоб люди мирного труда,
Владеть всегда могли землёю,
А паразиты – никогда!

Так политграмотен был очень
Не потому ль я, мальчуган,
Что мама вышла из рабочих,
А папа-лётчик – сын крестьян?

А, может быть, во мне заложен
Был справедливости инстинкт,
И в жизни подвиг мне положен –
Взорвать насилья лабиринт?

«Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!..»
И я жил, голодом сморённый,
И был рабом пустых голов.

Но счастья тайные подковы
Висели на моей двери:
Сковали руки мне оковы,
Но был свободен я внутри.

И то, что я повстанец скрытый,
Встающий на последний бой,
Все ощущали паразиты,
Как псы, следившие за мной.

«Вставай, проклятьем заклеймённый!..»
– Ну что, товарищ мой, вставай! –
Советский бывший заключённый,
Себя зову на Первомай.

Сейчас он запрещён под видом
Того, что могут заболеть
Все с красным знаменем ковидом,
А ведь без красных белым – смерть

По всем общественным законам:
Жизнь не выносит тишину!
Что ж, всем проклятьем заклеймённым,
Как знамя, душу распахну!


30 апреля 2022 г.