Образ Вацлава Гавела - посредственного драматурга, прекраснодушного гуманиста-диссидента и кровавого правителя современной буржуазной Чехии занимает особое место в святцах современного империализма. "Ангел торжествующей демократии", - любовно называла его близкая подруга Мадлен Олбрайт, этот фюрер в юбке, которую сам Гавел видит, ни больше ни меньше, своей преемницей на чешском президентском престоле.

Гавел действительно по особенному дорог империалистам, ведь в современном капиталистическом миропорядке ему предписано выполнять особую функцию - драпировать, скрывать за шелухой дежурной экзистенциальной фразы кровь, боль, унижение и социальную несправедливость угнетенного человечества.

Почему же этот кровавый пошляк, классовый враг трудящихся всей планеты до сих пор дарит нас своим цепным гуманизмом? Как могло случиться, чтобы такая лицемерная бездарность более десятилетия правила в стране Гашека и Фучика, - стране беспощадной классовой иронии и вкуса?

Впрочем, фигуру Гавела вовсе не следует считать случайной в пантеоне современной нам "Свободной Европы". История его политического существования представляет собою историю подъема и развития всей восточноевропейской контрреволюции, он - плоть от ее классовой плоти. Писатель Томаш Ржезач кратко и точно высказался по этому поводу: "Вацлав Гавел родился в семье зажравшихся миллионеров". Рестораны фирмы "Люцерна", знаменитая киностудия "Баррандов", охотничий домик на Чешско-Моравской возвышенности, при нем - 1400 га леса, ежегодно сдававшихся в аренду, доходные дома на пражской набережной. Все это - далеко не полный перечень собственности семейства Гавелов, и все это, - стараниями гитлеровского коллаборанта Милоша Гавела, дяди будущего президента "Свободной Чехии", благополучно пережило гитлеровскую оккупацию - фашисты доброжелательно относились к туземной буржуазии. А вот революция 1948 года, - которая, кстати сказать, тоже могла бы в полной мере претендовать на название "бархатной", стала концом для гавеловской империи, собственность которой перешла в иное, социалистическое качество, став отныне достоянием трудового народа.

Да, молодому Гавелу, как и тысячам других отпрысков зажиточных и респектабельных родов чешско-немецких собственников, было чего терять, и, следовательно, было за что ненавидеть новую, красную Чехословакию. И они сердечно ненавидели социалистический строй, поставивший жирный крест на сытом господском будущем, предназначенном им по праву рождения, лишивший их возможности угнетать и править. Сам Гавел, кстати, прекрасно осознавал все приятные стороны своего теплого места в классовом обществе, утраченного по вине покусившихся на основы буржуазного миропорядка коммунистов: "Как у "господского сынка", в детстве... у меня было привилегированное положение, я пользовался разными преимуществами... дома я был окружен большой заботой, причем в ней принимали участие лица, у которых был большей частью так называемый низший социальный статус", - не без ностальгии вспоминал впоследствии этот "выдающийся чешский гуманист".

Именно потому эти люди, - весь их ушедший в общественное подполье, но ни на йоту не изменивший своей частнособственнической сущности, класс, - десятилетиями не прекращали подспудной борьбы против ненавистной, враждебной им власти. Они ничего не забыли, но зато многому научились, и в сложившейся исторической ситуации именно им выпала роль быть скрытым авангардом империализма в его мировой антисоциалистической кампании.

Гавел был всего лишь одним из этой волнующейся буржуазной массы - причем, его личностная заурядность, в полной мере отражала всю серую мелкость рвущихся к власти реакционеров. Хроника гавеловской "борьбы с красными", даже в отшлифованных легендах придворной историографии поражает своей убогой, надутой пошлостью. Ну, пописывал себе человечек бездарные радиопьески и скучные политические хартии, мирно тусовался во фрондерской киношной среде, развитие которой стало возможным благодаря отчуждению чешских кинопавильонов из собственности его почтенного семейства. Даже после попытки "кафкианского переворота" 1968 года, когда пражская буржуазия вознамерилась взять власть в стране, дабы строить в ней свой, "несоветский" социализм, - как его тогда хитро называл Гавел, - даже после этого наш мужественный борец, вместо пули Альенде и Че, вместо астрономических цифр тюремных сроков жертв маккартистского террора, получил от "тоталитарного режима" целых четыре года отсидки, с досрочным освобождением.

Нет, что ни говорите, приятное это было занятие - быть диссидентом в обществе социализма! Вероятно, с этим согласился бы и сам Гавел, тем более что к тому времени он переквалифицировался в записные гуманисты восточноевропейской буржуазной реакции, и обрел склонность к пространному философствованию. Чтобы по достоинству оценить качество знаменитого гавеловского гуманизма, мы приведем вдохновенную цитату из его современной героической биографии:

"Гавел переводит тему свободы и несвободы из материальной плоскости в духовную. Свободу он начинает воспринимать "... менее чувствительно в физическом плане, и более духовно... как скрытую совокупность параметров жизни, мерило и беспредельность ее смысла...". Внутреннее сопротивление становится для него источником сохранения своего "я". Причем, из писем перед нами не всегда возникает сильный и уверенный в себе образ героя своего времени. Постоянные сомнения являются для него источником жизненной энергии и вдохновения"...

Этот пошлейший бред, - порождение комочка комплексов, это стопроцентное культурное шарлатанство сегодня пытаются представить вершинами современного человеческого духа той "тоталитарной" эпохи. Врут - в то время подлинный гуманизм полз на карачках по выжженным напалмом болотам Северного Вьетнама, подбираясь к военным базам империалистов, закладывал основы общедоступной бесплатной медицины на Кубе, в США его линчевали куклусклановцы, а в советских республиках он поднимался космической эрой, открывшей человечеству дорогу во вселенную. Подлинный гуманизм был и остается очень материальным, и по своей сущности он непримиримо антагонистичен классовой подлости всех гавелов былых и новых времен.

Прогрессирующая контрреволюция закономерно завершилась тем же, с чего буржуазия когда-то и начала свою многолетнюю подспудную борьбу - переделом собственности, на этот раз обратным, регрессивным по своему историческому значению. Они добились вожделенной цели: дома, фабрики и заводы, кафе и театры, земля, - все народное достояние, оказалось отобранным у народа с его же собственной помощью, возвращалось в паучьи собственнические лапы. Дальше была люстрация, - фашистские, бесчеловечные преследования ста пятидесяти тысяч граждан страны, коммунистов или же имевших неосторожность "сотрудничать" с ними лиц. Охота на ведьм, которая вызвала протесты Международной организации охраны труда, и... западных правозащитников. "При Советах республика не знала такой людоедской травли", - признавал либеральный американский журналист Шон Морген.

Сегодняшняя Чехия - это мелкая экономическая колония германо-австрийского капитала, это страна торжествующих собственников, которая беспощадно эксплуатирует на жирной фермерской земле труд западноукраинских и словацких батраков, которая безработицей гонит своих промышленных рабочих на заработки к немецким хозяевам.

А Гавел? Гавел - живой символ этой колоритной модели буржуазного государства, воплощенный образ торжествующего собственника, сам же и сформулировавший его нехитрое кредо: "я за то, чтобы у всего был конкретный владелец, и все регулировалось законом спроса и предложения".

Эту собственническую, античеловеческую сущность гуманист-президента лучше всего вскрывает его "внешнеполитическая" деятельность на "международной арене" империализма. Мир наслышан об ней, поскольку все экзистенциально-геополитические изречения воинствующего собственника по-прежнему заносятся в золотой фонд современного гуманизма. Сегодня Гавел превратился в старую, откормленную пифию капиталистической системы, и его откровения подчас стоят того, чтобы к ним прислушаться. Их общую суть передает следующее высказывание: "единственное спасение для мира состоит в быстром распространении основных западных ценностей, то есть идей демократии, прав человека, гражданского общества и свободного рынка". Гавел наверняка знает, что эта безграничная справедливость рыночной свободы будет гарантировано достигнута: "Планетарной демократии пока не существует, но наша мировая цивилизация уже готовит ей место".

Каким образом она ее готовит, надеюсь, понятно и без Гавела. Если же все еще непонятно, предлагаем ознакомиться со статьей "Косово и конец национального государства", позорнейшим из произведений этого "цепного гуманиста", подрядившегося предоставить морально-правовое оправдание натовской агрессии: "Югославия подверглась атаке без прямого мандата ООН. Это не было безответственным шагом, предпринятым как акт агрессии или из неуважения к международному праву. Напротив, это случилось во имя права, которое стоит выше, чем закон, защищающий суверенитет государства. Альянс действовал из уважения к правам человека, по велению совести и международных юридических документов... Это - важный прецедент на будущее..."

Гавеловская Прага.

Демократия-2000

Да, это был прецедент - и для сегодняшних тотальных бомбардировок Афганистана, и для кровавой расправы над антиглобалистами, организованной чешской спецполицией в осенней Праге 2000 года, по прямому приказу легендарного защитника "свободы и демократии". Не правда ли, это было очень символично - десятилетний трындеж о былых "преступлениях тоталитаризма" обернулся массовым полицейским погромом молодежи, собравшейся со всего мира для протеста преступным действиям мировой капиталистической системы.

Spinava kurvа - так теперь зовет своего президента лучшая часть чешской молодежи. Что это значит, должно быть понятно и без перевода.

* * *

Хорошим эпилогом к нашим размышлениям о классовой сущности цепного гуманизма Вацлава Гавела может стать зарисовка из сегодняшних будней гавеловской Чехии.

На одном из самых оживленных центральных пражских перекрестков перекрыто дорожное движение. У фасада одного из зданий стоят несколько бронетранспортеров, все пространство перед ним перегорожено бетонными блоками. Такой вид имеет сегодня штаб-квартира радиостанции "Свободная Европа" - в первых числах ноября, она, по решению Конгресса США начала вести двенадцатичасовые радиотрансляции на Афганистан.

Эти свободноевропейские торжествующие собственники еще непременно дождутся того счастливого для человечества момента, когда на их головы обрушится вся тяжесть подлинного гуманизма - революционного гнева угнетенных и униженных миллионов.

А. Манчук

www.communist.ru