Иерархи и священнослужители отныне могут участвовать в выборах по партийным спискам. Такое решение принял Архиерейский собор Русской православной церкви. Выдвигать свои кандидатуры священнослужителям разрешается в исключительных случаях, для защиты Церкви от расколов и других непосредственных угроз. При этом вступать в партию духовенству запрещено.

Судя по тексту документа, на ближайших думских выборах можно будет наблюдать, как архиепископы выступят в качестве «паровозов» в партийных списках. Почему-то думается, что эта новация коснется прежде всего списков «Единой России».

Допустимо ли столь активное участие Церкви в светской жизни, выяснил корреспондент «Свободной прессы» у доктора философских наук, профессора Академии труда и социальных отношений, религиоведа Екатерины Элбакян.

– Екатерина Сергеевна, вы согласны с решением Архиерейского собора?

– Церковь у нас давно внедрилась в сферу бизнеса, в экономическую деятельность, в науку (создав совет по теологии), в образование, в сферу культуры и искусства (определяя степень допустимости того, что творить художникам или отчуждая себе государственную собственность). Теперь – еще и в политику. Раньше действовал соответствующий церковным каноническим нормам запрет на участие священнослужителей в делах власти – в политике, существует конституционный запрет на их работу в органах власти, так как религия в РФ от государства отделена. Теперь, на взгляд Синода, это возможно.

Причем формулировка условий этого «возможно» весьма странная. Избираться священникам можно, оказывается, если будет угроза Церкви со стороны раскольнических и иноконфессиональных сил, «стремящихся использовать выборную власть для борьбы с Православной церковью». Пока это, как оговорено, касается только Молдавии и Украины, где церковь способствует проведению российской политики, но ту же практику можно ожидать и в России.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: это только начало, теперь и другие конфессии могут принять аналогичные решения. Почему, например, в выборах не могут участвовать мусульмане или буддисты?..

Это пусть и непроизвольная, но провокация межконфессиональной розни: РПЦ получает приоритет над другими. Но по Конституции у нас все религии и религиозные организации равны перед законом – по крайней мере те, что зарегистрированы минюстом. Таковых, как известно, свыше 60.

Фактически мы наблюдаем очередной виток сращивания государства с РПЦ, и это не улучшает ни климата в многоконфессиональной стране, ни впечатления о конструктивности предложений самой РПЦ.

– Но ведь православных большинство, что плохого в том, что священник избирается в Думу? По крайней мере мы будем знать, что он не ворует, что у него нет теневого бизнеса…

– Извините, сан не говорит о том, что человек не ворует. К тому же Россия заявляет о себе, как о демократическом государстве. А демократия – это уважение и меньшинства, а не одного большинства. Потом, когда говорят, что у нас большинство православных, – это вопрос самоидентификации... Как-то повелось, раз русский – значит, православный, немец – лютеранин. Но это не всегда так. Да и те, кто объявляет себя православным, на деле часто далеки от действительной религиозности, от православной веры.

– Бог с ними, если далеки...

– Бог как раз не с ними, если они далеки…

– Но в нынешнем обществе моральные ценности размыты. Может, пусть РПЦ займется оздоровлением общества – с помощью государства?

– Мне почему-то кажется, что моральные ценности размыты прежде всего в номенклатуре самой РПЦ. Провозглашать ценности и следовать им – две большие разницы. Потом моральными ценностями руководствуются не по конфессиональному признаку, а по нравственному. Нравственные и безнравственные люди есть везде, и они могут быть верующими и неверующими.

– В Европе священники могут избираться в парламент?

– В Германии, я знаю, Христианско-социальный союз (ХСС) и Христианско-демократический союз (ХДС) – две сильные христианские партии. Но это католические партии, а у католиков вообще масса спортивных, профсоюзных, женских, молодежных полусвестких организаций. Там другая традиция, по-иному развивалась история и формировалось общество и началось это с Просвещения, этап которого Россию миновал. На католицизм, например, повлияли секуляризационные процессы в Европе.

– Я все же не понимаю: если на Западе или у нас священник сидит в парламенте – в чем неприятность?

– На Западе христианские партии и тот же католицизм существуют в жестких правовых рамках. То есть там регламент – право. Там правовые государства, в которых и уровень коррупции гораздо ниже, чем у нас, она преследуется, а не вытесняет право, и про телефонное право никто не слышал. В России же Церковь противоправно захватывает сферы, которые традиционно считаются светскими, и продавливает в них свои решения. Если в Госдуме будут архиереи, давление только усилится. То есть неконституционность будет легитимироваться…

– Вы считаете, депутаты-архиереи будут такими же лоббистами, как их светские коллеги?

– Конечно. Для того они и будут избираться, чтобы лоббировать интересы Церкви, пока дело не кончится кризисом, как это уже было в 1905 году.

– А что было в 1905-м?

– Была революция 1905 года, после которой был принят закон о веротерпимости. Церковь была сильно ограничена в своих правах, в том числе политических. Потому что до принятия закона нельзя было выходить из лона Православной церкви – это каралось каторгой, по сути, наступало уголовное преследование. Если православный вступал в межконфессиональный брак, его «вторая половина» тоже должна была принять православие, и никак иначе. В воскресные и праздничные дни учителя и ученики обязательно должны были присутствовать на богослужениях. Все эти вещи говорят о том, что в стране не было религиозной свободы. Это всем надоело, духовенство не пользовалось в народе никаким уважением, скорее, вызывало насмешки своей жадностью и необразованностью.

Церковь рассматривалась как политический оплот самодержавия. И я боюсь, что сейчас РПЦ снова будет оплотом политической системы. А система в свою очередь будет делать попытки опереться на Церковь. С 1905 года прошло больше 100 лет, мир изменился. И сейчас все чревато громадными рисками.

И в частной жизни людей и в обществе в целом превалирует шкала секулярных ценностей, ориентированная на секулярное мировосприятие. И то, что у нас пытаются назвать религиозностью, таковой по существу не является. Игра в религию и религия – вещи разнопорядковые, в том числе и с моральной точки зрения.

http://www.sovross.ru