Министр культуры М. Швыдкой не вылезает из экрана аж по двум телеканалам. Может ли министр выступать по телевидению? Должен! Но концептуально, проблемно, серьезно, как государственный муж, а не купающийся в самолюбовании шоумен. Когда же он работает для блага российской культуры? Сплошные подготовки, записи и монтажи разрушительных, неуместных программ. Например, накануне Международного дня музеев, который начал отмечаться по инициативе советских музейных работников 25 лет назад 18 мая, он провел передачу «Остался ли в России юмор?». Самое смешное, что в этой базарной программе, где главной персоной стал Жириновский, не было почти ни одного русского лица. Во всяком случае — среди записных юмористов и хохмачей хоть на подиуме, хоть в первых рядах.

Лучше бы Швыдкой рассказал о положении дел в 2000 российских музеев. Оно ведь зачастую плачевное! Начиная с 1997 года по некоторым музейным собраниям прошли проверки Счетной палаты, инициированные депутатами Государственной думы. За пятилетие подведены итоги, подготовлены официальные документы. Проверявшая музей имени Андрея Рублева, Эрмитаж, Музей Московского Кремля Счетная палата выявила, по сути, одни и те же нарушения, разнящиеся лишь масштабами, что позволяет увидеть систему просчетов и нарушений, сложившуюся в подчиненных министерству хранилищах национального достояния.

Это — создание неких «холдингов» с американскими частными музеями. Директор Эрмитажа Пиотровский, например, собирается сотрудничать с частным музеем Соломона Гугенхейма. Что он туда отправит, на каких условиях и на какой срок «в аренду»? Тайна. Мало нам запропавших ценностей Оружейной палаты...

Выборочная проверка всего лишь 50 экспонатов из многих сотен тысяч выявила такие несоответствия, которые заставляют подозревать возможность хищения или подмены. И впрямь недавно из Эрмитажа пропали экспонаты, но это, по существу, замяли, заболтали в элегантных интервью с респектабельным профессором, который попросту отмахнулся: мол, эта путаница была внесена в учет еще в 50-х годах прошлого века. И что же, за полвека ничего не исправлено? Почему не составлена компьютерная база данных во время руководства Пиотровского, который хвастался в программе «Утро», что сайт Эрмитажа — лучший в мировой сети? Ведь нужен не «буфет», а жесткий учет. Между тем при отмеченном проверяющими «завышении штатной численности» в Эрмитаже нет собственной компьютерной службы, привлекаются сторонние организации. А ведь это — разбазаривание средств, а главное — канал утечки информации.

Упущенная выгода от непродуманной, но кому-то выгодной выставочной деятельности Эрмитажа оценена Счетной палатой в 2,4 миллио-на долларов. Даже плату за использование марки «Эрмитажа» официально не брали! Однако вместо объяснений и выводов по итогам проверки на «лучшем в мире» сайте появились издевательские и некультурные публикации:

«Счетная палата номер б», «Эрмитаж. С ним аудитор Черноморд». Ответственный работник Министерства культуры В. А. Лебедева вообще примитивно заявила, что это «наворотила Советская власть, а отвечать за нее некому». Странно, ведь как раз при Советской власти музейное дело переживало расцвет, а сама она работала заместителем начальника управления музеев. Значит, как раз Лебедева, несмотря на заботу и контроль государства, и «наворачивала»? Как говаривал выдающийся русский художник Михаил Нестеров, чье 140-летие прошло незаметно в день рождения пионерской организации — 19 мая: «Конечно, и я понимаю музейный, так сказать, междуведомственный патриотизм. Люблю же и приветствую патриотизм «просто».

Обо всем этом мы говорили в прямом эфире радио «Резонанс» с заместителем директора по научной части Музея древнерусского искусства имени Рублева Ольгой Павловской, дважды увольняемой за свои острые выступления, печатные и устные, в защиту общенациональных ценностей, которые передавались сомнительным собственникам или просто плохо хранились и учитывались. Ольга Евгеньевна сетовала, что в нашей культуре появились некие несоприкасающиеся и неприкасаемые группы — «музейная общественность», «театральная общественность», а просто общественность — народ остается в неведении, что его грабят. Вот чем, а не проблемами употребления мата, должен озаботиться Швыдкой, который заявил вызывающе: «Я тоже сытый и довольный». Вот потому-то ему, видимо, не до русской культуры.

МИЛИЦЕЙСКИЙ КУЛАК

Весь мир обошли телекадры, где приморский амбал-милиционер «демократической» России бьет по лицу женщину и попадает в личико маленькой девочки на ее руках. Этого подонка — подполковника ГИБДД сразу осудило начальство, прокуратура назначила расследование. А чего тут расследовать? Все ясно и так: милиция, внутренние войска и прочие силовики наминают выполнять свою прямую функцию, уготованную им олигархически-криминальным государством: бороться с собственным народом, подавлять его протест.

Океанский проспект Владивостока перекрыли работники процветавшего еще 15 лет назад «Дальморпродукта». Я объехал эти края, бывал в прибрежных рыбацких колхозах, куда приезжали на заработки люди, где в магазинах было полно импортных товаров по дешевке, где красная икра в путину стоила 3 рубля 50 копеек за килограмм (!) официально — дешевле бутылки водки. А еще раньше, как помнят люди постарше, по всей стране были рыбные дни в столовых, самый дешевый товар по 50 копеек — треску да минтая — некуда было девать и за гроши. Теперь рыба дороже мяса и не по карману честно работающим гражданам морской и океанской страны. Это ведь нонсенс, позор и приговор строю!

Главный «рыбак» Ноздратенко, благосклонно переведенный на хлебную должность в столицу, спокойно заявляет: «Объединение продало часть социального сектора и готово расплатиться по долгам с работниками». Но ведь это — новый удар по детству. Как можно воспитать будущее поколение без социальной сферы — без бесплатной медицины, достойного образования, спортивной и кружковой работы? За детей и внуков Ельцина, за отпрысков от разных жен Березовского и дочек Путина я спокоен. А вот кем вырастет и на кого будет горбатиться эта плачущая девчушка? Взрослый трудовой народ уже замордован и доведен до безволия, до последнего крика: «Я полгода в море был». Кажется, что миллионы вообще не вылезали из моря, были доведены качкой до бессознательного состояния. Очухаются ли, поймут ли, что разовая выплата за счет будущего ничего не решит?

ПОСЛЕДНИЙ УДАР

В победный и решающий для земледельца месяц май был нанесен решительный, окончательно добивающий удар по России: Государственной думой был принят в первом чтении Закон о свободном (ох, нахлебались мы свобод!) обороте земли, о ее куплепродаже. На днях я вернулся из Псковской области, из села Борки, где последнюю часть своей кристально честной, самоотверженной жизни провел замечательный писатель, лауреат Государственной и Ленинской премий, крестьянский сын и солдат Иван Афанасьевич Васильев. О нем, одном из лучших авторов «Советской России», о фестивале фронтовой поэзии, завещанном им собратьям по перу и оружию, вдове и друзьям, я расскажу подробнее в отдельных заметках, а сейчас только одно подчеркну: все, с кем общался и говорил я на этой трудной, политой кровью, возрожденной из пепла и красивой земле, были против этого закона.

По разным данным социальные опросы дают от 80 до 91 процента противников закона. В Великолукском районе мой показатель равнялся 100 процентам. Правда, я не общался с «новыми русскими» и нерусскими — зачем им такой фестиваль? — и с официальными руководителями, потому что еще по дороге увидел неуместный, совершенно дико выглядевший придорожный транспарант с портретом Путина и его словами: «Как гражданин я буду голосовать за «Единство»!». Появление такого плаката в пору выборов было нарушением закона, а его сохранение сегодня — непроходимая глупость и насилие: ведь людито по-разному мыслят, оценивают дела политиков, да и сам президент говорит в патриотическом или дипломатическом порыве одно, а делает совершенно иное.

Молодой заместитель директора совхоза, а ныне акционерного общества Григорий Григорьевич Скачков сказал прямо: «Нам на этой, не самой лучшей земле с ее лесами, болотинами и полями по 7 — 10 гектаров (даже на моей родной Смоленщине есть поля в десять раз больше) без коллективного, общинного хозяйства никак не выжить. Кто купит, на каких условиях, что будет на этой земле делать? Непонятно. Все фермеры, бывшие руководители и относительно богатые люди, которые до всяких законов скупили по дешевке паи, разорились, плюнули на хозяйства или живут перепродажей».

Ветеран совхоза, бывший бригадир полеводческой бригады, а потом председатель рабочкома Леонид Иванович Дроздов в совершенно отдельном разговоре вдруг подхватил ту же мысль: «Добьем с этим законом последнее. Все развалили — теперь еще и землю попродаем. Кто на ней работать будет? Даже в качестве наемного рабочего! Когда у нас началось фермерство — помните: 100 тысяч фермеров накормят Россию? — у нас эти фермеры росли, как грибы. Кредит можно было получить, технику. Здесь самым крепким фермером был Бычков. Почему? Он работал главным инженером в совхозе, технику приватизировал какую хотел, даже щипцы для обрезания копыт у коров — и те уворовал, ничего не надо покупать. Думал, что все ринутся к нему работать. АН нет! Ельцин все кричал: «Россияне, берите землю!» У меня 3,5 гектара пай и у жены — столько же. Ну и зачем они мне, 7 гектаров? Кто обработает даже при непьющих сыновьях? Еще бабушка рассказывала: «У нас так: у кого мало земли, а работают много — хорошо живут (ну, до середины зимы хлеб нормальный был), а у кого много земли и обработать не усевают — голодают». До сих пор хозяйство совхозом все называют. А разреши землю продавать — полная неразбериха будет. Поспекулируют-поспекулируют — и совсем все заглохнет».

Вот этого и хотят реформаторы — покорители и погубители России. Неужели народ-победитель в этой майской круговерти не понимает, что его лишают будущего?