Возле московской поликлиники молодой, лет 25, бандитского образа, пропадающий, видно, от СПИДа, настойчиво интересовался, нет ли среди моих целебных трав какой-нибудь против его уже последней в жизни хвори. "Братки" обреченного в эти полчаса выглядывали в коридорах и кабинетах проститутку, заразившую его. Он выспрашивал у меня, как я прожил жизнь. Я кое-что рассказал, и он мне откровенно объявил:

-- Мы вашему поколению завидуем, отец.

А особенно сладкого в моей жизни, как ни старайся, не припомнить. Ребятишки моего поколения, а мне не было и года, как началась война, не знали вкуса шоколада, сгущенки, мяса, консервов, фруктов. Ничего не было на таежном полустанке "Карьер". Зато были у нас удивительные бабушки. Как моя, скажем, Иулита Федоровна Калугина. Истопница, уборщица конторы. Бабушка держала Зорьку, корову сердитую. Меня кинула однажды через прясло на пахоту, очень точно посадив между рогами на широкий рыжий лоб. Очевидно, за назойливость.

От коровы было у нас с Софочкой Векслер и молочко, и сметанка. А Софочку принесла в подоле в 42-м году эвакуированная из Белоруссии Сара Яковлевна, которую подселили к бабушке в избу. Еврей, нормировщик лесопункта, Сарочке не подкидывал на ребенка. Но в столовой, где обманутая женщина мыла поначалу посуду, умереть от голоду было никак невозможно. А бабушка как русская не прятала от квартирантки ни творожка, ни сметанки, ни грибов из нескольких бочат, ни ягод (а их в тайге брали мешками); картошка была своя, свекла, морковка, капуста. Так и жили.

Сара Яковлевна после войны перебралась в Свердловск, доросла до директора столовой, Софочку выучила в консерватории - скрипачку Векслер уже много-много лет слушают исключительно в Израиле. До "счастливых" для семьи Векслер времен Сара Яковлевна не дожила - дымила как паровоз "Беломором", а облитерирующий эндартериит этого не прощает.

А в те времена сахарком еврейскую девочку и меня баловал раз в месяц капитан Байда, когда бабушка раз в месяц ездила получать деньги в военкомат в Тавду по офицерскому дядькиному аттестату. Десятки лет после Сара Яковлевна и Софочка все писали в Тавду письма и поздравления моей бабушке.

Другие бабушки и мамы работали на лесозаготовках и в сплавной конторе. Знать бы нынешним фифам с черным маникюром на коготках, намакияженным и "провдинутым" в области секса на своей секретарской должности или референтской, что это за работа! Погруженные в водную гладь холодной уральской реки огромные бревна подгонять для сплотки. По ним, вертким, приходилось иногда бегать. Бывает, поскользнутся - тогда купанье во всем: в сапогах, в брезентовой робе. А водят бревна тяжеленным трехметровым багром, упершись грудью, животом. Вырубают топором канавки в бревнах, скрепляют проволокой в полпальца толщиной, скручивают ее ломиком. Но разве на фанерном заводе, лесокомбинате труд легче? Особенно на сортировке леса в желобах с теплой водой - на дворе мороз за 40, и обледенелым багром бревно загоняют в соответствующие размеру воротца. И хоть бы кто когда опоздал! А погрузка леса в вагоны по слегам, в сцепы, в машины? А мужики-то на фронте, почти все - одни инвалиды да немощные оставались. А что за дела ждали дома?

К примеру, полоскать бельишко в проруби на речке красными руками. Водопровода не было, коромысло, два ведра, кадка на санках. Дрова, купленные бабкой летом, она подвозит на санках (сама себе тягловый скот). Корове с покоса сено - так же. А кто из нынешних сиделиц в банках, бесчисленных учреждениях, магазинчиках и ларьках может затворить квашню, выпечь хлеб в русской печи?

Вздохнули бабенки, когда мужики в 45-м вернулись с фронта, многие израненные, часто покалеченные, но мужчины. Приспособленные для мужской работы, они тут же освободили бабенок и от лесосплава, и от биржи (лесной склад, где десятиметровой высоты навалом хранились бревна - миллионы кубов). Мужики занялись охотой, рыбалкой. В этих таежных деревнях - Чунь-Чешь, Арапка, Караздашка, Сароянка, Таборы, Земляное, Герасимовка, где жили профессиональные охотники и рыбаки, никогда не болтают об этих промыслах. Я пришел к выводу, что рыбацкие байки сочиняют лишь досужие городские посетители тайги, любительской охоты и рыбалки. Если приключений не было - сочинят.

У мужиков многому можно было нам, подрастающим, научиться. Чуни, бродни - непромокаемая обувь для таежника самодельная, валенки подшить, кто-то мог и катать пимы. Лодку из осины вырубить быстроходную, выделывать ложки из березы, кольца на палки согнуть из пропаренных ветвей. Конечно, коньки из проволоки или полосной стали крепят обычно веревками, палочками. Бездельниками мы не росли. Смелели в опасных забавах и шалостях. По ледяной лежневке - дорога для огромных лесовозных саней - стремительно скользили машины с лесопунктов. Мы к ним цеплялись крючком - удивительна скорость такого "конькобежного спорта"! Печальные исходы были редко, но были. В снег крутили сальто с высоких строений, например, с крыши летней танцплощадки в парке им. Кирова. Ушибы подбородка, выбитые о колени зубы - плата за преодоленный страх.

А "рукопашная" по субботам ("Михей", ты меня помнишь?). Среди кучки моих и твоих дружков - судей и секундантов - бой. И ни разу никто - ни ты, ни я не сказался больным, не отговорился. Хотя перед каждым единоборством было мне не по себе: еще не зажили прежние ушибы, не сошли "фонари", губы едва вошли в естественные очертания - и снова в драку: кто сильнее? Прыжки с лыжных трамплинов на Конном или за Пристанью, слалом на Галипотном. Летом нырянье с рубки барж в Тавду. А знаете, как меня научили плавать? "Нырни, сказали, с мостика, тебя понесет, а ты руками маши - и поплывешь". Я поплыл... Откачали. Но самое интересное - подобным образом я 5-6 раз все это повторил, пока не поплыл по-настоящему, а не ко дну. Воспитывали мужество стыдом. Стыдно быть трусом - первое условие жизни в нашей стайке. Сережка Брагин, Петька Буйдинов, братья Удаловы - удальцы, Эрка Копылов - нынешние старики с клюшками, подобно скалалазам, преодолевающие ступеньки автобуса, -- именно такими вы были.

Вы помните? Когда подросли до призывного возраста, к 1958 году, в моем техникуме мастеров спорта по лыжам было на целую десантную роту. Куда пошли эти орлы? В Горный институт в Свердловске -- Генка Паверин, в мединститут -- Голубчиков и Титенков, в летное училище - несколько мальчишек, Удаловы, интересно, один брат - в морскую авиацию, а другой - в лагерь второй ходкой за самое позорное преступление. Но в основном все вышли в люди. В 1972 году, когда горели леса России, они тушили пожары, добровольно; в 1976 г. отправились на БАМ, в 1985 г. - на ликвидацию аварии в Чернобыле. Не отказались от защиты Родины, как нынешние мужчины. И тогда не было даже в обиходе сопливо-слезливого слова "солдатик", было мужественное - "солдат" И не мальчики мы были, не дети, а мужчины, нам не требовались комитеты солдатских матерей сопли подтирать -- сами крепко стояли за себя. А теперь, я вот думаю, есть ли мужчины в Москве, глядя на их образ жизни, на то, что они собой представляют в самой сути. Дети в войну Отечественную и после были более самостоятельные и мужественные, чем эти существа - то ли "голубые", то ли в розовых описанных штанишках.

В моей родной Тавде нынешним ненормальным образом жизни теперь не лыжные батальоны формируются, а батальоны наркоманов-СПИДовцев. Обращаюсь к молодым: вы что, и не знаете, какими были героями ваши прадеды, ваши деды? Вы что, собрались на радость врагам России, Америке прежде всего, сдохнуть от СПИДа и сифилиса, наколовшись для смелости героином?! Как покончить со всем этим сумасшествием? Разбить ТВ-приемники, сжечь киоски с развалами секс-журналов, киоски с порновидеофильмами, разгромить дискотеки, шугануть попсовых артистов, ансамбли, рок-группы и иноземных распространителей наркотиков? А тогда задуматься, как жить?

Вы живете в суровом раю. Помню холодный песок тавдинских берегов; мою лодку "душегубку", легкую на ходу, как игрушечную -- в любую волну я чувствовал себя на ней уверенно, как на табуретке; горячий фонтан минеральной воды, на десятки метров бьющий ввысь в ледяной многометровой чаше; грот из мириадов брызг. Туда ездили купаться на лыжах в любой морозный солнечный день. А вам это даже неизвестно: воду закрыли от коренных жителей, от вас, ребята, и продают по 9 рублей "хозяева" -- Российско-американское предприятие. Вопрос: Почему американское? Они что, из Калифорнии воду тавдинскую привезли? И парочка-тройка новых русских, приватизировавших это богатство земли родной? Второе место присудили воде на анонимном конкурсе лечебных вод России. У вас ее украли, подсунув взамен наркотики, чтоб вы не догадались. Дураки же ничего не поймут. "Мисс Тавда", выявленная комитетом по делам молодежи (видел я там такое объявленьице), подходящая под стандарты американской кинодивы по размерам бюста, зада, трафаретным западным приемам "заниматься любовью", к тебе обращаюсь! Никто и никогда не приедет к тебе на крыше поезда Москва-Пекин за 1200 км, только чтобы счастливо смотреть в твои американизированные привычно холодные глаза, бояться дышать у твоего всегда полураспахнутого рта, накрашенного по-иноземному. Это по-западному, очевидно, признак сексапильности, по-русски - либо признак дурковатости, либо заложенности носа соплями. Не будут с тобой стоять на морозных причалах в вашем Белом яру до утра, не замерзая, оттого что ты рядом, обычная русская живая душа, девушка, красивая или не очень, но единственно необходимая на всем белом свете. Не быть тебе ни единственной, ни абсолютно необходимой. Ты просто, как нынче принято, секс-символ, некоторым образом кукла для половозрелых сексуально озабоченных, но не человек. Не женщина! Дом с такими, как ты, не строят, детей не рожают, что, собственно, мы и видим. Моя Тавда вымирает. Но ведь, как и вся Россия...

Немецкий полководец, узнавший русского воина в жестоких битвах, сказал о нем: "Русского солдата мало убить. Мало опрокинуть наземь. Его надо трижды раздавить. Иначе он поднимется, чтобы драться.

Чтобы русские мальчишки и впредь могли бы вырасти в героических воинов, нужно чтобы в стране поняли правители: ребят надо воспитывать, закалять, тренировать - и тело, и главное - дух. Душу.

Как это видится мне? Тема это многогранна. Трону только немногое, что у всех на виду.

Спорт для миллинеров-одиночек - теннис - никак не поможет стать крепче миллионам русских пацанов. Зависть, жадность может возбудить величиной гонораров. И только-то. Поэтому даже по ТВ, если государство как-то влияет на информационную политику (что мы не наблюдаем, судя по всему), для молодежи не нужно ежедневно болтать о подвигах на корте Кафельникова, Сафина и прочих. Пропагандировать, но не только же это, а и помочь становлению в каждом российском городке, где только есть река, озеро, большой пруд, прыжки в воду с трамплина. Сам знаю из личного опыта -- небольшого, но очень впечатляющего, как после травмы опять подняться на вышку и нырять. И вместо инфаркта от страха необъятно возгордиться собой - смог же вот убить в себе страх, сконцентрироваться так, что каждый мускул в мизерном по времени полете слушается воли, и ты точно входишь в тугую воду лицом, головой. Два-три месяца в год даже в Тикси и Архангельске северных можно прыгать. Только обезопасить ныряльщиков - убрать предметы со дна и в воде, тренеров-общественников много выучить. Этот серьезный вид спорта может быть травматичным. То же скажу о парашютном спорте. Сколько было раньше в Кулебаках, где живу и работаю, парашютистов парней? Каждые два месяца готовилась новая группа для прыжков в Богородске. Человек 10 - 15. А теперь? Их нет. Бензин подорожал, благодаря приватизации по Чубайсу, не знаю, во сколько раз, оттого и не везут мальчишек в небо ни Ан-2, ни вертолеты.

Зато наркотики, говорят, дешевеют, так их стало много. Еще массового распространения требуют бег на лыжах, бег кроссовый, плаванье, борьба (пусть и без кимоно - оно стоит столько, что мальчишкам стало недоступно, как царское одеяние), бокс, где есть лошади - скачки по типу национальных: "отними козла", "догони девушку", игры военно-полевые, скалолазание (это наладить можно даже там, где скал не было никогда), моржевание, закаливание. И уж, конечно, трудовая деятельность.

Труду учить перестали. "Рынку" нужны ведь не умные, работящие руки, способные со всяким станком справиться и давать необходимую людям и стране продукцию. Что умеет делать руками сегодняшний подросток, молодой человек? Держать ложку, вилку, журнал "Плейбой"?

И не почувствовать, как наливаются мышцы, когда укладываешь стог сена в чистом поле на свежем воздухе с запахами срезанных трав и полевых цветов. И загар будет не пляжный...

Не так давно по РТР выступал Солженицын. Я его не терплю за антисоветизм, за антикоммунизм, за лживость относительно репрессий. Но одно Солженицын сказал верно. Для В.В. Путина, президента России, ничего дельного московская "элита" подсказать не сможет по определению - московская, что знают они про Россию, про русский народ? А ничего. Но только эти москвичи все и решают или петербуржцы. Увы, если их слушать, в России русских совсем не останется. Что мы и видим. Умы, людей искать В.В. Путину надо вовсе не в Кремле, не в своем окружении, не в офисах и не в конторах, а чуточку подальше. В России, ибо России жить. Народу русскому жить. Но тут должна быть у мальчишек любовь к Родине, к родному дому, ко всему, во что они погружены, - лесок за пашней, речка чистая, люди вокруг, любовь, как осознанная, так и в глубинах подсознания, чтобы ее нужно было оберегать, эту Родину, чтобы ее облагораживать, укреплять. Но любовь эта должна быть, мне кажется, взаимной.

Тогда внуки только и повторят, и превзойдут, как подвиги, так и свершения предков.

В.Р. ЛАТЫПОВ,

врач.

Кулебаки,

Нижегородская область.