НЕОЖИДАННОСТЬ. Назначенное время подошло, а женщины, которая должна была меня встретить, чтобы провести в гостиничный номер к Сергею, не было. Я набрал телефон номера и после нескольких гудков услыхал мужской голос.

— Слушаю.

— Здравствуйте, мне нужен Сергей Бурлаков...

— Здравствуйте, я вас слушаю.

Для меня это было если не шоком, то большой неожиданностью. И я не нашел ничего умнее, как спросить

— Простите, а Елена не с вами?

— Нет, я один в номере.

Один? Так как же он мог ответить мне по телефону?! Этого не может быть!

— Простите, а с вами можно сейчас встретиться?

— Да, пожалуйста, подходите.

Я поднялся на лифте, нашел нужную дверь и постучал.

— Да-да, входите, — раздался голос.

Я вошел и увидел Сергея.

Он стоял посреди комнаты в свободной спортивной стойке, заложив руки за спину. Спортивный костюм подчеркивал высокий рост и стройную силу фигуры. Светлые волосы, голубые глаза, простое русское лицо — и интеллигентские очки в тонкой золотой оправе.

— Здравствуйте, Сергей, — несколько смущенно сказал я.

— Здравствуйте, — ответил он и вытащил руки из-за спины.

Рук не было.

Не было обеих кистей.

«Как же он брал телефонную трубку?!» — подумал я....

В ТОТ СТРАШНЫЙ ДЕНЬ. Этот день был черным и для Сергея, и для всей России.

В одно и то же время в Беловежской Пуще три иуды во главе с Ельциным пустили под откос Советский Союз, а на ледяной трассе под Читой под откос полетел уазик, в котором ехал солдат Советской армии Сергей Бурлаков. После падения с десятиметровой высоты шофер, который не смог удержать машину, был в шоке. Он решил, что Сергей погиб и побежал, куда глаза глядят, скитался где-то три дня, потом вернулся в часть.

А Сергей остался лежать на жестоком морозе в искореженной кабине с разбитым лицом без сознания. Сознание то возвращалось, то гасло, приходили и уходили видения, среди морозных звезд возникали лики, звали с собой, предрекали будущее, а Сергей упрямо повторял: «Домой, домой хочу...».

Очнулся он в госпитале. И первое, что он увидел, придя в себя, было лицо мамы. «Откуда ты здесь?» — удивился Сергей и снова впал в забытье.

Он еще ничего не знал. Не знал, что нашли его только утром. Не знал, что в госпитале хирург Владимир Иванович Лубянов ампутировал ему отмороженные руки и ноги, стараясь сохранить каждый еще живой кусочек. И еще доброе дело сделал хирург — спрятал в сейфе и сохранил первый анализ крови. В армию уже начинала проникать «демократическая» идеология, поэтому кое-кто, боясь ответственности, вполне мог обвинить Сергея в том, что в момент аварии он был пьян или под наркотиками.

Не знал Сергей, что без сознания он был несколько дней, и за это время в госпиталь прилетела вызванная телеграммой мать. Не знал, что когда на построении объявили, требуется кровь для переливания, все офицеры и прапорщики части сделали шаг вперед.

Когда он очнулся в очередной раз, увидел, что руки толсто обмотаны бинтами. Чесалось и саднило разбитое лицо, а почесать было нечем.

— Браток, разбинтуй мне палец — нос почесать, — обратился Сергей к медбрату.

— Никак это не получится, — сказал землячок-медбрат. — Нет теперь у тебя пальцев...

— Тогда ноги накрой — мерзнут, — сказал Сергей.

— И это ни к чему, — ответил медбрат.

Так Сергей узнал о том, что случилось в этот черный день....

ВЕЧНЫЙ ДЕЖУРНЫЙ СЕРЖАНТ. Через несколько недель рядовой Сергей Бурлаков доложил заместителю командира, что прибыл из госпиталя для дальнейшего прохождения службы. Старый служака, забыв от изумления и умиления уставные выражения, выразился — от всей души и всего восхищения.

А эти несколько недель Сергей рождался и учился жить заново.

Долго-долго он рассматривал себя в большом госпитальном зеркале, смотрел на свое новое, уменьшенное и раскромсанное тело и не впадал в уныние, а думал, как жить — теперь и таким.

Его мужество и воля к жизни вызывали всеобщее признание — им гордился весь персонал госпиталя, каждый день приходили навещать Сергея 30—40 ребят из его части.

Поручик Прокофьев, первый русский летчик, научившийся после ранения летать с одной ногой, лежа в госпитале после ампутации, играл на гитаре и напевал песенки собственного сочинения:

А Прокофьев о ноге не тужит,

С деревяшкой Родине послужит...

Лейтенант Маресьев, лежа после ампутации в госпитале, слушал рассказы раненого комиссара о Прокофьеве.

Сергей на гитаре не играл, раненого комиссара рядом не было, но зато нашел оригинальное занятие, скрашивающее госпитальную тоску, — он дрессировал госпитальных мышей. Он прикормил любопытных зверьков хлебом, а потом попросил друзей поймать их.

Через короткое время Сергею принесли протезы — и в первый же день он прошел на искусственных ногах 3—4 километра. Да еще как прошел! И к девушкам, которые сидели и слушали музыку, с шуткой подошел, и ручных мышей на поводке прогуливал, как собачек. «Для прикола», — улыбается Сергей.

Едва встав на ноги, начал наводить порядок в госпитале. Врач, тот самый Владимир Иванович, как-то пожаловался, что надо плакаты написать, бордюры подкрасить, ремонт мелкий сделать — а делать некому. Тогда Сергей вызвал своих ребят, построил, выяснил, кто что умеет делать, и через три часа позвонил Владимиру Ивановичу: «Принимайте работу!». Все сумел наладить Сергей — даже выпуск стенгазеты, и отделение госпиталя стало самым лучшим.

А освоил протезы — и явился в часть, дослуживать.

И стал до конца службы «вечным дежурным сержантом».

Смотрел, проверял, контролировал, чтобы везде был порядок и соблюдался Устав, — авторитет у Сергея был непререкаемым.

А в госпитале — в госпитале Сергей стал живой легендой и живым лекарством. Врачи рассказывали о нем ребятам, которых ломали различные болезни, ставили его в пример.

И когда перед демобилизацией Сергей пришел в госпиталь, его провели по всем палатам, с гордостью поясняя: «Это наш Сережа!».

ЭНЕРГИЯ. «Вечный сержант» не потерялся и в гражданской жизни — энергия била из него ключом.

Вернулся в свой городок под Нижним Новгородом.

Освоил компьютер. («Я без компьютера, как без рук», — именно так и выразился Сергей.)

Упорно занимался спортом.

Поступил в педагогический университет — и собирается досрочно закончить его и готовить кандидатскую диссертацию.

Привыкал жить в мире, таком неудобном для инвалидов, придумывал приспособления, чтобы есть, пить, управляться с бытовой техникой, выполнять все работы по дому.

Занялся предпринимательством — открыл аптеку. И даже не одну, а сеть аптек под названием «Здоровье». И не просто сеть — в его аптеках лекарства стоили в полтора-два раза дешевле, чем у конкурентов, а зарплата сотрудников была выше. Дело шло — за год открылись три новые аптеки. Дело шло — и пришло к закономерному финалу. Сначала на Сергея начали давить «правоохранительные органы» — дело доходило до драки с «доблестными омоновцами». Потом «коллеги по бизнесу» начали намекать, что Сергея — как инвалида — никто не тронет, но мать есть, сестры, как бы с ними чего не случилось... Типичная история в России времен «демократии».

Но слава об удивительной судьбе Бурлакова уже шла по России — Сергея пригласили работать в Таганрог, предложили наладить работу с инвалидами.

ПОБЕДА ПРИ МАРАФОНЕ. Когда греческая армия под командованием Мильтиада победила персов при Марафоне, Мильтиад послал гонца с вестью о победе в Афины. Гонец пробежал путь в 42 километра, и умер со словом «Победа!» на главной площади Афин.

Марафон Сергея проходил в Нью-Йорке.

Михаил Тубу, вице-президент Ассоциации ветеранов боевых действий МВД, предложил Сергею участвовать в Нью-Йоркском марафоне, где бегут и здоровые люди, и инвалиды.

Сергей согласился — и согласился решительно. «Могут быть только две причины, по которым я не смогу пройти этот марафон: сломается протез или я умру на дистанции», — сказал он. И — стал членом российской команды.

В Нью-Йорке он оказался единственным — и первым в мире! — марафонцем с четырьмя ампутациями. Вдумайтесь: человек без рук и без ног бежит дистанцию, которая и не всякому здоровому по плечу!

И как бежит!

На старт Сергей сначала вышел в трико. Комментатор, описывая выходящих на старт спортсменов, постоянно повторял, что у русского бегуна нет рук — походка у Сергея спортивная, и американец не мог вообразить, что ног тоже нет. Это задело Сергея, и он решил показать класс — он надел шорты, надел голубой берет десантника и в таком виде вышел на старт. Но с красным флагом и Гербом СССР на кокарде.

Публика ахнула!

Старт. Сергей побежал. И бежал четыре часа, пока на 26-м километре у него не сломался протез... Проблема в том, что отечественные протезы, которые верно служат Сергею в быту, не годятся для соревнований — сталь не выносит того, что выносит человек.

Потрясенные мужеством Сергея организаторы дали ему еще один шанс — пригласили на следующие состязания. На этот раз Сергей бежал не один — его сопровождали друзья — Михаил Тубу и Сергей, тезка из Белоруссии. Они несли запасные протезы на случай поломки. И поломка случилась, когда финиш был уже близок.

Но были запасные протезы. Когда Сергей менял их, из чашек поломанных протезов выливали кровь, ноги были стерты в клочья. Польская бегунья, увидевшая это зрелище, упала в обморок прямо на дистанции. А Сергей — добежал! Последние 50 метров прошли неожиданно легко, и время марафонской дистанции для Сергея составило 6 часов 56 минут.

Вот просто интересно — многие ли из тех, кто читает сейчас эти строки, люди совершенно здоровые, смогут пробежать марафонскую дистанцию с таким результатом? О себе скажу честно: даже не возьмусь.

ПЛАНЫ НОВЫХ ПОБЕД. Сергей мечтает выступить на летней Олимпиаде в Китае.

Но для этого ему нужны специальные беговые протезы, которые стоят не так уж мало...

Нынешнему государственному режиму как-то глубоко плевать и на массовый спорт, и на здоровье народа, и на спортивную честь России.

Но есть люди неравнодушные. В героической судьбе и честолюбивых (в самом высоком смысле этого слова!) планах Сергея Бурлакова самое активное участие приняла Елена Лаврентьевна Мирзоян, журналист из Таганрога.

Она-то и нашла московского предпринимателя Сергея Анатольевича Михайлова, человека неравнодушного, бывшего спортсмена, которому понятны и спортивная психология, спортивный азарт, и дорога спортивная честь России. Он и выделил из своих личных средств помощь на приобретение спортивных протезов.

Так что следующие соревнования Сергей Бурлаков встретит во всеоружии — и продолжит славную летопись наших побед. В этом можно быть теперь полностью уверенными.

И вот что удивительно. При общении с Сергеем просто поражаешься энергии, которую он излучает.

Ведь как много людей, с которыми судьба обошлась бы так круто, опустились бы, стали собирать деньги в метро, спились бы в конце концов, а Сергей живет полноценной и полнокровной жизнью, стал славой и гордостью России.

И каким-то ее воплощением. Как и Россия, он полетел под откос, случилось это ночью 8 декабря 1991 года, как и Россия в ту ночь, он был по-живому разрезан и потерял важнейшие части своего тела.

Так, может быть, придет время, когда Россия, изрезанная и искромсанная «демократами», все-таки воспрянет и удивит мир силой духа, энергией и мужеством, как это сделал Сергей Бурлаков?

Так хочется верить в это!

А. ТРУБИЦЫН