Первый национальный православный киноцентр «Золотой витязь», первый центр русской культуры - открыт! Самый первый - он реально существует, делает первые шаги, и вот чудо, делает их вопреки всем законам, твердо, уверенно! С Божьей помощью появился у нас еще один уголок наряду со МХАТом им. Горького, культурными патриотическими центрами для пристанища ищущих, метущихся душ, небезразличных к судьбе Отечества. Москва, Кавказский бульвар, дом 17, кинотеатр «Эльбрус» — такова официальная прописка нашего нового очага. Кинорежиссер, актер, сценарист, общественный деятель Николай Петрович БУРЛЯЕВ возглавил правое дело воскрешения национальной культуры.

И вот первый вечер, первая заявка о существовании изуродованного, опошленного современной торгашеской действительностью кинотеатра, превращенного попросту в бардельерро местного характера, но наконец нашедшего своего доброго хозяина. Первое слово пришлось на 2 октября 2002 года - день в череде двух богородичных праздников; день накануне смерти С.Есенина, И.Шмелева, убийства М.Лермонтова. Нескончаемым потоком шли и шли сюда люди целыми семьями, молодые и в возрасте. Огромный зал на полторы тысячи красных мест стремительно заполняется. Час начинать пришел. Могучим голосом прокатывается по бесчисленным рядам православная молитва. И продрогший, неотапливаемый зал постепенно отогревается дыханием, теплом добрых людей.

Накануне вечером мне посчастливилось познакомиться с Николаем Петровичем лично, взять у него небольшое интервью. Он не на шутку взволнован, энергичен, весь в предвкушении грядущего «дебюта». То, что было рассказано мне, а потом дополнено прилюдно со сцены, не могло не оставить равнодушным никого. Да плюс неожиданная развязка, окончательно сразившая присутствующих. О чем, по логике, после.

А поведал Николай Петрович следующее. Являясь президентом Международного кинофорума «Золотой витязь», Бурляев серьезно заявил в одиннадцати уже проведенных акциях форума о своей деятельной готовности к решительной борьбе со всеми антирусскими, в корне античеловечными явлениями современной действительности, чем привлек огромное количество небезразличных людей по всему свету. «Золотой витязь» уже объединяет своей нравственной идеей тридцать стран мира, создается творческий союз, куда входят три тысячи человек из 15 славянских стран, в планах - открытие на следующий год академии Бондарчука, в которой будут воспитываться кадры для национального кинематографа. И ясна ситуация: для деятельности такого размаха требуется пристанище. Восемь лет подряд неустанно «бомбили» бюрократические структуры Московской мэрии энтузиасты во главе с Бурляевым, когда еще был жив и боролся в рядах сопротивления великий Сергей Бондарчук. Однако как о стенку...

В конце концов местные власти, «дали-таки кинотеатр, чтобы просто отвязаться от нас», говорит Николай Петрович. Расположен он в одном из спальных районов столицы (станция метро «Кантемировская») и представляет собой разве что гигантское ископаемое, некогда, в глубокой «древности», имевшее назначение кинотеатра. Теперь же это лишь жалкое подобие кинозала, образо-ванное из четырех стен, пола, потолка и местами сломанных, ветхих откидушек,- пе-чальное зрелище. Здесь нет ни экрана, ни кинопроектора, даже нет стульев в кабинетах для служащих, нет отопления, ничего нет... Кинотеатр без кино. Удивительно? В наше время, по-моему, нет. И складывается подозрительное впечатление, что «награждение» Бурляева сим «подарком» — из ряда «на те, Боже, шо мени не гоже», в торжественной обстановке не кем-то, а лично господином Швыдким — вещь абсолютно логичная, цель коей - утопить неугомонного деятеля в элементарной коммерческой «бытовухе». Ведь, прежде чем заняться оживлением дома уже существующего центра, придется расплатиться с нешуточными долгами прежнего арендатора, и по сей день остающегося в роли совладельца, т.к. официальный правительственный договор построен особым, хитрым образом (очередная заноза). Государственный директор кинотеатра, то есть Бурляев, обязан обеспечивать все условия для арендатора части помещения, не препятствуя ему в его коммерческой деятельности, а значит — обслуживать последнего, качающего здесь деньги из пивного бочонка.

«Я думал, что для нас главное — духовное дело, думал местный арендатор поймет, каким делом мы занимаемся и как это важно для России - возрождение национального кинематографа, и пойдет с нами в одном строю. Но нет, перевесило другое - искушение лукавого, и для него, как и для многих современных, главнее оказался тот пивной краник, который он организовал в холле, те бесчинства, которые он хочет устраивать здесь, в этом освященном нами зале. Например, десятого числа грозится каким-то рок-шабашем. Но я вам заявляю: пока я здесь директор - не быть этому. Кинотеатр станет показывать фильмы о высоком, нравственном: о подвиге, о бесстрашии, о героизме, о России, о жертве жизнью ради Отечества. И точка». Когда Николай Петрович говорил обо всех беспределах, было очевидно, что этого человека задели, и задели серьезно, и вот теперь его уже ничто не остановит. «Очень забавная история, — гневно усмехается художник. - В такую я еще не попадал. По роду-племени я - казак, и я не привык отступать, и уж если меня разозлят, я пойду до конца, а меня разозлили, и мне интересно - что ж это делается в Москве, что ж это делается в России?»

«Да это просто государственная диверсия!», — восклицает Николай Петрович. Затыкая уши народу красивыми словами, предприимчивые правители отдают в аренду лучшие кинозалы Москвы американским шоуменам - рассадителям растлевающей, развращающей продукции. В то время как патриотическое начало вгоняется в угол почти безысходного финансового тупика. Ох уж эти деньги! Так, значит, все ваши призывы, господин правитель, речи о патриотизме - лишь прикрытие, главное же - деньги любым образом, деньги за счет нравственного растления молодых.

Бурляев говорил о наших насущных проблемах, искусно выводя параллели с веками ушедшими, когда Отечество тоже находилось в страшном упадке, но оно находило-таки силы, и вопреки всему рождались святочи, гении нашей великой литературы — пророки, люди высшей нравственной организации духа, истинно русские, вдохновляющие и нас в наше нелегкое время на ратные подвиги. Их очерняют, на них клевещут современные потомки дантесов, которые «сводят все до неимоверной грязи: Пушкина превращают в бабника, Гоголя - в некрофила, Чайковского - в голубого, Бунина - в психопата. Без зазрения совести оговаривают наши святыни. Доколе терпеть?».

Шельмованию и гонениям подвергся в свое время и фильм Николая Бурляева «Лермонтов», который показывали в этот день на экране, взятом напрокат,— произведение, из тех, «которые сплачивают, гармонизируют народ в едином потоке». Именно такие отклики получила лента от простых зрителей, прорвавшись на экраны кинотеатров. И и разрозненной массы посещавших кинозалы выходил единый монолит - тем и опасен Бурляев для правителей, тем и не желанен:

не укладывается он в их представления о мире наживы и ханжества.

...Вечер был в полном разгаре, когда пришло далеко не веселое известие в лице судебного пристава. «Наше первое собрание, -произнес Николай Петрович,- с подачи наших недругов, не могло закончиться благополучно. В кинотеатре — судебный пристав, он хочет опечатать те первые копейки, кото-рые мы сегодня собрали». Как спичка в порох подействовали эти слова, зал взорвался негодованием. Николай Петрович, пытаясь успокоить людей, заявил: «Пусть нам нечем платить за аренду аппаратуры, но мы отдадим эти деньги — долги тех, кто хозяйничал здесь до нас, ведь мы обязаны идти дальше. С Богом!» Одна из женщин показала пример — передала на сцену сто рублей. И люди потоком потянулись к подножию сцены — кто сколько может на истинное дело. Подобная стихийная акция действительно сплотила всех. И кто, кто после такого осмелится сказать, что умер русский человек, умер русский дух? Последнее отдаст за правое дело! Он жив! Вместе спасемся!

Маша МОНОМЕНОВА