В понедельник на расширенном заседании правительства с участием глав всех российских регионов президент Путин предложил в целях усиления борьбы с терроризмом:

1. Упразднить избрание глав субъектов Федерации всеобщим голосованием жителей региона и заменить их избранием региональными законодательными собраниями по представлению президента.

2. Избирать депутатов Госдумы исключительно по пропорциональной системе (партийным спискам). Партиям предложено при этом стать одним из механизмов, обеспечивающим реальный диалог и взаимодействие общества и власти в борьбе с террором.

3. Ввести гражданский контроль за работой госаппарата, включая правоохранительные органы и специальные службы. Возложить эту функцию на некую «общественную палату» как площадку для широкого диалога и место общественной экспертизы ключевых государственных решений.

4. Организовать добровольные структуры, помогающие органам в сборе информации и выявлении сигналов от населения в связи с возможной подготовкой преступлений.

5. Образовать особую федеральную комиссию по Северному Кавказу во главе с полпредом президента в Южном федеральном окуруге, назначив на эту должность руководителя аппарата правительства Козака. Ее главная задача — в обозримое время добиться заметного улучшения уровня жизни в регионе.

6. Бывшего полпреда президента в ЮФО Яковлева перевести на должность главы вновь образуемого Министерства регионального развития.

7. Создать в России единую национальную систему безопасности, способную не только пресекать теракты и преодолевать их последствия, но и наносить по террористам превентивные удары, в том числе и за рубежом.

8. Запретить экстремистские организации, прикрывающиеся религиозной, националистической и любой другой фразеологией.

9. Ужесточить наказание за должностные преступления, повлекшие особо тяжкие последствия.

10. Прикрепить к главам субъектов Федерации, как председателям региональных антитеррористических комиссий, первых заместителей — офицеров внутренних войск.

Из всех этих мер последние семь имеют к борьбе с терроризмом более или менее прямое отношение, первые две — отношение очень косвенное и приблизительное, а мера № 3 является либеральным пряником для тех, кто выражает недовольство всевозрастающим господством бюрократического кнута.

Переход к фактическому назначению губернаторов из центра и выборам Госдумы только по спискам стал главной сенсацией, вызвавшей бурную реакцию — открытую и скрытую. Ликование — среди деятелей «Единой России», ЛДПР и «Родины». Все трое устроили настоящий конкурс на тему, кто первый это предложил. Справедливости ради следует сказать, что здесь явно лидирует Жириновский, пропагандировавший подобные меры еще 11 лет тому назад и видевший в них гарантию того, что скоро мы омоем сапоги в Индийском океане. Далее следует Рогозин, который действительно предлагал нечто подобное, но все же значительно позже Жириновского. И уж совсем за флагом остались «едроссы», узнавшие о нововведениях непосредственно во время расширенного заседания правительства. Тем более ценны восторги Лужкова и Шаймиева: как прекрасно и шикарно, что нас теперь будут назначать! Вот что значит верность. Хотя ясно, что мало кто из губернаторов действительно пребывает в восторге. Равно как и депутаты-одномандатники.

Совсем иная реакция последовала из кругов политиков и комментаторов, представляющих социальные слои, интересам которых бонапартистская политика Путина явно противоречит. Это, с одной стороны, крупный бизнес, привыкший покупать хотя бы региональных руководителей, если уж не получается cкупить всех наверху. С другой стороны — средний и мелкий бизнес, понимающий, что от нововведений, особенно от нововведений № 7 и № 9, ничего хорошего ждать не приходится — только взяточное бремя увеличится. И, конечно, такие меры никак не могут поддерживать коммунисты и все левопатриотические силы — ведь это явное наступление на остатки демократических прав и свобод народа.

Однако первая волна критических откликов пока скользит лишь по поверхности, фокусируя внимание преимущественно на юридической стороне вопроса. Путину вменяется нарушение конституции и постановлений Конституционного суда, покушение на принцип федерализма, а также на активные и пассивные избирательные права граждан и т.д и т.п. В общем, президент обвиняется в намерении осуществить очередной конституционный переворот. Все это, конечно, верно. Главный вопрос в том, какая логика подталкивает бюрократию к дальнейшему закручиванию гаек и куда эта логика в конце концов может завести всю страну.

Претерпеть некоторые ограничения прав и свобод и другие тяготы военного времени можно и нужно, если это требуется для искоренения терроризма. Но ясно, что первые две инициативы не имеют никакого отношения к борьбе с терроризмом. Наоборот, они могут лишь усугубить ситуацию. И все же они связаны с последней серией терактов, особенно с бесланской трагедией. Но связаны особой логикой, не имеющей отношения к безопасности государства и населения.

Дело в том, что после Беслана путинская вертикаль власти совершенно явственным образом зашаталась. Зашаталась потому, что слишком оторвалась от общества, противопоставила себя ему. И теперь мы видим, что вместо того чтобы «прислониться» к обществу, власть стремится еще больше от него отгородиться. Ей кажется, что выход из положения — исключительно в наведении дисциплины и порядка, в укреплении единоначалия в своих собственных рядах. Это самоубийственное заблуждение. Крепость властной вертикали и ее устойчивость — совершенно разные вещи. Вертикаль может все больше крепнуть, одновременно становясь все более неустойчивой. Армия может быть идеальной по дисциплине и единоначалию, а сражение — с треском проиграть. Ибо успех зависит не только от дисциплины, но и от таланта военачальников, качества оружия, морального духа и общественной поддержки.

Смутно об этом догадываясь, Путин несколько раз упомянул в последние дни о каком-то «диалоге» власти и общества. (Как курьез, отметим мимоходом, что из рассуждений об «общественной» палате вытекает, что президент не считает Федеральное собрание местом, подходящим для широкого диалога и экспертизы ключевых государственных решений. Это понятно — парламент давно стал местом, где решения не обсуждаются, а штампуются.) Но в нормальном демократическом государстве никакого диалога между властью и обществом нет и быть не должно, как недопустимы никакие пререкания подчиненных с начальством. У начальства — строго определенные законом права, у подчиненных — столь же строго определенные обязанности, а все остальное — от лукавого. И самое главное: в демократическом государстве начальство — это общество, народ, а подчиненный — власть. Диалог возможен и необходим только внутри общества, а власть обязана лишь беспрекословно исполнять выработанные в ходе общественного диалога решения.

Путин же мыслит в категориях диаметрально противоположной модели — модели бюрократического государства, где власть — начальник, а общество — толпа подчиненных. Поэтому с его точки зрения диалог — это некий жест доброй воли, уступка обществу со стороны власти. Но общество не может удовлетвориться подобными уступками, да еще в такой юридически ничтожной форме, как «общественная палата». Была уже такая «палата» при Ельцине, и возглавлял ее приснопамятный Рыбкин...

Режим бюрократического самодержавия исторически обречен. Но при этом остаются открытыми важнейшие вопросы о том, сколько времени ему еще остается и что его может заменить. Если он сумеет продержаться еще относительно долго, то очень велик риск, что он утянет за собой в могилу и всю Россию как государство, как страну, как историческую, экономическую, культурную и географическую общность. Длительность же бюрократической агонии зависит от того, каков ответ будет дан на второй вопрос. И здесь существует целый «веер» возможностей. Предположим:

Режим заменит сам себя. Бюрократия останется у власти как класс, но распадется на несколько автономных (региональных) фракций, которым центральная всероссийская бюрократия будет уже не нужна, будет только мешать. Они ее не будут «свергать» в прямом смысле слова. Они ее будут просто игнорировать. Да и центральной бюрократии просто не будет, она вся разбежится по фракциям, останутся несколько всем опостылевших фигур типа Горбачева, остальные же сумеют найти свое место под солнцем. Так распадался и распался государственный аппарат Советского Союза. Всесоюзная бюрократия превратилась во всероссийскую и даже сильно умножилась в числе. Наиболее дальновидная часть всероссийской бюрократии вполне серьезно подумывала о превращении во «всемосковскую». Но, с другой стороны, «Московия» уже не сможет собирать дань с регионов, как это делает сегодня всероссийская бюрократия. И это заставляет их сопротивляться, выстраивать «вертикаль власти».

Собственно, только с этим вариантом распада и борются сегодня Путин и его группа. Можно сказать: ну что ж, борясь за свои корыстные интересы, они попутно делают важное историческое дело — охраняют единство страны. Но бороться можно по-разному и с разными результатами. Царизм тоже боролся за «единую и неделимую». Нынешние бонапартисты, если их не заменят у власти, закончат борьбу с аналогичным результатом. Россия — слишком большая и многообразная страна, чтобы ее можно было удержать в единстве исключительно бюрократической уздой. Необходимо органическое единство, то есть в первую очередь экономическое. А если экономическая система способствует разбеганию регионов, то никакая «вертикаль власти» с этим не справится.

Власть возьмет крупная буржуазия и подчинит бюрократию своему жесткому контролю, превратит ее в свою прислугу. Вообще говоря, с точки зрения исторического прогресса, это было бы шагом вперед по сравнению с нынешним болотным состоянием общества, потому что это бы расчистило пространство для классовой борьбы и развития классового самосознания и самоопределения угнетенных и эксплуатируемых. Но такой радикальный исход возможен лишь теоретически, а на практике максимум, чего можно ожидать, — это восстановление старой ельцинской системы «сдержек и противовесов». То есть достижение бюрократией и олигархией компромисса в дележе власти за счет трудящихся и против трудящихся. Намеком на такой компромисс и является обещание «общественной палаты».

Наконец, третья возможность, к которой стремится левопатриотическая оппозиция: власть возьмут трудящиеся. И ясно, что ни о каком «использовании» нынешнего бюрократического аппарата в интересах народа, ни о каком «подчинении» его воле народа не может быть и речи. Для того чтобы спасти российское государство, необходимо найти и развить реальную альтернативу бюрократии. И в этом — главная проблема. Оппозиция не раз уже повторяла лозунг восстановления в стране народовластия советского типа. Ни «советы вообще», ни «советы трудовых коллективов», ни «забастовочные комитеты» сами собой с неба не свалятся. Они могут родиться и укрепиться только снизу, в результате инициативы самих масс трудового народа. Будить эту инициативу, разъяснять массам, что иного выхода из социально-экономического тупика, иного пути предотвращения национально-государственной катастрофы нет и быть не может, — основная задача левопатриотической оппозиции сегодня.

Решению этой задачи должна быть целиком подчинена, на наш взгляд, намеченная Компартией Российской Федерации на 4 октября Всероссийская акция протеста против террора, насилия и попрания прав человека.

Всем давно пора понять, что бессмысленно и бесполезно взывать о защите от террора к существующей власти и ее бюрократическому аппарату, в том числе и силовому. Мы все давно в заложниках у этой власти, потому и попадаем все чаще в заложники к террористам. Выступать против террора — значит выступать против власти, торгующей жизнями людей, ибо «мент» как первичный представитель государства, пропускающий за взятку грузовик с оружием и боевиками, именно торгует жизнями сограждан. И никакие меры, предусмотренные путинской инициативой № 9, этого «мента» уже не исправят. Не поможет и инициатива № 4. Времена «юных друзей милиции» давно прошли. Настала пора думать о настоящей, народной милиции, которая может родиться только из самоорганизации трудящихся масс. Самоорганизация народа, самоуправление народа, самооборона народа — вот меры, единственно способные отвести террористическую угрозу, восстановить в России справедливость, законность, покой и порядок.

Александр ФРОЛОВ