То, что произошло в эти дни в Моздоке, сопоставимо разве что с захватом роддома в Буденновске, подрывом праздничной колонны в Каспийске, терактами в Москве. Взрыв, прогремевший в 18.58 первого августа (день нападения чеченских боевиков на Дагестан в 1999 г.), был такой силы, что вылетали стекла в радиусе нескольких сот метров от эпицентра, грохот был слышен далеко за городом. Над местом, где стоял госпиталь, взметнулся столб дыма, напоминавший ядерный гриб. В этот момент в госпитале проводился осмотр больных, делались плановые перевязки и операции. Сотрудники столовой готовились к ужину. Хирург-травматолог Андрей Кнышенко в этот день оперировал рядового Костамарова, призванного в армию 20 июня этого года и попавшего в госпиталь с приступом аппендицита. В этот день были сделаны операции еще семерым солдатам, доставленным в госпиталь. Были поступления раненых и накануне (вопреки бодрым реляциям чеченского руководства ситуация в республике не улучшается — практически каждый день происходят обстрелы воинских колонн, нападения на военных, подрывы бронетехники). Как правило, раненые доставлялись в моздокский госпиталь, и боевики об этом знали. Медсестра Татьяна вспоминает, как в этот день, сменившись с дежурства (у нее был день рождения, и завотделением отпустил ее домой пораньше), заметила у проходной подозрительную группу: двух мужчин и женщину, судя по всему, чеченцев. У молодой женщины на голове был плоток, у высокого худого мужчины почти до самых глаз надвинута вязаная шапочка. Другой, постарше, был седоват, коренастый. Они о чем-то переговаривались.

Кроме Татьяны, этих людей видели и другие сотрудники госпиталя, возвращавшиеся со смены, но решили, что это кто-то из родствеников приехал навестить больного, не придали особого значения появлению троицы. Хотя, будь у госпиталя специальная охрана, она должна была поинтересоваться документами этих людей, целью их нахождения у стратегического объекта, и, возможно, трагедию удалось бы предотвратить. Но, как и в случае с предыдущим терактом, когда важная трасса на аэродром практически не охранялась, госпиталь не имел специальной охраны, эти обязанности выполняли двое сторожей, находившихся в кирпичной пристройке возле ворот.

В тот день дежурство несли Саша Мищенко и Андрей Курносов. Саша Мищенко не так давно женился, у него остался маленький ребенок. Пункт охраны взрывом буквально выжгло, уцелел только металлический турникет. Рядом с почти десятиметровой воронкой, образовавщейся на месте взрыва, вижу убитую собачку. Эта милая дворняга прибилась к госпиталю, встречала посетителей звонким лаем. Раненые солдаты подкармливали ее, а она радостно виляла хвостом…Собачка метнулась наперерез грузовику-убийце, пытаясь своим маленьким телом остановить беду, и погибла, разделив судьбу жертв этой страшной трагедии…

Взрыв не оставил и следа от медицинских палаток, установленных во дворе госпиталя, где долечивались легкораненые, пощадив лишь небольшое здание инфекционного отделения, — его покорежило, но находившиеся там люди уцелели. Основной удар пришелся на главный корпус, куда «КамАЗ», груженный взрывчаткой, протаранив металлические ворота, врезался на полном ходу. От четырехэтажного здания осталась лишь задняя стена и небольшая часть боковой конструкции. Пострадал производственный корпус и расположенной неподалеку картонной фабрики, где погибли и получили ранения несколько рабочих, заступивших в ночную смену. Обломки здания, куски шифера, кирпичной кладки и стекла раскидало на десятки метров. На близлежащих деревьях не осталось листьев.

Спасатели, ведущие разбор завалов, просят предоставить план госпиталя. Старшая медсестра Валентина Григорьевна Гусейнова, сменившаяся за несколько часов до трагедии и примчавшаяся к госпиталю сразу, как только услышала о взрыве, устроившись на автомобильной покрышке, отброшенной взрывом, пытается по памяти воссоздать план здания, вычерчивает карандашом расположение отделений: приемный покой, перевязочная, терапия, травматология, операционная. ...По ее словам, в момент взрыва в госпитале могло находиться до 180 человек, включая 18 врачей, медсестер, сотрудников рабочей бригады, персонал столовой.

К госпиталю, вернее, тому, что от него осталось, пытаются прорваться сотрудницы, которым посчастливилось в этот день уже смениться. Их довольно грубо оттесняют милиционеры из оцепления, выставленного на подступах к зданию. «Вашу бы бдительность пораньше, до взрыва, где вы раньше были, милиционеры?» — кричат медсестры. Милиционеры огрызаются, нервы у всех на пределе. Медсестры просят пропустить их для оказания помощи раненым. С момента взрыва прошло менее часа, и под завалами еще могут находиться живые люди. Наконец, после препирательств и согласований, медсестрам разрешают подключиться к спасательным работам. Женщины не плачут, не кричат, работают слаженно, четко, словно пытаясь заглушить боль и отчаяние. Они еще не до конца осознали случившееся, не хотят думать о том, что люди, с которыми они расстались буквально несколько часов назад, уже мертвы и их госпиталя больше нет. Когда я обратилась к пожилой женщине, приехавшей на велосипеде, с вопросом, работала ли она в госпитале, она поправляет меня: «Не работала, а работаю. Я медсестрой тут работаю, Фая Кондаретенко меня зовут». Женщины расспрашивают друг друга, кто оставался в смене, кого отвезли в больницу, надеясь, что кому-то удалось выжить. Имя Андрея Евгеньевича

Кнышенко упоминается чаще других. Несколько лет назад вместе с семьей он перебрался в Моздок с Украины, был прекрасным хирургом, которому поручали сложнейшие операции, пользовался заслуженным уважением. Ему не было еще и сорока. Взрыв застал его в операционной, от которой осталась лишь лампа, повисшая над разрушенными этажами. Вся хирургическая бригада погибла на месте. Позже, когда уже стемнело и работы по разбору завалов были в самом разгаре, к месту трагедии прорвался молодой мужчина, который расспрашивал спасателей о судьбе Кнышенко. «Это ж мой доктор, он мне жизнь спас, он меня оперировал недавно. Скажите, он жив?» — повторял мужчина. Но увидев разрушенную операционную, все понял и отошел, в отчаянии закрыв лицо руками.

Спасатели, выстроившись в живую цепочку, разгребают кирпичи, куски бетонных конструкций, пытаясь обнаружить под завалами живых людей, хотя надежда на их спасение тает с каждым часом. Носилки, на которых раненых и погибших переносят в машины «скорой помощи», набрякли от крови. Над местом взрыва стоит столб пыли, смешанный с запахом гари и аммиака (даже не будучи специалистом, можно понять,что была взорвана аммиачная селитра). Марлевых повязок на всех не хватает, как и воды (в Моздоке стоит страшная жара). К месту взрыва подогнали грузовики с установленными на них мощными прожекторами, подключается к работе подъемная техника. Спасатели трудятся безостановочно. Ловлю себя на мысли, что своим героизмом люди покрывают бездарность политиков. Но это ненормально, не может длиться вечно, должен наступить предел человеческому терпению. Но в этот момент люди об этом не думают, просто пытаются помочь товарищам в беде.

Быстро темнеет, и в небе зависает молодой месяц, цвет которого, возможно, из-за клубов пыли и гари вдруг меняется на багряно-красный, кровавый цвет. Этот день, 1 августа, как бы разделил жизнь людей на до и после трагедии. И сколько их еще будет, этих трагедий? Война в Чечне не окончена. Война, порожденная развалом великой державы, как и другие кровавые конфликты последнего десятилетия — Карабах, Абхазия, Южная Осетия, — стала следствием преступной политики, проводимой со времен Горбачева. Но ни он, ни Гайдар, подписавший, будучи премьером, приказ о выводе воинских частей из Чечни без оружия, которое попало к сепаратистам и которым они продолжают убивать наших солдат, ни Ельцин, отдававший распоряжения о начале военной операции в Чечне, неподготовленной, непродуманной, приведшей к многочисленным жертвам среди военных и мирного населения, не понесли заслуженного наказания. (Вместо них на скамью подсудимых сел полковник Буданов, обвиненный за то, что действовал согласно военной обстановке, хотя законодатели так и не решились назвать боевые действия в Чечне войной, предпочитая формулировку «контртеррористическая операция». Это развязывает руки бандитам и сковывавает военным, лишая их возможности действовать четко и решительно. Продолжается искусственное затягивание войны, давно уже прозванной в народе «коммерческой», ибо служит она обогащению небольшой группы нуворишей. Страшные это деньги, проклятые. И пока кто-то будет наживаться на этой войне, не окончится череда трагедий, будут погибать ни в чем не повинные люди…

В последнее время все чаще говорится о «палестинизации» конфликта в Чечне, хотя ситуация в Палестине совершенно несопоставима с чеченской. Впрочем, покорно следуя в фарватере американо- израильской политки, российское руководство накликало на нашу землю и беды, порожденные агрессивной политикой этих стран, привело к росту исламского экстремизма, которого прежде не было в многоконфессиональной и многонациональной России. И это очень опасно.

Нельзя согласиться и с нередко проводимыми параллелями между боевыми действиями в Чечне и американской оккупацией Ирака — подобные сравнения навязывают нам СМИ, ставящие в один информационный ряд сообщения об обстрелах российских военных в Чечне и нападениях на американцев в Ираке. Но американцы в Ираке — оккупанты, ведущие себя без оглядки на мировое сообщество и мнение каких-то там правозащитников. С помощью авиации янки буквально стирали с лица земли древние иракские города, уничтожали народ, обладающий самобытной культурой и вековыми традициями. И не спешат американцы восстанавливать разрушенное… Россия же, втянутая на своей же территории в борьбу с бандами хорошо подготовленных и вооруженных наемников, в том числе и зарубежных, финансирует Чечню, отрывая огромные ресурсы от других областей страны. Чеченские студенты имеют возможность обучаться в лучших российских вузах, предствители чеченской диаспоры имеют бизнес в любом уголке страны, нередко в ущерб местным предпринимателям. Никто не ограничивает права чеченцев на передвижение (с 1 августа вводится дополнительный железнодорожный рейс Грозный — Москва). Чечне выделяется новая техника, стройматериалы, продукты питания. Жители республики практически не платят за потребляемые газ, электричество — глава Чечни Кадыров даже наградил Чубайса орденом за заслуги. Впрочем, бремя коммунальных платежей переложено с ЧР на соседние республики, где они постоянно дорожают. Можно, конечно, сказать, что в Чечне сложилась особая ситуация, связанная с войной, что не все отправляемые в республику средства доходят по назначению. Известно, что часть денег, отправленных «на восстановление Чечни», попадает к боевикам, фактически воюющим на эти деньги против России. Но страна, направляющая в Чечню средства, исчисляемые миллиардами рублей, вправе потребовать от руководства республики наведения элементарного порядка, а иначе какой смысл во всех этих огромных вливаниях?

...Нынешний год для Моздока юбилейный — 240 лет назад по приказу Екатерины II на левом берегу Терека началось возведение города, получившего название от кабардинского «мздогу» — дремучий лес. И хотя археологические раскопки доказывают, что люди селились в этих краях еще несколько тысячелетий назад (близ города найдены скифские курганы), датой основания Моздока принято считать 1763 год. Город изначально был центром политического, экономического и культурного влияния России на Кавказе. Отсюда берет начало стратегически важная трасса — Военно-Грузинская (Александровская) дорога Моздок — Тифлис, по которой путешествовли Грибоедов, Пушкин. Во время службы на Кавказе в Моздоке бывали Лермонтов, Толстой. Емельян Пугачев начал из Моздока свой поход за освобождение народа. В городе активно развивалась промышленность, торговля. В 1823 году присланные на Кавказ русские крепостные — братья Василий, Герасим и Макар Дубининины, открывшие метод промышленной переработки нефти, построили в Моздоке первый в мире нефтепергонный завод, почти на десятилетие опередив западных ученых. В городе действовал известный на всю Россию Успенский собор, где хранилась икона Моздокской Божьей матери, утраченная в годы войны. Шестьдесят лет назад в бескрайних Моздокских степях пролегла линия великого сражения, названного Битвой за Кавказ и вошедшего, наряду со Сталинградской и Курской битвами, в историю Великой Отечественной. В советское время здесь был построен стратегически важный военный аэродром, откуда военные летчики совершили первый кругосветный беспосадочный полет с дозаправкой в воздухе. Подобные факты можно перечислять долго.

Но не благодаря славному прошлому, именам великих людей и важным открытиям стал известен Моздок — «прославила» его война в Чечне: в силу своего положения город оказался в самом центре событий, через него проходил основной поток воинских частей, город принял тысячи беженцев. Тогда же, в конце 1994 года, был открыт военный госпиталь, под который отвели административное здание мебельной фабрики. Четырехэтажное блочное строение дооборудовали, оснастив медицинской техникой, собрали команду медиков, как из местных специалистов, так и прикомандированных из других городов России. Для многих моздокчан устроиться в госпиталь или воинскую часть стало пределом мечтаний — в городе огромная безработица. Потому-то и согласны люди на любую, даже сопряженную с риском для жизни работу. За последнее время немало горожан, поступивших на контрактную службу, погибло в Чечне: медработники, связисты, водители, доставлявшие туда грузы в основном мирного назначения. Немало моздокчан побывало в чеченском плену, подверглось нападениям, разбою. Жизнь в этом провинциальном городе давно уже трудно назвать спокойной.

А в начале лета город потрясло сообщение о жутком теракте: 5 июня на трассе, ведущей к аэродрому, террористка-смертница привела в действие взрывное устройство у автобуса, доставлявшего на службу сотрудников авиабазы. Тогда погибло 19 человек, в основном женщины, работавшие в службе связи, столовой. Осиротели многие семьи. Моздок пережил тогда настоящий шок. Трудно было поверить, что это случилось в городе, приютившем стольких беженцев, в том числе и чеченцев, куда жители соседней республики приезжают учиться, лечиться, отовариваться на городском рынке, где активно скупают дома у покидающих республику русских (Моздокский район, до 1944 года входивший в состав Ставропольского края, населен в основном русскими, но в последние годы демографический баланс района заметно изменился).

Немало больных из Чечни проходят лечение в моздокской райбольнице, не отказывали им в помощи и военные медики, в том числе и высококлассные специалисты из Санкт-Петербурга, Москвы (среди погибших во время теракта были и петербургские врачи). Из-за загруженности с 25 июня этого года госпиталь ограничил прием гражданских лиц, хотя и продолжал оказывать людям экстренную помощь — буквально за день до взрыва здесь прооперировали раненого чеченского милиционера. Помогали военные медики и коллегам из моздокской больницы (после теракта райбольница приняла на себя основной поток пострадавших. Главврач Владимир Селиванов рассказывает, как военные медики, сами еще не пришедшие в себя после взрыва, получившие контузию, ранения, вставали к операционным столам, чтобы оказывать помощь пострадавшим, являя тем самым пример безграничного мужества и беззаветного служения долгу). В последние годы в госпитале на безвозмездной основе прошли курс лечения многие ветераны, пожилые люди из Чечни, которых военврачи буквально поднимали на ноги. И именно сюда, где спасались человеческие жизни, террористы направили груженный взрывчаткой грузовик.

Елена БАДЯКИНА.

Северный Кавказ.