ИМЕННО пятнадцатилетнего, потому что в октябре сего года исполняется ровно пятнадцать лет, как мне присвоили звание капитана 1 ранга. Откровенно говоря, несмотря на полную бесперспективность моей нынешней «службы», которая должна автоматически закончиться, как только моей семье предоставят квартиру, я не собирался высказываться, если бы не ряд возмутивших душу факторов. Первым из них стало недавнее выступление министра обороны, когда он, застенчиво улыбаясь, пояснил телезрителям, что, мол, злые языки клевещут на нашу военную реформу, день ото дня набирающую обороты. Неправда, что «контрактники» будут получать столько же, сколько офицеры. Между ними останется разница в пару тысяч... Надо полагать, для стимуляции желания оставаться офицером. После очередного «повышения» их жалованье, дескать, составляет в среднем 7—9 тысяч рублей, что по российским меркам просто замечательно...

     Напомню, что последнее, так называемое повышение зарплаты военным составило в среднем рублей триста-четыреста, так как было проведено параллельно со снятием большинства льгот, начиная с обложения подоходным налогом. Добро бы еще действующие законы соблюдались. Однако бесплатный проезд в общественном транспорте сохранился. И на том спасибо.

     Так или иначе я — бывший командир подводной лодки и в недалеком прошлом — заместитель начальника факультета военно-морской академии, сокращенный вместе с факультетом, пребываю с 1999 г.(!) за штатом и получаю в настоящее время на руки 5300 рублей. Мыслимо ли на эти деньги прожить, не то что на квартиру заработать? И чем не крепостная зависимость? На работу не устроиться, ведь формально числишься на службе, а хлопнуть дверью и подать рапорт на увольнение, не получив квартиры, было бы непозволительной роскошью. Уволить меня не имеют права ввиду отсутствия жилья в родном городе Санкт-Петербурге, откуда я был призван в Военно-морской флот 35 лет тому назад. А прокормить свое семейство — жену и семимесячного сына — представляется весьма проблематичным. Старшие дети — совершеннолетние дочь и сын — живут с бывшей женой в общежитии Академии, а я продолжаю снимать жилище за жилищем. Если учесть, что компенсация за поднаем жилья составляет максимум пятьсот рублей, в то время как реальная цифра примерно на порядок выше, можно себе представить, как приходится изворачиваться. Пишу, в основном по ночам, юмористические байки из флотской жизни, которыми насквозь пропитался за долгие годы службы, и, слава Богу, их охотно печатают. По крайней мере до сегодняшнего дня. Откровенно говоря, если бы мне, выпускнику ВВМКУ имени М.В.Фрунзе 1973 года, сказали, что спустя тридцать лет, пятнадцать из которых пройдет в прочном корпусе подлодки, предстоит ожидать от родного, пусть и несколько видоизмененного государства подачки в виде обычной квартиры, я бы ни за что не поверил.

     Забавно, что существующее законодательство не определяет предельных сроков для «службы» подобных мне офицеров. А их, по официальным данным, на сегодняшний день в Российской Федерации порядка 170 тысяч. В большинстве своем с семьями, обремененными ветхой от частых переездов мебелью, нехитрым скарбом и полным отсутствием каких-либо перспектив. Особенно для тех, кому за 50. Эти «ребята» не нужны никому, они отдали свои лучшие годы и, как правило, здоровье на благо некоей страны, которая никогда за них не вступится, потому что ее больше не существует. Хуже, пожалуй, лишь положение бывших агентов спецслужб ГДР, сидящих в тюрьмах тех стран, где им «посчастливилось» провалиться. Их никогда не освободят и ни на кого не обменяют. Их просто ни для кого нет!

     К счастью, в нынешней России проблема бездомных офицеров с повестки дня не снималась, но в силу хронического безденежья так и остается на декларативном уровне. Чтобы у нас что-то сдвинулось с мертвой точки, нужен катаклизм, как, не приведи Господь, с «Курском», в противном случае все будет вариться в собственном соку, пока не решится естественным образом — все носители проблемы вымрут. Их потомки плавно перейдут в другую категорию, которая будет являть собой уже совершенно иную проблему.

     Казалось бы, создана целенаправленная государственная программа для планомерного решения проблемы — воинские жилищные сертификаты. На мой непросвещенный взгляд — это не что иное, как очередная попытка переложить проблему спасения на плечи самих «утопающих». Последние подстегиваются безошибочным аргументом — альтернативы этому в решении жилищной проблемы нет и не будет. Не выдерживает, мол, финансовая система нашего ослабленного государства непосильного бремени выполнения своих обязательств перед ветеранами. Парадоксально, но эта же система вполне допускает наличие у государственных чиновников многоэтажных вилл, построенных, надо полагать, на казенное жалованье. Если будете на станции Загорянская, вам охотно покажут «терем» Михаила Задорнова, не уважаемого юмориста, а государственного служащего в ранге зампреда Комитета Государственной думы по бюджету и налогам. Впрочем, особняки подобного типа записаны, как правило, на некое третье лицо, не обремененное обязанностями слуги Отечества. Так что извиняйте. Трехметровый кирпичный забор в стиле Кремлевской стены могучей гранью метров в сто скрывает наряду с вооруженными охранниками чертоги бывшего министра финансов. Я далек от того, чтобы заглядывать в чужой карман, но, помня об известной мЂаксиме «сытый голодного не разумеет», не могу представить хозяев подобных жилищ, ломающих голову над жилищными проблемами тысяч страждущих. Хотя по логике вещей кому, как не думским комитетам, было бы уместно проводить жесткий контроль над процессом, находящимся, как правило, в руках профессиональных проходимцев из частных риэлтерских контор, поднаторевших на манипуляциях с жилищными сертификатами. Последние с момента своего появления показались мне типичным образчиком надувательства в государственном масштабе. Мнение закрепилось, когда бывший руководитель охраны Ельцина ныне депутат Госдумы РФ А.Коржаков в дни оглашения означенной программы предупредил о грядущем мошенничестве со стороны государства.

     К примеру, моей семье из трех человек положена трехкомнатная квартира площадью до 69 кв. метров. В зависимости от города, где я намерен жить, выбирается соответствующая, фиксированная на данный отрезок времени, стоимость 1 кв. метра. Самая высокая цена, разумеется, в столице. Сложив и перемножив, получаем примерно 29.000 долларов США, что позволило бы приобрести в той же столице лишь однокомнатную квартирку близ окружной дороги. По питерским коэффициентам, это будет примерно 25.000. Откровенно говоря, если бы эти деньги можно было бы получить, я бы махнул рукой на все качественные потери и довольствовался малым. Но все не так просто. Чтобы получить сертификат, вы должны сначала записаться на очередь, затем, получив бумаги, найти надежную строительную компанию и снова приняться ждать. Если компания прогорит или не удастся распорядится сертификатом в течение 9 месяцев, останется лишь пожелать вам счастья в дальнейшей жизни в качестве БОМЖа, ибо ваша связь с МО к этому времени скорее всего прервется. Посреднические компании, как правило, связанные со строительным бизнесом, охотно обналичат ваш сертификат процентов эдак за 10—20. У вас появятся наличные, но уже лишь на комнату в коммуналке. Надо полагать, что выдача денежных средств непосредственно желающему купить жилье и обладающему на это правом исключается, дабы не сделать его независимым в своем выборе, что могло бы лишить цепочку чиновников надежды на привычный «бакшиш». О популярности программы ярко свидетельствует цифра реализованных сертификатов — 37 тысяч за пять лет!

     Полагаю, что подобные рассуждения и выкладки вряд ли способствуют формированию оптимистического взгляда на будущее и у моего старшего сына — курсанта выпускного курса Морского корпуса имени Петра Великого (Санкт-Петербургский Военно-морской институт). Однако семейная традиция — это свято. Мой отец — капитан 1 ранга получил свою первую квартиру в 41 год, но ведь это было при социализме, отвергнутом как ложный путь развития.

     — Каждый должен рассчитывать на собственные силы, а не на подачки, — возразите вы. Разумеется, но во всех странах, которые сейчас принято считать эталонными, люди из бюджетной сферы занимаются своим непосредственным делом: учат детей, охраняют границу, блюдут законность, тушат пожары и т.д., не допуская и мысли о том, что после вахты, смены и вообще трудового дня им придется переквалифицироваться в шофера такси, торговца, охранника, грузчика или заправщика бензоколонки. О последнем отдельно. Скажите на милость, в какой еще великой стране вы спокойно можете прокатиться «с ветерком» на автомобиле космонавта, подрабатывающего на досуге, или принять заправочный шланг из рук командира авианосца или атомного подводного крейсера? Причем не отставного, а действующего, правда, находящегося на обучении в стенах Военно-морской академии. Еще один парадокс. А как же учеба?

     — Не важно, мы и так все знаем. А семью кормить кто будет, Пушкин? — стандартный ответ.

     Уверяю вас, что это не фантазии, а личный опыт автора этих строк, который выслушал немало подобных историй из первых уст именно в стенах этого достойнейшего заведения. Некоторые из моих слушателей, кстати сказать, настолько вошли во вкус новых профессий, что сразу же после выпуска предпочли охоте за адмиральскими звездами в далеких гарнизонах карьеру на полюбившихся им за годы «обучения в академии» бензоколонках и прочих структурах различной степени сомнительности.

     Пройдемся по льготам. Полупрезрительное выражение на лице контролера метро или кондуктора, обозначающее их отношение к толпе льготников, плотной вереницей осаждающих турникеты и двери, стало неотъемлемой чертой наших дней. Ведомства и компании отстаивают свои права, отказываясь время от времени принимать проездные и следовать декларированным государством указам и нормам. Их можно понять. Уже тысячу раз сказано, что льготы — это своего рода пинг-понг. Уберите их совсем, скомпенсировав соответствующими доплатами (не символическими, разумеется!), и не будет этих презрительно поджатых губ и оскорбленных пренебрежением ветеранов. Ветеран в любой стране пользуется уважением, независимо от того, при какой власти он служил. И платить необходимо не только тем, кто служит, но и тем, кто уже отдал свое матушке-России, под каким бы знаменем она в его время ни жила. О предателях и «полицаях» разговор не идет. Им должны платить те, кто брал их в услужение. В некоторых странах ближнего зарубежья, к примеру, их намеренно вводят в фавор в политических целях. В пику России...

     Воздадим же должное ветеранам военной службы, где бы она ни проходила: в душных отсеках подводных лодок, под изнуряющим зноем пустынь, под бетонными сводами бункеров, на продуваемом всеми ветрами мостике или в кабине боевого самолета. На боевом дежурстве в глухом «медвежьем углу» или в небе Вьетнама, на скалах Гиндукуша или в дозоре у Курил. Ветеран призван быть гордостью любой державы. Вспомните, как относились к своим ветеранам Людовик XIV и Наполеон, а если нам иноземцы не указ, то тот же Петр Великий. Людовик в свое время построил в Париже целый квартал Les Invalides c одноименным собором, где больные и увечные коротали свои дни в весьма достойных для своего времени условиях.

     Созданная при Ельцине система силовых структур многое перевернула с ног на голову. Гипертрофированные по численности Внутренние войска, превышающие Вооруженные силы РФ почти троекратно, президентская «лейб-гвардия» в 50000 «штыков» и прочие многочисленные вооруженные формирования, подчиненные центральной власти, наводят на единственную мысль о борьбе с врагом «унутренним». Для защиты суверенитета страны их вряд ли стоит принимать в расчет. Разве что для уличных боев. И чтобы не довести до этого, армия должна быть крепкой, компетентной, управляемой и достаточно многочисленной, учитывая наши все еще необъятные просторы.

     — Ну вот, — скажете вы, — еще один «ястреб» выискался. Страна из кризиса никак не выберется, а он ратует за увеличение численности армии.

     Исключительно за счет сокращения полицейских сил, суть которых зачастую не поддержание порядка в стране, а создание и защита коррумпированных структур. Да простит меня руководство МВД, вне всякого сомнения, там — множество достойнейших людей, однако, как показал опыт, уровень правопорядка очень мало зависит от количества милиционеров на единицу населения. Впрочем, это совершенно другая тема...

     Так как же с основным вопросом российского служивого — где жить в старости, если не довелось пожить в собственной квартире в молодые годы? Оценивая социально-экономическую обстановку в стране, я, как и многие из моих товарищей, уверен, что возможность его решения имеется, дело лишь за политической волей. Но какой катаклизм нужен для того, чтобы власть занялась нами всерьез?

     Видя, с каким вниманием государство может относиться к семьям погибших при исполнении воинского долга, десятилетняя Яна — дочь умершего подводника из Полярного, отчаявшись, написала президенту В.В.Путину письмо «Хочу быть дочерью погибшего подводника с «Курска»... После надлежащей проверки — уж не хитроумные ли взрослые надоумили? — президент помог Яне и ее маме выехать из Полярного и обзавестись квартирой. (07.02.2003.КСФ.ru)...

     Ну а что прикажете делать остальным? Всем миром сесть за сочинение прочувствованных писем? Вряд ли это возможно. Вот и зияют пустыми глазницами окон дома в камчатском Вилючинске и кольской Гремихе как символы продолжающейся разрухи. Живут в ветхих бараках или скитаются по российским просторам семьи десятков тысяч бездомных офицеров, зачастую сохраняющих свой ничем не подкрепленный оптимизм. Самое интересное, что никому из них и в голову не придет винить в своих мытарствах армию или флот, необходимость которых для России становится все более очевидной даже для воинствующих пацифистов. Особенно после событий в Югославии и Ираке. Впрочем, в нашей истории такое уже случалось, и не раз. Традиция, однако! Вот грянет гром, тогда и перекрестимся.

     P.S. Тем временем очередной начальник Военно-морской академии с традиционной помпой ушел на пенсию, под занавес увенчанный орденом. Незадолго до этого он благополучно освободился от уголовного преследования по случаю неких злоупотреблений на предыдущем посту и успешно достроил дачу, размеры которой, по словам народных острословов, поражают, а происхождение — загадочно. В точности, как египетские пирамиды. Словом, по-прежнему «хорошо быть генералом». А моей «службе» не видно ни конца, ни края...