5 ИЮЛЯ 2003 года в газете «Трибуна» опубликовано пространное интервью с Сергеем Глазьевым под весьма примечательным названием «Нужна ли России прививка социал-демократией?». В нем Сергей Юрьевич впервые публично объясняется в любви к западноевропейской социал-демократии. Когда он служил в правительстве Ельцина, то, и это естественно, не мог не исповедовать либерально-буржуазные взгляды. По собственному желанию он вышел из правительства и вроде бы отринул эти взгляды, что подтверждает его жесткая критика либерального социально-экономического курса. Затем Сергей Юрьевич вошел в партию Травкина, где социал-демократические мотивы явно не давали о себе знать. Не были они слышны и в КРО — Конгрессе русских общин, где больше всего слышался рык генерала Лебедя.

     Его появление на левопатриотическом поле и сближение с КПРФ также не давали никаких оснований видеть в нем социал-демократа. Глазьеву поверили как патриоту, в ряду прочего потому, что никогда и нигде не высказывал взглядов, родственных тем, что демонстрировали нам Михаил Горбачев и Гавриил Попов.

     Западноевропейский социал-демократизм и патриотизм несовместимы. Этого нельзя не знать человеку, претендующему на высокое звание патриота России.

     Вспомним историю, она не только поучительна, но и реально воздействует на сегодняшнюю политику Европы. Социал-демократы Германии и Франции, других стран Западной Европы в 1914 году голосовали в парламентах за предоставление кредитов своим правительствам для ведения войны. В развязывании Первой мировой войны — этой империалистической бойни — западноевропейские социал-демократы повинны как пособники монополистического капитала. Они виновны в смерти многих миллионов людей, одураченных квазипатриотизмом.

     Социал-демократы Западной Европы никогда не признаются, что они несут прямую ответственность и за развязывание Второй мировой войны, за распространение по миру угара шовинизма в его высшей степени — фашизма. В 1938 году Социнтерн поздравил буржуазные правительства с заключением позорных Мюнхенских соглашений и всячески старался убедить трудящихся в том, что растерзание Гитлером Чехословакии и других государств Центральной и Восточной Европы есть не слишком высокая плата за «сохранение международного мира». Чего стоят только признания Л.Блюма, сменившего одряхлевшего К.Каутского на «посту» главного идеолога социал-демократии! На второй день после Мюнхена он писал, что испытывает «смешанное чувство стыда и трусливого облегчения»: пусть Гитлер проглотит Чехословакию или же любую другую страну, лишь бы он не тронул «нас». Блюм отбросил пролетарский интернационализм, декларируемый тогда Социнтерном, в угоду мелкому эгоизму.

     Ослепленные антикоммунизмом германские социал-демократы остались глухи к призывам Коминтерна к международному единству рабочего класса. Всемирно известный немецкий писатель-гуманист Генрих Манн взывал: «Бескорыстный патриот, стоящий вне партий, но готовый к служению народу, просит рабочие партии: крепите единство рабочего класса!». Историческая вина правой социал-демократии Германии состоит в том, что она пошла на капитуляцию перед Гитлером, за что рабочему классу, да и всему немецкому народу пришлось платить по кровавому счету фашистской диктатуры.

     Чтобы убедиться в этом, достаточно изучить историю трусливого поведения социал-демократов при формировании гитлеровского рейхстага. Известны и социал-демократические попытки приладиться, пристроиться к режиму Гитлера. В 1938 году польские и венгерские правые социал-демократы с восторгом встретили раздел Чехословакии. В 1939 году вожди чехословацкой социал-демократии издавали профашистские и антисемитские декларации. Но Гитлер отказался от их услуг. В 1940 году лидер датской социал-демократии Стаунинг призывал датчан приспособиться к «новому порядку» в Европе, обещал им большие выгоды от сотрудничества с фашистской Германией.

     Где же был тогда Социнтерн? В 1940 году он исчез с политической арены. Последние сотрудники его канцелярии в Брюсселе разошлись той весной кто куда. Социал-демократия была отброшена за ненадобностью крупным реакционным капиталом, взявшим на услужение себе расизм.

     Да, в ряду социал-демократов были люди чести и совести. Вместе с коммунистами они оказались в концлагерях. Вместе жертвовали собой в антифашистском движении Сопротивления. Но господствующей в социал-демократических партиях Западной Европы была тенденция соглашательства с крупным капиталом — куда он повернет, туда поворачивали и социал-демократы. Поворачивал он к шовинизму — они шли за ним, поворачивал к фашизму — капитулировали перед последним.

     СКЛАДЫВАЕТСЯ впечатление, что С.Ю. Глазьев просто не интересовался историей западноевропейской социал-демократии. Иначе в упомянутом интервью корреспонденту «Трибуны» он не стал бы заявлять: «Практический опыт реализации социал-демократической программы в послевоенной Европе вполне для нас приемлем. Именно эта программа, а не «план Маршалла», как принято считать, привела к бурному экономическому росту послевоенной Европы».

     Интересно, как бы без золотого дождя, что пролился на разрушенную до крайности экономику Западной Германии, эта экономика возродилась бы в довольно короткий срок? Именно по «плану Маршалла» (по плану США!). Напомним к тому же: Конрад Аденауэр — первый канцлер ФРГ не был социал-демократом. Не был им и Шарль де Голль, при котором Франция вышла на высокий уровень экономического развития. Титулованный экономист Глазьев не может этого не знать.

     «План Маршалла» был задуман в Вашингтоне для достижения вполне понятной цели: обеспечить относительное социальное благополучие стран Западной Европы (более высокое, чем в соцстранах Восточной Европы) в обмен на их полное послушание США в вопросах международной политики. И по сей день остается в силе это соглашение между западноевропейским и американским капиталом. Неукоснительно следуют ему правые социал-демократы. Прямое соучастие ведущих европейских стран в военной агрессии НАТО (США в первую очередь) против Югославии явилось позором западной социал-демократии. Ею был бесстыдно попран один из фундаментальных принципов международного права — принцип незыблемости государственного суверенитета. Что, этого не знает С.Ю. Глазьев? Отлично знает! Как и то, что геостратеги США с безжалостной прагматичностью рассчитали: мы вам, странам Западной Европы, позволяем войти в «золотой миллиард» при вашем участии в нещадной эксплуатации стран «третьего мира» (в их ряду находится и Россия), вы же гарантируете полную поддержку политики глобализма по-американски. Не будь этого, не было бы ни шведского, ни швейцарского, ни австрийского социализма.

     Международный капитал в состоянии содержать сегодня не только рабочую аристократию, как то он позволял себе в начале ХХ века, но и две трети населения ведущих стран Западной Европы. И капитал идет на это, лишь бы обеспечить «новый порядок» мироустройства. Схема «нового порядка» вычерчена в Вашингтоне.

     Западная социал-демократия была востребована крупным капиталом именно тогда, когда обострились классовые противоречия в буржуазной Европе — в конце 60-х — начале 70-х годов. С этого периода и поныне в ряде европейских стран к власти приходят социал-демократы на волне полевения общественных настроений. Их программы с двойным дном. Они лишь в известной, в далеко не полной мере отвечают реальному полевению масс. Изобилуют понятиями, восприятие которых рассчитано на порождение в сознании трудящихся иллюзий возможной социальной справедливости в буржуазном обществе: «социально ответственное государство», «социально ориентированная экономика», «социальные гарантии» и т.п. Есть в этих программах и то, что заслуживает внимания, — прежде всего все, связанное с внедрением новых научных технологий в производство. Заслуживает внимания и тактика малых социальных дел. Но все тонет в океане «вечного мира» социал-демократов с капиталом. Последнего ничуть не смущает ни левая терминология: она прикрывает «левую» буржуазность, а точнее — выражает ее.

     В социал-демократической идеологии последнего десятилетия произошли существенные изменения. Понятия «интернационализм», «коллективизм» упоминаются все реже и реже, практически исчезают. На их место претендует новое понятие — «этический индивидуализм». Маркс для них в далеком-далеком прошлом. И они этого не скрывают, все более и более сближаясь с идеологией социал-реформизма либерального толка.

     В этом отношении показательны выступления Тони Блэра и Герхарда Шрёдера на встрече руководителей США, Великобритании, Германии, Италии, Франции и Бразилии во Флоренции по теме «Реформизм в XXI веке» (ноябрь 1999 г.). Они поддержали призыв Клинтона воспринять американскую модель реформизма как леволиберальную. Поддержали и его призыв к более тесному сближению новых социал-демократов с либеральными демократами. В западной печати эту поддержку назвали «клинтонизацией» политики ведущих социал-демократических партий Европы. Позорный финал!

     Неужто данный факт не известен члену-корреспонденту РАН Сергею Глазьеву? Трудно в это поверить.

     ЧТО ЕЩЕ отличало и отличает старых и новых западных социал-демократов, так это нескрываемый антикоммунизм и антисоветизм — презрительное, если не сказать больше, отношение к советскому социализму, к истории ленинской партии. В антикоммунистическом угаре они дошли до того, что стали приписывать себе приоритет в борьбе за социальные гарантии, впервые в истории ставшие реальностью в СССР. И им вторит Сергей Глазьев.

     В его интервью корреспонденту «Трибуны» можно прочесть: «Если быть честным, то сегодня многие установки социал-демократии на практике реализует только КПРФ. По инициативе коммунистов были приняты законы, устанавливающие социальные гарантии, в том числе защищающие права граждан на бесплатное образование, охрану здоровья, достойную оплату труда и др.». Надо же?! А мы-то в КПРФ убеждены, что, борясь в Думе за социальные гарантии трудящихся, реализуем установки советской истории, возвращаем завоевания реального социализма.

     Сергей Глазьев, надо полагать, осведомлен об отношении правых западных социал-демократических партий к КПРФ. Оно жестко отрицательное. Так почему же он — новоявленный социал-демократ так долго сотрудничал с коммунистами, а сегодня зазывает их в избирательный блок его имени? Не хочется верить, что Глазьев делает это в силу политической конъюнктуры. Очень не хочется.

     Наконец, мы подошли к вопросу, который вынесен в аншлаг интервью Сергея Глазьева: нужна ли России прививка социал-демократией? Надо бы еще прояснить: возможна ли она?

     Отечественной историей даны ответы на поставленные вопросы. Западноевропейским крылом российской социал-демократии были меньшевики. Они объявили буржуазию союзником рабочего класса и отвергали его союз с крестьянством — громадным большинством народа. Они вошли во Временное буржуазное правительство, гнавшее русскую, в основном крестьянскую, армию в наступление, когда уже народным массам было ясно — война (Первая мировая) ведется не в интересах России. Они препятствовали решению коренных вопросов о мире и земле. Меньшевики давным-давно сметены историей.

     Сметены потому, что не знали и не хотели знать национально-исторических особенностей России: общинного быта ее крестьянства, быта, в коем вызрел стихийный социализм (извечная борьба русского крестьянина за социальную справедливость); своеобразия русской, российской государственности — централизованная власть, стоящая на страже национально-государственных интересов и потому поддерживаемая народными низами; сильные армия и флот, органы госбезопасности, веками воспитываемые на основе российского, изначально русского патриотизма; ведущая роль русского народа в единстве национального многообразия.

     Меньшевики, постоянно оглядывающиеся на западную социал-демократию, не знали страны, в которой жили. Большевики, Ленин знали главное — аграрный (крестьянский) вопрос есть гвоздь русской революции. Другие особенности отечественной истории им пришлось постигать после Октября 1917 года. Их историческая заслуга заключается в том, что они учли эти особенности и связали социализм и патриотизм, спасли национально-государственную независимость России, как в годы Гражданской, так и Великой Отечественной войны.

     РОССИЯ исторически — страна левая, коллективистская. Страна, которая никогда не знала шовинизма. Россия — особая цивилизация. Всякая попытка укоренить в ней социал-демократию обречена на провал. И дело не только в том, что у нас нет социальной базы социал-демократии — среднего класса. Кстати, он, по западным меркам, формировался в СССР — высококвалифицированные и высокооплачиваемые рабочие, работники вузов, прикладной и фундаментальной науки, культуры и искусства, советские работники — да был пущен на распыл в годы «реформ». Дело все в устойчивой силе патриотических и социалистических традиций России, берущих свое начало в общинном, коллективистском укладе жизни. Но традиция — это огонь, который горит, пока его поддерживают. РСДРП(б) обеспечила поддержание огня и тем выполнила свое историческое предназначение. Теперь очередь КПРФ дать беспощадный бой правооппортунистической социал-демократии. В противном случае она совьет свое гнездо в России, как это сделал католический Ватикан — свил свое гнездо у подножия русской Православной церкви.

     И все же мелкий и воинствующий эгоизм немецкого бюргера, французского рантье, английского рабочего-аристократа никогда не был у нас массовым явлением. Буржуазный индивидуализм, сколько бы его ни называли «этическим» западные социал-демократы, не приживается в России. А именно он, если убрать социалистическую риторику, есть альфа и омега социал-демократии. Нет никакой случайности в том, что начало реставрации социал-демократии в нашей стране положено Михаилом Горбачевым — «лучшим немцем», предавшим великую державу во имя собственных эгоистических амбиций.

     Сергей Глазьев находит свое объяснение в упомянутом интервью:

     «Что касается отечественных социал-демократов. Их у нас немало. В их числе и Объединенная социал-демократическая партия, лидером которой является Михаил Горбачев. Но влияние их невелико. Объясняется это оторванностью идеологов социал-демократии от практической политики».

     В левопатриотической оппозиции думают иначе: мизерное влияние доморощенных социал-демократов объясняется прежде всего социал-предательством Горбачева и ему подобных. Не знать этого Сергей Глазьев не может. Так чтобы ему не сказать о том — об опасности социал-предательства?

     Социал-демократия неоднородна: есть левые социал-демократы (они ближе к коммунистам) и есть правые. Судя по оценкам встречи Сергея Юрьевича с Хайнцем Фишером, он благоволит правым. Такое благоволение характерно и для Путина, весьма озабоченного тем, что КПРФ никак не социал-демократизируется. А это так нужно олигархическому режиму: социал-демократические иллюзии отвлекают от осмысления жестокой действительности. Иллюзия «третьего пути» куда как хороша! «Мы за рынок, но не за рыночное общество», — возглашают западные социал-демократы. Но где господствует рынок, там все решает рыночный человек, для которого «мое» — все, «наше» — ничто. Не хочется верить, что Сергей Глазьев этого не понимает.

     Отчего он вдруг стал социал-демократом? Да еще правым.