Событья ныне, как и встарь,
Не всякий может сопоставить.
Есть быстротечный календарь —
Есть вечный русский календарь — Народная, святая память...

КОЩУНСТВО НА КРОВИ

Главные событья июля, почти как и любого меся-ца в России, трагические. Майские праздники — взрыв в Каспийске, июньский футбольный праздник — вандализм на Манежной площади, июль — расследование и преодоление страшных событий:

последствия наводнения в 9 краях и областях юга России, которое унесло жизни 114 человек и обездолило более трети миллиона граждан, и столкновение башкирского самолета, в котором погибли 76 взрослых и детей. Последняя трагедия усугубляется тем, что в роковом стечении обстоятельств виновны конкретные люди. Сначала западные СМИ резко попытались внушить: русские летчики. Все наши славные телеканалы озвучивали сообщения зарубежных агентств без всяких комментариев и попыток разобраться, защитить честь страны. Это — беспомощность, ложно понятая объективность (лакейски повторять заведомо субъективные измышления) или откровенная подлость.

Потом силами и расследованиями заинтересованных стран правда была восстановлена без всякого горячего участия наших журналистов. Зато они отличились в другом — в политиканстве и даже кощунстве на детской крови. Этой темы надо было касаться трепетно, нравственно чистыми устами или не касаться вовсе. Но вот Познер в своих «Временах» решает похвалить политику Путина, направленную на встраивание России в процессы глобализации, произносит всегдашний иезуитский монолог и хвалит власти Германии, а также «родную партию и правительство», заявляя, что «восемьдесять лет назад гражданам России было бы труднее приехать в Германию», а тут — за один день оформили...

Так ведь это не просто граждане, а родители родственники нелепо погибших детей! Чье дипломатическое, даже насквозь казенное сердце не дрогнет, не прикажет сохранить честь мундира и страны? И потом, почему-то не верится, что 8—10 лет назад такое вообще было бы возможно. Случаются, конечно, неимоверные стечения обстоятельств, но именно процессы глобализации, вторжения политики буквально в любую область сделали жизнь человека никчемной. Ну, например, Европа, желая унизить Россию, стала бороться с нашими якобы несовершенными самолетами с точки зрения уровня шума, а сами, оказывается, устаревшее оборудование для обеспечения безопасности полетов, не заменили, а системы превозносимых «боингов» не проверили. А последствия — пострашнее потревоженных ушей.

Приглашенный на передачу министр иностранных дел с удовольствием принял сомнительный комплимент (он должен был твердо прервать спекуляции, сказать: в таких исключительнейших случаях и раньше на несколько часов, да еще в интересах расследования, родственников допустили бы сразу) и более того — подхватил с готовностью посыл:

«Глобализация — это объективный процесс, который не остановить». Ну и незачем, мол, противиться. Вообще-то, чтобы знал Иванов, самый объективный процесс — это смерть: все там будем, но сознательно лезть в петлю и здравый смысл, и высший моменты» — тьфу!). Увы, пропасть между реальной жизнью России и ее электронной версией становится все глубже.

ОКОЛОЛИТЕРАТУРНЫЕ ВОПРОСЫ

Как ни странно, в жаркую летнюю пору, когда литературу создают в загородной тиши и меньше издают в столицах, околитературная жизнь жарко кипела. Вокруг сомнительной литературы, никчемных книг, раскручиваемых имен. Но, увы, не вокруг нетленного наследия наших классиков, их памятных юбилеев.

В Киселевских «Итогах» обсуждалась очередная графоманская книга «Президент», где главный герой—Путин, и СПС, гораздый на популистские выходки, в лице «юного депутата» Семенова послал запросы в разные органы. «Идущие вместе», возглавляемые «московским комсомольцем» с неукраинской фамилией Екименко, усиленно копались в сорокинском дерьме. И все это занудно смаковал Киселев. Единственно здоровый тон внес в дурацкое обсуждение Александр Проханов, который так отбрил этих неоперившихся карьеристов, что и сами их кукловоды, наверное, смеялись.

Ко всем острым проблемам подмосковных писателей добавилось еще одно недоумение. Патриоты и летописцы области давно поднимали вопрос об учреждении областной литературной премии. В соседних, куда более бедных областях, такие премии давно уж есть: например, в Калужской — премия имени братьев Киреевских, критиков, публицистов-славянофилов. Во Владимирской области есть премия имени выдающегося поэта-песенника Алексея Фатьянова «Соловьи, соловьи...». Ну а уж Подмосковью достойное имя ничего не стоило бы найти. Например, премия имени великого исторического писателя, уроженца Коломны Ивана Лажечникова («Ледяной дом»). Или имени Петра Вяземского, философа и поэта, воспевшего Остафьево, Москву-реку — «Родная Москва-река». Или имени Александра Блока, чье творчество немыслимо без подмосковного Шахматова — «Соловьиный сад». А Михаил Пришвин, который писал про журавлиный и башмачный Талдомский край, жил в Сергиевом Посаде и Дунино, разве не заслуживает памяти и достойной премии за очерки и рассказы о родном крае! Тот же прозаик Семен Подъячев, который родился в селе Обольяново (ныне Подъячево) Московской губернии и около 50 лет оставался бытописателем подмосковной деревни, заслуживает премии своего имени за лучшие демократические традиции в прозе. Но нет! Правительство Московской области учредило премию за выдающееся литературное произведение имени... Роберта Рождественского.

Советники губернатора Громова, его «афганское» окружение, конечно, не представляют кладезя великих имен, адресов и произведений Московии, но знают песни на стихи литератора, 70-летие которого отмечалось в Переделкине. А ведь он родился на Алтае, учился, писал первые стихи в Карелии. Ну а жил и доживал в Переделкине, как сотни писателей. При чем тут областная премия? Какой особенный вклад он внес в развитие подмосковной литературы, в расширение ее палитры, в воспитание молодых талантов из подмосковной глубинки? Вопросы без ответов, как, впрочем, и такой щекотливый: написал ли он перед лицом великой литературы, творившейся в Подмосковье, что-то действительно выдающееся.И еще одно соображение. Роберт Рождественский перед лицом неумолимой истории останется подписантом двух кровожадных писем «демократических» писателей в духе 1937 года, призывавших осенью 1993 года разогнать Верховный Совет и «добить гадину», закрыть неугодные газеты, в том числе «День» и «Советскую Россию», где печатались замечательные авторы из Подмосковья.

Эта премия — за «выдающееся произведение». Как его определить, издать, обсудить, если в области с такими неповторимыми традициями (в отличие от большинства исторических образований!) нет сильного головного издательства, уведена олигархом Пугачевым региональная телекомпания «Московия», нет внятной книгоиздательской программы, своего литературного альманаха (а в Коломне, например, есть, и очень интересный), и, наконец, администрацию области совершенно не интересуют жизнь, развитие недавно созданной Московской областной писательской организации. На кого же правительство области (некуда сегодня от правительств и министров деваться!) будет опираться, как сравнивать достоинства произведений, которые пишутся сегодня в одной из самой нечитающей области России (как показали последние социологические исследования она — на 84-м месте в стране!), со слабой Мособлкнигой, находящейся на отшибе в Балашихе? Ничего не ясно.

НАЗРАНЬ, 1979

Мы ехали с сыном и внучкой на Селигер по дороге от Ржева на Осташков, проложенной вдоль Волги еще в лучшие времена, пролегшей по безлюдным нынче, но живописным просторам. Недалеко от Ржева стоит добротный, подозрительно тихий скотный двор, тщательно сложенный из силикатного кирпича с красными скупыми вкраплениями и карнизами, но главное украшение — это, конечно, историческая крупная надпись: «Назрань, 1979». Я хорошо помню свои дороги по глубинной России в те годы строительства деревни, когда рубились коттеджи для молодых специалистов, строились торговые центры и дома культуры, вот такие просторные коровники силами студенческих отрядов и бригадами ингушей, которым не хватало работы в сравнительно процветающей тогда Чечено-Ингушетии. Были другие — бедные, искусственно выморочные — деревни с заколоченными клубами и грязными телятниками? Конечно! Но каждый честный наблюдатель мог увидеть тенденцию — поезжайте, и сегодня это подтвердят старожилы и оставшиеся строения.

Я грустно думал после пролетевшей надписи, что сын, тоже поездивший в студенческие годы, может понять ее смысл, канувшую в небытие реальность, но внучке уже не объяснить, что значит это экзотическое название, каков его смысл, хотя по бесконечным репортажам о лагерях беженцев и похищениях людей название Назрань ей, наверное, уже подсознательно известно.

Оборвал себя: ну что все о былом жалеешь, видишь только бедственное положение глубинной России? Попробуй хоть по дороге на любимый Селигер вспомнить, прочитать о чем-то обнадеживаю-щем! Раскрыл номер «ЛГ», увидел колонку публициста демократического толка Эдуарда Графова. Он пишет, как-то странно делая из президента стороннего наблюдателя и сопереживателя: «Я-то как раз очень разделяю тревогу президента за страну. Столь низкой покупательной способности, как в этом году, у россиян не было в течение последних 100 лет. Это подсчитали специалисты Российской академии наук». Страшные подсчеты, если вспомнить, что было в истории страны за эти 100 лет! Мы все тревожимся за страну вплоть до Графова, но в отличие от нас президент может действенно вмешаться, реально изменить положение, способствовать более справедливому распределению национального богатства, данного от Бога.

Увы, тревога на словах — в дела не переливается...