Тогда приближалась знаменательная дата, которую готовились отмечать задолго всей страной, дружно и торжественно — 30 лет Победы над фашистской Германией. В ряду множества планов особым, знаковым стал соцзаказ «Мосфильму» о подготовке картины, способной соответствовать святому юбилею нашего Отечества. Так, в августе 1973 года вышел на экраны фильм, которому суждено было стать легендой, — «Семнадцать мгновений весны». Теперь мы отмечаем 30 лет жизни этого поистине киношедевра, картины, которая стала национальным достоянием, и нет, наверное, человека, кто бы, хоть раз посмотрев ее, не полюбил, не остался очарованным «заложником» почти правдивой истории.

     Это фильм-рекордсмен, ведь подсчитано, что только премьеру посмотрели свыше 200 млн. зрителей. Его закупали все страны соцлагеря. От 1973 года и до наших дней он бывал в эфире по три-четыре раза в год, а выпадали годы, когда число показов превышало десяток. Наконец, это первый и единственный в мире фильм, который однажды показывали с утра до ночи, без перерыва, все 12 серий подряд!

     Я родилась под звуки «17 мгновений». Младенцем чутко впитывала неповторимую по своей глубине музыку Таривердиева — моя прекрасная печальная колыбельная, в которой пророчески звучала тема, ставшая впоследствии знаковым лейтмотивом моего мировосприятия в целом, — тема ностальгии, тоски по идеалу, тема далекой, но в то же время такой близкой Родины.

     Это фильм, любимый всеми, другого такого, пожалуй, и нет. Что же в нем особенного, чем он пленяет нас и по сей день? Правдой жизни? Человечностью? Национальным колоритом? Простотой и сложностью? Чистотой порывов? Продолжать можно долго, но так и не найти ответа.

     Тогда, 30 лет назад, фильм благодарно воспринимался зрителями как живая память о событиях Великой Отечественной. Теперь смотреть его вдвое больнее. Чем современная опрокинутая Россия не подобие гестапо? И так же хочется на Родину, так же хочется скинуть вражеский погон, чужое, не твое имя, говорить во всеуслышание на прекрасном русском языке, петь песни и ничего не страшиться — не быть рабом истории... О многом думается, когда смотришь в глубокие печальные мудрые глаза Штирлица—Тихонова, не правда ли?

     К юбилею фильма НТВ и киноассоциация DIXI выпустили передачу, которую непременно хотел посмотреть Вячеслав Тихонов. Интересно, как он оценит очередное парфеновское творение? Ибо оно, собственно, как и все наше время, далеко не однозначно.

     Хорошо отснятая, отлично смонтированная, просто красивая передача нет-нет да и мелькнет белым пятном современной антисоветчины. Так, «17 мгновений» у них лишь «блестящая пропаганда, или, как бы сейчас сказали, пиаровская акция КГБ». Штирлиц — всего-навсего «с живой картины список бледный», не кто иной, как советский Джеймс Бонд. По поводу Юлиана Семенова, автора романа, по которому снят фильм, была допущена потрясающая по своей едкости фраза: «Семенов был слишком ярким человеком для эпохи, из всех цветов предпочитающей серый». Интересно, что они имели в виду? Не осталась в стороне сталинская тема, и любимое слово, ставшее, наверное, рекордсменом по звучанию на ТВ, — «тоталитаризм». 25-м кадром сверкнул улыбающимся ликом Сталина в контексте безумной толпы фанатиков гитлеровской Германии, приветствующих своего немецкого кумира. Досталось и Андропову, официальному заказчику фильма, — «кровожадному монстру», кабинет которого, оказывается, выстроен по принципу оптического обмана для того, чтобы в глазах входящего в него хозяин мог выглядеть больше и грознее, и т.д. В общем, напридумывали бабушкиных сказок, и довольны. Но я бы сказала, что передача все же удалась. И вовсе не благодаря стараниям «юных парфеновцев», а исключительно из-за неиссякаемой энергии фильма, способного озарить все и вся.

     Одинокие аэродромоподобные павильоны «Мосфильма» опустели, только гулкое эхо обитает в них. А когда-то здесь кипела жизнь — рождался фильм. Сейчас можно только удивляться, с какой серьезностью, энтузиазмом и творческим запалом работали советские люди. «Мне нужен был сценарий, за который я бы хотела умереть», — вспоминает режиссер «Мгновений...» Татьяна Михайловна Лиознова. Три года беспрерывных нескончаемых поисков. Огромная бригада киношников дружно ваяла историю советского кинематографа через двери кафе «Элефант».

     Достаточно всего нескольких эпизодов из жизни съемочной группы, чтобы понять, с какой ответственностью и любовью снимался фильм, что странно и, наверное, неправильно называть его ставшим стереотипным словом «сериал». Мы любим его в первую очередь за правду, ведь многие до сих пор убеждены в том, что Штирлиц действительно существовал, и они в какой-то степени правы, ибо у героя Семенова был реальный прототип — гауптштурмфюрер СС Вилли Леман, шеф реферата общей контрразведки гестапо, тесно сотрудничавший с органами советской резидентуры. Именно он сообщит советским разведчикам, что в его отделе получены вполне достоверные данные о вторжении немецких войск в Россию в 3 часа 22 июня 1941 года.

     В процессе написания романа Семеновым была проведена трудоемкая работа по нахождению достоверных исторических материалов, способных максимально приблизить его творение к жизни. Подняты хроники, дневники Шелленберга и Геббельса, просмотрены километры кинохроник известного военного документалиста Романа Кармена, встречи с советскими разведчиками, с советником Даллеса Блюмом — вот далеко не полный список фундамента «17 мгновений».

     Любопытно и то, как работали актеры над ролями. Например, у Тихонова была своеобразная манера готовиться к съемкам, думать над ролью, проигрывать в уме будущий эпизод. Он садился в свою машину и уезжал в любимый аэропорт Внуково. Туда он мог уехать в любой час ночи, чтобы в зале ожидания размышлять среди людского шума и гама. Однажды в очередной раз он уехал во Внуково, и там у него возникла идея, оказавшаяся одной из лучших сцен фильма, — встреча Штирлица со своей женой в кафе.

     Но не только режиссеры и актеры оказались объяты энтузиазмом. Технический отдел тоже ставил своего рода рекорды. За время съемок фильма было сшито только для одного Тихонова более 100 белых рубашек и 11 различных костюмов. Поражает та щепетильность, с которой подходили художники по костюмам к своей миссии, ибо все делалось, несмотря на черно-белую пленку, в натуральном цвете и максимальной приближенности к оригиналам. Какой кропотливой работы стоит, например, роскошная шинель Шелленберга с белыми лацканами, великолепными нашивками ручной работы, в которой он красуется на экране в течение каких-то 42 секунд!

     Это всего лишь несколько прекрасных мгновений из истории рождения фильма, доказательства того, что законом жизни, работы, творчества советского человека была трижды искренность и вера. Вот отчего, вопреки всему, живет и здравствует, продолжает сеять и пожинать плоды советское мировосприятие, неспособное быть затоптанным никакими парфеновыми, ибо оно самодостаточно.

     Передача прервалась рекламой: появились радостные лица россиян, наивно загадывающие три желания золотой рыбке на тему: «В какой России вы хотели бы жить?». «Каждому по потребностям, от каждого...», — было начал один, но кадры наложились, и появилось новое лицо: «Поменьше разглагольствований» — еще один 25-й кадр, подумала я, и выключила телевизор. Вот хитрые, и здесь они присосались к доброй славе тех, кого бесконечно и настойчиво опорочивают (патриотический настрой «Мгновений...» плавно перешел в рекламу единоросской секты). А что в реальности? Где эти радостные лица россиян? Известно ли вам, что та же Лиознова все последние годы откровенно бедствовала — не в ее принципах распихивать всех локтями в погоне за Момоной, отвернулась от общества, а когда серьезно заболела, то оказалось, что никому нет до нее дела. Без любимой работы оказался и Тихонов, он упорно отказывается от ролей, которые предлагает ему современность: криминал, кровь, пустота. «Я очень боюсь безразличия, которое рождают многие современные картины», — говорит Вячеслав Васильевич. Отказался он и от работы в Голливуде.

     Да, сложно, очень сложно остаться человеком до конца, не предать те идеалы, которым отдал жизнь.

     Вот такой неоднозначный юбилей вышел у замечательного фильма, далеко не однозначная энтэвэшная передача в совсем неоднозначное историческое время, где хорошо живется только плохим: гениальное — просто, и формула, к сожалению, реально действует.

     И вспоминается символичный финал картины: одинокая фигура человека — на обочине дороги. Что ждет его в будущем, о чем он думает? Неизвестность. Пугающая даль. Пространство без горизонтов. Что ждет нас за следующим поворотом...