В последнее время много говорят о пилотируемом полете на Марс. Думая об этом, мы исходим из практики длительных полетов вблизи Земли, особо не ощущая различий между ними. Космонавтика, как в свое время мореплавание, еще находится в стадии «с оглядкой на берег». Искусство хождения по морям возрастало по мере удаления в просторы океана, меняя облик кораблей, их снаряжение и подготовку людей. Одно тянулось за другим. Сложилась система обеспечения судоходства в мировом океане, когда решения принимаются на борту, но возможность обратиться за помощью к берегу всегда остается. С созданием подводного флота потребовалось новое качество — полностью автономное плавание. Здесь живучесть корабля зависит не только от надежности техники, слаженности команды, но во многом стала определяться психологической готовностью экипажа к работе в замкнутом пространстве, надолго погруженном в опасную среду. Особое значение приобретают вера в собственные силы, психологическая устойчивость при длительной изоляции от внешнего мира и способность адекватно реагировать на критические и аварийные ситуации, несмотря на высокую степень опасности, которая всегда подстерегает.

Таким требованиям должна отвечать подготовка и к пилотируемому полету в глубины космоса. Но для этого сначала следует освоить автономное плавание вблизи планеты. Иначе, оставаясь в наезженной колее своих представлений об освоении космоса, не порвав пуповину связи с Землей, в стремлении сразу уйти в дальний космос, можем поставить безопасность экипажа и всей миссии в зависимость от сложившихся стереотипов. Не овладев свободой плавания в космическом пространстве, перейти скачком от орбитальных полетов к межпланетным не удастся.

Сейчас экипаж постоянно обменивается информацией с Землей и, если что-то происходит, докладывает ей, ожидая рекомендаций. При этом помогает ей, излагая свои соображения о том, что можно почувствовать только на борту. Такая информация о событиях: приборная, визуальная и смысловая — в штатных и аварийных ситуациях доступна только экипажу. Но если возникает критическая ситуация, то они действуют согласно инструкциям по жестким циклограммам, заранее расписанным и отработанным на Земле. В полетах на удалении в миллионы километров постоянно направлять действия экипажа с Земли возможности может и не быть, т.к. на большом временном интервале для экипажа корабля, вышедшего на траекторию полета к Марсу, Земля становится таким же космическим объектом, подверженным своим опасностям, вызванным политическим столкновением или природным воздействием.

Поэтому за время экспедиции связь с Землей может оборваться. Под этим углом ход дальнего полета не рассматривается и вероятность бедствий на Земле в расчет не берется, и что тогда делать, опыт освоения космоса ответа не дает, поскольку полет вблизи нашей планеты проходит в одном поле событий, на которые всегда имеется возможность оперативно среагировать. А в дальнем полете могут возникнуть непредсказуемые обстоятельства: психологический срыв, тяжелое заболевание одного из членов экипажа или повреждение корабля от внутреннего или внешнего воздействия. Примеры неожиданных ситуаций, когда приходилось прерывать полет и возвращать экипажи на Землю из-за болезни или отказа техники, уже были: «Союз-21», «Союз-Т14», «Союз-ТМ2», «Аполлон-13». В межпланетном полете заменить выбывшего некем, так что появляется проблема, как перераспределить функции в экипаже, чтобы сохранить его целостность и возможности. Возникает новая задача дублирования функций между членами экипажа, чтобы при выпадении любого звена можно было полностью скомпенсировать эту потерю, когда каждый берет на себя часть обязанностей другого. Не решив ее, идти в дальний космос крайне рискованно.

Откуда придет опасность и какая, предсказать невозможно, но в случае потери связи с Землей космонавтам придется идти только вперед, так как не облетев Марс, повернуть назад нельзя. Продолжая полет без опоры на коллективный разум Земли, экипаж вынужден будет полагаться только на свои силы. К таким событиям, когда вся ответственность ложится на него, пилотируемая космонавтика не готова.

Для этого должна быть обеспечена свобода действий экипажа с такой степенью доверия, когда Земля решения, принятые на борту, воспринимает как свои, не отделяя от себя их ошибки, а рассматривает как общие, иначе все время на экипаж будет давить груз возможных обвинений в том, что принятое решение недостаточно квалифицированно. В экипаже ответственность общая, то же самое должно быть и в отношениях с Землей. Такой подход изменит характер подготовки и выполнения полета.

Но это все вопросы профессиональные, а есть проблема обоснования самой идеи идти в дальний космос. Для этого необходимо определиться с нашим местом там и с тем, что мы хотим получить от этих полетов как в ближней, так и в отдаленной перспективе, чтобы это стало понятным миллионам людей. Сегодня туда нас влечет пытливый ум в надежде на открытия путем непосредственного контакта, но это естественное желание пока ничем не обосновано, кроме азарта политической конъюнктуры и возбуждения общественного интереса. Желание увидеть своими глазами и потрогать другой мир требует огромных усилий и материальных затрат от народов стран-участниц, хотя на все интересующие вопросы нам вполне отвечают автоматы, а их возможности далеко не исчерпаны, к тому же они значительно дешевле и безопаснее для того мира, в который мы хотим войти.

Существуя в мире реальных потребностей, готовы ли люди пойти на такие затраты осознанно, и как это скажется на их жизни, когда разумное нередко оборачивается безрассудством погони за превосходством одних стран над другими? Последствия такого соперничества за пределами планеты опасны накоплением внутренних напряжений, которые мы, не снимая, усугубляем, а это грозит потрясениями при существующей разнице в технологических возможностях стран и в понимании того, что мы делаем.

Нас ведут технические возможности, но духовное и нравственное здоровье Человечества им не соответствует, и этот глубокий разрыв совершенно не охвачен ответственностью общественно-политической мысли за будущее.

Такой полет, несомненно, даст толчок космическому кораблестроению, обустройству жизни экипажа и выживанию в совершенно иных условиях. Но достаточно ли этого? Взвесим все за и против полета на Марс. ЗА: разжечь интерес общества к космонавтике, дать работу предприятиям космической отрасли, заработать престиж государствам. ПРОТИВ: научную информацию можем получать дешевле с помощью автоматов, не имеем опыта космоплавания без поддержки Земли; разрыв между техническим уровнем нашей цивилизации и ее духовным миром.

К тому же вызывает большое сомнение, что полет человека на Марс даст что-то новое. Об этом говорит опыт посещения Луны. Даже профессионалу-геологу Шульцу не удалось удивить специалистов чем-то особенным в отборе образцов лунного грунта. Сегодня на Марсе работают аппараты «Спирит», «Опортьюнити» и передают научную информацию в объеме, достаточном, чтобы раскрыть тонкие составляющие в исследованиях атмосферы, грунта, и на этом фоне трудно представить, в чем человек мог бы с ними конкурировать. Когда полет сводится к выживанию, к эксплуатации техники ради повышения ее надежности, сложно требовать от космонавтов творческой реализации в космических полетах. Из-за этого не видно личного вклада каждого, и космонавты стали на одно лицо, поэтому интерес к пилотируемым полетам во всем мире упал. Выполнением только профессиональных обязанностей марсианский полет не вытянуть, интерес к исследованиям, творческая реализация по собственной программе — вот в чем залог психологической устойчивости каждого.

Стремление разных стран прокладывать дорогу в космос с позиции своего суверенитета, когда каждый властитель хочет устанавливать свои правила, ведет к бездорожью в дальнем космосе. Неслучайно появилось понятие «колонизация космоса», которое отжившую картину мира колониальных держав проецирует за пределы нашей планеты. Поэтому, обсуждая такой грандиозный проект, необходимо его наполнить видением философов, социологов, историков, чтобы найти содержание, объединяющее народы. Этому может помочь создание международного комитета подобно МАГАТЭ по координации и контролю устремлений в космосе. Пока же замысел межпланетного полета больше похож на самоцель, чем на обоснованную необходимость.

Полет Гагарина и полет человека на Луну были вехами в истории космонавтики, доказавшими сам факт выхода Человечества в космос и его возможность ступить на другое небесное тело. Но эти полеты науке дали мало, а наука для их осуществления дала очень много.

Достигнутый уровень автоматических аппаратов уже позволяет, взаимодействуя с ними, получать необходимую информацию с доставкой материала изучаемого объекта и при этом находить решения в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Примером тому служит японский аппарат Hayabusa, который после взятия пробы с астероида 25143 Итокава, потерпел аварию, но его создатели в программных хитросплетениях, заложенных на борту, нашли путь к его восстановлению и возвращению. Это шаг к созданию искусственного интеллекта, который может быть партнером на огромных расстояниях. Земные аппараты добрались до края Солнечной системы и вышли за ее пределы, взгляд достиг границ Вселенной, а мысль постигает устройство мира в его множественности.

Поэтому, прежде чем ставить такие амбициозные задачи, как полет человека на другие планеты, не мешало бы разобраться с проблемами на Земле (политическими, экономическими) и с войнами.

Принятие решения о такой экспедиции должно быть не за политиками, не за лобби промышленных корпораций, а за обществом с широким обсуждением целесообразности этой миссии в нынешних условиях, так как такое решение непонятно как отзовется не только на экономике стран-участниц, но и на политической обстановке в мире.

У России сейчас много жизненно важных проблем, решению которых должны быть подчинены интересы в космосе, чтобы не зависеть от чужих средств информационного обеспечения в навигации, зондировании Земли, прогнозах погоды, в предсказании стихийных бедствий, а не впрягаться в упряжку, где сталкиваются разные интересы и возможности участников. Россия больше потеряет, пожертвовав своими национальными интересами в космосе, к тому же усложнит решение социальных проблем и ограничит научные исследования. Нас втягивают в безудержную гонку за Марс (кто первый?) в расчете на то, что мы надорвемся.

Величие России надо поднимать через экономику, а не амбициозными проектами. Мы и так уже полностью потеряли дальний космос в науке и оказались учениками в познании чужих открытий. Наш вклад в марсианский проект — это плодотворный слой идей, технического опыта, без которых другим странам не обойтись, и этим достоянием, которое сформировалось на безграничном энтузиазме творцов нескольких поколений, надо умело распоряжаться. Рассчитывая построить свою новую пилотируемую орбитальную станцию, надо избежать повторения пройденных ошибок, чтобы станция действительно соответствовала статусу научной космической лаборатории, открыв туда доступ не туристам, а ученым, отобранным по конкурсу их научных программ. Конечно, многое уже бездарно растратили, и, чтобы возродить былой дух подвижничества в науке, технике, необходимо опереться на достойные цели и ценности, которые станут основой страны созидания.

Я убежден: человечество никогда не покинет свою Землю, с какими бы трудностями оно ни столкнулось — внешними или внутренними. Наш путь — их преодоление с поиском согласия и взаимопонимания в обустройстве жизни на нашей планете и научно-технический прогресс в предотвращении столкновений с катастрофическими явлениями. Поэтому на Луну, Марс и другие планеты будем летать, но не ради колонизации пространств Солнечной системы, а с целью познания, чтобы издалека лучше понять перспективы в научном и жизненном устройстве мира. А так заявления, что когда-то Человечество будет вынуждено куда-то переселяться, слишком общее.

Спрашивается, зачем, если здесь, на Земле, еще столько необжитых мест. Почему бы тогда не подумать о заселении Антарктиды, где условия по сравнению с Марсом райские: огромный континент с богатыми ресурсами, животным миром, но, кроме исследовательских станций, там ничего нет и не предвидится, за исключением туристических наездов за экзотикой. А если кого не устраивает полярный холод, есть жара песков Сахары. И опять же не слышно, чтобы кто-то был озабочен их заселением, хотя там есть вода, растения и атмосфера с привычными для нас свойствами для возрождения той жизни, которая там некогда была. Я думаю, К.Э.Циолковский, когда говорил о том, что «Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство» и это принесет людям горы хлеба и море могущества, имел в виду силу знаний. Они помогут понять происхождение планет, зарождение нашей жизни, но, главное, к чему нужно стремиться и чего следует избегать. А это и есть та сила, которая накормит и защитит нашу планету в пустыне Вселенной.

А так, не умея наладить жизнь на Земле, людей настолько заворожили фантазиями о будущем, что многие поверили, будто на Марсе яблоням цвести.

Земля — вот обитель нашей жизни, и нигде мы не скроемся от своих бед и проблем, так что вместо того, чтобы приспосабливать для жизни другие планеты, лучше эти усилия направить на сохранение и улучшение жизни на родной матушке Земле, где так уже намусорили, что и в космосе полно остатков ракет, от которых приходится уворачиваться.

К тому же неизвестно, как Марс отзовется на таких пришельцев.

В.В. ЛЕБЕДЕВ, член-корреспондент РАН, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР