Так уж в ходе «реформ» повелось в России, что процесс законотворчества, по существу, сводится к легализации криминальной практики. И здесь есть несколько стадий. Сперва все свыкаются с ситуацией, когда преступления творятся масштабно и открыто и при полном попустительстве государства. Потом правительство констатирует, что беспредел имеет место, но говорит, что «такова цена реформ!». А потом оно же выходит с инициативой — обуздать криминальную стихию, пусть, мол, отныне течет она в гранитном русле закона. А царева Дума, почти сплошь состоящая из «медведей» (уже прижившихся в столице и давно позабывших дорогу в родную чащобу), уже тут как тут, и живо штампует нужный закон. С этой минуты самое масштабное преступление сразу обретает все гражданские права.

Не верите? А вот, извольте, самый последний пример — предлагаемый правительством новый Лесной кодекс.

Сказки невского леса

Лесная отрасль наряду с нефтяной и газовой определяет лицо экспортно-сырьевой экономики России. И надо признать, что физиономия эта довольно малосимпатичная — хоть и с придурью, но себе на уме.

В России два региона выполняют роль лесных доноров для остального мира: Северо-Запад России служит главным поставщиком древесины в Европу, и в первую очередь нашим северным соседям — Финляндии и Швеции. А российский Дальний Восток и Восточная Сибирь набивают древесиной ненасытное чрево наших соседей восточных — Китая и Японии. По существу, эти два российских региона всего являются самыми крупными лесными делянками глобализированного мира.

При этом все разговоры о международной кооперации и о благотворных иностранных инвестициях остаются лишь словесными упражнениями кремлевских чиновников. Поскольку лесной промысел на экспорт ведется в нашей стране самым варварским, практически пещерным способом. Зарубежные партнеры вовсе не горят желанием вкладывать деньги в российскую лесную промышленность, вместо этого они просто в огромных количествах вывозят из России необработанный, так называемый круглый лес.

По данным Государственного таможенного комитета России в год вывозится около 40 млн. куб. метров. Много это или мало? Для сравнения — самые интенсивные рубки идут, например, в Ленинградской области (оно и понятно, вывозить удобно — граница рядом), а здесь лесов I группы осталось 1830 тыс. га, что по запасам древесины составляет 232 млн. куб. метров. Вот и получается, что если брать в расчет только легальную заготовку древесины, то в России каждые 5 лет сводят под корень леса на площади, равной той, что занимают все леса I группы в Ленинградской области.

Так вот всего-то за пятилетку целая область меняет ландшафт — с лесного на пустынный. После этого на месте ленинградских лесов впору будет только верблюдов разводить. Зато новым пустыням можно будет присваивать имена реформаторов, например, Новопутинская пустошь или Михайло-Фрадковская равнина.

По самым приблизительным подсчетам, экспорт 40 млн. куб. метров в год требует превратить в пустыню площадь около 315—350 тыс. га. Еще 2—3 года, и, глядишь, поверхность Новгородской области станет гладкой, как колено. Тогда, быть может, русский фольклор обогатится новой присказкой: «На лесной опушке, как у премьера на макушке».

И вот ведь что самое интересное — а ради кого наше правительство так старается? Главный экспортер русского леса в Европе — это наша маленькая соседка Финляндия, именно туда в первую очередь идут сосны и ели, срубленные на невских берегах. При этом, однако, эта страна по лесным запасам в расчете на одного жителя превосходит нашу Ленобласть в 4 раза: там 351 куб. метр древесины приходится на одну финскую душу, а в Ленобласти всего-то 87 куб. метров на одну русскую. А по площади, занимаемой лесами, так мы отстали аж в 7 раз — у финнов 4,9 га лесов приходится на одного человека, а у нас только 0,7 га. Причем это данные конца 90-х годов, когда в Ленобласти еще не начались полномасштабные рубки в интересах наших северных соседей.

А в целом это наглядно показывает, как трепетно наши правители берегут соседский лес и, похоже, ни в грош не ставят наш. Можно сказать, последние штаны готовы снять, чтобы ублажить Европу. Беда только в том, что последние-то штаны снимают они не с себя, а со своих подданных, поскольку леса у нас в основном пока еще находятся в федеральной собственности, и, значит, и царь, и премьер не со всего огорода картошку продают. Они у нас все равно что лесники федерального уровня, или, проще сказать, кладовщики при нашей общей зеленой кладовой.

Иное дело, когда вступит в действие новый Лесной кодекс — там ведь предусмотрена частная собственность на лесные богатства. Вот тогда, пожалуйста, хоть отдавай за бесценок, хоть на корню дари — кто скажет хоть слово против? Вот тогда уже никто не осмелится заикнуться, что кремлевский клан разбазаривает общенародное достояние — «на своем участке дровишки вырастил, и весь разговор!».

Но если бы дело ограничивалось одним лишь «легальным» истреблением русских лесов, то это бы еще полбеды. Но беда в том, что, помимо «легальных» рубок, в настоящее время широко практикуются еще и «нелегальные».

Так, по оценкам авторов доклада Всемирного фонда дикой природы «Нелегальные рубки на Северо-Западе России и экспорт лесной продукции в Швецию», доля «нелегальной» древесины составляет до 50 процентов российского экспорта. Таким образом, можно сказать, что под сенью «диктатуры закона» лесные браконьеры и контрабандисты на равных конкурируют с легальной экономикой и даже, наверное, скоро обгонят ее.

Здесь поневоле за достоверными данными приходится обращаться к независимому источнику — отчетам экспертов Всемирного фонда дикой природы (WWF), ибо «нет пророка в своем Отечестве», особенно, когда в Отечестве этом наступила эпоха чиновничьего самодержавия и все пророки перешли на работу в кремлевский агитпроп.

И вот как выглядят их пророчества после перемены места службы. По данным Госкомстата РФ, в 2001 году на Северо-Западе России было заготовлено 31 млн. кубометров древесины. По данным того же статистического ведомства, на собственные нужды в этом году Северо-Запад России потратил 30,2 млн. кубометров древесины. Таким образом, казалось бы, на экспорт остается всего-то навсего 0,8 млн. кубометров древесины — можно сказать, сущая безделица. Одним словом, читай такой отчет и умиляйся, будто в добрую, старую сказку заглянул.

Однако, по данным Государственного таможенного комитета РФ, в том же 2001 году Северо-Западный регион вывез за рубеж около 13 млн. кубометров круглого леса. Это что же получается? Откуда взялись лишние 12,2 млн. кубометров? Или в России уже научились делать древесину из воздуха, а потом гнать ее на экспорт? Да за такое открытие этим химикам надо прямо, не сходя с места, Нобелевскую премию давать!

Увы, за такие дела действительно дают, но не премию, а — срок. Потому что на вопрос: «Откуда дровишки!» до сих пор в России звучит прежний ответ: «Из лесу вестимо!». Как считают эксперты WWF, разница в 12,2 млн. кубометров — это как раз та самая древесина, которая была заготовлена нелегально. А потом сплавлена за рубеж в обход всех инстанций.

Здесь приведены данные за 2001 год, но, как считают эксперты, с тех пор ситуация изменилась только в худшую сторону. Даже по данным Главного контрольно-ревизионного управления президента России, государство понесло ущерб только от выявленных случаев нарушения в лесном хозяйстве в сумме 2,8 млрд. рублей в 2001 году. При этом отмечалось, что всего за год количество нелегальных рубок возросло в 5,8 раза по сравнению с предыдущим годом. А вот Федеральная служба налоговой полиции РФ в октябре 2001 года сообщила, что ежегодно в связи с нарушением законодательства лесное хозяйство страны несет потери в размере 1 млрд. долларов. Последняя цифра, кстати, превышает половину экспортной выручки от продажи леса за границу, которая в том году составила 1,7 млрд. долларов.

А местные власти в это же время бодро рапортуют, что у них «тишь, гладь да Божья благодать». В Вологодской области, если верить их данным, незаконные рубки леса составили всего-то сущую безделицу — какие-то ничтожные полпроцента от объема легально заготовленной древесины.

Получается прямо как в русской пословице — «чем дальше в лес, тем больше дров». Причем нелегальных «дров» здесь наломали, надо думать, не без выгоды для местного начальства.

Вот и получается, что новый Лесной кодекс в первую очередь нужен лесным баронам, которые своими повадками мало чем отличаются от «лесных братьев» образца 40-х годов.

Закон — тайга, а прокурор — «Медведь»

Махинации с лесом происходят по всей цепочке — от лесной делянки до выгрузки леса в иностранном порту. Эксперты WWF сравнили российские и шведские данные с 1998 по 2001 год. И тут выяснилось, что каждый год повторяется одна и та же картина: вывозят круглый необработанный лес из России в Швецию, но в Швецию русского леса поступает на 15% больше, чем его погрузили в российском порту. Остается только предположить, что по дороге спиленные деревья вдруг начинают бурно расти и за несколько часов пути дают привес древесины сразу на 15%. А мы еще сокрушаемся, что у нас высокие технологии в загоне. А вот вам, извольте, самая передовая в мире технология, когда спиленное бревно без всякой подкормки растет прямо в трюме парохода. Вот только неясно, кому за такое открытие давать Нобелевскую премию — лесным баронам, которые сводят под корень заповедные российские леса или чиновникам, которые закрывают на это глаза и пересчитывают выручку, полученную за свою близорукость?

Или вот другая, тоже чисто научная проблема. Странное дело — все породы деревьев у нас якобы заготавливаются меньше, чем потом их обнаруживается на шведских причалах, и вот только с елью картина прямо противоположная. Вот ее-то у нас якобы вывозят в Швецию в огромных количествах, а до места назначения попадают считанные бревна. Что за странный ребус? Усыхает ель, что ли, по дороге?

Все объясняется гораздо проще. В России экспортные пошлины одинаковые для всех хвойных деревьев. Поэтому ушлые российские лесозаготовители получают лицензию на экспорт ели, а сами под видом ели вывозят сосну и лиственницу. При помощи такой нехитрой комбинации в конце 90-х годов сосны в Швецию из России вывозили почти в 1,5 раза больше, чем это было указано в официальных документах (превышение составило 43%), а нашей лиственницы к скандинавам таким образом перепало почти в 2 раза больше, чем это официально зафиксировано (превышение составляет 91%).

Интересно бы только узнать: а чего стоят правители, которые пускают на распродажу национальное достояние своей страны? Есть мнение, стоят они ровно столько, сколько им платят. Таковы уж законы рынка. В таком случае нашим — грош цена в базарный день. Потому что наше национальное богатство они распродают по дешевке.

Прежде всего вывозят у нас из страны в основном круглый необработанный лес, что вполне по силам было даже нашим первобытным предкам. Таким образом, десятки тысяч лет, отделяющие наших правителей от их пещерных пращуров, ничем не обогатили потомков в смысле навыка ведения хозяйства.

Но самое главное — цена! Да если бы кто так вздумал торговать в каменном веке, то, надо думать, вождь тут же приголубил бы такого троглодита-реформатора гранитной палицей, после чего у них темпы экономического роста сразу же подскочили бы на одну душу населения пещеры.

А вот эксперты WWF приводят данные о ценах на древесину, отпускаемую на корню в наше время: «В России она в среднем составляла в 2001 году 34 рубля за 1 кубометр (около 1 доллара США...) Для сравнения, средняя плата за древесину, отпускаемую на корню в Финляндии, составляет 18,6 — 54,8 доллара США, в Канаде — 12,3 доллара, в Швеции — 28,5 доллара... Предпринятая попытка повысить плату за древесину, отпускаемую на корню, столкнулась с очень мощным противодействием «лесного лобби»». И никто, заметьте, не виноват.

Конечно, дело вкуса, но какое судопроизводство вам внушает больше доверия — пещерное или современное российское?

«Дадим дуба раньше срока!»

А Дальнему Востоку и примыкающей к нему части Сибири, по существу, отведена другая роль — удовлетворять всевозрастающие потребности в древесине других наших добрых соседей — Китая и Японии.

Просто беда, когда у нашего президента столько друзей по всему миру, и каждый из них требует весомых доказательств этой дружбы. Возникает, правда, вопрос: а дружба эта обоюдная или безответная? Ну, например, давно уже наши правители стремились попасть в «большую восьмерку», этот клуб мировой элиты. Наконец состоялось, взяли в свою компанию. Ну и чем это обернулось для России? «Восьмерка» собирается бороться с «проблемой нелегальной заготовки древесины и вывоз ее за границу», а о России — ни гугу. С Россией они обходятся по-прежнему, и как была она сырьевой кладовой для западного мира, так и осталась. Только сырье стали вывозить с еще большим размахом, а правителя нашего приставили сторожем к этому мировому лесному складу. А он и рад.

И спешно проталкивает новый Лесной кодекс, при котором форменный разбой на нашей лесной делянке мигом обретет законный вид и толк.

А как обстоят дела с лесным мародерством в Приморском крае? Краевая администрация в 2000 году бодро рапортовала, что у них тишь да гладь и «безбилетные рубки» составляют всего-то 10 тыс. куб. метров, или 0,3 процента от всего объема заготовленной в крае древесины — словом, сущая безделица. Однако лишь за 9 месяцев этого же года сотрудники милиции изъяли у лесных браконьеров в 4 раза больше незаконной древесины. Вот и разберись в этих дебрях статистики, вот и верь после этого официальной цифре, одним словом, «тайга, однако».

А эксперты WWF на основании полученных объективных данных оценили грабеж лесов Приморского края в 2000 году несколько иначе — в 1,5 млн. куб. метров первоклассной древесины, это почти половина того, что было заготовлено официально. И в этом же докладе «Нелегальные рубки на Дальнем Востоке и торговля лесом с Японией» пишется: «По различным оценкам действительные объемы заготовки древесины на российском Дальнем Востоке могут превышать официальные данные в 1,5—2,0 раза».

В частности, разительно отличаются данные Государственного таможенного комитета России по вывозу леса из России в Японию и данные Ассоциации японских лесоимпортеров (АЯЛ) по ввозу этого самого леса. Например, по данным ГТК РФ в 2000 году, в Японию из России было экспортировано 7,22 млн. кубометров круглого леса, в то время как АЯЛ сообщает об импорте только 5,51 млн. кубометров. А японский журнал «Nikkan Mokudzay Simbun» приводит цифру — 6,16 млн. кубометров.

Что за напасть? Куда же подевалось 1,7 млн. кубометров леса? Усушка и утруска в процессе транспортировки? На деле все, однако, обстоит гораздо проще. Недостающие 1,7 млн. кубометров были переправлены в Японию контрабандным путем.

А за то, что этот путь стал торной дорогой мировой торговли, надо сказать спасибо реформаторам, а президенту-либералу — отдельный поклон. Вот что по этому поводу говорится в докладе WWF: «Проблема нелегальных рубок на российском Дальнем Востоке возникла в начале 90-х годов вследствие процессов приватизации лесного бизнеса, либерализации внешней торговли и ослабления охраны лесов со стороны государственной лесной службы России... Небольшие, часто отдаленные и находящиеся вне пределов государственного таможенного контроля причалы и пирсы для военных, рыболовных и научно-исследовательских судов, судоремонтные верфи стали местами легальной и нелегальной утечки древесины за рубеж. Через эти порты в 2001 г. прошло 16,7% всего экспортного потока древесины из России в Японию».

Ну уж, а после того, как по новому Лесному кодексу произойдет «приватизация» не только внешней торговли и лесного бизнеса, но и самих лесов, то наше зеленое богатство потечет за рубеж нескончаемым потоком. И по мере того как будут покрываться проплешинами и залысинами наши леса, станут пышно «зеленеть» банковские счета лесных баронов, наливаясь долларовым соком. И станет тогда у нас не страна бескрайних зеленых просторов, а «страна зеленых счетов».

А напоследок ретивые кремлевские ребята вырубят голубые ели вокруг Кремлевской стены и самолично погрузят их на баржу прямо с президентского причала — и все это, заметьте, в полном соответствии с законом, вот что особенно ценно! Потому что по новому Лесному кодексу сады и парки переходят в ведение лесного хозяйства, и тогда голубая ель — это просто деловая древесина, «кругляк», и прямая дорога ей на экспорт.

И картина эта хоть и вымышленная, но почти списана с натуры. И в Сибири, и на Дальнем Востоке ухитряются сплавлять за границу «на дрова» деревья особо ценных пород: «Особая ситуация складывается с заготовкой и экспортом корейского и сибирского кедра. На территории Приморья и Хабаровского края кедр к вырубке запрещен. Тем не менее ежегодно с юга Дальнего Востока России в Японию и Китай уходят на экспорт сотни тысяч кубометров кедра, и спрос на него постоянно растет. Анализ таможенных деклараций показывает, что более чем в 90% случаев под кодом «сосна обыкновенная» из Приморского и Хабаровского краев экспортируется сосна корейская и сибирская. Тот же кедр составляет от 20 до 30% в потоке, идущем по коду «прочие хвойные».

Но есть примеры и похлеще: «...В российско-японском экспортном потоке древесины обнаруживаются породы, которые включены в общероссийскую и региональные Красные книги. Компания Yamaguchi Corp. импортировала из России в 2001 г. около 40 кубометров древесины каштана, вырубка которого и вывоз за пределы Краснодарского края полностью запрещены».

К этому остается только добавить, что рубку леса на Дальнем Востоке проводят самым варварским способом, что, впрочем, тоже обусловлено требованиями зарубежного заказчика. Японский рынок принимает в основном только высококачественную древесину, и это побуждает российских лесозаготовителей применять практику выборочных рубок по принципу «сруби и беги», а также приисковые рубки или «снятие сливок», при которых используется только 1—2 лучших бревна из 10 срубленных, остальные оставляют гнить на вырубке. В качестве примера экологи приводят типичную лесозаготовительную компанию СП Форист-Старма, которая является одной из крупнейших экспортеров леса из Хабаровского края в Японию (совместное предприятие с американской US Pioneer Group): «Компания рубит деревья только с диаметром ствола от 22 см и более. Прочая древесина, составляющая до 35—40% всей срубленной деловой древесины, бросается на лесосеке. Древесина, которая является прекрасным сырьем для глубокой переработки, попросту сгнивает в лесу».

Поэтому вполне справедливым выглядит и такой вывод авторов докладов WWF: «...Этот регион (российский Дальний Восток) по-прежнему является сырьевым придатком окружающих стран». А с придатками в современном мире не церемонятся, особенно с сырьевыми.

Новый Лесной кодекс еще и облегчает проникновение в российскую лесную отрасль иностранного капитала. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Можно сказать, что лесной бизнес на Дальнем Востоке уже почти полностью оккупирован иностранцами. А что это приносит России? Все тот же доклад:

«Всего в Дальнереченске отгрузкой древесины занимается около 50 организаций различных форм собственности. 14 из них организованы на китайский капитал, зарегистрированы и управляются гражданами Китая. Половина из оставшихся принадлежит гражданам Китая через подставных лиц». И дальше: «По оценкам самих лесозаготовителей, как легальных, так и нелегальных, до 80% древесины на складах в Дальнереченске и Лесозаводске имеют незаконное происхождение». Имеют ли эти два факта связь, предоставляем судить самим читателям.

Однако можно предположить, что, после того как наша лесная отрасль еще шире распахнет свои двери перед иностранными бизнесменами, единственная вакансия, которая останется русским, — это должность сторожа на лесном складе.

Сергей ИВАНОВ,

наш соб. корр.

Санкт-Петербург.