Накануне праздников и в день Великой Победы в Москве царил красный цвет. Плакаты, лозунги, растяжки с поздравлениями над центральными улицами города. Города, который последние пятнадцать лет как черт ладана боится этого «идеологически вредного цвета». Но тут уж ничего не поделаешь, даже если прославлять «великий многонационанальный народ-победитель», не упоминая, что народ этот — СОВЕТСКИЙ.

Как ни старайся, но на ордене Победы, избранном официальным символом празднования — красная советская звезда и надпись СССР. Замалчиваемая и оболганная Победа, стоило властям о ней только вспомнить и заговорить, решительно берет свое. Ведь из истории слова не выкинешь, если это история великого народа и великого государства.

По-настоящему красной, как и многие десятилетия назад, была и Красная площадь столицы. По кремлевской брусчатке, мимо кремлевских стен и Мавзолея чеканили шаг советские полки: солдаты в советской военной форме с советскими знаками различия, под красными знаменами и штандартами, на которых пятиконечная звезда, серп и молот, изображения Ленина и Сталина. И пусть это было только далеким эхом того давнего исторического Парада победителей, но и оно рождало слезы гордости и горечи в глазах ветеранов и тех, кто понимает, что обязан жизнью их подвигу.

Но была не только гордость, а еще неловкость и раздражение, которые не слишком умело прятали высокопоставленные гости, нелепые и неуместные здесь, как официальный российский триколор в море красных победных стягов.

Действительно, что должен чувствовать при виде преданного им Знамени Победы приглашенный на «вип-трибуну» разрушитель Советского Союза Борис Ельцин, главный душитель коммунизма во всем мире, американский президент Джродж Буш, германский канцлер Герхард Шредер, чей отец, солдат вермахта, был убит на развязанной и проигранной его страной войне? Что чувствовала Вайра Вике-Фрейберга, президент страны, в которой советская символика и красное знамя запрещены? Невольно кривились Сильвио Берлускони и Жак Ширак: видимо, красный цвет ассоциировался у них не столько с Победой, сколько с их нынешними политическими противниками в своих странах — левыми.

Чужой была для них Победа и овеянные славой красные советские знамена. Их государства, считающиеся сейчас светочами демократии, тогда были или на стороне фашизма, или в считанные дни и недели капитулировали перед врагом. А там, где возникало действительно серьезное движение Сопротивления, возглавлялось оно неизменно все теми же ненавистными «красными».

В сложную ситуацию попал и российский президент Владимир Путин, также любящий бросить гневное слово в адрес «семидесяти лет тоталитаризма»: ведь именно «тоталитарный» Советский Союз, а не «европейская демократия» победили смертельного врага человечества. В своей речи президент не назвал имени Верховного главнокомандующего победившей армии и страны, все больше старался говорить о «Второй мировой», а не о Великой Отечественной, абстрактной «победе добра над злом», не называя ни добро, ни зло по имени.

Но красные флаги говорили сами за себя, как сами за себя говорили названия городов-героев Ленинграда и Сталинграда, ставшие символами беспримерного мужества и героизма. И не случайно имена эти были даны в честь великих лидеров Советской страны. И всем, какой бы ненавистью к советской власти и России они ни дышали, пришлось встать, приветствуя проезжавших по Красной площади ветеранов-освободителей, а кое-кому и содрогнуться при появлении в небе древней столицы новейших российских истребителей. Значит, не только парады и дефиле может устраивать Россия. Значит, жив еще во внуках дух дедов, прошедших пол-Европы.

Ну а победителей тем более не обманешь! «Неправильно говорил министр обороны, — заявил один из ветеранов, участвовавших в параде. — Он поздравлял всех просто с Победой. А надо было обязательно сказать, что с Победой над фашистской Германией».

А правнуки победителей, те самые, что зачастую не знают толком, кто и с кем воевал, кто и кого победил, не могут назвать ни маршалов, ни героев Великой Отечественной, вдруг увидели стариков другими глазами. Стариков, о которых в обычные, непраздничные дни говорят, как об обузе и рудименте прежних, «неправильных» времен, считают нахлебниками и «совками». И вот они вышли на московские улицы, немолодые и битые войной и жизнью, но по-прежнему сильные, красивые, с орденами и медалями во всю грудь. Об их подвигах власти и СМИ вспомнили как будто бы вынужденно, дабы подсластить ограбленным и униженным горькую пилюлю предательства: мол, попразднуйте напоследок, только смиритесь и не возмущайтесь нынешней жизнью. Но подвиги их, непридуманные, настоящие, способные поразить воображение, заставили задуматься и тех, кто взрослел и рос уже в эти пятнадцать лет поражений и предательств. И вот юные роллеры пишут на георгиевской ленте на Поклонной горе не только поздравления и здравицы в адрес ветеранов, но и грозные и суровые слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами. И.В. Сталин». Откуда узнали, кто подсказал, если имя Сталина в опале и сейчас, в эти юбилейные дни? Вот и вездесущий Церетели открывает в Москве памятник французу Шарлю де Голлю, будто бы он больше сделал для нашей страны, для Победы, для всего мира, чем И.В. Сталин.

А подсказала сама Победа, которая вырвалась из рамок отведенной ей в пропагандистских и политических целях резервации. Праздничный эшелон ветеранов встречало накануне на Белорусском вокзале множество людей, в том числе и ребят-школьников. И портрет генералиссимуса на историческом паровозе видели все.

Путин позвал на празднование юбилея Победы мировых лидеров, дабы продемонстрировать собственную значимость и величие. Но продемонстрировал значимость и величие нашего советского прошлого. И не только мировым лидерам, но и собственному народу. Получается, что, кроме проклинаемого прошлого, и предъявить больше нечего!

И вот в грандиозном гала-концерте все на той же Красной площади оживает дух довоенных тридцатых годов. И духом этим, может быть, даже вопреки организаторам, оказываются жизнелюбие, энтузиазм, созидание, а не «репрессии преступного сталинского режима». И пусть на изображаемой артистами первомайской демонстрации флаги все больше разноцветные, а не красные, школьники против исторической истины без пионерских галстуков, но один лозунг «Даешь — метро!» многого стоит. И ведь дали! И метро, и Днепрогэс, и Магнитку, и Сталинградский тракторный. И еще над главной площадью страны зазвучали наконец великие песни великой войны, рожденные духом древних наших святынь и советских символов.

Но, выпустив красного джинна из бутылки, власть всячески стремилась не потерять над ним контроль. И главную опасность представляли тут действительно красные: коммунисты, патриоты, оппозиция — те, кто никогда не отрекался от своей Родины и Победы. Большими усилиями удалось оппозиции добиться разрешения на проведение праздничного митинга на площади Белорусского вокзала. Но шествие ветеранов и москвичей так и не состоялось. Как же, а вдруг бы они со своими флагами и антиамериканскими лозунгами потревожили бы покой главного участника официальных торжеств, остановившегося как раз в гостинице на Тверской Джорджа Буша? Ведь о гостях надо заботиться, чего нельзя сказать о самих москвичах.

Первое, что неприятно поражало 9 мая на Белорусской, — это огромное количество милиции, ОМОНа, войск, оцепивших всю площадь. Автобусы с людьми в сером подогнали прямо ко входу в метро. Такие же автобусы плотно перекрывали саму улицу. Перед ними выстроилась цепь по полной программе экипированных омоновцев в пластиковых «космонавтских» шлемах и штатских дружинников, включая женщин и весьма пожилых людей. Что это — попытка столкнуть между собой в великий праздник граждан одного государства, жителей одного города? А ведь в Москве, по официальным данным, 300 тысяч ветеранов войны. Только самая малая часть из них могла принять участие в торжествах на Красной площади. Сотни же и тысячи людей традиционно собираются и встречаются у Белорусского вокзала, идут праздничным маршем в центр города.

Подхожу к ветерану в военной форме, прошу сказать несколько слов для нашей газеты. ЛЫТКИН Анатолий Федотович, четырежды ветеран: войны, труда, спорта и партии, как он сам себя рекомендует. «Мы все сделали, чтобы жизнь нашей Родины была прекрасной, особенно молодежи. Хочется надеяться, что она продолжит наше дело. С каким настроением встречаю сегодняшний праздник? Не с очень хорошим. И погода подкачала, а главное, там, где всегда собирались мы, члены Союза советских офицеров, там все в три ряда перекрыто ОМОНом. Так что приходится просто встречаться со своими друзьями на площади, желать им здоровья, всех благ».

«Шестьдесят лет Победы — двадцать лет поражений» — один из самых горьких и обидных, но, к сожалению, точных лозунгов на площади. Но победители-то в этих поражениях не виноваты! Разговариваю с еще одним представителем этого легендарного поколения. Василий Николаевич СЕМЕНОВ, освобождал Калинин, Смоленск, Витебск, Вильнюс, Каунас, Кенигсберг. Но 9 мая 1945 года война для него не кончилась. В составе Забайкальского фронта освобождал всю северо-восточную часть Китая, в том числе и Порт-Артур. «В Порт-Артуре возложили венки нашим морякам, которые погибли там в 1904—1905 году», — рассказывает Василий Николаевич, а я невольно думаю, что тогда, в сорок пятом, со времен героической и трагической обороны Порт-Артура, прошло сорок лет, меньше, чем со дня Великой Победы сегодня. Советский солдат освобождал тогда не только оккупированный Китай, но и восстанавливал славу русского оружия, бездарно растраченную царской властью, весьма напоминавшей по политическому бессилию нынешнюю.

А еще В.Н.Семенов вместе со своими боевыми товарищами освободил из японского плена около 800 англичан и более 1000 американцев. «Если бы не вы, мы тут, наверное, и загнулись бы», — говорили тогда благодарные американцы своим русским спасителям. А 16 сентября в Харбине был свой парад победителей. Василий Николаевич с возмущением говорит о том, что власти прибалтийских стран называют советских солдат-освободителей оккупантами. Но возмущает поведение не только прибалтов. «Мы во время своей операции на Дальнем Востоке захватили в плен двух белогвардейских генералов, которые потом по решению суда были расстреляны. Теперь им поставили памятники как «жертвам политических репрессий», а на могиле погибших воинов отключили Вечный огонь и сняли памятную табличку. Куда же это годится?», — горько сетует ветеран.

«Я очень волнуюсь сегодня. Потому что этот юбилей Великой Победы для нас последний», — говорит Клавдия Васильевна ЮШИНА. Она не была на фронте, но у нее на груди тоже военная медаль: «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Всю войну Клавдия Васильевна была в Москве, никуда не эвакуировалась, работала. Все осталось в памяти: и бомбежки, и лишения, и труд на Победу. И сама Победа: 9 мая 1945 года. Я прошу рассказать об этом дне, и Клавдия Васильевна говорит, с трудом сдерживая слезы: «Вы даже не можете это себе представить! Такое счастье, такое ликование! Вечером я была на Красной площади. Какой любовью и восхищением были окружены вернувшиеся с фронтов ветераны! Это черное небо, салют, Красный флаг над Кремлем. В воздух подняли аэростат с изображением генералиссимуса Сталина. И если мы не сможем сегодня попасть на Красную площадь, то для меня это будет очень большим огорчением, ведь именно с такой надеждой я пришла сегодня сюда».

Я хорошо понимаю, что не только Красной площади, но даже и Тверской улицы нам не видать сегодня, а вот представить тот далекий и прекрасный день, наверное, действительно не могу. В столице «тоталитарного» Советского Союза в день великого торжества на главную площадь страны пускали всех, без ограничений, потому что это был общий праздник и общая Победа — одна на всех.

«Сегодняшний день для меня — день памяти наших отцов и дедов, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. И, наверное, они погибали не за то, чтобы нас заперли здесь, на площади, как в клетке. Я считаю, что это просто позор нынешней власти», — говорит генерал-лейтенант авиации Г.М.БЕНОВ.

Сам митинг также начинается с требования к властям открыть для москвичей и ветеранов Тверскую улицу. Но власть не может прислушиваться к мнению народа, если оно противоречит указаниям охраны американского президента. Не для того сюда нагнали тысячи омоновцев, чтобы без боя отступить перед ветеранами. «Накануне ходил возлагать цветы к Вечному огню, — говорит с трибуны митинга генерал Е.И.КОПЫШЕВ. — Спрашиваю встреченных по пути омоновцев, почему не приветствуют советского генерала. Отвечают: ОМОН сам никого не приветствует, и его никто не приветствует... Вот когда вы будете со своим народом, — обращается он к многочисленным омоновцам, блокировавшим площадь, — тогда и приветствовать вас будут».

Многие из выступавших говорили, что сегодня страна доведена до такого состояния, что снова нужна Победа, дабы восстановить историческую справедливость, прежде всего перед теми, кто беззаветно жертвовал своей жизнью за нашу Родину в годы Великой Отечественной. «Мы победили потому, что народ защищал тогда родную Советскую власть, руководила им Коммунистическая партия, а во главе ее стоял великий Иосиф Сталин. Потому что была выращена целая плеяда талантливейших командиров и военачальников — плоть от плоти народа», — сказал в своем выступлении Председатель ЦК КПРФ Г.А.ЗЮГАНОВ. Если бы Россия и сегодня была великим государством, а возглавляли ее достойные лидеры, разве бы кого-то интересовала «домохозяйка» Фрейберга или крикун Саакашвили? «Сегодня с нами в этом мире перестали считаться всерьез. Сегодня за нами нет мощной державы, которую именно нам предстоит восстанавливать», — заявил Геннадий Зюганов.

А собравшихся на площади все более тревожит вопрос, откроют ли для нас Тверскую. «Не откроют», — говорю я взволнованному ветерану. «Тогда надо побеседовать с омоновцами», — ветеран и его жена идут беседовать, а я спешу следом. У шеренги оцепления уже много таких бесед. «Вот уж точно, Путин Бушу продал душу — и прямо в День Победы», — в сердцах возмущается кто-то. Но один человек стоит абсолютно молча. Это адмирал, в форме, вся грудь в орденах и медалях. Высокий, статный человек, перед которым и омоновцы, и дружинники кажутся маленькими: ему совсем нетрудно раздвинуть их плечом, но он не двигается. «Вам не стыдно перед этим человеком? Ну хорошо, вы меня не пускаете, хотя у меня отец на войне погиб, сам я 27 лет армии отдал. Но я за себя не прошу! Вот его, ветерана войны, адмирала, пропустите», — вступает в разговор другой участник митинга. Стоящие в оцеплении люди сконфуженно отводят глаза, один из них честно отвечает, что ему стыдно, что надолго он этот день запомнит. Но из оцепления не уходит.

Тут не выдерживает молодежь. Еще с 7 мая милиция задержала нескольких активистов левых молодежных организаций: НБП, СКМ, АКМ. Ни за что, более того, всех обещали отпустить, как только праздники закончатся. Такой вот День Победы — за решеткой.

Но остальных молодых людей, тех, что проскользнули мимо бдительного ока правоохранительных органов, такое отношение милиции возмущает до глубины души. А еще подталкивают к активным действиям льющиеся из динамика боевые песни военных лет. «Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой он трудный самый!», — молодые люди подхватывают знакомые слова и пытаются потеснить ряды оцепления, взрываются фальш-файеры, клубится разноцветный дым. Почти фейерверк. Только настроение не праздничное. Силы неравны. С ног до головы экипированные омоновцы оттесняют ребят. Видимо, бой еще далеко не последний.

Да и надо ли устраивать в такой день побоище? Журналисты некоторых западных и наших «демократических» изданий расходятся, крайне недовольные тем, что драка не состоялась: у них-то уже, видать, были подготовлены подходящие фразочки об этих русских, которые даже в день своей Великой Победы не нашли ничего лучшего, как бить друг друга.

Но не расходятся другие участники митинга. Группа пожилых людей и подростков устраивает прямо на проезжей части улицы перед омоновскими рядами «сидячую забастовку». Говорят, что не уйдут, пока улица не будет открыта. Поют песни: «Катюшу», «Священную войну», «Дороги». Так что никому не скучно: ни им самим, ни слушателям, в том числе и собирающимся выдавливать их с улицы милиционерам». Среди «забастовщиков» 16-летний Арсений Свидерский и 13-летняя Юля Волконская. Юля первый раз решила участвовать в шествии 9 мая. Шествие не состоялось, но такая годовщина Победы ей, безусловно, тоже навсегда запомнится.

Много сил, чтобы вытеснить ветеранов, пенсионеров и детей с улицы, милиции не понадобилось: через несколько минут все оказались за железным ограждением. Никто из милиционеров физически не пострадал, но вид у многих был жалким. Не очень приятно, когда седой ветеран называет тебя «фашистом», а в лицо кидают медяки — «иудины сребреники». Так что милиционеры это 9 мая забудут тоже не скоро.

А мне хочется запомнить что-то важное, большее, чем омоновские дубинки и каски. И я подхожу к женщине, которую видела уже давно. В руках у нее плакат с фотографией. На фотографии — юное лицо. И подпись: Разумейкин Владимир Михайлович, лейтенант, погиб под Новороссийском. Что это, попытка отыскать кого-то, кто знает и помнит близкого человека? Или просто желание, чтобы имя его не забылось и теми, кто о нем ничего не знает, кроме того, что пал, защищая свою Родину? Пусть не забудется...

К ветеранам, еще толпящимся у железного ограждения, тем, кому впервые не дали пройти по Тверской, подбегают дети. Они только сейчас из метро и не видели недавних стычек. К тому же дети еще не знают, что и ветераны войны делятся на «благонадежных» и «сомнительных». Зато они видят самое главное: ордена и медали. Дети дарят цветы, поздравляют с праздником, и горечь обиды становится меньше.

По очищенной наконец от народа и разблокированной Тверской едут автобусы. В них — ребята в театральных костюмах, военной форме. Догадываюсь, что это, вероятно, артисты, которые будут участвовать в вечернем представлении. Им совсем не разобрать, что происходит за железной загородкой, но наши красные флаги видны хорошо. И они машут нам руками, потому что любить и уважать Красное знамя победителей они за это время научились. Вопреки подлому телевидению и куцым школьным программам, вопреки власти, оскорбляющей стариков пренебрежением и бедностью. Их учила сама Победа. Придет время, и мы ее обязательно вернем.