Протянулось лето. Неустойчивой погодой и длинными поисками черных ящиков да похоронами после авиакатастроф в Иркутске и под Донецком.

В начале нового учебного года на телевизионном экране — Жванецкий. Хвастает, что за лето исписал шесть сантиметров, то есть испортил стопку чистой бумаги указанной толщины. Жалеет детей, которым снова ни свет ни заря надо вылезать из теплых постелей и бежать в школу — «а вот я талант, и потому могу утром спать, сколько хочу». Приглашенные в телестудию сопровождают слова Жванецкого аплодисментами, и осмелевший «талант» делится сокровенным: «Всю жизнь писал, что так жить нельзя, а теперь говорю: так жить можно!» И опять аплодисменты. А как быть с чужаками, терроризирующими коренное население в самых разных уголках России? Что же делать, закрывает вопрос юморист, если коренные как были, так и остались неконкурентоспособными? А как насчет самолетов-вертолетов, что падают у нас теперь с неба чуть ли не каждую неделю? А нам, русским, отвечает юморист, это до фонаря. Ну а что день грядущий нам готовит? Если завтра, пророчествует юморист, весь мир перейдет на водородные двигатели, Россия станет никому не нужна.

2 сентября «неконкурентоспособные» жители Кондопоги забросали камнями чеченский ресторан, после чего название карельского города уже не сходило с уст телекомментаторов. Но никто из них, и едва ли случайно, не проронил ни слова о транспаранте, развернутом 6 сентября на митинге в Петрозаводске: «Власть рождает паразитов». Интересно, кого в Карелии считают паразитами?

Почему Карелия?

Когда в ясную погоду летишь над Онежским краем, под крылом самолета видишь лишь озера да леса. Долгой северной зимой то и другое сковано льдом и завалено снегом. Красиво, но холодно и безжизненно. Людей тут и в самом деле немного: средняя плотность населения в Карелии вместе с Петрозаводском — 4 человека на квадратный километр, без Петрозаводска — 3 (в то время как в Московской области вместе с Москвой — 400). А потому человеческая жизнь тут самоценна, и каждый человек на виду. А когда человек на виду, к нему относятся так, как относится он к другим. Не хуже, но и не лучше. И тут в задумчивое северное бытие врываются чужаки (совершенно неважно какой национальности) и, не считаясь с местным укладом жизни, начинают прибирать к рукам торговые точки, рынки и рестораны. В Москве-то и Московской области все это и многое другое чужаками уже поделено, так что стычки в Первопрестольной за злачные места давно уже случаются лишь между этническими кланами, нередко прямо на глазах у коренных москвичей. А на северах люди к такому еще не привыкли, в то время как денежные чужаки — а что без денег нынче в России можно сделать? — при потворстве купленной ими местной власти превращают насилие в норму поведения. Официальная же Москва, вместо того чтобы власть употребить, по всем телевизионным каналам талдычит о недопустимости ксенофобии. А о том, что чужаки (не только в Карелии) организованы и вооружены, то есть представляют собой преступные сообщества — ни слова. И происходит взрыв.

Если бы москвичам однажды перечислили московские торговые точки, рынки, рестораны и прочее, находящиеся под контролем криминальных и полукриминальных этнических сообществ, москвичи потеряли бы всякое чувство юмора. Но в Москве людей так много, что они невидны.

О конкурентоспособности

О ней в нынешней России говорят так, будто это понятие только что появилось. Между тем у писателя Лескова (рассказ «Загон») находим: «Цену, понятно, можем спросить, какую захотим. Конкурентов нам не будет». А значит, уже в XIX в. в России понимали, что суть конкуренции — в устранении конкурентов.

Торговать нефтью Советский Союз начал при Хрущеве. При Брежневе погнали за границу природный газ. Однако в СССР зарубежные поставки топливных ресурсов служили лишь подспорьем для развития собственной экономики, которая никому (кроме советских людей) не была нужна. И в глазах катастрофически нищающего по части природных ресурсов Запада СССР стал главным конкурентом. И его расчленили и стерли с географической карты. Но стертый СССР был не просто страной, а такой страной, в которой природные богатства, заводы и пароходы были общенародным достоянием. А следовательно, после его устранения предстояло устранить еще одного конкурента — бывший советский народ. Его, по рыночной наивности постоянно путавшего конкуренцию то со спортивным, то с социалистическим соревнованием, «стерли» посредством ваучерной приватизации, проведенной Чубайсом. И где они теперь, те ваучеры? Где акции компаний, на которые многие «совки» свои ваучеры обменяли? Где обещанные дивиденды и те компании? И где сам Чубайс, с кем он теперь конкурирует? А ни с кем. Нынешний Чубайс — российский электромонополист и может с любого «спросить цену, какую захочет».

Социум, провалившийся в зоологическое состояние, предела падения не имеет. Ну что, казалось бы, Ходорковскому с Невзлиным было еще надо? И гигантская нефтяная компания, и миллиардные средства, и целые города — все было в их руках. Да и популярностью среди известной части общества они пользовались. Однако суть настоящей конкуренции в уничтожении конкурентов, и подававшие надежды комсомольцы стали заурядными уголовниками. Открылось это лишь потому, что опьяненный победами над более слабыми конкурентами Ходорковский начал конкурировать уже с государственной властью. Те же олигархи, что «проявили благоразумие», возглавляют теперь российское бизнес-сообщество, летают по миру вместе с президентом России и используют российское государство для повышения собственной конкурентоспособности.

Но каков результат? Появились ли у нас российские Форды, Гейтсы и суперсовременные производства? Никак нет. Единственные конкурентоспособные на глобальном уровне российские товары — это нефть и природный газ, создававшиеся матушкой-природой в земных недрах на протяжении миллионов лет, да еще кое-какие виды вооружений, доставшиеся нынешней России по наследству от СССР. Соответственно единственные конкурентоспособные наши компании — это предприятия нефтегазового комплекса и производители вооружений, работающие на внешний рынок. Одежда и обувь, кухонная утварь, мебель, бытовая электротехника и электроника, строительные материалы, средства связи и прочее — все теперь у нас иностранного производства. На наших дорогах все больше иномарок, а в нашем небе все большее «аэробусов» и «боингов». И до чего все просто: один компьютер в Россию — три тонны нефти в обратную сторону. Бронированный «мерседес» сюда — десяток вагонов нефти туда. И изобретать ничего не надо. Товарно-денежные потоки отлажены, и те, кто имеют к ним прямое отношение, живут на загородных виллах и ездят в бронированных «мерседесах». Те, что перепрода-ют зарубежные товары — тоже «конкурентоспособные товарищи». Они могут рассчитывать на отечественный автомобиль или подержанную иномарку, а то и квартиру в Москве. И Москва разбухает от наплыва чужаков.

Ну а что же остальные, коих, если не в Москве, то в России в целом, подавляющее большинство? Для них установлены смешные пенсии, не менее смешные зарплаты бюджетников и еще непредвиденные расходы. Грохнулся, к примеру, очередной Ту, изготовленный еще в брежневские времена, — и родственники погибшего получают сто тысяч рублей, или три-четыре ПК. При массовом завозе этих самых ПК на паразитическом бизнесе по перепродаже ПК это никак не сказывается. Недалек тот день, когда и нефтепродукты нам начнут возить из-за кордона. Почему? А потому что наши, то бишь еще советские, нефтеперегонные заводы, в развитие которых новые хозяева, нещадно эксплуатируя, не вложили ни копейки, имеют выход бензина на тонну сырья вдвое меньший, чем зарубежные. Представляете, какой навар можно получить, гоняя туда-сюда одну и ту же цистерну: туда — с сырой нефтью, обратно — с бензином?

Разрушив отечественную промышленность и советскую плановую экономику в целом, за полтора десятилетия своего существования компрадорская российская власть создала абсолютно неконкурентоспособную на глобальном уровне экономику колониального типа, в которой подавляющая часть коренного населения, отлученная и от природных богатств, и от средств производства, вынуждена вместе с новыми хозяевами жизни паразитировать на товарно-денежном потоке, связанном с опустошением российских недр.

«Я желаю желания того, кто желает меня». Так звучит название осенней премьеры в одном из московских театров. В таком же положении с точки зрения экономической конкурентоспособности находится вся нынешняя Россия. И существует она пока как целостное государство лишь благодаря ракетно-ядерному оружию, созданному теми, кого по большей части уже нет в живых, и определенной частью пока еще живых пенсионеров. Но отнюдь не теми, кто ездит в бронированных «мерседесах» и летает на «боингах». Коренные жители России, никак не связанные с чужим вожделением, все чаще и во все большем числе ощущают себя лишними на пиру денежных чужаков, происходящем на развалинах их страны.

Новый учебный год

У кого что болит, тот то и самочувствует.

«Изучайте математику, физику и иностранные языки», — посоветовал министр образования и науки Фурсенко российским учащимся накануне нового учебного года. Но зачем в наши дни изучать указанные дисциплины? Один из моих бывших студентов, ставший банкиром, ответил на этот вопрос так: «Да что такое банковское дело после «квантов» и «статов»!» (то есть по сравнению с квантовой механикой и статистической физикой). Эту мысль на последней ярмарке вакансий, состоявшейся на физическом факультете МГУ, обращаясь к работодателям, подхватил нынешний декан факультета: «Если студенты способны освоить теоретическую физику, в банковских счетах они уж точно разберутся». Ну а как же с вакансиями для собственно физиков? А их нет, поскольку и физики в России больше нет. Нет потому, что денег на нее давно нет. А денег нет потому, что бронированные «мерседесы» есть. Круг замкнулся. И не только в отношении физики, но и отечественной науки в целом. Те же, кто тем не менее мечтает о науке, налегают, по совету Фурсенко, на иностранные языки.

Ни для кого не секрет, что большинство выпускников наших вузов, остающихся в России, по полученной специальности не работают. Изменения в российском образовании назрели. Однако та реформа российских вузов, что затеяна властью, как и тот (так называемый национальный) образовательный проект, что курирует господин Медведев, ничего путного России дать не могут. Прежде всего потому, что занимаются и реформой, и проектом люди, весьма далекие от образования. Главным же образом потому, что стране с колониальной экономикой образованные люди не нужны в принципе. И неслучайно власть столь жестоко расправилась с российскими учеными Даниловым, Кайбышевым и Сутягиным, вся вина которых пред властью заключалась в том, что, оставшись без средств к существованию, они попытались «поддержать штаны» за счет зарубежных заказов.

Электроника,

нанотехнологии

и Intel inside

Напрасно с морским биноклем в руках ждал Верховный главнокомандующий старта ракеты с борта атомной подводной лодки. Ракета не взлетела. Досадный эпизод, за которым по телевидению наблюдала вся страна, произошел три года назад и дал повод группе ученых и инженеров, связанных с электроникой, обратиться к президенту Путину с письмом, в котором подписанты поведали президенту о бедственном положении отечественной электроники. Говорят, что, ознакомившись с письмом, президент вызвал к себе главного российского финансиста. «О какой электронике они тут пишут! — возмутился финансист. — Пусть зайдут в «М-Видео» или «Эльдорадо». У нас этой электроники — девать некуда!» Тем все и кончилось.

7 сентября с.г. один из тех подписантов позвонил мне по телефону:

— Быстрей включай телевизор, обхохочешься!

По телевизору показывали заседание российского правительства, на котором наши министры обсуждали нанотехнологии. Но не содержание этих технологий. И не достижения в области этих технологий. И не причину интереса к этим технологиям. И не программу работ в области этих технологий. Министры пытались уяснить для самих себя, что означает слово «нанотехнологии». И уяснить никак не могли.

По-видимому, столь же трудно впервые увидевшим компьютер папуасам Новой Гвинеи понять, что означают написанные на компьютере слова «Intel inside».

А вот хохотать почему-то не хотелось.

Водородные двигатели

Водород — интересное топливо. К его достоинствам относятся высокое теплосодержание и экологическая чистота (продукт сгорания водорода — вода). Есть и недостатки: высокая взрывоопасность и трудности получения. В атмосферном воздухе водорода около 0,005%. А потому из воздуха его получать хоть и можно, но уж очень накладно. Проще посредством электролиза получать водород из воды, и такие установки давно существуют. Но вот ведь какая штука. Сначала вы должны разложить воду на водород и кислород, затратив при этом определенную энергию, и лишь потом, посредством сжигания водорода, вернуть эту энергию. Однако процессов со стопроцентным КПД не бывает. А значит, водородная энергетика, во-первых, невозможна без традиционной, а во-вторых, более затратна или менее конкурентоспособна, чем традиционная. И потому напрасно пугает Жванецкий скорой потерей интереса к российским нефтегазовым запасам. Пока в природных кладовых России остаются легко добываемые нефть и газ, ее нынешнее полупаразитическое благоденствие может продолжаться.

А дальше?

Дальше по Жванецкому.

Борис ОСАДИН