В начале ХХ века, когда и большевики, и меньшевики относили себя к социал-демократам, Ленин писал: «В социал-демократии, вплоть до социальной революции, неизбежно будут оппортунистическое и революционное крыло». История Коммунистической партии Российской Федерации подтверждает истинность этого ленинского утверждения. В ней в противовес новаторской идее единства социализма и патриотизма возникло ренегатское (предательское) отношение к ним, прикрываемое коммунистической риторикой, что есть верный признак современного оппортунизма.

О социал-демократствующих и патриотствующих

Ренегатство как предательство классовых и национальных интересов начинается с проповеди социализма и демократии вообще, без их классового содержания и национально-исторического своеобразия. Ренегатство — родовая черта правой западноевропейской социал-демократии. Возглашая классовый мир труда и капитала, социал-демократы, ведущие свою родословную от Бернштейна, покрывают все преступления империализма.

Политикой соглашательства с ним прокладывают дорогу к самому тяжкому из его преступлений — национально-государственной измене. Так случилось в Германии, в чем повинны вожди правой социал-демократии (К.Каутский и др.). К.Каутский своей теорией соглашательства, умиротворения социальных противоречий притупил бдительность немцев (и не только из числа рабочих), прямо пособничал вероломству агрессивной политики Гитлера. В 1927 г., когда Гитлер начал свое восхождение на вершину власти, духовный отец Социнтерна утверждал: «Передовые капиталистические государства... не стремятся к овладению новыми территориями в Европе». Они, по К.Каутскому, пойдут по иному пути: сочтут «более выгодным перейти к ультраимпериализму, т.е. интернациональному картелированию финансового капитала всех стран». По «материалистическому» пониманию истории К.Каутским, Р.Гильфердингом, Г.Куновым: империализм есть «прогресс». Теоретики социал-демократии и мысли не допускали об опасности фашизма в ведущих странах буржуазного мира. Тот же К.Каутский высокомерно поучал наивно верящих ему, что фашизм возможен только в мелкобуржуазно-отсталой стране, но никак не в Германии. Согласно его утверждению, «демократические страны Запада» имеют полнейший иммунитет к фашистской заразе.

От проповеди социализма и демократии вообще до обуржуазивания идеала социализма и демократии — таков путь правой западной социал-демократии, по которому она шествует и сегодня. Это путь ренегатства, прикрываемый высокими идеалами. По нему идут все, кто личный эгоизм довел до предательства. Как удобно: я, так сказать, выбрал третий путь — не за капитализм и не за коммунизм, я за социализм, мирно вырастающий из капитализма (никаких революций, а цель достигается). М.Горбачев, И.Рыбкин, Г.Селезнев... (счет предательства еще не закончен) — все они претендовали на новаторство в развитии социальной мысли в России. Вспомним нашумевшее на Западе и набившее оскомину у нас, в СССР, горбачевское утверждение: больше демократии — больше социализма. Какой демократии, какого социализма — не уточнялось. Результат — ни демократии, ни социализма. В том же ряду социального блефа о социализме и демократии вообще находится и селезневский программный тезис о социальном государстве. Это какое же государство должно стать социальным — нынешнее? Но ведь оно не только антисоциальное, но и асоциальное (противоправное). Каким же образом оно превратится в свою противоположность? Нет ответа на данные вопросы у Селезнева и не будет. Но зато как увлекающе звучит его тезис! Увлекает легковерных, в том числе и в КПРФ. Говорят же об исключении Селезнева из партии, как о большой интеллектуальной утрате.

За «новаторством» Горбачева — Селезнева (и Семигина тоже — о нем еще скажем особо) кроется интеллектуальная немощь дряхлеющей, полностью перешедшей на либерально-буржуазный путь правой западноевропейской социал-демократии. Да, она дала миру образцы мещанского социализма — шведского, швейцарского, австрийского. Но все это образцы социализма в границах «золотого миллиарда». Образцы сытого социализма, живые носители которого даже не вздрогнули, когда на их глазах бомбили Югославию и уничтожали памятники православной культуры в сербском Косово. Что же тут нового? Политикой каутскианского соглашательства с ультраимпериализмом получить гарантии сытого социализма за счет молчаливого оправдания насилия над народами незападной цивилизации, за счет потворствования угрозам США в отношении национальной независимости Китая, Вьетнама, Северной Кореи и Кубы, избравших путь социалистических преобразований вопреки филистерскому принципу «сытость — превыше всего!» Что ж тут нового?!

Российские социал-демократы (откровенные и прикровенные, т.е. скрытные до поры до времени в КПРФ) — социал-демократы поневоле: по указанию и соизволению свыше. Поступит сверху указание перерядиться в национал-патриотов — тут же это сделают по примеру рогозинской «Родины». Они — социал-демократы общего пользования — и для Запада хороши, и милы для правящего режима власти. Почему? Да потому, что поддерживают миф о реальности формирования среднего класса в России, который, по замыслу мифотворцев, примирит все общество (олигархов и бедных), оградит страну от социальной бури. Сколько слов потрачено Селезневым, Глазьевым и иже с ними на доказательство чудодейственной роли среднего класса?!

Если уж говорить о новаторстве доморощенных социал-демократов (а они появились в КПРФ — вспомним «Левую альтернативу» Корякина и др.), то надо признать: они — новаторы в области мистификации, ибо проповедуют то, чему не быть. Запад никогда не даст разрешения на вхождение России в «золотой миллиард», и, стало быть, никогда не сбудутся мечтания о шведском социализме у нас.

Отчего селезневы, глазьевы и с умилением взирающие на них в КПРФ (есть такие, есть!) так тянутся к соглашательской идеологии западной социал-демократии? Да оттого, что она искусно прикрывает ренегатство — элементарное предательство. Все социал-демократствующие в России — своего рода новаторы. Они открыли эпоху «цивилизованного» предательства. Так же, в отличие от каутских и гильфердингов, ввели в политическую практику патриотизм вообще — абстрактный патриотизм.

Его типичными проповедниками выступают известный Глазьев и малоизвестный Семигин. В КПРФ безоглядно доверились их патриотической риторике, приняв за прогрессивных представителей национального капитала, которого как не было, так и нет. Расплата за самообман не заставила себя ждать — Глазьев «увел» за собой голоса многих избирателей партии в декабре 2003 года. Семигин стал центром притяжения партийных диссидентов, эмигрировавших из ЦК КПРФ в Исполком НПСР. Но вернемся к абстрактному патриотизму, иными словами, патриотизму словесному, не требующему самопожертвования во имя достижения общедемократической и общенациональной цели — освобождения России от прозападного, проамериканского режима власти.

Абстрактный патриотизм — не новое явление в нашем Отечестве. Он был в ходу у кадетов в начале ХХ века. Их идеологи (Струве, Милюков, Маргулис) всячески клеймили позором царский режим. Обвиняли его в разрушении государства. Называли главным виновником всех социальных зол, что выпали на долю русского народа. На словах они были убежденными государственниками-патриотами. Но как только получили власть после Февральской революции, стали куда жестче, чем царь, проводить прозападную политику заодно с меньшевиками — правыми социал-демократами. Не кто иной, как Милюков, бывший министром иностранных дел Временного правительства, верный союзническому долгу, настаивал: Россия обязана продолжать свое участие в войне до победного конца. Война, первая мировая, погружала страну в бездну национальной катастрофы. Победа в ней нужна была Англии, Франции, США. Дореволюционный банкетный патриотизм кадетов обернулся новой кровью Русской армии, новым ее поражением.

Схожую картину мы видим сегодня: процветает абстрактный патриотизм. 20 марта сего года в Москве состоялся «конгресс патриотов России». Что было на нем? А то, что в свое время у кадетов: бичевание правящего режима со всеми его мерзостями, стенания по многострадальной России и клич: патриоты, объединяйтесь — спасайте Отечество!

Но что интересно: режим клеймили, никак не касаясь его олицетворения — президента Путина. Более того, один из выступающих заметил — режим никуда не годится, но, слава Богу, президент у нас нормальный. О необходимости гражданского и национально-патриотического сопротивления проводимым в России хищническим реформам — ни слова. Ни слова и о политической борьбе с крупным капиталом, что и понятно: ну не будет же Семигин ратовать за национализацию своего состояния! Не рискнет это сделать Селезнев (он — за классовый мир). Не пойдут на это ни лидер «Народной партии», ни лидер Партии пенсионеров, паразитирующие на идее социальной справедливости. Все они сидели в президиуме и аплодировали, когда речь шла о возрождении России. Все в духе абстрактного патриотизма. Кому он выгоден? Тому же правящему режиму: отвлекает внимание от его классовой природы, от деятельного патриотизма, т.е. непримиримой борьбы с ним — режимом торжествующей олигархической власти. И... разворачивает отчаявшихся, но наивных в политике людей в сторону президента.

Почитайте повнимательней «Родную газету», патронируемую Семигиным, и вы поймете, что это так и есть: в ней Путин всегда прав. И все же разница между абстрактным патриотизмом кадетов и абстрактным патриотизмом «новых патриотов» современной России есть: первые добивались ликвидации самодержавной власти царя, как изжившей себя (хотя и национальной по происхождению), что было в интересах Запада; вторые никогда не посягнут на самодержавную власть президента, что (да, да!) опять же в интересах Запада. Ко всему добавим, что смычка социал-демократствующих и патриотствующих в России не случайна. Она опять же в интересах Запада: Семигин и Селезнев рука об руку идут по пути, не имеющему национально-патриотического начала. Идут все дальше, дальше, дальше от России. Идут по пути социального и национального ренегатства. Старо все это: вожди II Интернационала, затем Социнтерна уже провели по нему многие миллионы доверившихся им. Результат — катастрофа Германии в Первой мировой и Второй мировой войнах, миллионы убитых и миллионы искалеченных во Франции и Англии, Версальский мирный договор, по которому Россия подлежала расчленению, что случилось бы, если бы не Великий Октябрь.

Поучительная история

Что является главной причиной того, что Селезнев и Семигин яростно ополчились против Зюганова, против КПРФ? КПРФ выбрала не путь примирения с буржуазно-криминальной действительностью, а путь борьбы с нею, путь, начало которого — единство социально-классового и национально-освободительного движения сопротивления властвующему режиму. В этом — главная причина отчуждения селезневых и семигиных от партии при всей их социалистической и патриотической риторике.

Выбор КПРФ названного пути был невероятно трудным: еще в КПСС о патриотизме говорилось редко и вскользь. Все внимание, со времен Хрущева, уделялось интернационализму. Причина тому — сознательное забвение истории международного коммунистического движения (истории Коминтерна). Именно в ней можно найти ответ на вопрос: какой должна быть тактика и стратегия Компартии, потерявшей власть и оказавшейся в положении оппозиции в условиях национально-государственной катастрофы?

Еще накануне III конгресса Коминтерна (1921 г.) Ленин выдвинул идею единого фронта в борьбе с империализмом. Из чего она вытекала? Из анализа поражений революционных выступлений 1918-1920 гг., когда буржуазная власть в большинстве стран Западной Европы вышла из состояния дезорганизации и неустойчивости. На фоне спада революционной волны стали особенно ясно видны последствия того, что компартии не сумели повести за собой широкие массы. Именно тогда Ленин выдвинул лозунг, ставший историческим: «В массы!». Ленинская идея единого фронта преобразовалась в идею народного фронта против угрозы фашизма, ставшей реальной в первую очередь для стран Западной Европы с установлением гитлеровской диктатуры в Германии в 1933 г.

К этому времени влияние коммунистов на массы заметно ослабло, и не только в Германии. Одна из причин того — обращение к классовому сознанию трудящихся при игнорировании их национально-патриотического сознания. Последнее на практике оказалось под воздействием фашистской идеологии, все более преобразовываясь в сознание националистическое, подавляющее классовые интересы человека труда. Понимание того, что сознание масс не безнационально, что об этом надо помнить, привнося в него социалистическую идеологию, пришло, увы, с опозданием — фашизация политической и духовной жизни Германии и Италии уже состоялась. Надо было наверстывать упущенное — повернуться лицом к проблеме патриотизма. Это было сделано на VII конгрессе Коминтерна (1935 г.).

Впервые в истории коммунистического движения высший его орган, конгресс, заявил о необходимости решительного отказа от сектантских взглядов по вопросу об отношении рабочего класса к нации: пролетариат есть передовой класс нации, законный преемник и продолжатель ее освободительных традиций и ее передовой культуры, самый последовательный защитник ее свободы и независимости; патриотизм — неотъемлемая часть интернационалистического мировоззрения рабочего класса.

Ленинская идея единого фронта трудящихся интерпретировалась VII конгрессом Коминтерна как идея народного фронта, в границах которого перед угрозой фашизма объединялись рабочий класс, крестьянство, левая (мелкая и средняя) буржуазия и представляющие их партии — Коммунистическая, социалистическая и др. Наиболее сильным было влияние на политическую жизнь страны народного фронта во Франции и Испании.

Во Франции партии и организации народного фронта на парламентских выборах в апреле—мае 1935 г. одержали решительную победу, завоевав 56% всех голосов. На основе результатов выборов было создано правительство во главе с социалистом Л.Блюмом, правительство, опирающееся не на какую-либо буржуазию, а на народный фронт (инициатором создания его явилась Французская компартия). Программа фронта предусматривала радикальные социально-экономические преобразования. В основном они были осуществлены: заработная плата повышена на 7—15%, установлен ее гарантированный минимум, введена 40-часовая рабочая неделя, узаконены оплачиваемые отпуска, введены элементы государственного контроля за деятельностью банка. Все это стало возможным благодаря мощному забастовочному движению летом 1936 г. Оно, что особо отметим, определяло политику народного фронта. Политику, которая парализовала деятельность фашистских лиг, отвела непосредственную фашистскую угрозу. Но эта угроза еще существовала, и, чтобы предотвратить ее, французские коммунисты выдвинули идею единства нации. Летом 1936 г. ФКП провозглашает политику «протянутой руки» католикам. Она осуждает бесплодный антиклерикализм социалистов и сектантское отношение к верующим. Призывает объединиться всех трудящихся и всех демократов, независимо от их верований. Сколь это актуально для КПРФ и ее союзников сегодня! Давно пора коммунистам протянуть руку православным и мусульманам и окончательно преодолеть последствия жестокой политики воинствующего атеизма, крестными отцами которой были Троцкий и его последователи (Хрущев и др.).

Политика национального единства ставилась французскими коммунистами во главу угла. Они предлагали назвать народный фронт французским. Социалисты воспротивились этому.

Еще дальше, чем во Франции, пошли коммунисты Испании: они выдвинули лозунг национального единства как лозунг народной демократии, что имело исключительно важное значение перед угрозой установления в стране диктаторского режима Франко — режима прогерманского. Компартия Испании характеризовала его в качестве режима варварской иностранной диктатуры. В начале 1938 г., когда в результате наступления франкистов и интервентов в Испании сложилась крайне тяжелая обстановка, коммунисты убеждали народ: «Единство, в котором мы сегодня нуждаемся, — это новое единство, более широкое, более прочное, более эффективное и действенное, чем то, которое существовало до сих пор. Это единство должно быть национальным единством» (Д.Ибаррури). Необходимость названного единства сознавалась испанцами более чем кем-либо: они столкнулись с «пятой колонной».

Образование народных фронтов во Франции, Испании, Греции позволило на время задержать нашествие фашизма в Западной Европе. Но остановить его не удалось: Социнтерн отказался поддержать предложение Коминтерна об организации единых действий против фашизма. Социал-предательство открыло дорогу последнему. В годы Второй мировой войны западноевропейский социал-демократизм, соблюдая приличия, осуждал фашизм, не борясь с ним. Сегодня он, этот демократизм, — одна из составляющих глобализма по-американски. Одна из составляющих «пятой колонны» в России.

В массы: к солидарности трудящихся и национальному единству!

Идея народного фронта была новаторской. Она объединяла классовую солидарность трудящихся с борьбой за национальное единство при реальной опасности утраты национальной независимости. В ее реализации марксистский классовый подход в определении стратегии и тактики политической деятельности коммунистов сопрягался с культурно-историческим или цивилизационным подходом в стремлении достичь единства нации. Последний обязывал учитывать особенности национального сознания — его религиозную форму, традиции патриотизма, вытекающие из истории борьбы за национальную независимость в той или иной стране. Одни считали и считают это отступлением от марксизма, другие (к ним мы относим и себя) — его дополнением, развитием. Руководствуясь одним из главных правил диалектической логики, в коем, по Ленину, заключена суть марксизма — конкретный анализ конкретной ситуации, — коммунисты обязаны искать и находить новые, новаторские пути решения назревших противоречий. Это непреложно, в особенности когда решается вопрос жизни или смерти страны как независимого государственного образования.

КПРФ при всех просчетах в ее деятельности избрала новаторский путь борьбы за спасение и возрождение России: соединение социально-классового и национально-освободительного движения в массовом движении сопротивления прозападному (проамериканскому) режиму власти. Такая тактика борьбы определяется анализом главного противоречия современной России. Его можно представить в единстве двух сторон.

Это противоречие:

— между огромным большинством эксплуатируемых и меньшинством эксплуатирующих, причем эксплуатирующих не только живой труд неимущих наемных работников умственного и физического труда, но и труд прошлых поколений советского общества (средства производства, похищенные олигархическими кланами);

— между исторически сложившимся традиционным опытом жизнебытия многонационального народа с такими его базовыми ценностями, как коллективизм, нестяжательство, духовность, стремление к социальной справедливости, ведущая роль государства в экономике, социальной жизни и культуре, и насильственно внедряемым захватившим власть меньшинством западным буржуазным образом жизни с всевластием рынка, частной собственности, воинствующего индивидуализма и бездуховности.

Это противоречие одновременно социального (между трудом и капиталом) и национального (между патриотизмом и космополитизмом) характера. Оно может быть разрешено на пути к солидарности трудящихся и национальному (у нас — многонациональному) единству. Для достижения того и другого и был создан по инициативе КПРФ Народно-патриотический союз России (НПСР). Этот союз был еще слаб, но в нем правящий режим увидел угрозу своему существованию. Именно поэтому его идеологи и политтехнологи разработали и ввели в действие проект перехвата политической инициативы партии. Суть проекта состояла в том, чтобы преобразовать структуры КПРФ в структуры НПСР, финансируемые Семигиным и ему подконтрольные. Далее: вывести партию из состояния борьбы за массы, загнать ее в прокрустово ложе думской (парламентской) деятельности. Для этого предлагался вариант участия партии в думских и президентских выборах в формате КПРФ—НПСР. Обслуживающие интересы Семигина в КПРФ (нашлись такие!) проталкивали данный вариант в обход партии, причем клялись именем Ленина, напоминали о его тактике политических компромиссов. Правда, почему-то (?) забыли ленинское предупреждение: есть компромиссы и компромиссы: есть компромиссы, на которые коммунисты пойдут, ибо они не связаны с отступлением от партийных принципов, и есть компромиссы для коммунистов недопустимые, несущие в себе опасность принципам партии.

Принципы политической независимости большевистской партии (в начале ХХ века она именовалась социал-демократической) при выборах в Думу и в ее работе определены Лениным в 1906 г. в статье «Социал-демократия и избирательные соглашения». Представим отдельные извлечения из нее.

«Социал-демократия смотрит на парламентаризм (участие в представительных собраниях), как на одно из средств просвещения, воспитания и организации пролетариата в самостоятельную классовую партию...

...Исходным пунктом общей избирательной тактики социал-демократии должна быть полная самостоятельность классовой партии...

...Выборы здесь (в крупных городах. — Прим. автора) важны вовсе не по числу депутатов в Думу, а по выступлению с.-д. перед наиболее широкими...слоями населения...

...Идейно-политическим содержанием избирательной кампании и частных соглашений будет выявление учения социализма и самостоятельных лозунгов с.д.».

Нам непременно скажут: «Но ведь это написано сто лет назад». Да, это так, но нынешняя Государственная дума так же бесправна, как и сто лет назад. И так же реакционна. Время актуализировало сказанное Лениным в 1906 году: коммунисты должны идти на выборы в Думу и быть в ней самостоятельной классовой партией.

Французские и испанские коммунисты могли себе позволить идти в составе народного фронта в законодательное собрание Франции и кортес Испании потому, что эти представительные органы власти тогда, в 30-е годы, вправе были, по конституции, решать вопрос о формировании правительства — один из важнейших вопросов о власти. Но и в данном случае коммунисты не поступились самостоятельностью классовой партии.

Попытка подбить партию на вхождение в блок «КПРФ—НПСР», удайся она, лишила бы КПРФ возможности говорить с думской трибуны от своего имени и, что представляло грозящую опасность, — размыла бы классовое содержание партийных лозунгов. Доказательство тому — проект концепции думских и президентских выборов, опубликованный в «Искре» — методическом бюллетене Исполкома НПСР в июне 2002 г. Нет в проекте ни одного из протестных требований. Он представляет собой программу социал-демократической модернизации существующего буржуазно-криминального строя, о чем мы уже писали («Грозящая опасность», «Советская Россия», июль 2002 г.; «Искрит справа», там же, декабрь 2002 г.). Два года назад вопрос стоял так: или увеличение думских мест путем солидного финансирования выборов и ценой утраты идейно-политических позиций КПРФ, или сохранение КПРФ как самостоятельной партии. В просторечии: деньги или убеждения. По сути дела, данный вопрос есть вопрос о будущем Компартии России: оставаться ли ей коммунистической — партией борьбы за массы — или преобразоваться в парламентскую, правую социал-демократическую партию. Вопрос не нов. Он встал перед российской социал-демократией после поражения революции 1905 года. Тогда Ларин, один из видных представителей меньшевизма, доказывал необходимость перехода к «европейской партии действия на основе расчета», ратовал за смену «российского варварства» европеизмом. Попросту говоря, вел речь об образовании в России расчетливой парламентской партии. «Теория пассивности», «ренегатское отношение к революции» — так характеризовал Ленин ларинские суждения в статье «Кризис меньшевизма». В ней, заметим особо, он высказал мысль, имеющую непреходящую ценность для каждого, кто желает видеть в КПРФ партию борьбы за массы, партию революционного действия: «От большевиков отпадали и будут отпадать отдельные лица, но в нашем направлении не может быть кризиса».

От КПРФ отпадали и будут отпадать отдельные лица (измены по трусости, интеллигентскому оппортунизму, по отчаянию после возможных поражений еще ждут нас впереди — так было и будет, вплоть до революции), но не будет кризиса в избранном партией направлении — в направлении к единству социализма и патриотизма, социально-классовой и национально-освободительной борьбы. Оно объективно, это направление. Оно победит, как бы и какие бы ренегаты ему ни противодействовали.

Что касается социально-классового движения, то оно, имея объективную основу (государство, выполняя олигархический заказ, продолжает политику ограбления трудящихся — реформа ЖКХ и т.д.), пока еще стихийно, разрозненно. Самодовольно-сытое шмаковское руководство профсоюзов выполняет свое предназначение: спускает пары из котла социального гнева — грозит стачкой, услужливо идя на переговоры с властью. Ждать от него организации протестного движения работников государственного и частного производства — все равно что ждать у моря погоды. Мы — коммунисты — можем внести организующее начало в протестное движение, если у нас хватит упорства, воли и последовательности, чтобы ежедневно, не рассчитывая на мгновенный одноактный результат, пропагандировать идею народного референдума по четырем вопросам: национализация олигархического капитала, отмена купли-продажи земли, государственная гарантия коммунальных услуг населению (тепло- и водоснабжения в первую очередь) при их доступной оплате для неимущих (не более 10% от дохода семьи), гарантия минимальной зарплаты не ниже прожиточного минимума. Но, по нашему убеждению, если проведение референдума, заявленного в предвыборных лозунгах КПРФ, не будет требоваться от власти, то партия потеряет лицо. Без настойчивости и самоотверженности, проявляемой в будничной работе — борьбе, масс не завоюешь. Идут за борющимися до конца. К решению наиболее общих вопросов (вопросов референдума), как подсказывает жизнь, надо идти от решения частных каждодневных вопросов выживания. Уже вызрели лозунги: «Работы! Зарплаты! Тепла!». Их выдвижение нельзя оттягивать. В противном случае их предложат, что весьма вероятно, моделируемые в кремлевских апартаментах партии типа Социалистической единой партии России (СЭПР). Исключать этого нельзя — котел социального напряжения может взорваться. Чтобы предотвратить взрыв, надо спускать пар, для чего и предназначены создаваемые наспех социал-демократствующие образования.

Национально-освободительное движение немыслимо без обращения к советскому сознанию людей разных национальностей. Сознанию, родившемуся в борьбе за независимость многонациональной Советской России — СССР. Все переплелось в этом сознании: русское начало и его продолжение в союзе и дружбе народов, их уверенность в светлом будущем (не будем стесняться признать — так оно и было) и гарантия этой уверенности — Советская власть. Многие миллионы советских людей, выходя из состояния отчаяния от ужасов последних двадцати лет и сравнивая, что им дала Советская власть и чего лишила их нынешняя власть, ждут от коммунистов призыва: «За Советскую власть!». В нем социально-классовое и национально-освободительное движение сливаются воедино, как это было в годы Великой Отечественной.

Послесловие

Системный кризис правящего режима (в экономике, политике, культуре) не означает еще отсутствие у него способности на временную стабилизацию. Средства оттяжки его гибели хорошо известны: создание видимости решения проблем, что давно назрели; социальное и политическое маневрирование по принципу «каждому — свое» (так сказать, не забудем ни пенсионеров, ни миллиардеров), и выделим особо формирование «пятой колонны» в рядах главного своего противника — Коммунистической партии России (КПРФ).

Режим уже продемонстрировал свою способность к мистификации патриотизма, создав «Единую Россию» под флагом госпатриотизма. Сегодня, при нарастании целенаправленно и планомерно нерешаемых социально-экономических проблем, ничего не остается власти, как пойти на мистификацию социалистической идеи под флагом западноевропейского социал-демократизма. Один из основных элементов прозападной политики Путина в России — создание послушной оппозиции. Для достижения данной цели используются селезневы, глазьевы, семигины (кто еще в очереди?) и вся ренегатская рать в КПРФ. Кто входит в нее? Люди большой культуры, заблуждающиеся по убеждению, каковыми были тот же Карл Каутский или идеолог кадетов Петр Струве. Достойные противники Ленина, они боролись с ним на поприще философии, социологии, науки «история». Они потерпели поражение, но сохранили свое имя в истории борьбы с грозным противником. После смерти Ленина им хватило культуры признать его величие.

Кто же сегодня социал-демократствует и патриотствует в КПРФ? Отнюдь не люди убеждений, пусть и ложных. Отнюдь не люди энциклопедических знаний, неверно используемых. Социал-демократствуют и патриотствуют люди без убеждений с весьма скудными знаниями. Мелкотравчатый авантюризм, интриганство, циничные лицемерие и ложь — вот их удел. Они пытаются представить из себя поборников правды, но даже в ее мистификации элементарно глупы.

Кто-то из них десять лет назад призывал партию готовиться к пролетарской революции, а сегодня убеждает ее, что капитализация страны необратима и надо идти другим путем. На поверку оказывается, что идти надо путем соглашательства. Недавно шесть членов ЦК, давно уже не отражающих позиции региональных партийных организаций, в которых они состоят, обратились к партии и предложили Зюганову, обвинив его в немыслимых грехах, добровольно уйти в отставку. Какой же главный грех приписывается лидеру КПРФ? Ни много ни мало — недостижение победы над правящим режимом власти. И об этом заявляют претендующие на знание марксизма. По их утверждению выходит, что именно Зюганов виноват в том, что верхи пока еще могут управлять по-старому, а низы — по-старому жить. Выходит так, что он, Зюганов, из рук вон плохо командовал развитием производительных сил в России и не справился с определением характера производственных отношений. Короче, не сумел-таки скомандовать «Стоп!» варварскому капитализму.

Социал-демократствующие ренегаты никчемны. Но они опасны. Подобно ракушкам и водорослям и другой нечисти налипают они на днище партийного корабля и могут, если днище не чистить, привести в негодность корабль.

КПРФ готовится к Х съезду. Партия чутко прислушивается к голосу низов — партийных и народных. Там новаторство, там жизнь, там слышны звуки кующейся Победы.

Юрий БЕЛОВ.