Аркадий Аркадьевич Башмачкин поставил на пол свой распухший портфель и облегченно выпрямился. Прошел на кухню, открыл кастрюлю. Пахнуло кислым.

- Эх, не успел. Не выдерживает суп. Ну, хоть что-то. Уже поздно. Все спят. Можно почитать. А раз суп не очень, то можно почитать подольше. Тоже хорошо. Жена хозяйством пренебрегает. Тоже ученая. Хорошая жена, умная. Работе не мешает.

Четыре года уже в столовую не ходил. Туго с финансами. Физик - устаревшая профессия. Стал забывать вкус котлет. А большой специалист был. Можно сказать, эксперт по свежести. Котлета свежая - когда при глотании не ощущаешь ничего эдакого. А если чувствуется без глотания, то это уже по меньшей мере третья свежесть. Сейчас это не актуально.

Аркадий Аркадьевич принес стул, достал из портфеля книгу, и процесс пошел. Когда читал, по ассоциациям думал о многом постороннем. Приходилось перечитывать. Отдыхал. Эти часы да еще поездки в метро - самое лучшее время. Больше всего он любил читать. Почти все. Кроме детективов и библейских историй. Последнее время трудно стало с книгами. Сплошная белиберда, несерьезная. А редкие приличные ужасно дороги. Хорошо, дети успели вырасти с книгами. И у них сейчас ничего не достанешь. Такие же ученые.

Закончив пищеприемный процесс, Аркадий Аркадьевич потянул портфель достать папироску. Но у портфеля вдруг отвалилась ручка. Аркадий Аркадьевич похолодел. Он уже давно этого ожидал, и даже появился интерес, когда же это случится? Но одно дело ждать, а другое - дождаться. Все места уже чинил кроме ручки. Портфель был старый и, как ни берег его Аркадий Аркадьевич, при последнем издыхании. В начале перестройки не догадался купить запасной. Мыло закупил, а о портфеле не подумал. Теперь нет ни денег, ни портфелей в магазинах. А без портфеля физику - как без рук. Так называемый кейс - это так, для фраеров. В том числе и для называющих себя учеными. Настоящему ученому нужен портфель, большой, с тремя отделениями. Всегда найдутся бумаги и книги, которые надо носить с собой, так что лишнего места в нем не бывает. Даже если не требуется, когда идешь на работу, заталкивать туда в булочной пару буханок. Одну себе на работу, другую для дома. Когда ночью возвращаешься, все уже давно закрыто. Когда-то пара арбузов влезала. Может, и сейчас бы влезла, да неактуально. Добрый был портфель. Орудие труда и средство производства. А теперь? М-да-а. Ручку иголкой не пришьешь, тут нужны слесарные навыки. А теоретик только формулы умеет писать, ну, может, еще и немного думать. Аркадий Аркадьевич остановился в растерянности. Что же делать?

Он вспомнил один случай. Считал когда-то на большой машине, а она "зависла". Дежурным оператором был новенький, недавний аспирант, кандидат, физик. Знать не знал машины. Подошел и говорит: "Сейчас поправим. Я же физик, физик все может!" Постоял немного, строго глядя на машину и переваливаясь с пяток на носки и обратно, как Альберто Сорди в "Уличном регулировщике", когда добился престижного поста итальянского гаишника, - и завел. "Я ведь тоже физик. Ну, может, не такой лихой. Но все же!"

Аркадий Аркадьевич принялся разглядывать портфель. Ручка оторвалась только с одной стороны. Легко подсчитать, что это в два раза легче. Но из "струменту" только плоскогубцы. Что с ними сделаешь? Он вспомнил о Кавендишской лаборатории. Ее называли веревочно-сургучной, потому что они там стряпали себе приборы из консервных банок, и хорошо получалось. Давно это было. Чем бы скрепить? Он раскрыл портфель, разгреб содержимое и увидел на дне скрепку. Хорошая скрепка, большая. Теперь надо как-то приделать. За скобу на портфеле зацепить можно. А вот с ручкой надо подумать. Ну, думай, не думай, а придется зацепить за кожаную обтяжку ручки, благо кожа не сингапурская. Повозившись немного, Аркадий Аркадьевич с сомнением посмотрел на свою веревочно-сургучную продукцию. Некрасиво, в глаза бросается. О, изолентой обмотать - и концы в воду. И крепче будет. Так и сделал. Кайф, как говорят некоторые, хотя надо говорить "кейф". Умиротворенный, Аркадий Аркадьевич пошел спать.

На следующий день на душе было легко. Аркадий Аркадьевич, шагая со своим портфелем, с удовольствием поглядывал на него. Довольный тем, что все так просто обошлось, он вспоминал чудесного робота из каттнеровского "Робота-зазнайки", который с восхищением разглядывал в зеркале свои колесики: "Крутятся!"

Но к ночи, когда он шел от метро, произошло непоправимое. Какие-то двое, разумеется, не пожилые, попросили у него закурить, а так как курева не оказалось, поинтересовались содержимым портфеля. Долго они в нем вдвоем копались: портфель - не кейс. Ничего полезного для себя они там, конечно, не нашли. В раздражении один так наподдал портфель ногой, что портфель отлетел, а ручка осталась в руках у второго. И тот ее запустил куда-то далеко-далеко. В темноте не видать. И они, слава богу, пошли дальше.

Аркадий Аркадьевич подобрал портфель и бумаги, которые впотьмах нашлись, взял все это в охапку и потащился домой. Все, переживал он, теперь придется ходить с авоськой. Ну, что ж поделаешь? Может, оно и к лучшему? Очень уж портфель тяжелый. К старости такую тяжесть вредно таскать. Да и не нужна никому физика, все уж в глаза смеются - тоже труженик нашелся, демонстрирует тут со своим портфелем. Как раньше говорили: "А еще шляпу надел!"