Президентские выборы завершились крупным ЧП. Через двадцать минут после закрытия избирательных участков полыхнул и сгорел московский Манеж — шедевр русского зодчества и один из главных символов столицы. Со времен наполеоновского нашествия в Москве не случалось ничего подобного. Хорошо еще, что ветер дул в сторону от центра, а то, не ровен час, пришлось бы поминать в прошедшем времени еще один архитектурный шедевр — здание Сената, ныне президентский корпус Кремля. Теперь говорят, что деревянные перекрытия Манежа — уникальные «фермы Бетанкура» — были стары и крайне огнеопасны. Как будто никто об этом не подозревал в течение 186 лет...

Это ЧП можно было бы назвать дурным предзнаменованием, если бы оно было первое. Но оно, увы, не первое и, очевидно, не последнее. Знамений более чем достаточно. «Отматывая кино назад», мы видим и рухнувший «Трансвааль», и отравленный «Норд-Ост», и затонувший «Курск», и затопленный «Мир», и взорванные дома и поезда. И все это — в разгар путинской «стабильности». Но президент, оказывается, как бы ни при чем. Его рейтинг как был, так и остался неколебим. Кажется, сгори завтра полстраны, рейтинг будет еще более гордо выситься над пепелищем.

Что-то тут не так. В Испании, например, после взрывов в электричках, унесших двести жизней, на улицы вышли десять миллионов человек, предъявили жесткий счет правящей партии и отстранили на выборах ее от власти. У нас же все общественные и техногенные катастрофы, еще более страшные, чем испанские, выводят на улицы в основном не толпы протестующих, а толпы зевак. Сопоставляя российские и испанские события, всевозможные политологи в очередной раз рассуждают о «загадочной русской душе», безропотно сносящей любые издевательства над собой. Однако, на мой взгляд, никакой загадки здесь нет. Просто испанец и россиянин находятся в разных положениях. Возмущенный политикой правительства испанец идет не на кухню ныть, а на улицу митинговать. А потом идет на избирательный участок и голосует против тех политиков, которые держат его за быдло. Он поступает так потому, что твердо знает: его личный поступок и его личный голос имеют кое-какой вес в «этой стране». Этот вес он нагулял за многие десятилетия борьбы с фалангистским режимом Франко. Он знает, что выборы — не комедия. Россиянин же знает, что выборы — комедия и даже кое-что похуже.

Жизнь давно уже приучила нас к тому, что любое общественно-политическое действо сшито на две стороны — лицо и изнанку. Наши выборы — классический тому пример. Официальное их содержание предписано законодательством и остается неизменным: приди на участок, получи бюллетень и выбери из шести фамилий одну. Но в разных условиях эта одинаковая формальная процедура может наполняться совершенно разным реальным содержанием в зависимости от текущей политической конъюнктуры.

Нынешняя конъюнктура известна. В течение четырех лет всей мощью государственной пропагандистской машины избирателю внушалась одна только мысль: голосуй не голосуй — от тебя ничего не зависит, мы все равно сделаем так, что президентом останется Путин. По сути дела, начальство приказало населению явиться 14 марта на избирательные участки и проголосовать за Путина. Свидетельств тому — хоть пруд пруди. По месту работы граждан проводилась массовая викторина «Кто? Где? Когда?». И действительно, разве начальству не интересно, кто, где и когда исполнит свой гражданский долг? Вопрос «За кого?» даже не задавался — кому ж охота рисковать здоровьем! Невозможно было, например, лечь в больницу, не имея на руках открепительного удостоверения. А если у тебя, допустим, острый перитонит, исключающий возможность сбегать за означенным удостоверением, то это твои проблемы. Если ты пенсионер и не голосуешь, забудь и думать о льготных продовольственных наборах и бесплатной стрижке! Если ты студент, подумай о том, что бесплатный зачет-автомат на дороге не валяется. Если же тебе выпало несчастье быть родителем шалопая-троечника, забудь и думать о переводе шалопая в следующий класс! Ну а уж если ты глава районной администрации, то изволь вспомнить пионерскую юность и будь готов! Например, к тому, что завтра тебя выкинут с насиженного местечка.

Зачем же все это делалось?! Ведь если Путин и в самом деле так популярен, как об этом докладывали социологи, то к чему загонять граждан в рай дубиной? Неужели не понятно, что дубина может только воспрепятствовать, а отнюдь не споспешествовать «единству партии и народа», или, как выражались еще раньше, «единению народа с царем и царя с народом»! Ну а если рейтинг Путина дутый, то не ясно ли, что противоречие между протокольными итогами выборов и индивидуальными настроениями граждан отнюдь не послужит укреплению авторитета власти? Но начальство, повинуясь не разуму, а наследственному бюрократическому инстинкту, само загнало и себя, и всех граждан в унизительное положение.

Разумеется, среди голосовавших за Путина были и те, кому безотчетно нравятся его походка и улыбка, его афоризмы и обещания, сбывающиеся «с точностью до наоборот», но таких меньшинство. В основном же Путина поддержала масса осторожных граждан, счетших за благо не «светиться» при столь тотальной проверке на благонамеренность. Даже со всеми административными накрутками эта масса не составляет большинства народа. И если завтра Путин, не дай Бог, будет смещен каким-нибудь дворцовым переворотом, никто из этой единодушной массы и пальцем не пошевелит в его защиту и уж тем более не выйдет на улицу под лозунгом «Руки прочь от ВВП!».

Итак. Формально граждане выбирали одного президента из шести кандидатов. Реально же им пришлось выбирать между исполнением и неисполнением приказаний начальства. Именно таково объективное общественное содержание прошедших выборов. А для того чтобы не исполнять приказ, требуется известная смелость. Ведь всякий, кто так или иначе уклонился от голосования за Путина, автоматически попадал в число неблагонадежных элементов. Самая тотальная проверка на благонадежность была устроена в национальных республиках, потому и «поддержка» зашкалила в них за 95 процентов. Радоваться подобным результатам могут только очень недальновидные люди. В Москве это поняли, и потому в ночь подведения итогов ретивые «национальные» начальники уже получили нагоняй за излишнее, не соответствующее европейским стандартам рвение.

Но как бы то ни было, приказ был отдан и состоял из двух частей: 1) прийти на выборы, 2) проголосовать за Путина. Соответственно и нарушители приказа разделились на две части — на тех, кто вообще не пришел, и на тех, кто пришел и не проголосовал за Путина. Обе возможности были доступны каждому протестующему. И очень важно, какую из них он выбрал.

В оппозиционных кругах было сказано немало слов в поддержку первой возможности, то есть бойкота выборов. Но тот, кто взаправду решил активно бойкотировать выборы, должен был не уезжать в этот воскресный день за город, а действовать прямо противоположным образом. Он должен был вооружиться своим паспортом и явиться в восемь утра на избирательный участок, усесться рядом со столом, где выдаются бюллетени на его букву, и до восьми вечера следить, чтобы никто — ни случайный бомж, ни сам председатель участковой комиссии — не посмел воспользоваться его бюллетенем. Это было бы очень утомительно, значительно тяжелее, чем отбыть в уикенд на природу, но это была бы пусть хоть и самая мягкая, но действенная форма активного бойкота — двенадцать часов мороки вместо сорока восьми часов отдыха. Компартия Российской Федерации не поддерживала, как известно, идею бойкота, поэтому и не выдавала никаких рекомендаций относительно конкретных его приемов. Но мы ждали, что пропагандисты бойкота порекомендуют гражданам хотя бы такой безобидный способ активного неучастия в выборах. Рекомендателей, к сожалению, не нашлось…

Граждане, воспользовавшиеся второй возможностью, явившиеся на участки и проголосовавшие не за Путина, конечно, отдавали себе полный отчет в том, КТО будет провозглашен президентом независимо от их волеизъявления. Они могли бы устраниться под предлогом того, что их кандидату все равно ничего не светит. Но они пришли и сделали то, что сделали. Их оказалось не так уж и много, но только их можно признать действительно смелыми, активными и сознательными гражданами. Ведь, по сути, то, на что они решились вопреки приказаниям начальства и «мнению большинства», является фактически гражданским неповиновением. И очень характерно, что три четверти неповинующихся оказались именно сторонниками левых идей.

С учетом всех этих обстоятельств 14 процентов голосов, полученных кандидатом от КПРФ Николаем Харитоновым, следует признать вполне удовлетворительным результатом. Партия подтвердила, что у нее есть миллионы идейных сторонников. Своим голосованием они четко выразили свое отношение к путинскому курсу и свое понимание того, какова должна быть альтернатива этому курсу. А идейные сторонники — значит, и наиболее активные, и это еще пригодится оппозиции, причем не только на выборах. Кроме того, в рамках выборов был проведен и своеобразный внутренний референдум по вопросу о том, кто есть кто в левом движении, кому быть его лидером. Отдав кандидату Компартии в три с лишним раза больше голосов, чем Глазьеву, избиратель поставил точку в этом искусственно навязанном левопатриотической оппозиции споре. Претензии Глазьева на лидерство оказались необоснованными — обмануть избирателя, конечно, можно, но не более одного раза.

Ответственность за судьбу левопатриотического движения по-прежнему лежит на КПРФ. И эта высокая ответственность обязывает партию как можно скорее покончить с внутренними проблемами и неурядицами, еще теснее сплотить ряды. Что она, убежден, и сделает на своем съезде в июне этого года. Результаты президентских выборов послужат для этого хорошей исходной базой.

Александр ФРОЛОВ