Когда слышишь об очередном новшестве в реформировании военной организации страны под названием Российская Федерация, хочешь не хочешь, а вспомнишь восточное проклятие недругу: «Чтоб ты жил в эпоху перемен» (т.е., по-современному, реформ).

Это проклятие преследует отечественные Вооруженные силы не менее 15 последних лет, ибо военные «реформы» начались еще при М.Горбачеве. И конца им в обозримом будущем не видно, хотя министр обороны РФ еще минувшей осенью торжественно заявил вроде бы об обратном.

I

Отрицать необходимость периодического реформирования военной организации и особенно ее главной составляющей — Вооруженных сил, конечно, глупо. Изменяются (и порой существенно) система военных угроз государству, внешнеполитическая обстановка, внутренняя ситуация, военный потенциал свой и вероятного противника и другие факторы национальной безопасности. Постоянные перемены переживают средства вооруженной борьбы, приобретая принципиально новые свойства и затрагивающие основы традиционного военного искусства.

Сущностью военных реформ, как известно, является совокупность коренных преобразований военной организации, направленных на ее приведение в соответствие с изменившимися внешними и внутренними условиями. Главная же цель любой военной реформы — придание Вооруженным силам и органам военного управления нового качества, переход на новую ступень развития.

Реформы Ивана Грозного привели к созданию постоянного войска, упорядочению военной службы и организации системы управления военными структурами государства. Военные преобразования Петра I были вызваны организационной и технической отсталостью русской армии от армий ведущих европейских держав. В результате петровских реформ Россия получила регулярные армию и флот, новые средства ведения войны, современное по тем временам военное искусство, качественно новые кадры, порядок и дисциплину. Военная реформа 60—70-х годов XIX в., проведенная под руководством Д.А.Милютина, явилась составной частью общероссийских буржуазных преобразований, вызванных ростом в стране капиталистических отношений, отменой крепостного права, формированием гражданского общества и... поражением русской армии в Крымской войне. В результате реформ в Российской империи была создана новая военная организация государства с военно-окружной системой управления, сформирована массовая регулярная армия, комплектуемая на основе всесословной (вместо рекрутской) повинности, введена новая система вооружения и новая тактика войск.

Поражение России в русско-японской войне стало толчком к военной реформе 1905—1912 гг., которая привела к существенным изменениям и новому качеству в военной системе империи.

Завершение Гражданской войны в России и победа Красной Армии над контрреволюцией и иностранной интервенцией, мирная передышка позволили молодой республике в 1924—1925 гг. сократить почти в 10 раз численность Вооруженных сил, перевести армию на смешанный принцип устройства (кадрово-милиционная система при профессиональной полумиллионной армии и всеобщей системе подготовки резервов). Одновременно была принята программа перевооружения армии и флота и началась разработка теоретических основ ведения вооруженной борьбы в новых условиях. Это реформа связана с именем М.В.Фрунзе.

Глубина и радикальность военных преобразований, именуемых реформой, заключаются в смене исторического типа армии. Именно это и предполагалось в сути военной реформы, объявленной в 1992 г. В заявленных военно-политическим руководством целях реформы звучало стремление к созданию принципиально новой военной системы государства. Военная наука обосновала необходимость трансформации бывшей Советской Армии в армию нового типа. Были уточнены и доктринальные взгляды на обеспечение военной безопасности, место и роль армии в системе военной организации государства.

Так, например, исключались имперские устремления с задействованием Вооруженных сил, функционально армия ориентировалась на решение оборонительных задач. Главный военный закон страны — «Об обороне» закреплял эту направленность военной политики России. Он поднимал политическую значимость министра обороны в вопросах военной политики и укреплял роль Генерального штаба в организации вооруженной защиты государства, координации планирования и боевых действий всех силовых структур государства.

II

Минуло десятилетие, менялись президенты и премьеры, министры обороны и начальники Генштаба — и что же? Анализируя нынешнее состояние Вооруженных сил РФ, можно утверждать, что заявленное их реформирование (как важнейшая составная часть военной реформы) так и не состоялось. Более того, в истории Российского государства впервые в результате преобразований армия не только не выросла в качественном отношении, но и во многом утратила способность к защите страны и ее интересов от реального противника, от конкретных военных угроз.

Вместо развития армия деградирует, разрушается. Отсутствие законодательного акта, регламентирующего ответственность за принимаемые решения в сфере военной безопасности, привело к разгулу волюнтаризма, необузданной борьбе за влияние и контроль над армией, беспределу в разбазаривании военной техники и имущества, развалу и ликвидации элитных войск. Отброшены на обочину военная наука и военная теория. Ныне военные ученые поставлены в услужение одиозным личностям для обоснования самых абсурдных решений. В числе таковых в последние годы — расформирование Сухопутных войск, составляющих костяк Вооруженных сил (в настоящее время после огромных напрасно растраченных ресурсов они восстановлены как вид ВС), уничтожение эффективной системы противовоздушной и противоракетной обороны, ликвидация главного командования Ракетных войск стратегического назначения, разрушение стройной системы подготовки, воспитания и расстановки военных кадров. Вооружение и военная техника в результате физического и морального износа нарастающими темпами выходят из строя, единичные новые образцы поступают лишь для показных мероприятий.

В минувшем, 2003 г. министр обороны РФ Сергей Иванов заявил о завершении военной реформы, но «реформаторский» зуд, как видно, оказался сильнее. Не так давно была затеяна интрига с перераспределением полномочий между Министерством обороны и Генеральным штабом. Под угрозу поставлена оправдавшая себя система военного управления — и все из-за борьбы амбиций двух руководителей военного ведомства: единоначальника и его первого заместителя. В интригу вовлечены Верховный Главнокомандующий ВС, Государственная дума, общественность.

11 июня с.г. Госдума приняла в третьем чтении поправки к Закону «Об обороне», в соответствии с которыми управление Вооруженными силами России будет осуществлять Министерство обороны. До этого момента управление ВС осуществлял министр обороны через Минобороны и Генеральный штаб, являвшийся «основным органом оперативного управления Вооруженными силами РФ». Ранее положения о Министерстве обороны и Генеральном штабе ВС утверждал глава государства, теперь Верховному Главнокомандующему оставлено только Минобороны.

Таким образом, существенно понижен статус Генштаба. Он низведен до уровня одного из второстепенных органов военного ведомства. Положение о том, что министр обороны управляет Вооруженными силами через Министерство обороны, означает: чиновники из окружения С.Иванова будут повелевать Генштабом. В народе по такому поводу говорят: хвост управляет собакой.

Понимают ли это парламентарии, принявшие поправки к закону подавляющим большинством в 384 голоса? И к чему может привести такое единодушие?

III

Генеральный штаб Вооруженных сил всегда играл ведущую роль в обеспечении боевой готовности, организации боевой, оперативной и мобилизационной подготовки, морской и летной выучки личного состава, организации службы войск. Практически и Генштаб, и штабы видов ВС, округов и флотов выступали организаторами и контролерами всех процессов, происходивших в ВС.

В то же время руководители штабов всех уровней, начиная с Генштаба, непосредственно подчинялись министру обороны, соответствующим главкомам и командующим и имели статус их первых заместителей. Это обеспечивало поддержание главного принципа военной организации — единоначалия. И проблем с подчиненностью не было.

Со своей стороны министр обороны, являясь членом правительства, членом высшего политического руководства (Политбюро, Совбез и др.), проводил в ВС военную политику государства.

Принятые Госдумой поправки к Закону РФ «Об обороне», по моему глубокому убеждению, во-первых, разрушают единство управления Вооруженными силами, во-вторых, могут привести да и уже приводят к провалам в поддержании боевой и мобилизационной готовности, организации оперативной и боевой подготовки войск (сил), к сбоям в их техническом оснащении, поскольку в МО сегодня нет структур, кроме штабов, которые способны осуществлять эти функции.

А кроме того, появляется реальная опасность, что в случае формирования правительства на партийной основе Вооруженные силы могут превратиться усилиями министра обороны в инструмент политики не государства, а той или иной партии.

В основе нового варианта закона «Об обороне», предусматривающего снижение статуса Генштаба, лежит не государственная целесообразность, а давняя интрига между министром обороны (вначале И.Д.Сергеевым, сегодня — С.Б.Ивановым) и начальником Генштаба А.В.Квашниным, разжигаемая последним уже который год. Стержнем этого противоборства было отнюдь не стремление повысить свою ответственность за боеспособность Вооруженных сил, а контроль за финансовыми потоками, кадровые протекции, возможность присвоения генеральских званий «своим».

IV

На вопрос, кто прав — С.Иванов или А.Квашнин, я бы ответил: «Чума на оба ваши дома». Ибо руководители Минобороны и Генштаба избрали весьма «оригинальный» путь решения, а точнее — ухода от проблем обороны и безопасности. В нынешней опасной для России геополитической обстановке (неразрешенность балканской проблемы, обострение ситуации на Ближнем Востоке, быстротечное расширение НАТО и его проникновение на постсоветское пространство, наступательная политика США и восточных соседей России, планомерное выдавливание российского влияния на Кавказе) министр обороны РФ и начальник Генштаба пытаются убедить общественность и личный состав Вооруженных сил, что угрозу безопасности Российскому государству представляют не мощные военные группировки стран и блоков, нацеленных на захват чужой территории, природных ресурсов и установление марионеточных режимов, а некое абстрактное явление, именуемое международным терроризмом. Характерно, что здесь они забывают о противоречиях и демонстрируют поразительное единодушие.

Великий Вольтер был тысячу раз прав, изрекая: «Сколько нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое». Вот и вдалбливают вышеуказанные руководители в сознание народа, что НАТО даже на территории России — это благо, а американская военщина — братья навек. А вот для борьбы с бородатым террористом или шахидкой армия — в полной боевой готовности.

Поэтому-то министр обороны РФ в конце минувшего года на совещании руководящего состава Вооруженных сил России поставил РВСН, ВМФ, ВВС, Сухопутным и другим войскам задачи по нейтрализации следующих угроз:

— вмешательство во внутренние дела РФ,

— нестабильность в сопредельных странах,

— создание оружия массового уничтожения,

— попытки насильственного изменения конституционного строя в РФ,

— создание незаконных вооруженных формирований,

— широкомасштабная деятельность организованной преступности,

— деятельность сепаратистских и радикальных религиозно-националистических организаций.

И многое другое подобное, вплоть до борьбы с контрабандой оружия. Но ведь это — прямые функции совсем иных структур: ФСБ, МВД, МИДа, а никак не Минобороны. А вот, скажем, о проблеме расширения НАТО — ни слова. Как будто ее не существует и ее не надо решать.

Вероятно, именно по причине игнорирования угроз со стороны Запада руководство Минобороны РФ провело на Дальнем Востоке учения с громким названием «Мобильность-2004» и спланировало совместные с НАТО учения в зоне Атлантики.

В Послании же президента России Федеральному собранию к задачам общенационального масштаба отнесено совсем иное. Ключевое положение заключается, на мой взгляд, в следующей фразе В.В.Путина: «Мы должны обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и потенциальной внешней агрессии. И в этой связи важнейшей задачей остается модернизация наших Вооруженных сил, включая оснащение стратегических ядерных сил самыми современными системами стратегических вооружений. У нас все для этого есть».

Если это произнесено не для красного словца, то здесь заложено многое. Во-первых, признание в качестве главных угроз попыток военно-политического давления на Россию и вероятность масштабной внешней агрессии. Именно масштабной, поскольку президент апеллирует к стратегическим системам вооружения. Такого рода угрозы вряд ли может представлять собой фантом международного терроризма. Нет, это удел государств и союзов, обладающих мощным военным потенциалом, потенциалом, превосходящим российский. Следовательно, ориентир в обеспечении военной безопасности России выбран верный.

Настораживает другое. Подобные громогласные заявления Б.Ельцина и раннего В.Путина на практике реализовывались с точностью до наоборот. О чем, собственно, и свидетельствует нынешнее состояние деградирующих армии и флота. И в первую очередь ослаблялись и разрушались военные организмы стратегического назначения: РВСН, дальняя и военно-транспортная авиация, ПРО, Воздушно-десантные войска, стратегическая составляющая ВМФ. В этом ряду — и последнее законодательное ограничение стратегических функций Генштаба.

Удивляет излишняя доверчивость (а может, безответственность?) Верховного Главнокомандующего к своим «стратегам». На его глазах в ходе предвыборных (февраль 2004 г.) учений на Северном флоте не стартуют морские ракеты, составляющие почти половину ядерного потенциала страны, — это преступление зачисляют в «условный пуск». Главная морская стратегическая система «Тайфун» осталась без ракет — виновных нет. После победных рапортов сменяющих друг друга, как на конкурсе красоты, ведомств, которые управляют боевыми действиями в Чечне, взрывают по очереди президентов северо-кавказских республик — тоже никто не повинен.

А на днях общественность была буквально шокирована признанием президента В.В.Путина: увиденное им в ходе поездки в Ингушетию расходится с тем, что он знал в Москве о рейде чеченских боевиков. Выходит, Министерство обороны, Генштаб и спецслужбы еще и дают первому лицу государства неполную или искаженную информацию? А это уже похоже на некий сговор или заговор. Дальше, что называется, ехать некуда.

Возможно, поэтому планируют и проводят учения, цели которых далеки от реальных угроз. А ведь учения — это, как известно, репетиция проведения конкретных боевых операций. Спрашивается, что же мы будем репетировать в Атлантике совместно с американцами? Счетная палата несколько дней назад обнаружила ущерб, нанесенный «умелым» руководством Минобороны и Вооруженных сил, на миллиарды рублей. В ответ последовали новые высокие воинские звания вплоть до генерала армии чиновникам, даже ни дня не служившим в армии и на флоте. Причем темпам роста таких «полководцев» мог бы позавидовать сам маршал Г.К.Жуков. Для небольшого ранга чиновников из спецслужб, пришедших с С.Ивановым, в Минобороны чуть ли не бульдозером расчищались должностные барьеры, увольнялись без каких бы то ни было разумных оснований достойные генералы, устанавливались штатно-должностные категории, соответствующие воинскому званию генерал армии, для должностей, которые при всех предыдущих министрах обороны были не выше генерал-полковника.

И это в то время, когда войска сокращаются, разоружаются, а военная организация превращается в придаток полицейских структур. Даже по собственному признанию С.Иванова, которому, конечно же, невыгодно давать общественности полную картину положения в армии и на флоте, боевая подготовка ВС России находится «пока еще не на должном уровне». Сказано это всего неделю назад, то есть вскоре после победных заявлений об успешном завершении реформ военной организации государства.

* * *

...В недавней беседе с одним действующим генералом я задал вопрос: как ему видится «изнутри», есть ли хоть что-то позитивное в деятельности военного руководства России? Услышал оригинальный ответ: «Откуда взяться позитиву, если процессами в армии управляют дураки и «питерцы»». А хотелось бы, чтобы это делали профессионалы.

Л.Г. ИВАШОВ,

генерал-полковник,

вице-президент Академии геополитических проблем.