В последние годы, когда Родина оказалась ввергнутой в пучину трагических бед, прямое обращение к людям «на злобу дня» нередко берет верх над художественным творчеством. И это вполне понятно у него, выдающегося русского писателя и общественного деятеля, живущего одной жизнью со своим народом. «Как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных» — таким всегда был и таков сегодня его голос.

Прочтите фрагмент одной из последних речей Валентина Распутина, которая была произнесена перед участниками VI Всемирного русского собора в декабре минувшего года. И поздравим его с днем рождения!

ОШИБАЮТСЯ те, кто поверил, будто после 11 сентября, когда таранили Америку, история отстояла себя и свое право развиваться таинственными собственными путями, отдельными для Запада и Востока, Юга и Севера. Напротив, события 11 сентября — и сейчас это все заметней — еще больше подтолкнули стремление к строительству полностью контролируемого глобального мира. И, чтобы не оказаться в нем, требуются не только молодежные протестные мятежи, но и решительная воля государств. Мир изменился, и национальную самобытность какого бы то ни было народа за «железным занавесом» сегодня не удержать. Границы разгораживаются, валюты сливаются, диктат объединенной империи сильных по отношению к слабым и непокорным становится все более беспощадным.

Глобализация — это все вместе и все против всех, жестокий закон естественного отбора и ступенчатого выживания, звериная конкуренция, могила всего индивидуального и заповедного, оконча-тельная инфильтрация души и воли. Вновь подступает со своей страшной материальной правдой Великий Инквизитор из «Легенды» Достоевского: «О, никогда, никогда без нас они (люди. — В.Р.) не накормят себя. Никакая им наука не даст хлеба, пока они будут оставаться свободными (свободными в своей вере и любви к Христу. — В.Р.), но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам:

«Лучше поработите нас, но накормите нас». Поймут наконец сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого — вместе немысли-мы... Убедятся тоже, что не могут быть никогда свободными, потому что малосильны, порочны, ни-чтожны и бунтовщики. Ты обещал им хлеб небесный, — обращаясь к Христу, продолжает Великий Ин-квизитор, — но, повторяю опять, может ли он сравниться в глазах слабого, вечно порочного и вечно неблагодарного людского племени с земным`»

И вот в этот-то оголенный ци-ничный мир, где идет торгашеский промен духовных даров на дары вещественные, шантажируют хле-бом и выдают индульгенции на жизнь, где «нет преступления, а стало быть, нет и греха», а права человека выше прав народа, в эту плавильную печь, где из всякого своеобразия — и прежде всего из национального — вырабатывается стандартный продукт, — вот туда-то и вталкивается теперь торопли-во Россия для соответствующего обжига и формовки...

ВСЕ проводившиеся в 90-е годы реформы устраивались в России по чужим образцам, они были не ис-ходящими изнутри, а привнесен-ными извне. И даже поверх чужих норм добавлялось с избытком — в расчете на то, что наш брат упрям, его надо ломать наверняка. Подав-ляющее большинство населения не сделалось от этих ломок ни энер-гичней, ни педантичней, как аме-риканцы или немцы, а от жестоких ударов по самым чувствительным местам согнулось от боли пополам и до сих пор не может распрямиться. Большинство обеднело, психически и морально изнурилось и по-теряло последнюю веру в государство «Безгосударствеиных» людей, не имеющих ни прав и ни обязанностей, ни привязанности и ни благодарности, одичавших и отчаявшихся, в России сейчас не меньше, чем было их во времена лже-дмитриев. Государство отвернулось от своей великой национальной культуры, и она, как побирушка, в бессилии ужимаясь и теряя голос, пробавляется подаянием. Литература, два века бывшая естественной и нравственной школой народа, отпихнута, словно натерший шею хомут, и ее место с гиком, лаем и непристойностями заняла подворотня. Уберегшаяся Россия, также сторонящаяся государства, пытается спасаться от всего этого содома общинами с христианским, полусветским-полумонастырским уставом, да ведь известно: лжа — что ржа, без державной подмоги тлит любые крепости.

Казалось бы: что было — то бы-ло, не убиваться же теперь по отшедшему! — если бы оно только было отшедшим. Ничего подобного: продолжается так называемое углубление реформ. Углубление — это посягательство не только на государственные основы, но на отечественные освященные традицией глубины, откуда «есть-пошел» со своими собратьями русский человек. Готовящаяся реформа русского языка и образова-ния (реформа образования уже началась в «экспериментальном», т.е. в замаскированном виде) — как раз из этого ряда вмешательства в духовную генетику русской жизни и переключения ее в простую функцию. В последние времена действительность награждала нас за измену самим себе такими непристойностями, что от повторения их мы, похоже, разучились краснеть. Уже забыто, что президентскую предвыборную кампанию пять лет назад у нас проводили американцы, что сплошь и рядом американцы ходили в советниках и главных специалистах при подготовке российских реформ. Единый выпускной и вступительный экзамен по тестам — это изобретение американской педагогики в помощь своим оболтусам, не способным к обширному и творческому знанию, — так зачем же еще, скажите на милость, лучшее в мире образование, нуждающееся, разумеется, в финансовой поддержке, переводить на худшее, как не из подобострастия к сильному, который показывает у нас себя хозяином?! И реформа русского языка с упрощенным правописанием — не для того ли сейчас идет вокруг него возня, чтобы американцам, внешним и внутренним, легче было составлять для наших ребятишек учебники и заменить Шахматова и Даля?! Примитивно, скажете, глупо? А разве менее примитивно и менее глупо, но по последствиям своим не менее пагубно уродливо менять на нас саму кожу, чтобы мы приличней вы-глядели пред светозарными очами Запада?!

Народы не делятся по сортности, второстепенных народов не бывает. Однако существует такое понятие, как ранг народа в истории. Этот ранг может усиливаться или ослабляться в зависимости от усиления или ослабления государства. Но народ всегда, в любых неудачах и несчастьях будет иметь внутренние, духовные и физические запасы для восстановления своих сил и значения, покуда он остается самостоятельной и самодостаточной величиной, покуда опирается на свои исторические истоки. Но как только повреждается корень, а специалисты принимаются хлопотать не над его спасением, а над спасением занесенных в него вредителей, дело может закончиться печально...