El Mundo" 6 января 2002, Исабель Лонги-Бракали

В российском городе на улицах выживает почти столько же детей, сколько во всей Колумбии, они - добыча наркотиков и детской проституции, контролируемой мафией.

Дети Питера

Голубые глаза Маши - это глаза ангела, но они не могут смотреть ясно, потому что ее смеющийся рот окаймлен странной отметиной от коричневого лака, туманящего ее сознание. "Это краска для кожи", - хихикая, поясняет она заплетающимся языком и показывает маленькую опустошенную бутылочку. Содержимое ее уже находится в пластиковом пакете, который девочка сжимает в руке. Маша прижимает его ко рту, делает вдох и выдох, будто надувая воздушный шарик. Ей всего лишь четырнадцать лет. Четыре года назад она подсела на клей, но он уже не вставляет настолько, чтобы она хоть на несколько минут забыть ту нищету, что превратила ее в ребенка улиц Санкт-Петербурга. Таких как она, живущих в ужасных условиях на улицах этого российского города, города европейского, население которого превышает, например, население провинции Мадрида, насчитывается 16 тысяч детей.

В эти дни столбик термометра не поднимается выше 10-20 градусов ниже нуля. Все вокруг покрыто снегом и льдом, но, похоже, что в день приношения волхвами даров, даже сердца замерзают в этом, не столь отдаленном, месте, центре культуры и туристического паломничества, правители которого каждый год заботятся о том, чтобы защитить огромными фанерными ящиками статуи в парках города, в то время как 16 тысяч детей (!), необходимо повторить эту цифру несколько раз, чтобы действительно поверить в нее (во всей Колумбии бездомных детей насчитывается 20 тысяч), растут без какой-либо крыши над головой.

В 16.00 уже темно как глубокой ночью. Маша вдыхает и выдыхает, а в это самое время ее подруга Таня (12 лет) надувает свой коричневый шар. Они согласились показать одно из своих мест для ночлега: чердак, заполненный мусором, источающим невыносимую вонь, но отопительные трубы здания дают этому помещению достаточно тепла.

Как только исчезает свет дня, дети улицы превращаются в детей парадных, чердаков, подземелий... любого места, где они могут прислониться к трубам, идущим к раскаленным российским батареям.

У Маши и Тани есть и дом и семья. "Да, у меня есть мама, я даже разговариваю с ней, когда она не пьяна. Когда она напивается, я злюсь на нее и поэтому ухожу из дома", - удается проговорить с долгими паузами и кивками головой первой из девочек. Другая не может сказать практически ничего, она только смеется и просит новую шапку - совершенно необходимую для того, чтобы переносить ледяной ветер. Они продолжают нюхать свою дрянь из пакетов, совершенно не стесняясь при этом присутствия посторонних.

Обе девочки - это наследие коммунизма, и как все остальные малолетки, с которыми они делят свое убежище, они на собственной шкуре испытывают последствия капитализации. Десять лет, прошедших после смены режима, погрузили большую часть населения Санкт-Петербурга в бросающуюся в глаза нищету, сопровождающуюся крайне высоким уровнем алкоголизма. Абсолютно некомфортная ситуация в семьях выталкивает многих детей, некоторым из которых не так давно исполнилось восемь лет, в гнусный мир попрошайничества, проституции и преступлений.

Об этом говорится в исследовании, проведенном факультетом Социологии Санкт-Петербургского Университета, профессора которого не упускают возможности сообщить, что именно там защищал свой диплом по праву сам президент Владимир Путин. Анализ этого растущего явления - появления самых маленьких жертв отсутствия защищенности - составляет часть проекта Международной организации труда (МОТ) по уничтожению наихудших форм эксплуатации детей (англоязычная аббревиатура - IPEC).

Этим занимаются добровольцы и социальные работники под координацией Алексея Бушарова. И это не так просто в городе, руководители которого лишь недавно признали существование бездомных детей на улицах, где законы не наказывают сутенеров и педерастов, где не применяется закон, устанавливающий минимальный возраст работающего - 15 лет (на один год меньше, чем принятое МОТ международное соглашение номер 138, ратифицированное в 1979 году Россией) и где многие предприниматели и политики, опрошенные социологами, выступают за еще большее снижение возрастного ценза, дающего возможность с ранних лет малолетним гражданам самим зарабатывать себе на хлеб.

"77% детей улицы работают в условиях эксплуатации и опасности, наносящих существенный урон их физическому и психологическому развитию. Как минимум 40% из них - это жертвы проституции и детской порнографии, 30% принимают участие в незаконной деятельности, таких как воровство и транспортировка наркотиков, уличных группировок", - говорит Бушаров.

В действительности же, не имеющей никакого отношения к законодательству о труде, они уже в восемь лет, и это в самом лучшем из случаев, начинают попрошайничать, собирать стеклянные бутылки, которые сдают по рублю за штуку, картонные упаковки и банки, которые затем продают для переработки.

Кроме того они моют машины, носят сумки с продуктами, убирают.... Делают любую работу, получая при этом от 10 до 200 рублей за день.

Доступные наркотики

Клей, носящий парадоксальное название "Момент", который нюхают все дети улицы, обходится им в 15 рублей. Они могут достать его в многочисленных киосках, заполонивших те же улицы, на которых дети взывают к великодушию своих сограждан.

Немало среди них тех, кто на вопрос социологов, проводивших исследование, о том, воруют ли они, либо занимаются проституцией, отвечают положительно. Большая часть девочек (в возрасте, в среднем, 12 лет) отдают свои тела всего лишь за один доллар, а иногда даже за бутылку пива.

Другие более организованы. Взятые в оборот мафией, о которой все в Санкт-Петербурге говорят абсолютно естественно, они берут 100 долларов, столько же составляет средняя зарплата любого русского. Отсюда до путешествия, заботами сетей по нелегальной перевозке людей, занимающихся поставкой молоденьких проституток из Восточной Европы в такие страны как Испания, только один шаг.

Маша и Таня признают, что предоставляли платные сексуальные услуги в различных ситуациях. "Но только оральный секс", - уточняют они. Конечно же ни одна из них не ждет сегодня никакого подарка, им достаточно нового шарика, чтобы понюхать.

Российские законы не наказывают родителей

В Санкт-Петербурге забота о детях регулируется в качестве обязанности так называемым Семейным Кодексом, но не существует никаких законов, которые наказывали родителей, не выполняющих свои обязанности.

Только в крайних случаях они могут быть лишены родительских прав, и тогда дети оказываются в детских приютах, где могут пребывать только один год. Затем они поступают в детские дома, в которых живут до 14 лет.

Их знают как социальных сирот, пушечное мясо улиц и преступности. "В настоящее время мы имеем больше социальных сирот, чем детей, потерявших своих родителей" - признает депутат от Законодательной Собрания Санкт-Петербурга, вице-премьер Правительства по социальным вопросам Валентина Матвиенко.

Выбор у них не большой. Социальные общественные программы выделяют по 600 рублей тем семьям, которые захотят усыновить одного из этих детей.

Эта помощь умножается на количество детей, но отнюдь не гарантирует им светлое будущее и настоящий дом. Если к 14 годам они до сих пор находятся в детском доме, то государство обязано заботится о них до достижения 23-летнего возраста и предоставить им жилище после получения ими образования. Это общежития - десять больших комнат и общая кухня и ванная комната.

"У этих детей возникают трудности при получении аттестата зрелости, когда они оканчивают ее они не знают как жить в мире, за стенами детского дома, попадают в руки преступных группировок, которые отнимают у них квартиры", - признает депутат, не выказывая беспокойства и не ставя вопроса об ответственности, которую несут правители, имеющие возможность пресечь такую практику.

www.communist.ru

Перевод Анны Гонсалес

Оригинал публикации: San Petersburgo, la ciudad de los `ninos de la calle`

("El Mundo")