Сегодня, спустя 40 дней после трагических событий в Театральном центре на Дубровке, разгорелся спор, кто должен возмещать моральный вред бывшим заложникам и родственникам погибших за перенесенные страдания. Уже несколько подобных исков к столичному правительству находятся на рассмотрении Тверского межмуниципального суда. С ответной стороны прозвучало разъяснение председателя Московской городской думы Владимира Платонова о том, что Москва эти иски удовлетворить не может, потому что они разорят столичный бюджет. Такой подход представляется мне не совсем правовым, поэтому хотел бы высказать свою точку зрения.

То, что претензии этих несчастных людей последуют, нетрудно было догадаться. Почему? На мой взгляд, потому, что федеральная власть все 58 часов драмы вела себя по отношению к родным и близким заложников, мягко говоря, не по-людски.

Сначала их, собравшихся в спортзале ПТУ, уверяли, что штурма не будет и вот-вот начнутся переговоры. И даже потом, когда штурм состоялся и люди погибли, этих истерзанных людей опять обманули. По их рассказам, в 7.30 утра к ним пришла вице-премьер В.Матвиенко и сказала, что все окончилось благополучно, жертв нет, заложники освобождены и развезены по больницам для реабилитации.

В первые после штурма часы высшие чиновники государства, как, например, зам.министра внутренних дел В.Васильев, уверяли, что жертвы произошли от пуль, причем неясно — чьих. Потом, скрепя сердце, власть признала, что применен какой-то газ, но люди погибли не от него, а от «несвоевременного оказания медицинской помощи». Причем три дня Кремль упорно отказывался назвать этот газ, и только на 4-й день министр здравоохранения Ю.Шевченко что-то пробубнил о безобидном снотворном веществе на основе фентанила.

Он, мол, и поныне применяется при наркозах, так что причиной смерти быть не может. А то, что этот газ вызывает шок, аллергию, останавливает дыхание и его категорически запрещается применять, если рядом с больным нет аппарата «искусственного дыхания», министр скромно умолчал. Да ведь и признался-то по требованию мировой общественности, поскольку среди отравленных «снотворным» оказались 8 иностранцев. И, наконец, леденящая душу истина — на заседании «Об-щественной комиссии СПС» эксперты заявили: свыше 100 человек погибли от газа сразу, еще в зале, потому их бездыханные тела выносили и складывали в автобусы и машины, как дрова.

С каким чувством целый месяц воспринимали официальное вранье родственники погибших? Тем более что у многих от пресловутого «фентанила» начались непроходящие нарушения здоровья.

А что сделал федеральный центр? Тут-то и начинаются вопросы. Президент В.Путин выразил соболезнование родным погибших, объявил по стране траур, а что дальше? Какие нормативные акты определило правительство РФ или Госдума для оказания внеочередной бесплатной социальной помощи, реабилитации здоровья жертв теракта, улучшения их жилищных условий? Не слышно. Никаких дополнительных бесплатных санаторнокурортных путевок, лекарств или улучшения жилищных условий для них не предусмотрено.

Кто из руководящих лиц ФСБ и МВД, глав государства отстранен от должности за ротозейство, безответственность и неспособность предотвратить теракт? Ведь вооруженные до зубов бараевцы на Дубровку не из Мытищ прибыли — из воюющей Чечни. Десятки блок- и милицейских постов благополучно миновали. Где агентура, слежка, меры профилактики? И приехали бандиты не в гости к московскому мэру, а требовать от президента В. Путина прекратить войну в Чечне и вывести оттуда войска. Но ответом им был штурм спецназа, так к кому теперь предъявлять иски за невинно загубленные жизни? Кто должен компенсировать вред, причиненный потерпевшим?

На мой взгляд, это должен делать тот, кто дал «добро» на применение отравляющего газа. Нам говорят: он был пущен, потому что у власти не было другого выхода. Во-первых, у какой власти? У федеральной. Ведь всю операцию по освобождению заложников возглавляли именно ее чиновники. В частности, мы прекрасно помним мелькание на телеэкране директора ФСБ Н.Патрушева и слышали его предложение к террористам сдать оружие и выпус-тить заложников на свободу. В этом случае он «гарантировал им жизнь».

Логика федеральной власти такова: мол, чтобы спасти 1000 человек, мы были вынуждены пожертвовать сотней. И президент о том же в своей речи сказал: простите нас, что не смогли спасти всех. Это называется вред, причиненный крайней необходимостью, то есть нанесение меньшего зла во избежание большего.

Да, по закону это не влечет уголовной ответственности, но ставит вопрос о возмещении морального вреда. Без излишних комментариев предлагаю обратиться к закону. Так, статья 1067 Гражданского кодекса гласит: «Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред» (часть 1).

Кто же это лицо? Кого имеет в виду закон в данном, конкретном случае? Кого привлекать в качестве ответчика?

Статья 1069 Гражданского кодекса РФ предписывает: «Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования».

Словом, все зависит не от места совершения теракта, а от органа, где работает должностное лицо, причинившее вред. В нашем случае это те государственные чиновники, которые возглавляли операцию по освобождению заложников и дали команду на применение отравившего людей газа.

При выборе ответчика мы должны обратиться и к статье 1079 ГК РФ. Она трактует: материальную ответственность за причиненный вред несет лицо, которое своей деятельностью или бездействием создает повышенную опасность для окружающих. Здесь имеется в виду использование транспортных средств, механизмов, электрической и атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих газов и тому подобное. Вот под это «и тому подобное» как раз и подпадает наш случай. Как говорится, кто хозяин того самого фентанила, тот и платит.

Примененный газ — отравляющее или усыпляющее вещество — является источником повышенной опасности, принадлежит государству, и потому ответственность за все наступившие вредные последствия применения этого вещества несет именно оно. При таких обстоятельствах надлежащим ответчиком по делам о возмещении имущественного и морального вреда, причиненного применением отравляющих веществ при штурме Театрального центра на Дубровке, является Российское государство в лице государственной казны.

В свою очередь Российская Федерация вправе применить обратный иск к террористам, которых это государство уничтожило, чтобы сокрыть от мирового сообщества и собственных граждан все следы. То есть убийством всех до единого террористов оно сделало невозможным установление причин условий, способствовавших совершению этого преступления, а также назвать имена вдохновителей и сообщников Бараева как в самой России, так и за рубежом.

Мне кажется, сейчас вообще трудно говорить об удовлетворении исков о возмещении морального вреда, поскольку Московская городская прокуратура ведет следствие по делу о захвате заложников. Вот когда оно закончится — тогда другое дело. В выводах следователей, надо надеяться, будут обстоятельно названы причины и условия, способствовавшие совершению теракта, официально установлены пострадавшие от него и названы причины смерти людей.

Абдулла ХАМЗАЕВ, заслуженный юрист РСФСР.