«— Он вампир! Все соки из меня выпил! — жалуется жена.

— Да кто с нею две недели прожить сможет, тому памятник надо при жизни поставить! — возражает муж.

Кто же они? Обыкновенная русская семья. Фамилия у них — Путины»...

С такой сенсационной запевки, вынесенной на обложку, начинается появившаяся к Рождеству Христову книга Ирены Питч «Пикантная дружба: моя подруга Людмила Путина, ее семья и другие товарищи». Автор сего бестселлера — не писательница и не журналистка, а гамбургская юристка и служащая «Международного пищевого концерна». Уже одно это обстоятельство вызывает повышенный интерес. Диву даешься — как «пищевой» юристке удалось затесаться в семью кадрового разведчика, ставшего к этому времени правой рукой Бородина, а затем главой ФСБ, премьером и президентом России? Как и для чего ей удалось завести «исповедальную» дружбу с Людмилой Путиной, ее дочерьми и даже с самим «Володей»? Разве для того чтобы с немецкой педантичностью устроить «большую стирку» подсмотренного «семейного белья» Путаных? Чтобы пустить «в дело" каждое, возможно, случайно оброненное слово, каж-дую бытовую сценку в этой семье?

Откровенно скажу, что по прочтении этой «книги-прачечной» возникает смешанное чувство стыда и неловкости. Ведь речь в ней идет о семье президента России, избранного нами. Стало быть, и о нас с вами. Это чувство усугубляется еще тем, что эту книгу, по словам Ирены Питч, благословил сам Путин: «Передай Ирен, — наказывал он Путиной, — пусть побольше пишет». Ну та и написала. Так написала, что век будут помнить и не забудут, какой может быть «пикантная дружба». Больше всего, конечно, досталось, как это водится, инициатору этой «дружбы» — Людмиле Путиной.

Уж ее она «вылепила», как могла и как хотела. По словам Питч, Людмила — дама с гордой осанкой и зеленовато-голубыми глазами цвета аквамарина. У нее сильный характер, она не робкого десятка, упрямства ей не занимать. И еще она — правдоискательница, пытающаяся реализовать себя, выйти из-под тени мужа. Это ее сильные стороны. Ну а слабостей — хоть пруд пруди! Она непунктуальна. Всякий регламент ей обременителен, любит опаздывать (не семейная ли это привычка?). Не может побороть свою инертность. Из всех своих идей не довела до конца ни одной. Порой беспричинно раздражительна. Своим дурным настроением может терроризировать всех. «Однажды, — вспоминает Питч, — во время пребывания Людмилы и ее дочерей в Гамбурге я с трудом достала для них три самых дорогих билета на оперу Моцарта «Волшебная флейта». Но Людмила раздраженно заявила: «Я эту оперу уже смотрела. К тому же она скучная». — «Но надо же подумать о своих детях, —

возразила я, — они получат удовольствие от чудесной увлекательной сказки». Но тут появился еще более серьезный повод для раздражения и обиды Путиной:

«Мне больше нравится сидеть в царской ложе», — заявила она. «Но в гамбургской опере таких мест никогда не было и нет, — ответила я, — здесь царем является рядовой зритель».

Впоследствии Путина объяснила сей казус тем, что в бытность работы Володи вице-мэром Санкт-Петербурга она привыкла сидеть в царской ложе, что она лучше себя там чувствует. Иногда Людмилу раздражали сущие мелочи, и она могла перевернуть с ног на голову все и из хорошего сделать плохое. «Как-то, — продолжает Питч, — Путина до смерти расстроилась из-за какого-то кусочка кожи, отвалившегося от каблука ее туфли и битых полчаса ползала по аллеям гамбургского парка в поисках этого сокровища...»

В чем еще обличает Ирена свою закадычную подругу? В том, что та имела типичную для русских жен-щин привычку — любила круглосуточно бродить по немецким мага-зинам. В Гамбурге, к примеру, она четыре дня кряду ходила по магазинам и так натрудила ноги, что ей пришлось менять туфли на босоножки, хотя дело было зимой. А покупок сделала настолько много, что их не смог принять аэропорт...

Не по душе Питч и пристрастия Путиной: она любит коллекционировать ручки «Паркер» и красивые блокнотики. Любит подолгу смотреть телевизор, часами разговаривать по телефону. И еще очень любит заграницу (может, эта любовь передалась и ВВП?). Летом, как правило, отдыхает с дочерьми на Средиземном море. Это юг Франции или Маврикий. Зимой — в Швейцарии, Австрии, Финляндии. Любит посещать зоопарки мира. Многие из них уже посети-ла. Но, конечно, главное ее пристрастие — еда...

«Пища для нее, — рассказывает Питч, — особая чувствительность. Ее слабость — кафе, рестораны. Она с самозабвенным наслажде-нием, постанывая, принимается за трапезу, расслабляясь при этом. Это для нее настоящий праздник, пир. Особенно любит баранину (и снова, как ВВП!), улиток, грибы, пироги. Вообще гастрономическое удовольствие ее отличается большой смелостью и тягой к рискованным экспериментам. Она явно относится к той категории людей, которые знакомятся с культурой страны не в музеях, а в ресторанах. Она любит все. В сирий-ском ресторане высшего разряда «Салиба» весь ее стол был заставлен «бесчисленным множеством тарелочек, мисочек с дразнящими аппетит закусками». Она любит поесть даже в театре. «В гамбургской опере, — пишет Питч, — в ходе представления Людмила вместе с дочерьми «поглощала» большие бутерброды с сильно пахнущей копченой рыбой, чем вызвала неудовольствие окружающих и недоумение зрителей...»

Подобных «пикантных» сценок в книге Питч немало. Она не пощадила ни дружбу, ни Людмилу и включила в книгу даже рассказы Путиной о своей личной жизни. Такие откровения бывают между женщинами, но только русскими. Ирена запомнила и предала гласности и эти подружкины исповеди. «Вообще-то Путин не пьет и не бьет ее, —отмечает Питч, — это уже хорошо. Но вот требует от нее рано вставать и каждое утро подавать ему завтрак. Это возмущает Людмилу до слез. Невесело улыбаясь, она говорит: «К сожалению, он — вам-пир!» Какой поразительно точный образ! — восторгается Питч. — Я восхищаюсь Людмилой, почему мне самой не пришло это в голову? Если смотреть на людей с этой точки зрения, то как часто приходится сталкиваться с обескровленными и высосанными женщинами, мужья которых настоящие вампиры".

В ходе «большой стирки» Питч обнаружила и другие пятна в белье президента. По ее мнению, «правда у Путина только то, что полезно ему», что служит «только его интересам». Путин «часто забывает то хорошее, что ему делают другие», он «никогда не смотрит назад», а только вперед. Он «всегда реализует свои идеи через посторонних. Он — осторожный и тонкий комбинатор в политике». Может употребить «крепкое словцо» (это мы знаем по замочке в сортире). Не нравится Питч сам облик Владимира Владимировича, в частности, его глаза: «Глаза Владимира подобны двум голодным, подстерегающим свою добычу хищникам, которые, казалось, жили своей, самостоятельной жизнью».

И все же Питч осыпала Путина и горсткой комплиментов: она видит в нем «политика с ярко выраженным характером миротворца, объединителя», который считает, что основой сближения между странами и народами являются «взаимные симпатии». Как они проявляются сегодня к России, мы видим сами. В годы «пикантной дружбы», отмечает Питч, Путин «безжалостно вскрывал ошибки реформ, сокрушался по поводу их пустоты и бесплодия». Он даже говорил «об отмене ошибочных реформ для расчистки места для настоящего возрождения». И еще он не мирился с «международным монополизмом американского президента, его правительства и конгресса».

Конечно, все это говорилось в узком, застольном кругу, а написано в прошедшей форме. Интересно сравнить те и нынешние слова и дела Путина. Возможно, это сделает сама Ирен Питч, конечно, если снова заведет «пикантную дружбу» с семейством президента. А почему бы и не завести? Свою книгу она завершает любимым тостом Людмилы Путиной:

«Так выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!»

Мораль сей «басни» такова:

знай с кем дружить.

Виктор БАКЛАНОВ.

«Пикантная дружба; моя подруга Людмила Путина, ее семья и другие товарищи». Ирен Питч, Захаров, Москва, 2002.