Вот и прошло десять лет со времени одного из ключевых общественных событий, резко перевернувших жизнь нашей страны и почти каждого из нас. Это — расстрел Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР, расстрел Советской власти.

Черным цветом навсегда окрашены в истории России даты 3 и 4 октября. Дом Советов — “Белый дом” перестал тогда быть белым. На нем осела черная копоть от разрывов танковых снарядов и пожара, черная копоть ельцинского террора.

“Демократы”, и ныне использующие любую возможность для проклятий в адрес репрессий сталинского периода (искажая при этом их сущность и масштабы), наложили печать молчания на ельцинские террористические акции.

Начало было положено 1 мая того же года. В ходе основательно подготовленной московским правительством провокации было осуществлено жестокое, кровавое избиение участников официально разрешенной мирной демонстрации протеста против антинародной политики “демократических” властей. Демонстранты оказали озверелым омоновцам решительное сопротивление и не допустили разгона своей колонны.

На это преступление властей москвичи ответили 9 мая еще более мощной демонстрацией, и уже никто не смел препятствовать провести им свой митинг на Театральной площади.

Итак, первомайское избиение явилось прелюдией к расстрельному октябрю и “горячей” осени 1993 года. Зачем же новым хозяевам России понадобился разгром Верховного Совета — фактически акт гражданской войны в центре Москвы?

Некоторые публицисты и аналитики склонны сводить мотивы этой расправы к неуемной жажде власти у первого российского президента Б. Ельцина и его личной антипатии к председателю Верховного Совета РФ Р. Хасбулатову.

Обе эти причины, несомненно, оказали свое влияние, но не являлись первостепенными.

Решающие причины были сложнее и глубже. Прежде всего это было стремление Запада во главе с США покончить навсегда с Советским Союзом без применения вооруженной борьбы, используя для этого огромный опыт своих спецслужб, методы психологической войны, а также “пятую колонну” внутри СССР.

Был заранее подготовлен секретный план развала Советского Союза, включающий разгон КПСС, поощрение центробежных сил в Союзе, объявление России суверенным государством, сокрушение Советской власти. Дальнейшее показало, что он был полностью осуществлен.

Другой глубинной причиной этого государственного переворота явился экономический хаос того времени. Это все ухудшавшееся состояние экономики страны, антинародная социальная политика неореформаторов, катастрофическое снижение жизненного уровня и, как следствие, недоверие народа ко всем составляющим государственной власти.

Экономический кризис к середине 1993 года тесно переплелся с кризисом государственной власти. Нарастало и становилось острее общественное противостояние. Значительная часть общества начала упорно противиться проводимой антинародной государственной политике — фактически позиции Международного валютного фонда. Единственной организованной силой, поддерживавшей это сопротивление, являлась система Советов, система советской законодательной власти в лице Верховного Совета РСФСР и Съезда народных депутатов страны. 

Эти два высших органа Советской власти трижды оценивали ход реформ, осуществляемый американизированным “макроэкономистом” Е. Гайдаром, как неудовлетворительный.

Однако и президент, и его правительство не только полностью проигнорировали критику Съезда, но и в ответ открыто взяли курс на разгон органов законодательной и представительной Советской власти.

Первой ступенью к такой развязке было выступление 20 марта Ельцина по ТВ с объявлением явно антиконституционного указа о введении для преодоления кризиса власти “особого периода управления страной” (ОПУС).

Однако ОПУС получил резкий отпор со стороны общественности, регионов, Верховного Совета и силовых министров. Конституционный суд признал этот указ неправомерным. Ельцин был вынужден отступить.

Учитывая сложившуюся к концу сентября обстановку и мнения своих ближних, дальних и зарубежных советников, Ельцин переходит в решительное наступление на Советы. В 8 часов вечера 21 сентября он выступает по Центральному телевидению, обращаясь к гражданам России и всему мировому сообществу с объявлением Указа № 1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации”.

Позднее он признал, что текст этого указа был подготовлен им еще в июле того же года и хранился в его личном сейфе.

Текст указа оповещал о прекращении полномочий законодательной, распорядительной и контрольной власти Съезда народных депутатов, а также Верховного Совета и их роспуске. На 11 декабря назначались выборы в Государственную думу и Совет Федерации, который наделялся всеми полномочиями верхней палаты.

Это уже был открытый государственный контрреволюционный переворот. Машина ликвидации Советской власти была запущена. 

В “Записках президента” Ельцин цинично и откровенно признал, что он полностью осознавал, что Указ № 1400 нарушал Конституцию РСФСР.

Предвидя возможность такой ликвидации силовыми методами, Ельцин еще в августе посетил три столичные дивизии: Кантемировскую танковую, Таманскую мотострелковую и дивизию МВД имени Ф. Дзержинского. Везде перед их командованием он прямо ставил один и тот же вопрос: “Готовы ли вы выполнить любой приказ Главкома?”, делая ударение на слове “любой”.

13 сентября он получил полное одобрение проекта Указа № 1400 со стороны трех силовых министров: Грачева (обороны), Ерина (внутренних дел), Галушко (госбезопасности), а также Козырева (иностранных дел). Была согласована с ними и дата объявления указа.

Вскоре после ельцинского выступления председатель Верховного Совета Р. Хасбулатов также выступил на ЦТВ со срочно подготовленной речью. Он четко заявил, что Указ № 1400 — это государственный переворот, попытка которого предпринималась и ранее, в частности 20 марта 1993 года через введение ОПУСа. Далее он напомнил, что Верховный Совет в сложных условиях всегда отстаивал интересы народа в пенсионном обеспечении, в промышленной и аграрной политике.

Поздно вечером собрался Президиум Верховного Совета, констатировавший, что своим указом президент превысил полномочия, которые, согласно статье 121 Конституции, “не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства РФ”, потому “они прекращаются немедленно”.

Верховный Совет также принял обращение к народам России, СНГ, мировому сообществу, в котором заявил, что Ельцин своим указом № 1400 решил установить в стране свою диктатуру.

В тот же вечер Конституционный суд РФ под председательством В. Зорькина в трудном для него решении установил, что данный указ нарушает несколько статей Конституции, что является основанием для отрешения президента Б.Н. Ельцина от его должности (9 судей — “за”, 4 — “против”). Следовательно, не Верховный Совет отстранил Ельцина от должности, а в соответствии со ст. 121 Конституции и решением Конституционного суда он автоматически отрешался от исполнения президентских обязанностей, и они опять же автоматически переходили к вице-президенту А. Руцкому.

Верховный Совет немедля принял решение о созыве Х чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов. Депутаты начали собираться в Москве. “Коллективный Распутин” (так народ окрестил Ельцина и его клику) старался оттянуть депутатов от съезда, соблазняя их различными материальными посулами, чтобы разбить необходимый для принятия решений кворум или сорвать работу съезда. Однако вместо намеченных 300—350 депутатов только около ста “клюнули” на эту приманку, и сорвать съезд ельцинистам не удалось.

23 сентября 1993 года в зале заседаний Верховного Совета в 22 часа 638 депутатов начали свой большой разговор о судьбах России.

Съезд принял следующие документы:

— “О политической ситуации в Российской Федерации в связи с государственным переворотом”;

— Обращение к журналистам и руководителям СМИ;

— Обращение к парламентам, президентам, председателям правительств стран СНГ;

— О комиссии Съезда по расследованию фактов физического насилия по отношению к гражданам в связи с государственным переворотом;

— Об индексации минимальной заработной платы;

— Политическое заявление;

— Обращение к Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму.

Съезд также обратился к Федерации независимых профсоюзов России (ФНПС) с призывом возвысить свой голос в защиту распятой Конституции.

Безусловно, профсоюзы могли бы оказать нужную и действенную помощь съезду, организовав выступления трудовых коллективов хотя бы в Москве, но тогдашнее руководство ФНПС решило отделаться лишь бумажным реагированием.

С началом работы съезда обстановка вокруг “Белого дома” еще более осложнилась. Противостояли две политические силы, официально лишившие друг друга властных полномочий. Одна из них (Съезд народных депутатов), на твердом основании закона обладающая легитимной властью, но не имеющая материальной базы для ее осуществления. Другая (президент Ельцин), на основании того же закона юридически лишенная власти, но по-прежнему контролирующая силовые структуры и опирающаяся на них, к тому же обладающая финансами страны.

Договориться о мирном соглашении стремились только Советы. Ельцин и его клика хотели только одного — окончательно разделаться с Советской властью и, используя систематические провокации, вели дело к силовой развязке.

Приняв такую линию, московское правительство Лужкова весь период работы съезда проводило его блокаду, создавая при этом всевозможные бытовые трудности: отключались электричество, связь, теплая вода, а иногда и холодная.

Здание “Белого дома” было обтянуто колючей проволокой (запрещенной международным правом “спиралью Бруно”), местами в три ряда. Круглые сутки стояло здесь тройное кольцо оцепления, в котором новобранцев дивизии МВД им. Ф. Дзержинского быстро заменили подпоенными омоновцами. О настроении этих “стражей” можно было судить хотя бы по такой реплике, перехваченной по милицейскому радио: “Делай “коробочку”, бей без разбора этих подонков, нам за это доллары платят”. У омоновцев — щиты, каски, резиновые дубинки, автоматы. Кроме того, среди них шныряют какие-то люди в штатском, некоторые из них в масках, все с оружием. Ходили слухи, что это были “бейтаровцы” (в том числе израильские снайперы).

Так на Краснопресненской набережной “демократические” власти создали “первый российский концентрационный политический лагерь”.

Правые СМИ и особенно смонтированная на БТР мощная агитмашина, прозванная “желтым Геббельсом”, денно и нощно трубили о том, что в Доме Советов (“Белом доме”) собрались пьяницы, наркоманы, хулиганы и что все они получили по 15 тысяч рублей, что там горы оружия и продовольствия и т.д.

Необходимо восстановить правду. Вот что свидетельствует в своих воспоминаниях защитник “Белого дома”, научный сотрудник одного из Калининградского НИИ (г. Королев Московской области) Артем Е.: “Большинство там были беспартийные, православные, были и мусульмане, и коммунисты, и патриоты, и демократы. Были казаки, много приехало из Приднестровья и других регионов, были и кадровые военнослужащие. Все мы были просто честные люди, пришедшие к “Белому дому”, чтобы выразить свое неприятие лжи, мафии, политического диктата и произвола.

За период с 23 сентября по 4 октября здесь неукоснительно соблюдался сухой закон. Питание было централизованным — скудный сухой паек. Ни один доброволец не имел оружия, оно было только у призванных на действительную военную службу и зачисленных в подразделение А. Руцкого, расположенное внутри помещения. Применять оружие без команды было категорически запрещено. Денег добровольцы от Верховного Совета не получали”.

А за рядами оцепления непрерывно с утра до вечера проходил массовый митинг. Количество его участников доходило до нескольких тысяч. В основе политических требований — отставка президента и правительства, одновременные выборы во все ветви власти в первом квартале 1994 года, равный доступ для всех политических сил к электронным СМИ.

Эти требования, выдвигавшиеся 10 лет назад, полностью актуальны и на сегодняшний день.

Общественность была потрясена циничным попранием Конституции. Кроме митингов это нашло свое отражение в тысячах писем и телеграмм от граждан, трудовых коллективов, партий и общественных организаций. Все они выражали искреннюю озабоченность сложившейся конфронтацией и поддержку действий депутатов в защиту Конституции.

Только малочисленные “демократы” обращались сочувственно к президенту — вроде “городского крестьянина” Черниченко, который требовал “добить гадину”.

28 сентября офицеры ОМОНа вновь заверили Верховный Совет, что штурма не будет. В то же время они получили приказ: всех выпускать, но никого не впускать. Этим самым власти решили взорвать обстановку внутри “Белого дома”. В первый же день действия этого приказа в здание не смогли попасть около 200 сотрудников, более 80 милиционеров охраны и часть депутатов. Поэтому в ночь с 27 на 28 сентября была организована усиленная охрана “Белого дома”. Было выставлено боевое охранение в каждом подъезде, на всех этажах и лестничных клетках. Доверять обещанию Ельцина, что штурма не будет, было наивно.

30 сентября из зарубежной поездки срочно возвратился в Москву Патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй. Чтобы избежать кровопролития, патриарх принял предложение выступить посредником в переговорах между представителями президента и съезда. Первую делегацию возглавили глава администрации президента С. Филатов и мэр Москвы Ю. Лужков. Вторую — заместитель председателя Верховного Совета Ю. Воронин.

Переговоры открылись 1 октября в 10.00 в резиденции патриарха Свято-Даниловском монастыре. Они продолжались 2 и 3 октября, но представители президента фактически сорвали возможность договориться о взаимных мерах для устранения конфронтации.

3 октября встреча должна была возобновиться в 20.00. Однако в намеченный час в Свято-Даниловском на телефонные звонки Ю. Воронина уже никто не отвечал.

Пока шли переговоры, обстановка вокруг “Белого дома” все более накалялась. Вокруг здания сосредоточились тысячи омоновцев, милиционеров и солдат, прибывали новые пополнения.

В воскресенье, 3 октября, на Октябрьской площади собралось на митинг протеста несколько тысяч москвичей. Митинг был запрещен, и собравшиеся решили направиться к осажденному Дому Советов. Предложение это было с воодушевлением принято. Демонстранты, прорвав милицейские кордоны у Крымского моста и на Смоленской площади, прорвали также оцепление у “Белого дома”. Одновременно было занято здание московской мэрии (то, где раньше находился СЭВ).

Затем А. Руцкой призвал захватить Центральное телевидение в Останкино. И тысячи людей двинулись к телецентру, используя оставленные оцеплением автобусы и грузовики. Автотранспорт был оставлен вместе с ключами зажигания.

Прибывшие в Останкино защитники Конституции не произвели ни одного выстрела, они были без оружия. Шли долгие переговоры, чтобы им предоставили возможность выступить перед народом России. Никого из них в здание ТВ не допустили. Однако все это подавалось на экраны телевизоров как опасность, и повод для расстрела массы безоружных людей был сконструирован.

В Останкино были заранее стянуты подразделения спецназа и омоновцы. Особенно свирепствовал отряд спецназа “Витязь”, члены которого получили потом из рук Ельцина боевые награды. В 2001 году поздравлял карателей с десятилетием отряда и вручал им подарки уже В. Путин.

Ельцин и его клика хорошо понимали, что без прямого вмешательства армии страшное для него политическое противостояние не может быть выиграно. Хотя, напомним, сами же “демократы”, приходя к власти, выдвинули лозунг: “Армия должна быть вне политики”. Теперь им нужен был убедительный довод, чтобы вовлечь армию в свою политику. Для этого и были осуществлены осада “Белого дома” и бойня в Останкино.

В ночь с 3 на 4 октября коллегия Министерства обороны под сильным давлением Ельцина и его представителей С. Филатова и Ю. Лужкова после длительных колебаний приняла решение использовать армию для штурма Дома Советов. Непосредственными исполнителями этого решения должны были стать министр обороны П. Грачев и другие генералы.

Штурм начался утром 4 октября. Бронетранспортеры пулеметным огнем расстреливали безоружных защитников хлипких “баррикад”. Танки били из тяжелых орудий по окнам Дома Советов и по его защитникам. Потом озверелые пьяные омоновцы добивали раненых, не щадя и подростков. 

С каким восторгом приветствовали все эти зверства западные телекомпании и “демократические” зрители на Краснопресненской набережной! А восторгаться им было чем. Даже по официальным данным, 3 и 4 октября было убито 146 человек. По данным участников защиты Дома Советов, убитых было около тысячи, раненых значительно больше. Есть свидетельства и о большем количестве.

Так окончательно стало ясно, что западным “демократиям” вовсе не нужен подлинно демократический процесс в России, а нужна была выгодная им диктатура, прикрытая демократическими лозунгами. Там, где власть превращается в собственность, где возможны миллиардные прибыли, — не нужна и не действует никакая мораль.

Учинив кровавую расправу в столице, ельцинский режим рассчитывал ввергнуть общество в шок и оцепенение. Но результат значительно отличался от задуманного. Пушечные залпы и кровавая расправа над безоружными развеяли иллюзию и надежды тех, кто после распада Советского Союза поверил в новую Россию.

Режим твердил, что теперь, после подавления “мятежа красно-коричневых”, наступит торжество реформаторского курса. Но люди уже начали понимать, что нарастает унижение перед Западом во главе с США, тяжелее становятся лишения народа, ибо разворовывается все то, что было создано народом, чем, собственно говоря, и заняты власть и пригретые ею олигархи, мафия разных масштабов.

События в Москве показали, что, несмотря на политическую усталость и пассивность значительной части населения, у граждан России сохранилась способность к решительному сопротивлению диктатуре, ее антиконституционной деятельности. Это сопротивление было естественной и законной реакцией людей самых разных политических убеждений и взглядов на развязанный властями террор, на преступную блокаду Дома Советов. Власти везде сознательно провоцировали оппозицию на резкие ответные действия.

Несмотря на стихийный, разрозненный, несогласованный характер этих действий, никто не может упрекнуть тех, кто собственной кровью и жизнью оплатил свое право на защиту советского конституционного строя и законно избранной власти. Жертвы не были напрасны. Большинство участников широкого опроса, проведенного Центром исследования политической культуры в сентябре 1998 года, через пять лет после тех трагических событий, высказалось в поддержку оборонявших “Белый дом” — 6:1 в пользу защитников Конституции и Советов! Народ сохранил память об их самоотверженных действиях и поддержал их.

Жива память о погибших героях. 

“Демократический” режим очень хочет, чтобы его преступления были забыты и прощены. Но таким злодеяниям нет срока давности, нет прощения и забвения. Как и десять лет назад, люди приносят живые цветы к местам, где погибли герои, помнят их имена. Но помнят и имена главных убийц. И пока жива эта память, им не будет покоя. Настанет время, когда их призовут к ответу за все их злодеяния.

А сегодня нельзя не вспомнить пламенные строчки из песни “Свобода”, написанной в “Белом доме” 2 октября 1993 года Надеждой Дерзновенной и Верой Бойко:

Все, кто любит Россию, 

Под наши знамена

Собирайтесь, друзья!

Бьет тревогу набат!

И несется по миру

Звон колокольный.

Наше время пришло!

Нет дороги назад!

Григорий КОВАРСКИЙ,

член КПСС—КПРФ с 1941 года,

участник обороны Москвы, 

ветеран Великой 

Отечественной войны. 

г. Королев.