Россия вымирает. Она не просто теряет рано уходящих из жизни граждан, но и губит свое будущее, лишив детство оберегающей государственной политики. Как сказал алчный шоумен, а по совместительству министр культуры М. Швыдкой: «Беспризорность — это плата за свободу», чем вызвал негодование у всех нормальных людей.

Самое потрясающее событие июня — погром на Манежной площади был во многом осуществлен руками подростков, тех, кто еще не может сполна отвечать за свои поступки. Сетования, суждения, разбирательства, домыслы — попрежнему роятся. Мили-ция заявила, что может назвать виновных поименно. Называют невнятно, а начинают преступный список не с тех, кто должен открывать его — не с Горбачева, Ельцина, Гайдара, Чубайса, Лужкова. Генеральный прокурор Устинов заявил в Думе, что на скамью подсудимых попадают в основном те, чей уровень образования не соответствует возрасту. А по последним данным, в России — 4.2 миллиона (население иной европейской страны!) неграмотных, бросивших учебу ребят. Это такой резерв, что ужас берет. Первым должна была испытать его и забить в набат председатель профильного комитета Светлана Горячева, и ей в июне представилась уникальная возможность — она не сходила с экранов и полос газет, но увы... Только о себе, любимой и обиженной, — вот что потрясло больше всего. Правда, выручил президент, который пообещал без ее гневных тирад увеличить детские пособия. Может, еще обозначить вопиющую проблему и исключить из партии того, кто за нее отвечает? Путин сразу слишком субъективно для главы государства среагирует, но вдруг и поможет.

О ЧЕСТИ И ИДЕЙНОСТИ

В июне, когда отмечается день рождения А.С. Пушкина, снова обращаешься к завета» тени». В своем «Путешествии из Москвы в Петербург» (перекличка с вольнолюбивым Радищевым и предсказание маршрута президента Америки, уже тогда развенчанной Пушкиным) поэт ставит в пример русского гения — Ломоносова: «...Умел он за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов. ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или о торжестве его любимых идей».

Внутрипартийные события — исключение из КПРФ Селезнева, Горячевой и Губенко — продолжали звучать весь июнь злорадным или тревожным эхом на страницах газет, в аналитическо-провокационных программах ТВ. Например, завсегдатаи «Пресс-клуба» на РТР еще раз показали свою зашоренность. патологическое неприятие нравственных заветов того же Пушкина. Говорили о раскладе политических сил, об ошибках Кремля или ЦК, о ситуационной выгоде, и почти никто — о «чести или торжестве любимых идей». Только некоторые гости, среди которых была и Светлана Савицкая, сказали прямо и по сути: «Предателей никто не любит».

Ничто так не характеризует «демократическое» телевидение, как хамство, проявленное к серьезному философу и писателю Александру Зиновьеву. «Запад — это враг», — убежденно сказал Зиновьев. «Тогда мы с вами попрощаемся», — схамил «цивилизованный» ведущий. Во время попытки автора глубокой статьи «На какие жертвы способна партия», опубликованной в «Советской России», прекратить либеральную трепотню и поговорить о серьезности угрозы, перед которой по доброй и злой воле стоит Россия, Д. Драгунский — вечный мальчик, герой «Денискиных рассказов» преуспевающего советского писателя, и вездесущий злопыхатель Л. Радзиховский иронично посмеивались над человеком, который боролся с тоталитаризмом тогда, когда сопливые отпрыски вступали в октябрята, преподавал на Западе и издавал знаменитые книги, когда они только начинали писать заметочки в комсомольских газетах. А что сами-то сказали умного?

Например, Радзиховский просто повторил мысль А. Ципко из «ЛГ» о том, что после расстрела парламента (он подчеркнуто изменил формулировку: «после подавления мятежа») Ельцину нужен был костыль — КПРФ (Ципко выразился иначе: мол, КПРФ спасала режим и была допущена к выборам по указке США), а легитимному Путину костыль не нужен. Это и правильно, дескать, и опасно: может возникнуть правая оппозиция. Из кого? Из трижды предателя Юшенкова или вечно косящего от вранья Немцова? Просто смешно...

Поразила О. Романова, которую ведущий представил как любимую журналистку. Она промямлила ба-нальность: в России не действует механизм отзыва депутатов (а какой подлинно демократический меха-низм действует?), чтобы избиратели могли прийти и сказать: «Мы не согласны». С чем — с решением пленума? Вступай в партию и высказывай свое мнение. На этот детский лепет исчерпывающе ответила та же Савицкая: «Из депутатов их никто не «исключал», но уверяю вас: если бы во время предвыборной кампании кто-то заикнулся, что идет на выборы для получения должности, престижного кабинета, черной иномарки, — люди не проголосовали бы».

Вот тут я и подхожу к главному, к параллели с пушкинским высказыванием. Какие же это любимые идеи, которые так легко растоптали главы комитетов? Какая же это честь борцов и народных заступников, так ловко заглушенная словами о «государственной нужности»? Что выдающегося совершили эти «незаменимые» люди, о которых подчеркнуто высокопарно отозвался Путин (в вину поставлено, мол, служение государству)? Точное высказывание: не исстрадавшемуся народу, не России, которая вступила в трагическую фазу своего бытия, а государственной машине, созданной олигархами и криминалом.

В Международный день защиты детей Светлана Горячева не страдалицу должна изображать и негодовать по поводу «анпиловщины» (кстати, Анпилов горячо выступил на стороне исключенных), а внятно сказать, что сделано комитетом для защиты семьи, детства, для будущего России. Ведь страшные материалы были показаны в эти дни — о проданных младенцах, о детской проституции, преступности, беспризорности.

Николай Губенко, который на телевидении в последнее время появлялся только как руководитель ко-митета, отданного коммунистам, а не как широко востребованный режиссер или актер, был освистан и осмеян всеми электронными СМИ, стоило ему лишь заикнуться о наблюдательных советах на телевидении, как оно есть во всей цивилизованной Европе. Но те же СМИ теперь превозносят его, а Путин припоминает об опыте министра культуры. Но для чего этот опыт, если не принимается важнейший закон о творческих союзах, а широкая общественность никак не поймет, что за три варианта закона о защите русского языка гуляют в Думе? Почему по примеру Франции, имеющей квоты на показ американских фильмов и создавшей Министерство франкофонии (то есть всей сферы звучащего языка и культуры), или Польши, где даже «хот-дог» ведено писать на ларьке как «горячая собака» по-польски, не вытанцовывается и не движется сей долгожданный закон?

Что же касается Геннадия Селезнева, то меня поражает прежде всего демагогичность заступников и какая-то забывчивость бывших коллег. Никто не напомнил, не объяснил сочувствующей публике, что перед тем, как вновь избираться в Думу и получить с помощью КПРФ пост спикера, Селезнев, проведя бездарную кампанию, не смог победить на выборах губернатора Московской области. У меня все это острой болью отзывается в памяти, потому что телекомпания «Московия», где я работал, уж слишком яро поддержала Селезнева. Он проиграл, твердя о подтасовках, но не подавая в суды, а следом проиграла, зашаталась и треснула «Московия» — таковы «законы джунглей» сегодняшней политической жизни. Так вот, если бы КПРФ не включила подбитого Селезнева в свои списки — он бы не прошел в депутаты ни в родном Питере, ни тем более в Центральной России. А уж спикером снова стать... Как же можно забыть эти базовые обстоятельства!

Либеральные СМИ иронизировали над словами «честь и гсовесть эпохи» отнесёнными к партии, но последние события в который раз наглядно показали, что эти средства массовой информации не приемлют самих понятий чести, верности и корысти ради приветствуют тех, кто соответствует их бессовестным представлениям или указаниям властей предержащих.

АНТИОБЩЕСТВЕННОСТЬ «ПЕРВОГО»

Еще прежде обсуждения новой, якобы государственной, концепции развития СМИ, с дальнейшим устранением государства от попыток благотворного влияния на информационную политику, Владимир Познер — лицо «первого» канала, а может, и всего нынешнего телевидения заявил в интервью, что России нужно другое телевидение — не государственное и не коммерческое, а общественное. Образец — ВВС в Англии (Би-би-си, а не Военно-воздушные силы), путь осуществления — либерально-силовой, без учета народного мнения: «Народ не может быть заинтересован в том, чего не знает... Ему надо долго и терпеливо объяснять, почему государственное телевидение — вещь вредная. Для большинства все-таки еще понятие «государственное» — это позитивная, а не «негативная вещь». Чувствуете, какой американизированный стиль: понятие — вещь? Но не в стиле дело, а в сути. Нести ее, объяснять вредность государственной идеи и реально претворять в жизнь нечто иное призван новый заместитель генерального директора ОРТ, сидевшего на июньском совещании по СМИ рядом с президентом, — Марат Гельман (не путать с драматургом и публицистом Гельманом, который учил нас бороться с косностью и рвачеством на «Заседании парткома», а потом клеймил КПСС и, наконец, заработав на молчание, куда-то исчез).

Так вот, бывший танцовщик, связист, а потом основатель первой новорусской частной галереи, делец международного масштаба призван по штату быть аналитиком и пиарщиком нового направления «общественного» вещания. Может, кандидатура и подходящая, но Гельман никогда не скрывал своих эстетических и политических пристрастий. Он — пропагандист «русского» соцарта, противник критического реализма, ярый сторонник «правых сил» и экс-соратник Г. Павловского, то есть типичный представитель не общественности, но агрессивного меньшинства. Сколько же их надо на «первом»? И не является ли это демонстративное господство прямьм экстремизмом?

Такое поголовное засилье заставляет вспомнить речь одного из ведущих политологов Александра Панарина при вручении ему премии Александра Солженицына. Вот ее главная мысль: «Когда большевики отлучали от своего коммунистического прогресса меньшинство, а сегодня либералы отлучают от прогресса национальное большинство своего народа, которое называют агрессивным, красно-коричневым большинством и так далее... Если вы отлучаете от прогресса, а следовательно и от самой жизни, большинство, вы оставляете за собой просто пустыню». Вот на этой рукотворной духовной пустыне безраздельно собираются править Эрнст, Познер, Гельман и прочие. Например, новый заместитель президента Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуарда Сагалаева — Манана Асламазян (просто даже интересно: есть ли в руководстве «национальных вещателей» представители русского большинства?) повторяет мысли Познера, который, по его же словам, «считал бы за честь работать на ВВС», потому что чрезвычайно высоко ценит эту организацию. Да, мы тоже знаем то радио, с которого начиналась эта организация («Как ведется на Руси, будем слушать «Би-би-си»), ее роль в разрушении исторической России. Асламазян гнет ту же познеровскую линию;

«Чем больше будет саморегулирования в отрасли СМИ, чем меньше будет участие государства, тем лучше это для индустрии (какой? — А.Б.) и общества. Почему мы так английское телевидение любим?..». Странный вопрос: кто это, мы? И почему любовь космополитов-всезнаек не помогает перенимать, пропагандировать лучшее, что есть на Западе? Например, законы той же Великобритании, Франции защищают детей от телевизионных программ, оказывающих тлетворное и даже просто дурное, с точки зрения большинства, влияние.

Гигантское национальное большинство России не имеет на ТВ, на «первом» своих представителей, выразителей мнения и чаяний, защитников от экстремистского меньшинства. Нормально ли это и какими последствиями чревато? — власть, похоже, не озабочена. Значит, и судьба того большинства, на котором еще держится государство — ее не интересует. Ставка на «подлинно коммерческое» телевидение с упованием на доходы от рекламы, а не на плату за услуги от олигархов, как подчеркивал Путин, ничего не решает. Наиболее популярны, а значит, выгодны для рекламы — содранное и примитивное «Поле чудес» (ОРТ), а также пошлая, а порой и запредельная программа «Моя семья» (РТР). Так что же, будем, создавая коммерческое или новорусское «общественное» ТВ, равняться на них? Страшная перспектива...

О ПОДЛИННОСТИ И ЮБИЛЕЙСТВЕ

За неделю до дня рождения классика советской поэзии — Александра Твардовского в «Независимой газете» появился странный материал: безнадежное интервью с младшим братом поэта Иваном Трифоновичем, живущим на окраине Смоленска в доме для престарелых, предваренное врезкой некой Веры Ивановой, возглавляющей Смоленское отделение Союза российских писателей — малочисленную группу литераторов, отколовшихся по идеологическим или конъюнктурным соображениям от Смоленского отделения мощного Союза писателей России. “К величайшему сожалению, - стенает она, - фамилия Твардовских в Смоленске постепенно отходит на задний план... К такому результату ведут и ненастоящие, неподлинные юбилейства. На самом деле — нужна настоящая премия Твардовского, которая была бы велика не ценностью, а подлинным значением имени».

Вы поняли что-нибудь, читатель? — «велика не ценностью, а значением» — плохой перевод какой-то. Но я-то знаю без толмачей, что сей пассаж — попытка ввести в заблуждение (неужели, мол, нет премии Твардовского?) и высказать личную, необоснованную, обиду от имени «настоящих писателей». Так вот, сообщаю, что премия Твардовского вручается на родном хуторе Твардовского Загорье с 1995 года. Лауреатами ее стали выдающийся поэт и песенник Виктор Боков, его младший собрат Владимир Костров, носительница музыки русского языка Ольга Фокина из Вологды, ведущие смоленские поэты — Алексей Мишин, Юрий Пашков, Виктор Смирнов. Последний был прямым учеником Александра Трифоновича, который рекомендовал его в Литературный институт и 5 лет встречался с деревенским талантливым пареньком среди многотрудной своей и противоречивой жизни главного редактора «Нового мира». Виктор написал воспоминания о Твардовском, которые очень высоко оценил покойный Вадим Кожинов (в майских заметках на полосе вкралась опечатка: конечно, в списке мыслителей современности у меня стоит фамилия Кожинов, а не Кожин), ну а стихи, посвященные учителю, Смирнов продолжает писать по сей день:

Ах, какие глаза голубые!

Это, видно, от высоты.

Одолею невзгоды любые,

Помня свет его доброты.

Пусть порою меня сурово

Он хлестал, словно дождь траву,

Из сыновнего сердца слово,

Словно голубь, летит в синеву.

Жил Твардовский какой-то частью,

Прямо скажем, на небесах.

Довелось мне — какое счастье! —

Отразиться в его глазах.

В нынешнем году 21 июня премия под синим небом родины Твардовского была вручена московскому прозаику и поэту, родившемуся на Смоленщине, — Алексею Корнюшину, а также молодому Сергею Соколовскому и замечательной поэтессе из Орла Ирине Семеновой. Поздравляем их с настоя-щей, а не «юбилейской» премией!

ДЕТСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ

Во втором чтении в не рассуждающей Думе принят Закон о противодействии экстремизму. Какое ситуационное и информационное обеспечение было задействовано! Накануне все каналы ТВ кишели материалами о русском экстремизме. Почему-то только русском!

До полного маразма, как обычно, дошел в своей программе «Клуб сенаторов» Сванидзе. В лихорадочных поисках убедительных сюжетов его братва показала жалкий лепет об «экстремистах» с Манежной площади — символе дурости и провокации: 12-летний мальчик якобы вскидывает руку в нацистском приветствии, 15-летняя деваха фотографируется на фоне горящей машины. «Вы видите, видите?» — тряс бороденкой Сванидзе. Видим, что даже обличительного материала предоставить не можете, это — детский лепет, а не пропаганда. Когда в прямом эфире радиостанции «Резонанс» я начал обсуждать эту неуклюжую пропаганду, позвонил пожилой человек из Белгородской, по-моему, области: «Мы были пацанами под оккупацией, наши отцы воевали и гибли на фронте, но, помню, нашли немецкое обмундирование, напялили его, маршировали, руку вскидывали — мальцы ведь несмышленые. Так что же, нас бы сегодня привлекли?». И привлекут, чтобы не подни-мали голос протеста, не проявляли активность.

Хозяева нынешней жизни, тот же Ходорковский, чье состояние по анонсу НТВ составляет более 7 миллиардов долларов — почти пятая часть бюджета огромной измученной России, создает некое «Открытое общество» для «изменения менталитета подрастающего поколения», для формирования в России «либерального демократического социума», а не гармонически развитой личности, как декларировалось и во многом осуществлялось прежде. Вот эта геббельсовская обработка почему-то экстремизмом не считается. Руководитель международных программ этого «Общества миллиардера» вдруг перечеркивает всю великую советскую литературу XX века, того же гения Шолохова: «Ушедший в небытие соцреализм с литературой ничего общего не имел». Их ты! А имел что-либо общего с русской успешной дипломатией ельцинский МИД, где он работал? Молчок.

Если будет принят этот закон намордника, остается только использовать одно из определений экстремизма — унижение национального достоинства, бить в набат и подавать в суд. Конечно, он тоже куплен олигархами, но есть такие вопиющие факты, которые, как поджог рейхстага, не могут извратить или объехать сами фашисты. Имеются в виду не сопливые подростки, не люди толпы, а тот лагерь, который нобелевский лауреат, американский экономист Сэмюэлсон назвал “фашистским капитализмом”, а философ Фромм – “фашизмом с улыбающимся лицом”.Нагло и победно улыбающимся, торжествующим в постельцинской России, но улыбка рано или поздно сползает с лица.