Первомай 2003 года. Когда-нибудь он станет историей и о нем узнают правду из нашей газеты и других левопатриотических изданий. ДемСМИ пытаются его не замечать или оболгать, но не видеть многотысячные красные колонны с лозунгами протеста, обличающими нынешний режим, сегодня нельзя. Нас слишком много, несогласных с политикой уничтожения и разложения нации, разгрома экономики, промышленности, армии когда-то великой державы. Потому в Международный день солидарности трудящихся в шеренги непримиримых выстраиваются все, кто против того, чтобы наша страна стала колонией, а соотечественники — рабами.

СЕГОДНЯ история России пишется на улицах и площадях страны, как и в далекие революционные времена, когда общество было поделено на богатых и бедных.

Первомай наших дней — это уже не тот светлый весенний праздник мира и труда, который мы встречали цветами и улыбками, когда наш народ был хозяином своей страны. Вот уже двенадцать лет Первомай в России демонстрирует протест политике геноцида. Не замечать это сегодня — чревато народным гневом.

Голубое небо, яркое солнце, весенний ветер встречают демонстрантов с красными знаменами на Октябрьской площади столицы у памятника Ленину. От огненно-алых знамен, развевающихся на ветру, площадь словно занимается пожаром, пламя которого бушует на улицах Москвы. Огонь и в сердцах людей, вышедших в этот день на первомайскую демонстрацию. У памятника вождю мирового пролетариата собрались в этот день те, кто в лихолетье не смиряется с жизнью рабов. Молодой мужчина ведет за руку мальчишку с красным флажком. “Меня мой отец водил на Первомай, теперь я сына привел,— объясняет он мне.— Правда, сегодня на демонстрации выходят протестовать, но праздник трудящихся — всегда праздник”.

Шеренги выстраиваются под знаменами КПРФ, “Трудовой России”, Авангарда коммунистической молодежи, Союза коммунистической молодежи, других левопатриотических партий и движений. В этот раз 

как никогда колонны многолюдны. Конечно, демСМИ их окрестят как не сумевших встроиться в новые политико-экономические отношения. Но не считаться с этой народной силой уже нельзя. “Долой правительство!”, “Долой президента!”, “Долой продажную Думу!” — написано аршинными буквами на транспарантах. “Даешь стране большевиков!”, “Народному референдуму — да!”, “Ленин! Родина! Социализм!” — скандируют в шеренгах.

Я люблю шагать в красных колоннах, потому что здесь все свои — те, кто поднимал молодую Страну Советов, рос и крепчал вместе с ней, отстаивал ее в боях с фашизмом, восстанавливал после военной разрухи, осваивал космос и создавал оборонный ядерный щит. После 1991-го, когда народ выгнали с фабрик и заводов, согнали с земли и объяснили, что отныне в стране хозяин — капитал и наниматься ему в услужение — участь каждого бывшего советского человека, патриоты стали выстраиваться в красные марши протеста.

Рядом со мной немолодой мужчина с алым стягом в руках. В этот яркий майский день я не вижу особой радости на его лице. Интересуюсь у своего попутчика, почему он сегодня здесь, в шеренгах сопротивления. “Я всегда хожу на демонстрации, еще с 1952 года, когда мне было 15 лет. Помню Сталина на трибуне Мавзолея. Сейчас настали другие времена, и я здесь со своими товарищами”. Рабочий авиационного предприятия ОКБ “Сатурн” Михаил Сергеевич Конев рассказал мне, что в этом году на заводе предстоит сокращение 830 человек, производство разваливается, куда пойдет молодежь — неизвестно. “Если бы вы вдруг встретились с нашими правителями, что бы вы им сказали?” — поинтересовалась я у рабочего с 49-летним стажем. “Сказал бы, что землю нельзя продавать, а недра должны оставаться у государства”.

Но правителям сегодня не до народа — удержаться бы у власти.

Недалеко от нас под звуки духового оркестра движется странная телега с впряженными в нее... учителем, рабочим, медиком. Они еле тянут воз, на котором восседает погонщик в маске, похожей... на российского президента. “Но, дармоеды! Чего приуныли? Работать надо лучше!” — кричит погонщик. За тройкой запряженных бюджетников молодые парни несут транспарант с надписью: “Мы не рабы!” “Вы думаете, власти услышат ваш голос?” — обращаюсь я к одному из них. “Таких, как я,— миллионы,— говорит учитель из Тамбова Алексей Авдеев.— Я вынужден работать на рынке, потому что на зарплату учителя в тысячу рублей прожить невозможно. Я много езжу по России — картина везде ужасающе одинаковая: безработица, пьянство, нищета”.

Я подхожу к учительнице, впряженной в телегу.

“Что бы вы сказали президенту России, если бы вдруг он оказался здесь, на демонстрации?” — обращаюсь я к ней. “Что он проводит абсолютно не тот курс, который нужен нашей стране. Я учительница из Тамбова и знаю, как жить на те 600 рублей, которые платят педагогу начальной школы”. Ирина Авдеева в этот день продемонстрировала участь всех педагогов России, которые сегодня голодают.

“Хочет, чтобы мы его еще раз выбрали в президенты, а зарплату не повышает”,— присоединяется к нашему разговору рабочий в каске, впряженный в телегу. Аспирант из Пскова Армен Бениаминов так сегодня защищает рабочий класс России.

Мы продолжаем свой марш мимо “Президент-отеля”, по Большому Каменному мосту приближаясь к Кремлю. Здесь в Первомай тихо, даже слишком. Только стражники в камуфляже пристально следят за красными. Госдума встречает нас слепыми глазницами пыльных окон — сегодня она отдыхает от усиленной антинародной деятельности. Впереди — выборы: надо набраться сил. “Вместе — победим!” — раздается в колоннах. На тротуарах — прохожие, с любопытством рассматривающие демонстрантов. В их глазах читаю: “Что вы измените этим первомайским маршем? Вас не пускают даже на Красную площадь — нынче там власть капитала”. Обыватель быстро забывает историю России, когда с теми же лозунгами свергли царя и народ стал хозяином своей страны. Уроки истории тогда тоже писались на улицах.

Каждый из нас вышел на Первомай с вопросом: “Сколько можно терпеть?” Об этом и наш разговор 

с ученым-геохимиком Валерием Викторовичем Славинским: “Сегодня проедается промышленный и научный потенциал, не говоря уж о развитии самой науки — достояния развивающейся, мощной страны, а не полуколонии, которой мы становимся. Власть, однако, это мало волнует, ей нужен обслуживающий персонал”.

В этом стала разбираться и молодежь, которая сегодня в колоннах отстаивает свои права на учебу, стипендию, рабочие места. Много среди нас и военнослужащих. Подхожу к группе спорящих о том, какая нам нынче нужна армия. “Новой техники в армию сегодня не поступает, а та, что на вооружении, устарела,— говорит офицер Советской Армии майор Виктор Иванович Савельев.— Офицерские кадры не подготовлены. Почему ничего не делается для укрепления обороноспособности страны?” 

Митинг на Лубянской площади многим раскрыл глаза на то, что происходит сегодня в России. С первомайских трибун мы услышали многих лидеров левопатриотического движения. Первый секретарь МГК КПРФ Александр Куваев рассказал о том, что сегодня представляет собой наша столица, как деградирует ее промышленность, разрушаются наука, социальная сфера. Председатель ЦК КПРФ и Народно-патриотического союза России Геннадий Зюганов говорил о том, что Кремль не может защищать национальные интересы, а серое большинство в Думе не проголосовало ни один закон, от которого легче дышалось бы нашему народу. Нынешнее же правительство прямым курсом ведет страну к дефолту — разрушается весь машиностроительный комплекс, уничтожается авиационная промышленность, страна превращается в сырьевой придаток. Предупредил он и о том, что в этом году честных выборов не ожидается, поэтому, чтобы отстоять свои права, нужно объединяться в могучий союз патриотов. Лидер КПРФ вручил партийный билет Анне Васильевне Струговой, которая наверняка запомнит этот Первомай.

На первомайском митинге нас призывали не сдаваться, верить в свои силы, объединяться.

“Правительство и президента — в отставку!” — решил трудовой народ. “Против” и воздержавшихся не было.

Марина ЭРАТОВА.