Встреча на переполненной книгами и рукописями подмосковной даче дала автору этих строк возможность на несколько часов прикоснуться к миру хозяина дома - академика Российской академии наук Виктора Павловича Маслова. Миру удивительно сложному и своеобразному, в котором фундаментальные знания в области математической физики - базовой научной специальности академика - переплетаются с его глубоким интересом к философии, филологии и истории, а день сегодняшний сопряжен с растянувшейся почти на столетие историей страны и семьи.

Когда-то Ленин писал, что ученые придут к социализму каждый через свою науку. Применительно к В.П. Маслову можно сказать, что его видение русского социализма не менее сложно, чем излюбленная им теория дифференциальных уравнений, собственное прочтение подтекста "Мастера и Маргариты", понимание биографии родного деда, трагической истории белогвардейцев, меньшевиков и белочехов, и все это на фоне переосмысленного личного опыта жизни при Советской власти и нынешнем развале в России. Однако важно то, что это видение в конечном счете оптимистично - академик сохраняет веру в великое будущее нашей страны.

* * *

По всему чувствуется, что на мировоззрение хозяина этого дома большой отпечаток наложила судьба его деда - видного публициста (кстати сказать, участника федосеевского кружка и редактора первой марксистской газеты "Самарский вестник"), социалиста-аграрника и правого меньшевика Петра Павловича Маслова (1867-1946). На Стокгольмском объединительном съезде РСДРП в 1906 году была принята подготовленная именно этим выходцем из зажиточной старообрядческой семьи уральских золотодобытчиков (сам он был атеистом) реформистская аграрная программа партии. Ленин подвергал и этот документ, и ее автора резкой критике - в том числе в своей знаменитой работе "Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 годов". Впрочем, Ленин ругал Маслова и до того, и после, что уже в советский период не помешало ему привлечь ученого к активной работе. Маслов, никогда не скрывая своего большого уважения к вождю большевиков, также постоянно и открыто ему оппонировал.

На съезде Маслов выступал за проект муниципализации, а Ленин - национализации земли. Суть масловских предложений состояла в том, что частная собственность сохранялась на надельные земли крестьян, а помещичьи по закону передавались во владение муниципалитетов - органов местных самоуправлений или земств. В отличие от большевиков, меньшевики требовали не конфискации, а отчуждения помещичьей земли, они звали не к ее насильственному захвату самими крестьянами, а к упорядоченной передаче под контроль муниципалитетов. То есть, по мнению Ленина, в то время у Маслова речь шла об аграрной революции (все-таки революции!), но без свержения самодержавия, что вождь большевиков считал задачей утопической.

Меньшевики во главе с Масловым и Плехановым полагали, что в случае принятия большевистского тезиса о национализации, крестьяне не пойдут на добровольную передачу своей земли государству (хотя в этом случае речь шла о передаче государству лишь права собственности на землю и права на получение земельной ренты, в то время как сама земля по-прежнему оставалась бы у крестьян). А Ленин называл надельное землевладение с его многочисленными путами и ограничениями для крестьян "гетто" и был уверен в том, что национализация земли объективно отвечала их экономическим устремлениям. Недаром, говорилось на съезде, русские крестьяне веками называли землю "ничейной", "божьей" и устами своих представителей в дореволюционной Государственной Думе высказывались за отмену частной собственности на нее (это так и по сей день! Совсем не случайно, несмотря на все внутренние разногласия, Аграрная партия России на последнем своем съезде в марте консолидированно и категорически выступила против свободной купли-продажи земель сельскохозяйственного назначения).

На самом деле, вопрос этот и тогда (как и сейчас!) был крайне сложным и противоречивым, что и нашло свое отражение на Стокгольмском съезде. Даже среди большевиков не было по нему полного единства. Не кто иной, как И. В. Сталин отстаивал тогда идею раздела помещичьх земель и передачи их в частную собственность крестьян. Он же и его союзники среди большевиков ("разделисты") предлагали сохранить крестьянские наделы и применительно к ним произвести раздел помещичьей земли. Ленин же, не отвергая идею раздела в принципе и даже предполагая, что в иной исторический момент и на другой стадии аграрной революции он может даже стать неизбежным, в то время считал это сталинское предложение несвоевременным.

Кстати говоря, хотя как уже указывалось, съезд российских социал-демократов принял тогда именно масловский (меньшевистский) проект аграрной программы, в нее под давлением большевиков (в том числе и Сталина), были внесены существенные поправки: включено требование конфискации помещичьей земли вместо предлагавшегося Масловым отчуждения и внесен пункт о национализации лесов и вод общегосударственного значения. Кроме того, по настоянию большевиков съезд принял в качестве дополнения к аграрной программе тактическую резолюцию по аграрному вопросу. В ней РСДРП поддержала революционные выступления крестьянства вплоть до конфискации помещичьих земель, а на случай "неблагоприятных" условий было сказано, что если нельзя будет осуществить муниципализацию, партия выскажется за раздел помещичьих земель между крестьянами. Судя по всему, Маслов был против подобных дополнений, и читателю сегодня, с позиций прожитых нашей страной с тех пор почти что 100 лет, возможно яснее, чем современникам этих событий, кто оказался прав в том споре.

Что же касается самого Маслова, то после этого он, как и многие меньшевики, еще более "поправел". В годы мировой войны принадлежал к "оборонцам", затем консультировал Временное правительство, резко осудил военный коммунизм (о чем писал прямо Ленину), пытался вновь созвать разогнанную большевиками Учредилку во главе с эсером В. Черновым, потом связался с белочехами во главе с Масариком, вместе с Колчаком был комиссаром (министром) Уфимской директории и Омского правительства, однако после совершенного тем же Колчаком в ноябре 1918 года переворота, установления им диктатуры и в условиях конфронтации последнего с эсерами и меньшевиками, ушел из этого "правительства", уединившись на своей родине Масловке на Урале. Одиссея ученого на этом не кончилась. После расстрела Колчака красными (которым его фактически передали те же белочехи) он, отказавшись эмигрировать с Черновым за границу и некоторое время поработав консультантом лояльного Советской власти правительства Дальневосточной республики, по приглашению самого Ленина вернулся в красную Москву.

Разрабатывая планы НЭПа, Ильич и его соратники нуждались в помощи такого общепризнанного специалиста-аграрника (и при этом хоть и правого, но социалиста). Более того, можно сказать, что таланты и позиция Петра Маслова были полностью востребованы именно в нэповский период. Вместе с кафедрой в МГУ, он с семьей получает в пользование восьмикомнатный особняк на Арбате и полностью погружается в работу. В 20-е годы в течение несколько лет Маслов считался несомненным лидером экономической науки в Советской России. Его "История народного хозяйства", написанная в советский период, выдержала в то время 12 изданий! Не меньшей популярностью у издателей и читателей долгая время пользовалась в Советском Союзе и созданная им до революции фундаментальная работа "Аграрный вопрос в России". В 1929 году П. П. Маслов был избран членом Академии Наук СССР, в которой и состоял все долгие последующие годы своей жизни, занимаясь проблемами политэкономии социализма.

Разумеется, жизнь Маслова в посленэповский период, когда начатая большевиками коллективизация вновь вошла в противоречие с его взглядами на аграрный вопрос, не могла быть гладкой. В 1930 году он был даже арестован, хотя и отпущен уже через 8 месяцев, в дальнейшем без проблем, несмотря на меньшевистское прошлое и открытие разногласия с Лениным и Сталиным, пройдя через период репрессий. Тем не менее, Петр Маслов фактически "выпал" из активной политической и публичной научной жизни страны, хотя все последующие годы вплоть до смерти в 1946 году как академик участвовал в деятельности отделения экономики АН, пользуясь при этом массой привилегий - вплоть до персонального ЗИСа и очень высоких по тому времени академических зарплат и пайков. Это было опалой, но весьма своеобразной и очень непохожей на ужасы, десятилетиями рассказываемые нам про сталинский СССР.

* * *

И вот сейчас мы беседуем с его внуком, лауреатом Ленинской, Государственных премий СССР и Российской Федерации, престижной Демидовской премии, академиком "большой" российской Академии В. П. Масловым. Из всех проблем нашей нынешней жизни, в наибольшей степени его волнует опять-таки аграрный вопрос, в последнее время приобретший к тому же для него и немалый эмоциональный оттенок. Круглый год академик живет и работает в поселке "Академический" Нарофоминского района Московской области. Как-то недавно отправился он со своим псом на прогулку в соседний лесок (где сотни раз гулял до того), откуда вдруг выскочил разъяренный человек и прорычал что-то в том духе, что "если еще раз появишься на моем участке, то пристрелю сначала собаку, а в другой раз...". Человек представлял себя новоявленным владельцем этого леса и таким образом боролся за "неприкосновенность частной собственности". Как выяснил позднее оторопевший Маслов, "собственником" оказался житель соседнего поселка "Творчество", бывший главный инженер местного лесхоза Н. С. Медведев, который находится еще только в процессе оформления собственности (или аренды) участка, но уже вполне вошел в форму новоявленной Салтычихи.

Все это навело академика на горькие размышления и разбудило в нем воспоминания об аграрных позициях его деда, при всех его разногласиях с большевиками бывшего категорическим противником купли-продажи земли сельскохозяйственного назначения и лесных угодий. Задумываемся ли мы о том, говорил он мне, что в случае прохождения в Думе либеральных законов о земле, помимо всего прочего, лишимся права гулять по лесу, купаться в речке и озере, собирать грибы и ягоды, лишимся права на ту самую землю своей Родины, которую столетиями русские люди считали "божьей"? А вместо этого везде, куда не глянь, будут торчать таблички "Вход запрещен. Частная собственность"...

По этому поводу ученый даже привел мне новейшие народные частушки:

Приватизируют стежки-дорожки
Там, где гуляли милого ножки,
Наши лесочки, наши полянки -
Сделать немыслимо большей подлянки!

Подобный вариант развития событий В.П. Маслов считает "самым опасным из всего, что только может случиться в нашей стране". Ведь ранее это отвергалось и эсерами, и меньшевиками, и даже белочехом - позднее первым президентом Чехословакии Томашем Масариком. По убеждению академика, новый "черный передел", на этот раз в форме распродажи сельскохозяйственных земель и лесов, может окончиться лишь одним - "страшным кровопролитием". Как говорит ученый, "эти медведевы скупят все и все изведут". Прежде всего непонятно, как и кем будет оцениваться стоимость земли. Как и при беспределе в ходе приватизации промышленных предприятий, участок будет продаваться за тысячу рублей за гектар, а потом выяснится, что его подлинная стоимость - миллион долларов. При этом очевидно, что все будет сопровождаться чудовищной коррупцией чиновников, вовлеченных в процесс отвода земель и оформления сделок.

Что бы сегодня не говорили, продолжает он, происходить все будет по такому примерно сценарию: человек будет приобретать землю, обещая сеять на ней рожь, а потом решит, что ему выгоднее или держать ее в запустении, или пустить в аренду под хранение ядерных отходов. И пусть при этом "общественность" будет негодовать - дело сделано. А "поскольку мало кто у нас верит в свою страну, то главным стимулом для покупателей земли будет сорвать с нее как можно больше, а потом дать деру за границу".

Академик Маслов не скрывает того факта, что десятилетия жизни при советской власти весьма скептически относился ко многим из существовавших порядков и деятельности властей. И тем не менее, при всей его отстраненности от проводимой тогда политики, он всегда признавал, что и Октябрьская революция, и советский строй были предопределены самой российской историей, стали закономерным периодом жизни нашей страны и пользовались безусловной поддержкой активных слоев населения ("я признавал историческую детерминированность советской системы, хотя и не был ее энтузиастом", - говорит он). По его словам, он никогда не верил в так называемые общечеловеческие ценности, имея ввиду конечно не библейские заповеди, а то понимание, которое в это понятие вкладывают сегодня. Как считает Маслов, одни ценности у нас, другие у талибов, также как в свое время существовала демократия патрициев, представителем которой был "отец демократии" Брут, и совсем другие интересы и ценности были у плебса, на который опирался "диктатор" Юлий Цезарь.

Особенно интересны его суждения о том, как восстанавливалась наша страна после победы в Великой Отечественной войне. По его убеждению, после той войны как нация и государство мы не только не ослабели, но стали намного сильнее, чем до ее начала (и духом, и материально) - произошел как бы "эффект компенсации" - научившись побеждать и обретя уверенность в своих возможностях, народ на гребне одного великого успеха смог "с ходу" взять другую высоту - в невероятно короткий срок не только восстановил народное хозяйство, но и превысил довоенную планку, принял и отразил вызов нового противника в лице Запада. По множеству показателей в развитии экономики, науки и техники, образования мы были тогда на равных или превосходили Запад, включая США.

Однако, по мнению нашего собеседника, начиная с конца 50-х годов народ постепенно начал терять послевоенный патриотический энтузиазм, на котором держался подъем экономики, и постепенно отставать по ряду ведущих позиций в экономической и научно-технологической гонке, особенно в компьютерной технике, что в конце концов и подвело страну к итоговому "поражению в холодной войне". Взаимосвязанно с этим медленным процессом начался быстрый распад постреволюционной идеологии. Поэтому страна не смогла собраться в кулак и ликвидировать компьютерный провал наподобие того, как в послевоенное время сумела быстро преодолеть первоначально существовавшее отставание в ядерных разработках. На этот раз непреодоленный провал на таком же решающем направлении глобального соперничества с Западом повлек за собой наше поражение в холодной войне и фиаско в экономике. Никакая экономика, по убеждению академика, не смогла бы бесконечно долго выдерживать ненормальное положение, при котором персональный компьютер в конце 80-х годов по цене равнялся у нас двум тысячам кубометров строевого леса, и в результате стоимость тысячи штук кирпича в СССР была соразмерна цене одноразового билета на нью-йорскую подземку (1 доллар стоил у нас тогда на черном рынке 30-40 рублей).

По одному из прогнозируемых в то время В. Масловым негативных сценариев, в качестве платы за проигрыш холодной войны и экономического соревнования от СССР могли отпасть прибалтийские республики и западные районы Украины и Белоруссии. Развал же всего Союза, причем по случайно установленным границам и без как минимум проведения референдумов в приграничных районах, академик считал и считает не имевшим объективных причин и обоснований, насильственным актом, приведшим народы к кровавым столкновениям и страданиям. Он убежден в том, что "нынешний исторический процесс этот перекос исправит". И поэтому сегодняшнюю демократическую победу коммунистов Молдавии В. Маслов считает не случайным, а закономерным явлением: она полностью вписывается в его исторический прогноз. Впрочем, при всех диаметральных отличиях этих явлений, точно такой же прогнозируемой закономерностью стал, по мнению академика, и приход к власти талибов в Афганистане.

"Как один из вероятных сценариев, я прогнозирую возрождение Великой России на некоей новой основе", - говорит академик. - Эта новая основа может, по его мнению появиться, например, "в качестве противовеса победному шествию мусульманского фундаментализма. И мы, и американцы для борьбы друг с другом поддерживаем различные варианты этого мощного идеологического движения, хотя ни мы, ни американцы пока не можем выдвинуть идеологию, подобную той, ради которой люди готовы не только пренебречь личным благополучием, но и идут на смерть". Впрочем, по его убеждению, в момент настоящей опасности связующая идеология неизбежно возникает.

"Не думаю, что у нас это будет религиозная идеология (она не в состоянии связать всю огромную Россию), - считает Виктор Маслов. - И надеюсь, это не будет идеология Пол Пота или Иенг Сари, как это было в Кампучии. Однако не дай бог, чтобы растущее имущественное расслоение в обществе, обнищание и отчаяние народа подтолкнули нас к чему-либо подобному".

К концу беседы, возвращаясь к вопросу о "черном переделе", Маслов высказал мысль о том, что сегодня, в ходе корректировки "реформ" и выработки отвечающего интересам возрождения России курса, "нельзя пренебрегать разработками и прогнозами отечественных ученых-экономистов, стоявших на демократических позициях: Петра Маслова, Виктора Чернова, Сергея Маслова и других". В свое время, отражая традиции нашего народа, А. К. Толстой писал: "Коль рубить, так уж с плеча", напоминает академик. Но как показывает практика и прошедшего века, и последнего десятилетия, в политике такой подход очень опасен, считает Маслов. Будем лучше действовать с позиций разума и ответственности за свою страну, жизнь наших современников и будущее потомков, заключает он.

Леонид НИКОЛАЕВ