Многие считают, что у команды президента России Владимира Путина нет четкой и ясной политической и экономической стратегии. Однако все чаще возникает и другой вопрос: а существует ли вообще так называемая президентская команда? Совсем недавно в своем «тайном», но все равно ставшем явным выступлении перед членами «Деловой России» Владислав Сурков, заместитель главы президентской администрации и чуть ли не самый активный деятель из президентского окружения по защите сложно уловимой путинской политической линии, весьма нелицеприятно отозвался о правозащитниках и диссидентах. Вроде бы даже назвал их «проходимцами».

И вот сам президент Путин, а заодно и непосредственный начальник Суркова — руководитель администрации Дмитрий Медведев проводят заседание «Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека». А главными действующими лицами мероприятия становятся как раз правозащитники и диссиденты, столь невысоко оцененные Сурковым. С президентом за круглым столом сидят и председатель московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, и руководитель «Мемориала» Олег Орлов, и всегдашний диссидент по отношению к властям прошлого, а по совместительству глава телеакадемиков Владимир Познер.

Хотя, возможно, это все же другие правозащитники, не те, на кого нападал Сурков. Ведь нынешняя власть очень хорошо научилась делить любые категории и группы на своих и чужих, послушных и не очень. Своих и послушных, конечно, не слишком много. Но для «круглого стола», даже такого масштабного, как в Екатерининском зале Кремля, более чем достаточно. К тому же среди его участников были и люди однозначно проверенные и не вызывающие никакого подозрения: политологи и журналисты Сергей Марков, Сергей Караганов, Алексей Подберезкин, Владимир Соловьев... Ну и, конечно, главная официальная правозащитница, председатель Совета Элла Памфилова.

После того, как в своем вступительном слове президент Путин заявил, что «для нас одинаково важно развитие как социально-экономических, так и демократических свобод и прав граждан в России», возникли, правда, новые сомнения: ведь среди участников Совета не было ни представителей организаций ветеранов и инвалидов, ни тех, кто отстаивает права безработных или малоимущих. То есть те самые социально-экономические права. Но не приглашать же в Кремль голодающих авиадиспетчеров или оставшихся без работы шахтеров!

Президент же вполне оправдал именно такой состав участников, когда расставил основные приоритеты для обсуждения. И первым из них оказалась проблема недостаточного информирования граждан о социальных реформах, проводимых в стране. По мнению Путина, вся беда с образованием, здравоохранением, жилищно-коммунальным хозяйством определяется главным образом тем, что власть не умеет информировать своих граждан «профессионально и достаточно эффективно». А в таком случае зачем встречаться с этими самыми рядовыми гражданами или их представителями, если они и сами толком в своих проблемах не разбираются? Лучше иметь дело с профессионалами в области правозащиты.

Одна из таких профессионалок, Элла Памфилова, поведала вещи, которые у неподготовленного человека могли бы вызвать просто шок. Например, о том, что численность детей в общей доле населения России сокращается более чем на миллион в год, что смертность среди 15 -19 летних за последние десять лет возросла на 40%. А еще, что Минфин всячески саботирует решение вопроса пенсионного обеспечения молодых ветеранов-инвалидов, вернувшихся из «горячих точек», которые вынуждены вести практически нищенское существование. Как выразилась Памфилова, в этом вопросе «заместитель министра финансов стоит насмерть в своем упорстве». И смерть действительно настигает, только не чиновников из Минфина, а воинов-инвалидов. Если два года назад их было 5 тысяч, то теперь лишь две. Но найти для них 24 млн. рублей государство почему-то никак не может.

Впрочем, Путина все эти данные в шок вовсе не привели. Он, судя по всему, человек тренированный и очень даже неплохо информированный, и такое положение дел для него новостью не является. Тем более что вся речь выступающей была пересыпана благодарностями в адрес самого президента: « за вашу поддержку и позицию». В общем, лично главный гарант прав граждан, оказывается, ни в чем не повинен. Но, будучи человеком корпоративным, Путин и своих соратников из правительства в обиду не дал. Ситуацию с пенсионным обеспечением молодых инвалидов Вооруженных сил он прокомментировал так: «Я знаю логику правительства, которая заключается в том, что эти вопросы привязываются по законодательству к другим категориям граждан. Вот проблема в чем — не в том, что кто-то не хочет помочь раненым, наоборот, такое желание есть, а в том, что действующее законодательство привязывает одну категорию к другой».

Значит, помочь на самом деле хотят, вот только не могут: закон не позволяет. Тут, правда, напрашивается вопрос: а кто разрабатывал такой закон, кто протаскивал его через пропрезидентскую Госдуму, да и в конце-то концов кто подписывал? Уж не правительство ли с президентом? Впрочем, ни у кого из участников Совета такого вопроса почему-то не возникло.

Президент, конечно, уточнил, что все возникшие сложности «не повод, чтобы не решать эту проблему». Два года уже решают, 3 тысячи человек, которых она касалась, списаны. Сколько еще лет будут решать, и скольким еще помощь не потребуется? А сколько еще появится? Ведь взрывы и выстрелы гремят на Кавказе чуть ли ни каждый день. Удивительно, но тема прав человека и обстановка на Кавказе на совещании практически вообще не обсуждались.

Зато стало понятным, что все-таки президентская команда существует. И напрасно некоторые пытаются противопоставить президента его министрам. В связи с этим судьба документов, переданных Эллой Памфиловой лично в руки президенту со словами, что тот вручит их адресатам из министерств, сомнительна. Что помешает министерским чиновникам вновь выкинуть их в мусорную корзину (на что сетовала Памфилова), если они противоречат общей политике президента и правительства?

Но, как выяснилось, и первое лицо государства обладает неполной информацией о положении дел в стране. Когда один из участников Совета Александр Аузан нечаянно сослался на пример голодовки Героев против принятия нового закона, президент занервничал. «То, что вы сейчас говорите, для меня это несколько неожиданно», — сказал он. Митинги и пикеты Героев начались больше месяца назад, голодовка вторую неделю идет, а президент ничего не знал! Что ж, теперь узнал, — хоть какая-то очевидная польза от встречи с правозащитниками. Впрочем, если, как утверждает Путин, неверно говорить, что раньше с голодающими Героями «совсем никто не общался», то и здесь исход неоднозначен. Общаться общались, но закон-то приняли! Услышат ли на этот раз?

А на реплику того же Аузана о необходимости международных грантов для общественных организаций Путин ответил чрезвычайно важным заявлением: президент категорически возражает «против финансирования из-за рубежа политической деятельности в Российской Федерации. Ни одно уважающее себя государство этого не допускает. И мы не допустим». Абсолютно верное требование, у нас и в законодательстве этот запрет отражен. Собственно, и Аузан с президентом согласился и даже поблагодарил Владимира Путина и его администрацию за то, что приняли и подписали поправки в Налоговый кодекс. Ведь президент пообещал и государственные гранты для общественных организаций. На всех, конечно, не хватит. Но все и не заседают с главой государства за одним столом, не выражают ему свою искреннюю благодарность. А деньги, они деньги и есть. Как выразился уже упомянутый Сурков в адрес нелюбимых им правозащитников и членов Гражданского форума: «У них цель-то другая. Не к министру ходить и за людей там болеть. А за гранты свои. По известному сценарию».

Прозвучали на Совете и другие важные темы. Эколог Святослав Забелин косвенно покритиковал административную реформу, в результате которой за природоохрану отвечает сразу несколько ведомств, а значит никто. А главное, высказался против отсутствия независимой экологической экспертизы на примере строительства трубопровода из Восточной Сибири на Тихий океан. По поводу реформы Путин ответил что-то невнятное: нельзя же впрямую признать, что она провалилась. А вот экологические претензии к строительству трубопровода не проигнорировал. Собственно, его рассуждения о том, что на экологических проблемах часто спекулируют, преследуя свои отнюдь не бескорыстные интересы и не давая развиваться промышленности, имеют под собой реальные основания.

Кстати, одной из задач гражданского общества, которое мы вроде бы строим, и является устранение противоречий между общими государственными интересами (например, строительством трубопровода или АЭС) и интересами меньшинства — местными жителями, которые хотят дышать чистым воздухом и жить в безопасности. И важность трубопровода, на первый взгляд, не вызывает сомнения. Но это в стране с нормальной экономикой. А в России подавляющему большинству населения «возможность выхода с нашими энергоресурсами на рынки быстроразвивающихся стран АТР» абсолютно безразлична. Ведь нефть и газ из страны гонят, можно сказать, и днем и ночью и за огромные деньги. Но целые районы живут без тепла и электричества, а государство не может найти совсем небольших денег даже на Героев и инвалидов войн.

На заседании речь зашла и об ухудшающейся ситуации с правами человека, задавленной свободной прессе, политических заключенных, гражданах, арестованных «за колоски», атмосфере страха в обществе. Путин обещал разобраться. С президентом Лукашенко, который как раз прибыл в Москву. Ибо по мнению председателя организации «Общественный Совет по внешней и оборонной политике» Сергея Караганова все эти вышеперечисленные ужасы происходят в Белоруссии.

Именно такая ложь и провоцирует вроде бы пугающие Караганова «кровавые события, которые CNN будет крутить годами». Но главное в том, в какое положение поставил Караганов нашего президента. А что если он действительно станет говорить про политзаключенных и обстановку страха, а ему в ответ напомнят, например, о «процессе 39 нацболов», которые виноваты лишь в том, что на свой лад пытались защитить права обобранного и бесправного населения России? Теперь же их за мирный протест более полугода держат за решеткой, а на суд водят скованных цепями. В той же Белоруссии организаторам несанкционированных акций максимум что грозит, — несколько суток административного задержания.

Показательно, что если тема граждан, чьи права были нарушены милицией «ни за что» (как в Благовещенске), все-таки прозвучала на заседании Совета, то о тех, чьи права нарушаются из-за их гражданской позиции, не было сказано ни слова. Может быть, кремлевские правозащитники считают, что и поделом им?

В то время, как в Кремле «содействовали развитию гражданского общества и прав человека», у телецентра в Останкино митинговали инвалиды по слуху. Они не требовали ни льгот, ни денег. Только просили, чтобы большее количество передач и телефильмов сопровождались сурдопереводом или субтитрами. С точки зрения логики кремлевского совещания, где основной проблемой названа недостаточная информированность граждан о действиях властей, просьба вполне разумная. Даже страшно себе представить, сколько важных фактов о замечательной жизни инвалидов в результате социальных реформ не могут узнать из новостей глухие. Потому что не слышат. Власть как будто бы слышит: недаром же проводит такие совещания. Но не видит: то ли возможности, то ли необходимости решать реальные проблемы, жизненные и насущные, с которыми каждый день сталкиваются россияне, борясь за самое главное человеческое право — жить достойно.

Екатерина ПОЛЬГУЕВА.