В последнее время газеты публиковали много тревожных сообщений насчет того, что Совет Безопасности, получивший доклад МАГАТЭ о «неясностях» ядерной программы Ирана, вот-вот примет решение предъявить Тегерану что-то вроде ультиматума. Его смысл, грубо говоря, состоял бы в том, что Иран либо соглашается прекратить работы по обогащению урана, либо же против него будут применены санкции. Поначалу эти санкции будут, мол, не очень жесткими, но в последующем имеется в виду нарастить давление на Иран и даже в конце концов добиться принятия Советом Безопасности резолюции, разрешающей США и их друзьям применить против иранцев военную силу. Пишут, что англичане, выступающие инициаторами и составителями подобной резолюции, были бы готовы дать Ирану на размышление недели две, а вот Россия и Китай пытаются затянуть дело до июня.

Убедительность грозных звуков, издаваемых в Нью-Йорке, начинает, однако, вызывать сомнения. Дело в том, что пока дипломаты европейской «тройки» надувают щеки в ООН, между американцами и иранцами начались тихие закулисные переговоры. Пока они идут на рабочем уровне, но вскоре могут принять вполне официальный характер. По сообщениям иранской печати, посол США в Багдаде недавно направил написанное на персидском языке(!) письмо в Тегеран с предложением вступить в переговоры относительно положения в Ираке. Лидер Верховного Совета исламской революции в Ираке (ведущая шиитская партия в этой стране) аль-Хаким после этого обратился к Ирану с просьбой согласиться на переговоры с американцами. Похоже, что подготовка к таким переговорам пошла теперь полным ходом.

Сам по себе факт прямых контактов американцев с Тегераном после долгих лет взаимного отказа в упор видеть друг друга достаточно примечателен. Во всяком случае такой поворот насторожил многие столицы. Это обстоятельство вынуждает и Вашингтон, и Тегеран на подходах к переговорам делать разного рода заявления и разъяснения по поводу неизменности их принципиальных позиций и сугубо «прагматическом», чисто «региональном» характере предстоящих обсуждений.

Президент Буш заявил, что переговоры с иранцами будут касаться только развития ситуации в Ираке, что «попытки содействовать расширению применения силы и сектантства там будут неприемлемы для США», что своему послу в Багдаде он даст указание разъяснить иранцам «что такое хорошо, и что такое плохо» и что эти переговоры ни в коем случае не будут касаться спора между США и Ираном по ядерным вопросам. Пусть, мол, иранским ядерным досье и дальше занимаются англичане, французы и немцы.

Заявления иранцев отличаются не меньшей демонстративной твердостью. Их духовный лидер Хаменеи, выступая по телевизору 22 марта, заявил, что он поддерживает идею начать с США формальные переговоры о будущем Ирака, что переговоры могут быть полезными, коль «помогут стабилизировать обстановку в этой соседней стране, где бушует война». Но, как предупредил Хаменеи, исламская революция «не склонится перед американскими требованиями». Аятолла Хаменеи даже заверил граждан своей страны, что «если переговоры будут означать открытие площадки для шантажа и вымогательств со стороны этого государства-обманщика (США), то мы их запретим». Как и Буш, иранцы подчеркивают, что в ходе переговоров с США ядерные дела обсуждаться не будут.

Свежо предание, но верится с трудом. На самом деле обе эти темы внутренне тесно связаны. Иранцы имеют большое влияние на шиитские группы в недавно созданном парламенте Ирака. Оно и понятно, т.к. их лидеры во время войны Ирана с Саддамом укрывались на иранской стороне. Таким образом, развитие обстановки в Ираке действительно в существенной степени зависит от состояния отношений между Ираном и США. В равной степени очевидно, что ядерный кризис вокруг Ирана прекратится в тот момент, как скомандует Вашингтон. Недаром Кондолиза Райс предпочла после установления контактов с иранцами больше не грозить, как Рамсфельд, Чейни и прочие вашингтонские ястребы, применением силы в отношении строптивого Тегерана, а подчеркнуть «полезность» подобных переговоров.

По остроумному замечанию лондонской «Таймс», американцы собрались переспать с иранцами в одной постели, но при этом каждый, конечно, будет видеть свои собственные сны. Американцам хочется найти какой-нибудь быстродействующий способ, чтобы вылезти из военного тупика в Ираке. Они не без оснований пытаются использовать в этих целях иранцев, но при этом никак не желают отказываться от своей задумки продолжить давление на Тегеран, в том числе через ядерные вопросы, и добиться в конце концов смены существующего там режима. Ясно, что одно плохо сочетается с другим. Иранцы же, вступая в переговоры с американцами, явно надеются разменять «умиротворение» Ирака на прекращение нынешней агрессивной линии США в отношении них самих. При этом с их стороны было бы вполне естественным ожидать, что за нормализацию обстановки в Ираке США заплатят признанием политического лидерства шиитской общины в этой стране. После ухода американских войск преимущественное влияние Ирана в этом стратегически важном регионе было бы надежно обеспечено. Вряд ли администрация Буша готова к такой сделке.

Вступая в переговоры, в Тегеране отдают себе отчет в том, что Вашингтон может извлечь из них уже на первом этапе определенные тактические выгоды. Как писала на днях газета «Техран таймс», есть опасность возникновения впечатления, что Иран взаимодействует с США в деле подавления «исламских террористов» в Ираке, что сильно подорвало бы авторитет Ирана на Ближнем Востоке. Кроме того, такое взаимодействие было бы явно направлено против бунтующих сейчас в Ираке суннитов, а это привело бы к осложнению отношений Ирана с арабскими государствами, в которых преобладает суннитский элемент, — а таких стран большинство.

Однако в теократическом Иране мыслят отнюдь не догматически. Там говорят, что в международных делах никогда не бывает чего-либо однозначного. Бывшие ярые противники, когда надо, обращаются в друзей, как это имело место в отношениях США с Японией, а затем с Вьетнамом. Иранская печать откровенно предается примерно таким размышлениям: США столкнулись с серьезным вызовом в Ираке, по сути дела, сидят сейчас в ловушке, а Иран может использовать свое духовное влияние в этой стране, чтобы помочь иракскому народу избежать гуманитарной катастрофы. Поэтому предложенные американцами переговоры могут открыть «новую главу» во внешней политике Ирана и «принести плоды». Или же они окажутся бесполезными, но и в этом случае ни США, ни Иран ничего не потеряют. Поэтому Тегеран идет, мол, на эти переговоры без излишних волнений, и все будет зависеть от того, как поведут себя США.

Пока же от этих предварительных контактов между иранцами и американцами уже есть определенный эффект, несомненно, отвечающий интересам Тегерана. Совет Безопасности откладывает рассмотрение иранского ядерного досье, ссылаясь на то, что необходимо продолжить дипломатические согласования вокруг этого вопроса. Возможно, это всего лишь начало развития событий в новом направлении. В результате американо-иранских переговоров, если они пойдут успешно, вскоре не у дел остались бы Россия и так называемая европейская тройка, выступавшие как неудачные посредники в деле проталкивания американских требований по адресу Ирана. Как бы не получилось так, что они окажутся ненужными ни США, ни Ирану. Мавр сделал свое дело...

Вопрос этот особенно актуален для России, имеющей немалые экономические и иные интересы в Иране. О них надо думать в первую очередь, а не о том, как таскать каштаны из огня для чужого дяди.

Ю. РЖЕВСКИЙ.