Очередной избирательный марафон все громче стучится в дверь большой российской политики. Причем в обозримом будущем электоральная гонка обещает стать особенно трудной и насыщенной. Поскольку стране уже в декабре 2005 года предстоят сначала сразу десяток важнейших региональных выборов (включая Москву), затем практически общенациональное голосование в региональные органы власти, следом — думские и президентские выборы.

Каждое из этих событий, естественно, по-своему мобилизует общественное мнение страны, ее политический класс. Причем основная политическая драматургия здесь, конечно же, связана с выборами главы государства. Поскольку только их исход определяет как политическое лицо общества, так и все направление его развития.

К тому же мало-помалу приближающаяся президентская кампания имеет особый характер. Прежде всего потому, что речь идет о завершении конституционного срока полномочий В.В.Путина. И значит, в повестку дня ставится крайне острый вопрос о преемственности власти.

Важность его видна уже из тех страстей, что разгораются вокруг президентских выборов 2008 года и личных политических перспектив В.В.Путина. Они уже перехлестывают подчас за рамки элементарного хорошего политического тона. То предлагается срочно в конце 2006 года избрать Путина президентом Союзного государства России и Белоруссии сроком на семь лет до 2013 года, то устраивается соревнование на лучшее обоснование третьего, антиконституционного президентского срока «дорогого Владимира Владимировича».

Хитрость

на опережение

Симптоматична в этой связи очередная инициатива представителей думского большинства, олицетворяемого «Единой Россией», по внесению поправок в избирательное законодательство. Несмотря на всю дымовую завесу и опровержения цель их — позволить президенту, досрочно сложив полномочия, затем «по-новой» участвовать в избирательном процессе, в случае, если внеочередные выборы, вызванные его отставкой, будут признаны несостоявшимися.

При этом очевидно, что данная «хитрость» будет носить отнюдь не одноразовый характер. Единожды запустив в ход указанный механизм продления собственного президентства, тот же Путин (либо любой его преемник) сможет затем использовать эту технологию сколько угодно раз. Речь практически идет о пожизненном президентстве, чуть-чуть прикрытой диктатуре.

Маневр этот понятен. Сомнений нет — и президента, и в еще большей степени — кормящееся при нем окружение не может не волновать состояние общественного мнения страны.

Достаточно обратиться к социологическим исследованиям, чтобы понять: у власти много оснований для тревог. Материалы очередного всероссийского опроса общественного мнения, проведенного нашим Центром исследований политической культуры России 20—30 мая в 28 регионах страны на базе репрезентативной «панельной» выборки у 1500 респондентов (погрешность — 3,8 процента), позволяют сделать такие выводы.

За 2004—2005 гг. доля граждан, утверждающих, будто Путин оправдал возлагавшиеся на него надежды, рухнула сразу втрое (с 11 до 4 процентов). Почти в полтора раза уменьшилась и доля лиц, считающих, будто президент удовлетворил эти ожидания хотя бы отчасти. Год назад на этом настаивал 51 процент россиян, сегодня — менее 35 процентов. Одновременно слой разочаровавшихся вырос с 32 до 48 процентов, т.е. тоже полуторакратно.

Все это — крайне опасная для власти динамика. Она говорит о том, что, несмотря на все титанические усилия по поддержанию престижа президента, политико-психологическая база, на которой зиждется его «харизматичность», крошится и ползет. Не дать развиться этому процессу — основная задача власти.

Главное, что с этой целью используется, удерживая в относительной стабильности режим, — страх значительной части населения (на уровне 40—50 процентов) перед новыми испытаниями, потрясениями, ломками и необходимостью заново выстраивать свою жизнь. Именно эта душевная травма, нанесенная массовому сознанию за годы перестройки и реформ, сдерживает наступление оппозиции и консервирует существующий режим.

Похоже, что именно эти настроения будут и вновь эксплуатироваться для того, чтобы не мытьем, так катаньем легализовать право Путина на третий — антиконституционный президентский срок.

Стань таким,

как я хочу!

Или притворись…

Предельно откровенны в этом смысле идеи известного журналиста и, как он себя представляет, политолога В.Третьякова, высказанные на страницах правительственной «Российской газеты». Принимая во внимание то, что речь идет об одном из ветеранов «демократического» движения, у читателя возникает некоторая оторопь при знакомстве с высказанными им идеями…

Стержневая мысль В.Третьякова обнаженно проста: «Несмотря на всем известные конституционные препятствия... честнее, ответственнее и в конечном итоге демократичнее не проводить выборы из десятка заведомо слабых и не слишком популярных у нации кандидатов», а просто взять и даровать Путину право на третий президентский срок. Иначе говоря, тот, кто слаб (а точнее — кого объявят слабым), тот должен быть лишен основного конституционного права: избирать и быть избранным. Стоящим же у кормила власти дается право на все — вплоть до прямого нарушения конституции.

Налицо тот самый «социал-дарвинизм», которым обосновывались все государственные перевороты и все диктатуры еще с начала времен, вызывая в памяти всевозможных «белокурых бестий»... Правда, в статье В.Третьякова делается попытка весьма многословно, но обосновать такой возврат к идейному наследию Ницше и его политических последователей. Однако и это опять же рождает очень странные впечатления.

С одной стороны, «патриарх» демдвижения прямо возводит Путина в ранг «безусловно успешного президента». С другой — рисуемая им же картина «достижений» главы государства поневоле носит негативный, уничижающий характер.

Третьяков вынужден говорить о том, что в стране чрезвычайно актуальны четыре главные угрозы: «Угроза распада страны... Угроза депопуляции, а попросту говоря, вымирания населения. Угроза продолжения и дальнейшего углубления морального кризиса, холодной гражданской войны... Угроза окончательной потери Россией ... суверенности». Причем все эти угрозы, как следует из публикации, являются непосредственным итогом президентской деятельности Путина. Они порождены всей сущностью его политики.

«Путин так и не сумел решить проблему российской демократии...», — констатирует Третьяков. И тут же добавляет к отмеченным уже провалам президентской политики еще целый букет негативных факторов. А именно: «бюрократия как была, так и остается единственным правящим классом России», что она «чрезвычайно неэффективна и обслуживает в основном свои собственные интересы, которые по понятным причинам далеко не всегда совпадают с общенациональными интересами, а очень часто им противоречат»; что Путин «фактически отступил перед данной проблемой»; что ситуация во властной вертикали «непонятна и необъяснима»; что до сих пор «Кремлем не сформулирована ясная и однозначная стратегия национального развития России»; что Путин полностью игнорирует «проблемы депопуляции, а точнее и откровеннее говоря, вымирания России»; что бал в России правит «алогичная и бессмысленная закрытость власти»; что провалена вся кадровая работа в верхах; что все столь популярные сегодня «рассуждения о социальной справедливости ... в лучшем случае повисают в воздухе, а в худшем — порождают то, что однажды было названо гроздьями гнева».

Если суммировать все написанное в правительственной газете, остается одна очень конкретная характеристика истекающего президентства Путина: в стране, которую ведут незнамо куда, установлена диктатура предельно неэффективной бюрократии, проводящей политику последовательного уничтожения страны. Ни для какого иного вывода из рассказа В.Третьякова оснований просто нет.

Когда харизматичность тает

И здесь надо признать: данный негативный перечислительный ряд, приводимый В.Третьяковым, в общем-то созвучен с настроениями большинства российского общества. Поскольку те же замеры общественных настроений давно свидетельствуют о том, что ни одно из конкретных направлений деятельности Путина — в экономической, социальной, духовной, политической, военной сферах, — как правило, не встречает поддержки более чем четверти граждан.

Отсюда, кстати сказать, со всей логичностью вытекает и весьма неоднозначное отношение страны к идее продления президентских полномочий Путина.

Скажем, предложение о внесении изменений в конституцию и законодательство, разрешающих Путину в третий раз участвовать в выборах, поддерживают сегодня лишь 24 процента избирателей. Против 31 процента высказавших такую точку зрения еще год назад.

Максимум, на что готовы пойти многие из россиян, это превратить Россию в парламентскую республику. В условиях которой Путин, как и любой политический лидер, мог бы (возглавив, скажем, «Единую Россию») становиться премьер-министром сколько угодно раз. Если, конечно, побеждать будет его партия.

Тогда как доля граждан, настаивающих на принципиально другом ответе на вопрос о будущем Путина — «Пусть уходит!» — повысилась за год с 29 до 31 процента населения. Иначе говоря, на

43 процента россиян, так или иначе готовых рассмотреть вопрос о дальнейшем пребывании Путина у власти, сегодня приходится 57 процентов граждан, выступающих либо категорически против этого, либо демонстрирующих свое равнодушие к указанной проблеме.

Обобщено говоря, вопрос о третьем президентском сроке Путина начинает тонуть в негативных общественных эмоциях.

Ставка на оборотня

Что делать власти в таких условиях? Ответ на вопрос, надо понимать, и попытался дать в правительственной газете В.Третьяков. Казалось бы, старательно рассказав о том, как за годы президентства Путина страна оказалась уже не на грани, а за гранью распада, он делает парадоксальный вывод: Путин должен остаться у власти. Поскольку за ним — сила. А только сила дает право на власть. И если на политическом пространстве не просматривается равновеликого соперника президенту («отсутствие сильной альтернативной фигуры, сопоставимой с Путиным по популярности»), то никакая демократическая процедура выборов не нужна и даже опасна.

Иначе говоря, стране и ее лидерам предлагается очень вредная политическая логика: не дай возникнуть сопернику, последовательно зачищай политическое пространство от оппонентов — и правь вечно!

И никакие крайне витиеватые попытки В.Третьякова объяснить эту мысль ничего не меняют. Как, скажем, понять следующий пассаж: «Практически это может означать следующее: три срока подряд пребывания на посту президента по четыре или пять лет каждый, причем новый срок конкретно для Путина будет последним; два срока подряд пребывания президента у власти по семь лет каждый, причем конкретно Путин, добавляется возможность (с подтверждением его кандидатуры через выборы) находиться на посту президента еще три года)». О чем это, интересно?

Правда, чтобы придать своему предложению хоть какую-то логичность, В.Третьяков в заключение как бы провозглашает ту программу мер, которую должен выполнить Путин, дабы продлить свой президентский срок за конституционные рамки.

Оказывается, он обязан «сформулировать ту самую долгосрочную стратегию национального развития»; сформулировать «все существенные угрозы и вызовы, перед которыми оказалась Россия»; разъяснить, «какова конечная цель проводимой под его руководством политической реформы»; огласить свои намерения относительно «возможности... воссоздания единого союзного государства». И, наконец, высказаться по проблеме ... «русских как разделенной нации».

Иначе говоря, чтобы узаконить свое третье президентство и все приписываемые ему намерения и способности, Путин образца 2006 года должен превратиться в антипод Путина 2000—2005 годов. Сделать все то, что он категорически не делал на протяжении двух своих президентских сроков. И вместе с тем перечеркнуть и уничтожить все, что он совершил за 6 лет руководства страной. Политически вывернуть себя наизнанку.

Иными словами, стране предлагается откровенно сказочный вариант, укладывающийся в знаменитую анекдотическую формулу: «Если нельзя, но очень хочется, то можно».

Стране заново навязывают Путина, упаковывая его в откровенно фантастичную и алогичную обертку нереальных обещаний и фантасмагоричных прожектов. Рисуется образ этакого президента-оборотня, мгновенно меняющего свой облик. В данном случае — черты Ельцина на черты Зюганова, ибо все, что предлагается совершить этому сказочному вервольфу, есть не что иное как программные цели КПРФ. Сказители даже не задумываются о том, что вызываемый ими к жизни «президент-оборотень» будет менять свои лики постоянно, и никто не знает, к чему это приведет.

А демократия

все-таки лучше!

Ясно, что все это политическое «фэнтези» рождаются не от хорошей жизни. Ситуация в стране уже напоминает последние месяцы правления Ельцина, когда вопрос о третьем его президентстве стал навязчивой идеей для ближнего окружения президента и питающейся вокруг «барского стола» аналитической братии.

Правда, логика подачи этой идеи в ту пору была куда изящней. «Кем бы и чем бы ни был Ельцин раньше — сегодня он воплощение легитимности в глазах массы. Для массы он вышел из прошлого, из истории и принес с собой все атрибуты власти. Он есть олицетворение власти безотносительно к тому, хороша эта власть или плоха. Он символ не конкретной власти, а власти как таковой, как властного могущества вообще» — вот на каком градусе политического трагизма подавался тогда вопрос. Однако это не помогло Борису Николаевичу. И на исходе ельцинского правления соотношение сторонников его третьего избрания и противников выглядело как 1:3 в пользу последних.

Сегодня эти настроения делятся примерно в равной мере. Однако процесс вырождения путинской «харизматичности» идет, несмотря на все огромные усилия по его торможению.

Последний козырь режима — козырь безальтернативности — начинает обесцениваться. Уже в который раз за последнее десятилетие «похороненная» Компартия снова поднимается на ноги: ее рейтинг приближается к тем показателям, которые КПРФ имела до неудачи 2003 года. Лидер КПРФ Г.А.Зюганов, как недавно опубликовал данные своего майского исследований Левада-Центр, уверенно лидирует в президентском рейтинге политиков (без Путина). Прорежимная печать замалчивает данные этого в общем-то пролиберального научного центра, выявившего, что у Г.А.Зюганова сегодня лучшие шансы на президентство в случае выборов без Путина.

Перед Компартией сегодня заново открывается огромное электоральное пространство. Его, в частности, как показывают результаты исследований ЦИПКР, формируют настроения тех 45—50 процентов россиян, которые причисляют ныне себя к оппозиции и готовы делом (даже участвуя в протестных акциях) оппонировать сегодняшней власти. И если практически голосовать за КПРФ готовы 10—13 процентов граждан (или 20—24 процента определившихся избирателей), то «возможно» голосовать за коммунистов уже не исключают для себя до 40 процентов населения. Разве это не база для альтернативы главе партии власти?

И вообще, что это значит: нет альтернативы Путину? Давайте намного посчитаем, используя рейтинговые данные различных социологических служб и данные контент-анализа службы анализа и мониторинга СМИ «Медиалогия».

Итак, президентский рейтинг В.В.Путина в последнее время по различным замерам составляет около 30—40 процентов, рейтинг Г.А.Зюганова — 7—15 процентов. Соотношение 1:4 в пользу президента.

По данным «Медиалогии» доля Путина в эфирном времени ТВ, уделяемом президенту и лидерам думских партий, достигает 77 процентов. А лидера КПРФ Г.А.Зюганова кремлевские телецензоры строго держат на минимуме, не выпуская за планку 3 процентов от общего числа телепоказов ведущих политиков. Это самый низкий показатель.

Дайте, как того требуют базовые принципы демократии, Зюганову даже не половину эфирного времени Путина, а треть, четверть его — и тогда посмотрим, есть в стране альтернатива Путину или нет.

Тогда не будет необходимости в 2008 году приписывать гипотетическому Путину программу реального Зюганова, как это приходится предлагать правительственной газете устами В.Третьякова. Куда логичнее и проще будет российскому обществу просто проголосовать за лидера КПРФ. И тем самым исправить ельцинскую «загогулину» 1996 года, руку к которой, кстати, приложил и сам В.Третьяков.

Сергей ВАСИЛЬЦОВ, доктор исторических наук,

директор Центра исследований политической культуры России.

Сергей ОБУХОВ, кандидат экономических наук,

заместитель директора ЦИПКР.