На днях в столице Малайзии Куала-Лумпуре закончился первый саммит государств Восточной Азии. За пару дней до этого в Малайзии побывал российский президент, который встретился с участниками саммита, договорился с некоторыми из них о поддержке вступления России в ВТО, об отмене визового режима с Таиландом и т.д.

В комментариях наших СМИ отмечается значение связей России с АСЕАН, которая становится все более весомым игроком на политической и экономической арене. В этой связи понятно стремление Москвы усиливать свое присутствие в регионе, диверсифицировать внешнеэкономические связи с ним, уходя от односторонней ориентации на западных партнеров, которые наращивают в последнее время критику в адрес Москвы и становятся все более непредсказуемыми в своих действиях на российском направлении.

Президент В.В. Путин присутствовал на этом саммите, куда не были приглашены США. Ему было позволено обратиться с речью к участникам саммита. Это, безусловно, успех российской дипломатии. В то же время надо видеть, что В.В. Путин был там лишь как гость малазийского правительства, хотя, казалось бы, Россия могла бы претендовать на статус, сравнимый со статусом Китая, Японии и Южной Кореи, являющихся полноправными членами структуры под названием АСЕАН + 3. Коль скоро речь идет о региональных структурах в Восточной Азии, о сотрудничестве в этом регионе, то что это за Восточная Азия, в которой отсутствует Россия? Посмотрим, к каким результатам приведут усилия российской дипломатии по получению доступа в восточно-азиатские региональные структуры, формирующиеся в последнее время. По этому вопросу, как видно, предстоит еще нелегкая борьба.

Саммит в Куала-Лумпуре имеет сложную предысторию. В прошлом году, когда принималось решение о его созыве, много говорилось насчет того, что он мог бы изменить лицо будущей Азии в случае, если завершится коли не созданием регионального сообщества государств Восточной Азии, то, по крайней мере, решением об этом. Поэтому в ходе его подготовки развернулись нешуточные споры по вопросу о составе участников саммита.

Борьба эта происходила между Китаем и Японией, за спиной которой стояли США. Если китайцы вели линию на то, чтобы максимально ограничить состав членов планируемого сообщества в надежде обеспечить в нем превалирующие позиции КНР, то японцы в тандеме с США стремились к расширению числа будущих членов, тянули на саммит Индию, Австралию и Новую Зеландию. В конце концов китайцы согласились с этим расширением, но стали всячески подчеркивать, что саммит не обязательно предопределит состав будущего восточно-азиатского сообщества. «Мотором» усилий по его созданию должна оставаться АСЕАН. Она, мол, и будет решать, кого брать, а кого не брать в будущую организацию, советуясь однако при этом с Китаем, Японией и Южной Кореей.

С точки зрения китайско-японского соперничества в Восточной Азии, только что прошедший саммит закончился вничью. Стороны так увлеклись борьбой друг с другом, что, похоже, забыли о первоначальных целях саммита и тем самым сильно охладили энтузиазм других государств, понявших, что в условиях нарастающей напряженности между Китаем и Японией ладу в проектируемом содружестве государств Восточной Азии не будет и лучше всего пока не форсировать движение в этом направлении. Об этом, как сообщает японская печать, многие страны АСЕАН напрямик сказали премьер-министру Коидзуми.

Японская линия в отношении этого саммита с самого начала была достаточно прозрачной. Токио настаивал на обязательном включении в процесс формирования сообщества государств Восточной Азии Индии, Австралии и Новой Зеландии. Замысел состоял в том, что чем более разношерстным будет состав такого сообщества, тем меньше опасность создания в Азии политического и экономического союза на манер ЕС. Нет нужды говорить, что этого очень опасаются США.

Линия Вашингтона, проводимая японскими руками, примерно следующая: пусть в Восточной Азии будет торговое сотрудничество, согласованная политика распределения инвестиций, борьба с морским пиратством и птичьим гриппом, но не более того. Если круг интересов сообщества будет ограничиваться этой тематикой, то опасности для интересов США оно не представит. Более того, в подобном варианте нет большой разницы, войдут в состав сообщества 13 или 16 членов, потому что по одной группе проблем, возможно, будет сотрудничество в узком, а по другой — в более широком составе. Ядром сообщества при этом надо оставить АСЕАН, чтобы Китай не мог выйти на доминирующие позиции. Разумеется, желательно не допускать в это сообщество Россию, коль скоро в нем не участвуют США.

В результате из заключительной декларации саммита в Куала-Лумпуре, как заявил японский министр иностранных дел Таро Асо, в целом получился продукт, «близкий к тому, на чем настаивала Япония». Обсудили вопросы углубления экономических связей, меры по борьбе с птичьим гриппом и пиратством на море. В декларации говорится, что АСЕАН+3 будет оставаться главным орудием в деле формирования сообщества государств Восточной Азии.

Никакого сообщества пока, следовательно, не создается, а сам саммит в Куала-Лумпуре не более чем этап на этом долгом пути. Хотя этап и важный. Япония намерена активно включиться в продвижение к этой цели, которая может быть достигнута, на взгляд Токио, не ранее 2020 года. Она уже решила выделять с этой целью значительные средства. Они в основном пойдут во Вьетнам, Лаос и Мьянму (все это государства, имеющие традиционные сложности в отношениях с Китаем и опасающиеся китайской гегемонии).

Показательно, что индийские участники саммита также преподносят его линию как начало некоего форума для дискуссий «по широким стратегическим, политическим и экономическим проблемам заинтересованных государств, которые исходят из заботы о сохранении мира, стабильности и процветания в Восточной Азии». При этом, однако, подчеркивается, что ядром и «мотором» этого форума будет АСЕАН, сотрудничающая не с тремя, а с шестью странами, т.е. Китаем, Японией, Южной Кореей, Индией, Австралией, Новой Зеландией. Возможны и другие участники, если они будут отвечать тем «критериям», которые устанавливались бы АСЕАН. Эти ежегодные встречи для «диалога» по вопросам внешней политики, безопасности и т.п. мыслятся под председательством того государства, которое в соответствующий момент осуществляет председательские функции в АСЕАН, и должны «сопрягаться» с саммитами этой организации. Министр иностранных дел Сингх даже предложил создать постоянный аппарат для подготовки таких встреч.

Индийская сторона подчеркивает также, что видит одну из главнейших целей формирования новой региональной структуры в Восточной Азии в развитии активного экономического сотрудничества в этом регионе на взаимовыгодной основе, а проще говоря, хотела бы вести дело к созданию выгодных условий для индийской торговой экспансии на Восток и формирования некоего блока, способного ограничить влияние ВТО. Не зря решение саммита комментируется многими обозревателями как попытка азиатских государств, где проживает половина населения мира и чей совокупный ВВП превышает многие триллионы долларов, «поиграть мускулами» и бросить вызов тем структурам, которые пока еще претендуют на безраздельное руководство миром.

С этой точки зрения сам саммит в Куала-Лумпуре и его решения действительно прозвучали достаточно многозначительно. Вопреки всем усилиям Вашингтона и его верных японских вассалов лицо Восточной Азии меняется, а движение к многополюсному миру набирает темп и силу. Конечно, не все в этом мире происходит вдруг и сразу, но тенденция разворачивающихся процессов очевидна.

Б. ЛЬВОВ.