«Не ведают, что творят», — хотелось думать, наблюдая шаги реформы образования. «Не знают как лучше», — хотелось верить, читая Доктрину, Федеральную программу, Концепцию модернизации развития образования. «Поймут, что не правы, и образумятся», — хотелось надеяться при назначении нового министра. Но, увы, последние события и документы правительства уже не дают возможности так думать, верить и надеяться. Теперь уже ясно видно: идеологи реформы не заблуждаются и не колеблются. С упорством Чубайса времен приватизации они жестко гнут свою линию, четко следуя намеченным курсом и отсекая все, что мешает реализовать давно задуманное. Протесты и аргументы педагогического и научного сообщества, да и общества в целом воспринимаются ими лишь как назойливый шум докучливых просителей.

В пустой звук превратились слова президента о том, что «государство должно обеспечить равный доступ к образованию. Граждане России — независимо от своего материального положения, места проживания — должны иметь возможность учиться, раскрывать и реализовывать свои способности. Нужна и более эффективная система поиска одаренной молодежи, привлечения ее к учебе и научной работе». «Государство должно» — да не будет. «Граждане должны иметь возможность» — да не получат ее. Эффективная система «нужна» — да не сложится.

Все дело в том, что на самом деле реформаторы от образования строят совсем другую систему. Сквозь шелуху правильных слов, обильно раскиданных по всем документам и интервью, только одна линия прослеживается логично и последовательно: снижение финансовой ответственности государства и переход к платному образованию. Опубликованные недавно планы правительства подтвердили: платность — главное в новом витке реформы.

Если до сих пор обучение в государственной школе целиком финансировалось государством, то теперь оно разделяется на бесплатную и платную части.

Государство, а точнее региональный оюджет. оплатит только 75% от нынешней программы (базисного учебного плана). Остальную часть предлагается финансировать родителям. Если, конечно, они захотят и смогут. А если не смогут? Ничего страшного, успокаивают чиновники, эти самые 75% теперь уже считаются достаточными для получения того минимума образования, которое государство гарантирует всем по конституции. Такое — на четверть — сокращение базисного учебного плана объясняется заботой о снижении непомерной нагрузки, от которой якобы страдают школьники. Но «страдать» им никто не запрещает и в дальнейшем, только теперь уже за деньги родителей. Вот такая забота реформаторов о школьниках и их родителях.

Другое новшество — «предшкольное образование». Дошкольное — упраздняется! Эта часть бывшей системы образования полностью ложится на плечи местных бюджетов и образованием быть перестает. Поскольку в большинстве своем муниципальные бюджеты — нищие, очевидно, что из детских садов «выживут» только очень платные. Предшкольное образование, как говорят реформаторы, нужно для «обеспечения равных стартовых возможностей». Теперь готовить к школе будут в самих школах, и это продлит учебные «страдания» еще на 1—2 года. Вот только с материальным обеспечением данной идеи пока нет ясности. Пятилетию лышам нужны свои педагоги и особые методики, воспитатели, специальные помещения для зан и дневного сна, мебель. Пока реформаторы стараются со всеми этими вопросами, дорогие родители, готовьте своих детей к школе сами или отдавайте за немалые деньги в уцелевшие детские сады. Сегодня пребывание ребенка в государственном детском саду оценивается в 4 тысячи рублей в месяц — минимум. Для многих работников бюджетной сферы — это месячная зарплата, и подобная сумма для них окажется «неподъемной», особенно в бедных регионах. Вот вам и равные стартовые возможности!

В высшей школе тоже грядут перемены. Теперь все вузы должны перейти на двухуровневую систему. Сначала студент закончит бакалавриат и получит соответствующий диплом, а потом может поступать в магистратуру, которая и даст ту полноту образования, которая гарантирована сейчас всем студентам. Вот только полное образование получат далеко не все желающие, поскольку, по словам министра Андрея Фурсенко, большая часть магистра будет платной. Выделение магистратуры в отдельную платную ступень сокращает государственные расходы И перекладывает финансовый груз получения полноценного высшего образования на родителей. Хотите хорошего образования для своих детей — копите денежки. Талантливым, но бедным вход в магистратуру будет закрыт.

Таким образом, принцип платности охватывает все без исключения сектора системы образования. Это означает, что вопреки всем заявлениям с высоких трибун все намеченные меры де-факто узаконивают принцип неравенства в доступе к качественному образованию.

Передача финансирования общеобразовательных школ и специализированных профессиональных учебных заведений в регионы обеспечивает неравенство в получении образования еще и по региональному признаку. Практически все регионы, кроме Москвы, Санкт-Петербурга и нефтегазовых районов, находятся в сложном финансовом положении. Различие в расходах на образование между отдельными территориями — более чем в 13 раз! В 2003 году расходы на одного учащегося в самом бедном регионе составили 6,8, а в самом доходном — 90,4 тыс. рублей. Скоро эта разница станет еще ощутимее, поскольку заработная плата учителей одинаковой квалификации, но живущих в различных по уровню бюджетной обеспеченности регионах, также будет различаться в несколько раз. Все это означает, что люди, проживающие.в разных частях страны, будут получать услуги образования принципиально разной стоимости и соответственно качества. На большей части территории России неизбежно произойдет резкое ухудшение качества образования и снижение уровня жизни.

На углубление неравенства «работает» и единый государственный экзамен (ЕГЭ). Сегодня в России треть школ не имеет не только полного комплекта преподавателей, но зачастую водопровода, канализации, отопления и электричества. Качество обучения в таких школах на порядок ниже того, что требует ЕГЭ. В условиях, когда обучение неравноценно, а спрос со всех одинаков, создаются новые привилегии для тех, кто обучается ближе к центру в оборудованных на современном уровне и укомплектованных учителями школах. Под разговоры о равном доступе к образованию на деле происходит ограничение доступа к нему для талантливых детей из глубинки и детей из бедных семей в центрах. Ректор МГУ, академик Виктор Садовничий — кстати, сам поступивший в университет после окончания сельской школы — говорит, что и сейчас еще самое качественное пополнение ведущий вуз России получает из глубинки. Теперь, вводя платное образование, сокращая финансирование передачей его в регионы, насаждая ЕГЭ, доступ этой «свежей крови» хотят полностью перекрыть. Хорошее образование станет уделом «узкого круга ограниченных людей».

Мы уже привыкли ссылаться на опыт западных стран в любом вопросе. Еще несколько десятилетий назад там задумались над вопросом о том, как реформировать образование для создания «экономики, построенной на знаниях». Но ведь мы уже были на этой дороге! Наши успехи в области образования признаны и взяты на вооружение во всем мире. «Космос мы проиграли русским за школьной партой»,— заявил в свое время американский президент Джон Кеннеди. И вот теперь в реформаторском пылу мы семимильными шагами идем к ограничению равного доступа к образованию.

По мере роста социального расслоения неизбежно будет углубляться разрыв в качестве получаемого преподавателей, но зачастую водопровода, канализации, отопления и электричества. Качество обучения в таких школах на порядок ниже того, что требует ЕГЭ. В условиях, когда обучение неравноценно, а спрос со всех одинаков, создаются новые привилегии для тех, кто обучается ближе к центру в оборудованных на современном уровне и укомплектованных учителями школах. Возможность учиться в принципе будет у всех. Другое дело как и чему? Очевидно, что в полном объеме и качестве его смогут получить даже не все дети из благополучной пятой части. А только из тех благоденствующих 7% населения, которые контролируют 92% всей российской собственности.

С введением разнообразия школ уже наметилась их дифференциация, имеющая и социальную окраску. Сложилась по меньшей мере трехслойная система. В ней сосуществуют, во-первых, элитные гимназии, лицеи, спецшколы и т.п., во-вторых, школы с частично оплачиваемыми услугами или отдельными привилегиями в образовании и, в третьих, массовые общеобразовательные школы, обеспечивающие образовательный стандарт. С частными лицеями и гимназиями все понятно — там обучение стоит от полутора до пяти тысяч долларов в месяц. Но и в государственных спецшколах и гимназиях отбор учащихся неизбежно сопровождается социальной селекцией. Сравнительные обследования школ Москвы показали, что родители детей, обучающихся в спецшколах, — это в основном руководители частного сектора или высококвалифицированные дипломированные специалисты (работники культуры, искусства, преподаватели вузов, научные сотрудники, дипломаты). Разные типы школ обеспечивают впоследствии и разный доступ к высшему образованию, а в дальнейшем и к ведущим социальным позициям.

Узаконивая платность в школе, новый виток реформы углубляет этот социальный разрыв, дает исключительное право «наследовать» качественное образование, монополизировать на этой базе доступ к значимым должностям и ведущим секторам экономики лишь мизерной части общества. У нас 20% населения имеют доходы ниже прожиточного минимума, 60% работников не обеспечивают заработком даже минимальных своих потребностей и потребностей одного ребенка. Что дает такая реформа образования этим десяткам миллионов россиян, большей части населения страны?! Откуда им взять деньги еще и на учебу? Их удел — гарантированный государством минимальный стандарт. А что такое государственные гарантии, мы хорошо знаем на примере прожиточного минимума — государственного стандарта уровня жизни! Как он финансируется, мы тоже знаем: не может обеспечить даже нищенского существования работникам бюджетной сферы и пенсионерам. На базе подобного стандарта высшее образование и высокооплачиваемая работа в принципе невозможны.

И образуется замкнутый круг: нет денег — нет образования, нет образования — нет и не будет денег, а значит, нет перспектив ни для детей, ни для внуков, ни для правнуков. И в этот круг загоняют почти всю Россию, обрекая страну, первой покорившую космос, на невежество и нищету. Это не что иное, как курс на оглупление нации.

Это курс, который собирались проводить на оккупированной территории фашисты. В своем Меморандуме «Об обращении с инородцами на Востоке» Гиммлер так планировал образовательную политику: «Для населения Востока не должно быть обучения выше, чем четырехклассная народная школа. В этой народной школе должны учить лишь простому счету до пятисот, написанию своего имени и тому, что Господь Бог требует слушаться немцев и быть честным, прилежным и порядочным. Умение читать я считаю излишним. Никаких других школ на Востоке вообще не должно быть». Узнаете? Если убрать дымовую завесу из правильных слов о необходимости преодолеть кризис в образовании и обеспечить его доступность для всех, в «сухом остатке» современной реформы получится примерно то же, что предлагали сделать фашисты с инородцами Востока. С небольшой разницей. Гиммлер не хотел других школ на Востоке, по его плану «истинные арийцы» могли учиться в своих школах в Германии. Наш новый министр образования Андрей Фурсенко хочет, чтобы были и другие школы, но только для богатых, для избранных: такая своеобразная страна в стране. Остальным — по Гиммлеру...

Вот что мы получаем в сухом остатке, очистив планы реформаторов от образования от словесной шелухи. СОГЛАСНЫ ЛИ МЫ НА ТАКОЕ БУДУЩЕЕ ДЛЯ НАШИХ ДЕТЕЙ И ВНУКОВ, НА ТАКОЕ БУДУЩЕЕ ДЛЯ РОССИИ?