— Андрей Леонидович, итак финишировали и парламентские, и президентские выборы. Но отчего и в том, и в другом случае победитель был известен задолго до начала соревнования?

     — Да, действительно, специалисты в области политической психологии такой результат могли предугадать заранее. Было очевидно, что народ проголосует за партию власти и не станет поддерживать демократические силы, потому что народ за последние 15 лет устал от демократии. С того далекого времени, когда началось вещание на Советский Союз таких радиостанций, как Би-би-си, «Голос Америки», «Свобода», у миллионов советских людей сформировался известный стереотип, согласно которому жизнь существенно улучшится лишь в том случае, если в нашей стране восторжествует демократия и будут свободные альтернативные выборы. Эта идеология и легла в основу горбачевского «нового мышления», которое по сути своей просто чудовищный гибрид марксистской политграмоты и ежевечернего прослушивания «Немецкой волны» из Кельна или радио «Свобода».

     Но, двигаясь по этому пути, Россия вместо эры изобилия и процветания вступила в вымороченный цикл, когда население страны каждый год уменьшается на один миллион. Повседневной реальностью стали межнациональные войны, заказные убийства, техногенные катастрофы и просто вымирание населения из-за невыносимых условий жизни.

     Понятно, что по прошествии пятнадцати таких лет народ начал с омерзением относиться к самому слову «демократия». Народ вдруг осознал, что «демократия» в горбачевско-ельцинский период выполняла функцию сильного взрывчатого вещества, своего рода «господина Гексогена», который заложили в фундамент Советского Союза и потом взорвали. А коль скоро народ это осознал, то не очень и скорбел о потере демократии и реальной многопартийности. Даже сейчас, когда ему предложили на выбор, по существу, одну партию и одного кандидата. Ведь маятник народных симпатий качнулся в другую сторону, и народ захотел сильной авторитарной власти.

     — И образцом такой власти для избирателей стала «Единая Россия»?

     — Нет, не эта скороспелая партия, а само поня- тие — «команда чекистов». Давайте задумаемся — кто был кандидатом №1 на этих выборах? Полковник ФСБ Путин. А кандидатом № 2? Полковник ФСБ Харитонов. И тот, и другой принадлежат к силовой структуре. И распределение первых мест однозначно свидетельствует, что народ жаждет сильной руки.

     Естественно, что у Путина, как у бывшего директора ФСБ и действующего президента страны, не только административный ресурс больше, но, в глазах избирателей, у него и больше возможностей для наведения порядка. Поэтому именно с этой кандидатурой большая часть народа и связала свои надежды на сильную власть. К тому же не надо забывать, что самым выигрышным ходом путинской предвыборной кампании стал арест Ходорковского.

     Для русского народа вообще характерно монархическое сознание. Оно воспитывалось веками, и даже 70 лет Советской власти ничуть ему не повредили. Этот наивный монархизм тесно связан с другой исконно русской мечтой — о справедливости. Согласно исконным народным представлениям справедливость должен устанавливать не абы кто, а непременно верховная власть — либо великий князь, либо царь-батюшка, либо император, либо генеральный секретарь ЦК ВКП(б), либо уж президент России. Поэтому в России действующий глава государства всегда находится в заведомо выигрышном положении по сравнению со своими соперниками.

     — Ну и какой же режим мы получили в итоге — «чиновничье самодержавие» или «чекистскую монархию»?

     — Я могу сказать, как эта система называется —это управляемая демократия. И в этом отношении можно сказать, что наша страна уже достигла уровня мировых стандартов. Ведь режим управляемой демократии уже давно существует во всех западных странах.

     Другое дело, что методы управления у них более совершенны и народу там не позволяют догадываться о скрытой технологии избирательного процесса. Поэтому и европейцы, и американцы тешат себя иллюзией, что в день голосования они не только совершают акт свободного волеизъявления, но и влияют на политический процесс. В нашей же стране пока еще используются не столь изощренные политические технологии.

     Но, уверяю вас, они будут совершенствоваться.

     Установление режима управляемой демократии напрямую связано с глобализацией. Дело в том, что реальная власть и в странах Западной Европы, и в Соединенных Штатах принадлежит транснациональным корпорациям, суммарный доход которых зачастую превышает бюджеты иных государств. И естественно, что политические партии и лидеры западного мира в значительной степени выражают интересы этих транснациональных корпораций. Поэтому помимо видимой власти в странах Запада существует еще и теневая власть — власть трансполитических организаций, которые больше нам известны как масонские ложи, или закрытые политические клубы.

     В нашей стране в сталинский период масонские ложи были безжалостно уничтожены. А вот прежде, например, накануне февральской революции, они сыграли в нашей истории роковую роль — по сути, русское самодержавие в феврале 1917 года было свергнуто не большевиками, а русской буржуазией, организованной в масонские ложи.

     В современной России существовала лишь одна структура, которая могла бы выполнять функцию трансполитической организации — это спецслужбы. И на сегодняшний день именно спецслужбы могут взять под контроль все политические процессы, происходящие в нашей стране.

     И, как показали выборы, широкие народные массы сегодня только об этом и мечтают. Все истекшие четыре года народ наблюдал за «хождением во власть» воспитанников силовых ведомств и, судя по всему, пока не разочаровался. По результатам последних выборов можно сказать, что к процессу «инфильтрации» силовиков в политическую элиту страны рядовые избиратели пока относятся вполне положительно, поскольку рассчитывают, что государева служба сформировала у «чекистов» хотя бы зачатки государственного мышления. Время покажет, насколько оправданны эти ожидания.

     — Я хотел бы обратить ваше внимание на одно обстоятельство: решительный курс на глобализацию, на сближение с Западом был взят в нашей стране именно после прихода к власти президента-чекиста. Это случайность или закономерность? В этой связи можно вспомнить скандал с масонской ложей «П-2» в 70-е годы в Италии — все итальянские силовики оказались членами ложи, и выяснилось, что там они получали директивы от ЦРУ. А совсем недавно подобный скандал разразился на Украине, и опять у высших чинов украинских спецслужб под мундирами оказались масонские фартуки. Такие совпадения у вас не вызывают тревогу?

     — В наше время жить вообще страшно. Так что давайте не будем вдобавок к реальным угрозам упражняться в конструировании всякого рода предположений. Тем более что любая аналогия еще не служит доказательством.

     Что же касается той давней истории с ложей «П-2», то давайте посмотрим на ситуацию с двух сторон. С точки зрения американской разведки это была блестящая операция — ЦРУ таким образом смогло взять под контроль ситуацию в Италии и не допустить прихода к власти левых сил. А ведь в 70-е годы огромное количество людей в Италии было готово голосовать за коммунистов.

     Что же касается суверенитета итальянского государства, то в то время над ним действительно нависла серьезная угроза. Но итальянское общество оказалось достаточно здоровым, раз возник такой страшный скандал, и уличенные в связях с масонством генералы и министры вынуждены были уйти в отставку. Ведь даже широко известный у нас фильм «Спрут» явился откликом на те разоблачения. И вопреки печальному финалу фильма, в жизни все-таки победил комиссар Катани. Во всяком случае, больше о таких скандалах в Италии не слышно.

     Поэтому я думаю, что и в России гарантией от такого развития событий могут быть независимая пресса и достаточно сильная оппозиция. Причем я имею в виду не только «Советскую Россию» и газету «Завтра», но также и олигархические СМИ. Даже если 51% акций принадлежит в них государству, все равно там существуют журналисты, гражданская позиция которых проплачивается из олигархического кошелька. И уж они-то не упустят случай попинать ногами власть. А политическая стабильность в обществе определяется системой динамического равновесия всех политических сил общества.

     Но самым надежным гарантом конституции и суверенитета России может быть только сам народ. Но для этого нашему народу придется отвыкать от монархического и крепостного сознания. Надо понимать, что права не дают — их берут, и берут в долгой и трудной борьбе. Если люди научатся защищать свои права и свою конституцию любыми действенными средствами, то нам не страшны будут никакие тайные клубы.

     — Анатолий Михайлович, а как вы можете объяснить такой психологический казус — отчего после 15 лет плюрализма народ с такой охотой проголосовал, по существу, за монополию одной партии?

     — Я предлагаю взглянуть на проблему с другой стороны — а что получил народ от многопартийности?

     Иметь одну партию или несколько — эта проблема широко обсуждалась в нашей стране в начале ХХ века. И совсем не случайно молодая Советская Россия избрала для себя однопартийную систему. С чем это связано? После февральской революции, когда стали анализировать лозунги различных партий, то очень скоро выяснилось, что категории «добра» и «зла» в их программах практически совпадали. То есть все партии декларировали стремление к процветанию, прогрессу и национальному благополучию.

     Это означает, что у рядового избирателя нет объективного критерия, чтобы сделать осознанный выбор, поскольку программы политических партий, как правило, носят описательный характер. А пока не появится такой системы объективной оценки, до тех пор сами выборы просто несостоятельны.

     И пока гражданину остается только одно — делать выбор исходя из внешних признаков кандидата: его внешности, пола, возраста, национальности.

     В итоге публичная политика в современном мире стала уделом профессиональных актеров, и одним из первых это доказал Р.Рейган. После него все убедились, что именно актерские качества в первую очередь требуются президенту страны в условиях «управляемой демократии».

     — А что, наука здесь бессильна? Разве не может она вооружить избирателя надежным инструментом — разработать систему объективных критериев?

     — Да, без сомнения, может. Ведь создал же Менделеев свою периодическую систему, в которой каждый химический элемент занимает свое место. Точно так же политическая психология способна создать систему оценки, в которой каждый претендент на высший государственный пост займет свое место, а не чужое.

     Но вот что интересно — заказа на такую систему ни от одного публичного политика наука до сих пор не получила. И, на мой взгляд, это не случайно. У нас в стране весь процесс выборов сводится к зрелищным мероприятиям, к политическому шоу, или, говоря по-русски, — к балагану.

     Выборы превращаются в разновидность шаманства или средневековой алхимии, где колдуют «политтехнологи» и «имиджмейкеры». При этом, современные алхимики очень лихо научились получать золото даже безо всякого «философского камня», а просто из карманов своих клиентов. И «раскручивают» они политиков при помощи тех же приемов, что и эстрадных певцов.

     Вот сулит, например, такой специалист своему клиенту, что на выборах он непременно сделает ему «большую харизму», а тот и счастлив. И ему, бедолаге, и невдомек, что «харизма» — это способность личности внушать окружающим к себе безграничное доверие. И этот дар либо есть от природы, либо его нет, а искусственно харизму не создашь, поскольку тощая корова это еще не газель.

     — Однако вы же не станете отрицать, что все эти приемы и политтехнологии успешно применяются на Западе, в тех же Соединенных Штатах?

     — Это несколько устаревшие представления. Это в Древнем Риме Калигула своего коня сделал сенатором, а в современном западном мире, уверяю вас, никто не станет затрачивать уйму сил, что бы какую-нибудь корову сделать членом парламента. Управляемая демократия на Западе пошла по другому пути — там не раскручивают заведомо невыигрышного кандидата, а, наоборот, подбирают такой исходный человеческий материал, который соответствует национальному менталитету.

     Что же касается Соединенных Штатов, то, на мой взгляд, в основу их политической системы положены идеи, сформулированные Мак Артуром еще в то время, когда призрак коммунизма бродил по Европе. Мак Артур предложил социальную систему, сходную с тем, что в биологии называется «биоценоз», — это когда все живые организмы взаимосвязаны и обеспечивают друг для друга условия выживания в том смысле, что одни служат пищей для других.

     Сообразно с этим Мак Артур все американское общество разделил на несколько групп: «люди-растения», «люди-животные», «люди-хищники» и «люди-паразиты», которые в свою очередь делятся на полных паразитов, так называемых голопаразитов и паразитов симбиотических. Первые — заняты непосредственной обработкой вещества природы — работают в шахтах, добывают руду, подметают улицы. Вторая группа занята вторичной переработкой того, что добыла первая, — эти люди, например, собирают автомобили на конвейере. В третью группу входят представители силовых структур, это — армия, полиция, спецслужбы. А управлять всем, по Мак Артуру, должны так называемые «симбиотические паразиты», то есть политическая элита, которая, однако, должна обеспечивать симбиоз всем группам, то есть благополучие всего общества.

     Такому режиму не угрожает внутренняя смута, если соблюдаются количественные пропорции между группами. Например, численность второй группы не должна превышать 30 процентов (в противном случае грозят социальные потрясения), и мы видим, как Соединенные Штаты свое производство переводят в страны «третьего мира». Образование тоже должно быть дозировано, и, не случайно в современной Америке такое огромное количество неграмотных.

     Таким образом, современная политическая система США основана на биологических принципах, это — воплощение в жизнь идеи «социал-дарвинизма». И я вынужден констатировать, что эту систему пытаются насадить сейчас в России.

     — Да, веселая же нас ожидает перспектива: либо выборы без выбора, или многопартийная система, либо пожалуйте в американский двухпартийный обезьянник.

     — Ну не стоит впадать в такой пессимизм. На самом деле перспектива у России есть, но она связана с нашими собственными историческими традициями.

     В свое время Сталин произнес фразу, которую потом не раз повторял Курчатов: «Нет ничего более эффективного, чем толково организованный параллелизм».

     Таким образом, наша перспектива связана не с диктатурой, не с авторитарной системой, поскольку любая монополия на власть неизбежно приводит к застою. Нет, задача заключается в том, чтобы в нашей государственной машине создать параллельную систему.

     Это, кстати, понимали и руководители молодой Советской республики, потому что в 30-е годы в нашей стране была предпринята попытка создать такую параллельную политическую систему — эту роль выполняли тогда профсоюзы.

     В 30-е годы ВЦСПС пользовался в нашей стране огромной властью. Достаточно привести один пример. Известно, что система образования в любой стране относится к сферам стратегическим. И если стремятся ослабить страну, то часто при этом начинают с реформы именно этой системы — за примером сейчас далеко ходить не нужно. Однако подобная картина в нашей стране имела место и в 20-е годы, когда в дополнение к Пролеткульту у нас пытались создать еще и «пролетобразование». Там, в частности, практиковалась система тестирования — так же, как и в наши дни. И по результатам такого тестирования будущий министр высшего и среднего образования и будущий академик Елютин был исключен из 6 класса, как «неспособный к интеллектуальному труду». Подобная практика несла большую опасность для будущего страны.

     И вот в те годы не партия, а именно профсоюзы на самом верху подняли вопрос: а что же творится в нашей школе? Сталин тогда сказал: «Профсоюзы правы. Какое еще «пролетарское образование» вы тут выдумываете? Образование должно быть не «пролетарским», а — хорошим. Что, в лицеях, гимназиях, семинариях давали плохое образование?» Пролеткультовцы ему возражали: «Но, товарищ Сталин, это же было аристократическое образование!» На что им Сталин ответил: «Вот и хорошо, сделайте аристократическое образование всенародным».

     И начиная с 1936 года в Советской стране вводится «аристократическое» образование, и за 18 лет (включая и 4 года войны) наша страна становится самой образованной в мире. И заслуга в этом принадлежит прежде всего параллельной политической системе — профсоюзам.

     Хочу напомнить еще, что, например, в предвоенные годы на этом же принципе была построена работа наших авиационных фирм: были КБ Лавочкина, Ильюшина, Яковлева, Сухого, Поликарпова, и они параллельно работали над одним и тем же заказом. А лучший образец отбирался потом на стадии испытаний. Сравните — какой разительный контраст с выборами в органы власти, когда выбираешь безо всяких испытаний, а потом 4 года мучаешься с негодным образцом.

     — Но вы говорите только о 30-х годах. А есть еще примеры подобных политических систем?

     — Разумеется, параллельные политические системы появились у нас еще до принятия христианства.

     Традиционной для Древней Руси формой государственного устройства была республика, основанная на принципе параллельного разделения властей. Посмотрите, как великолепно там была продумана система управления: наверху два посадника, причем оба с равными правами. Под ними «господа» (ударение на втором слоге), что соответствовало правительству, Совету министров. А над ними уже было вече, которое выбирало и господу, и посадников. Причем, вопреки распространенному заблуждению, вече — это отнюдь не собрание горлопанов, где якобы верх брал тот, кто громче орал. Нет, на вече голосовать шел «от каждого дыма голова», то есть глава дома, который представлял интересы всей семьи.

     В этих условиях если снизу возникал конфликт, то он очень быстро поднимался наверх, до уровня верховной власти, потому что человек знал, куда ему идти с альтернативной точкой зрения.

     Тот же самый принцип использовался в Древней Спарте — два царя, в Древнем Риме — два консула.

     К сожалению, в современной России отсутствует подобное двоевластие. А любая монополия неэффективна, а в политике даже пагубна. И если в нашей стране не будет создана параллельная политическая система, то неизбежно в обществе начнет накапливаться недовольство. И в какой-то момент этот отрицательный потенциал может взорвать ситуацию в стране.