Вот уже несколько лет правительством Ельцина, а теперь В.В.Путина без большого шума, но очень настойчиво проводится так называемая «реформа школьного образования». Это одна из главных программ превращения России в нечто совершенно иное. Можно сказать, это одна из главных программ по пресечению корня России, ее уничтожению как особой культуры, как самобытной страны и самобытного народа. Что собираются потом строить на расчищенной от России площадке от Бреста до Тихого океана, мы пока не знаем, об этом говорят глухо. Да это и не так важно для нынешних поколений — нам гораздо важнее понять смысл нынешней программы — ликвидации самой российской цивилизации, всех ее устоев.

Какое же место занимает «реформа школы» во всей программе, какие конкретно цели преследует? Чтобы понять это, надо вспомнить, каково главное предназначение школы. Тут есть распространенное непонимание. Многие считают, что главная задача школы — обучение. Это ошибка. Ведь не говорят же «система народного обучения»! Обучение кройке и шитью — это да. Школа же занята образованием народа. Ее главная задача — не обучение, а образование. Образование, как следует из самого смысла этого слова, есть создание из ребенка частицы народа, причем народа именно данной, вполне конкретной страны. Русская школа из детей образует людей, соединяющихся в русский народ, немецкая школа создает немецкий народ, японская — японский и т.д.

А в целом, если говорить суконным языком социологии, система образования имеет целью воссоздать, воспроизвести в новом поколении то общество, которое требуется его правящему классу. Школа выполняет эту задачу методами обучения и воспитания, и эти методы связаны неразрывно. Учитель и соученики-однокашники передают ребенку те знания, умения и образ мыслей, которые считаются необходимыми в данном обществе, а также те понятия о добре и зле, нормы поведения и запреты, которые соединяют людей в одно общежитие, определяют жизнеустройство в этом обществе. Все это и составляет то «культурное ядро» общества, которое школа сохраняет и передает из поколения в поколение. Можно сказать, что школа — это «генетическая матрица» культуры, на которой воспроизводятся последующие поколения.

Поэтому школа всегда является одним из самых устойчивых, консервативных общественных институтов. Для народа и его культуры, как и для любого организма, защита его «генетического аппарата» — одно из главных условий продолжения рода. Конечно, условия изменяются, мы развиваемся, развивается и ядро нашей культуры, но резкие мутации школы прерывают цепь времен, производят разрыв поколений, который может стать фатальным для судьбы народа. Всякие реформы школы, ее уклада, ее программ должны делаться чрезвычайно осторожно. И если около школы появляются «реформаторы», которые, не объяснившись толком с обществом, вдруг суют в самое сердце школы свои лапы и начинают там орудовать, — дело плохо. Народу в целом грозит большая беда — несравненно более тяжелая, чем разруха промышленности или хищение его сбережений.

Именно это и происходит сегодня в РФ, а народ как будто опоили дурманом. Из-за невыплаты зарплаты или повышения цен на газ люди еще могут поворчать, а разгрома школы как будто не замечают. А ведь должен был бы встревожить уже тот факт, что «реформаторы» действуют с таким нахрапом, без всякого общественного диалога. Может быть, трудно это людям понять, но удар, уже нанесенный здесь России, тяжелее, чем разрушение хозяйства. После войны СССР восстановил разрушенное хозяйство за пять лет. Трудно, но можно это сделать. А поколение с исковерканным воспитанием так и проходит по жизни, как подранки.

В школе проходит едва ли не главная линия фронта «реформы». Цель «реформы школы» — произвести замену культурного ядра России и тем самым изменить человека и общество. В какую сторону хотят изменить — совершенно ясно из всего того, что мы видим и чувствуем на своей шкуре последние десять лет. «Реформаторам» и их хозяевам надо, чтобы русские перестали быть русскими, а татары и удмурты — татарами и удмуртами. Взяв за образец США, они хотят превратить школу в «плавильный котел», чтобы искусственно создать однородную человеческую массу, лишенную коллективной памяти и коллективного разума.

Политики и СМИ старательно сводят проблемы школы к нехватке денег, невыплате зарплаты учителям и т.д. Однако главное — это не обеднение школы. Во время войны школа питалась скудно. Но именно в той школе вырастали поколения, сделавшие СССР великой культурной державой. Важно изменение типа школы, типа той культуры, которую она должна передать новому поколению. Новенький учебник на хорошей бумаге лучше потрепанного, перешедшего от старшего брата. Но гораздо важнее, что в нем написано. Если моему сыну дают учебник, извращающий историю России, подучивающий его возненавидеть своих предков, то мне не важно, что он на глянцевой бумаге. Для меня важно, что этот учебник — инструмент разрушения России. А сегодня иной учебник истории поет хвалу предателю Власову, а учебник литературы ставит Иосифа Бродского выше Есенина и Блока.

В связи с реформой школы в России возникло пусть не ярко выраженное, но непримиримое противостояние. Его надо понять — нельзя же год за годом повторять те же ошибки и не замечать главных опасностей! Чубайс, Греф, Кох — все те, кто стремится закрепить «завоевания» этих десяти лет, должны ради этого сломать генотип нашего общества, а значит изменить тип школы. Оппозиция объединяет тех, кто считает дела этих «реформаторов» губительными для России. Мы сопротивляемся этой реформе и предлагаем улучшать нашу школу так, чтобы не допустить разрушения ядра нашей культуры. Это суть конфликта по поводу школьной реформы. Остальное — детали и вопросы техники.

Чтобы понять суть этого конфликта, нам надо в самых грубых чертах определить, какой тип школы мы имели и какой тип школы пытаются устроить в России реформаторы.

Добуржуазная школа, основанная на хpистианской тpадиции, вышедшая из монастыpя и унивеpситета, ставила задачей «воспитание личности». Для буржуазного общества, напротив, требовался манипулируемый человек массы. И на Западе была создана школа нового типа, фабрикующая такого человека. А советская школа продолжила линию школы университетской, только взяв за основу уже не религиозную, а научную картину мира.

Известный американский психолог и педагог Ури Бронфенбреннер, в течение многих лет руководивший большим международным проектом по сравнению школьного образования в разных странах, пишет в своей книге «Два мира детства. Дети в США и СССР» (1976), переведенной на многие языки: «Основное различие между американскими и советскими школами состоит, на наш взгляд, в том, что в последних огромное значение придается не только обучению предметам, но и воспитанию; для данного термина в английском языке не существует эквивалента».

Вот первое важное цивилизационное отличие нашей школы и американской: в ее языке для понятия воспитание даже «не существует эквивалента». Именно это и собираются перенять наши реформаторы. Министр образования РФ В.М. Филиппов недавно сказал: «Кто-то очень метко заметил: «В США есть цивилизация, но нет истинной, древней культуры. В России — богатая культура, но нет цивилизации». Наша задача — сохранить российскую культуру и создать цивилизованное общество».

О том, чтобы сохранить нашу культуру, «создавая цивилизованное общество» по образцу США, не может быть и речи — это все равно что скрестить ежа и ужа. Что в России «нет цивилизации» — несусветная чушь, хорошо показывающая уровень нынешнего министра образования РФ. Главное в его тираде то, как видит он смысл школьной реформы. Изменение главных культурных устоев российской цивилизации посредством перестройки школы по американскому шаблону предусмотрено и в недавних документах министерства. Вот один из них — «Проект федерального компонента государственного стандарта общего образования. Часть первая. Начальная школа. Основная школа» (М., 2002). Редактором его является бывший министр, начавший разрушение нашей школы, Э.Д. Днепров. В документе прямо и без обиняков ставится задача «эволюционной смены менталитета общества через школы».

Цель перехода школы от воспитания личности к фабрикации человека массы в разных вариантах излагается руководящими чинами системы образования. Вот, например, что внушает учителям Самарской области глава областного департамента образования Е.Я. Коган, удостоенный в 2000 г. официального звания «Человек года в образовании»: «Постулат о развитии личности замените приматом «карьеры и технологий». Срочно перенацельте учащихся на другие приоритеты. Забудьте о высшем образовании. Важнее, чтобы каждый смог выполнить простейшие операции: заполнить бланк, составить договор, подсчитать доход».

Так что вот о каком изменении прежде всего идет речь. «Реформаторы» ставят целью вынуть из нашей школы тот сердечник, который и определял ее цивилизационное отличие от школы США — воспитание личности. Тут разрыв и с русской, и с классической европейской культурой, в которой задача школы виделась не в том, чтобы дать человеку навыки для решения задач вроде заполнения бланка и подсчета дохода, а в том, чтобы «наставить на путь истинный». Об этом говорили деятели и русской, и европейской культуры в XIX и ХХ веках. Немецкий ученый В. Гейзенберг писал о школе: «Образование — это то, что остается, когда забыли все, чему учились. Образование, если угодно, — это яркое сияние, окутывающее в нашей памяти школьные годы и озаряющее всю нашу последующую жизнь. Это не только блеск юности, естественно присущий тем временам, но и свет, исходящий от занятия чем-то значительным».

Именно этот свет в нашей школе и стремятся сегодня загасить, залить его грязью, пошлостью и подлостью. Под грифом Министерства образования выпущены «Рекомендации по организации и проведению эксперимента по совершенствованию структуры и содержания общего образования» (М., 2001). В них провозглашается «исключение из содержания таких компонентов, которые оказываются невостребованными в жизни учащихся после окончания школы».

Кому же мы, граждане, доверили судьбу нашей школы и образования! Ведь те, кто превыше всего считает умение заполнить бланк и подсчитать доход, даже не скрывают, что невостребованными в жизни они считают совесть и доброту, честь и сострадание. Какое воспитание нашим детям сможет давать школа, которая будет реформирована таким Министерством образования!

Разрушение школы как системы воспитания ведется множеством методов и целых технологий. Одна из них — целенаправленный подрыв образа учителя. В советской школе сама фигура Учителя была символической, она имела священную компоненту. Учитель был наставником и подвижником. В нынешней школе настойчиво подчеркивается, что учитель — всего лишь служащий предприятия, продающего услуги на рынке знаний. Фигура учителя лишается святости, принижается, а затем и унижается. На Российском телевидении возник даже особый жанр рекламы — учитель в ней представлен в безобразном, отталкивающем виде. Против него — вольные раскованные тинейджеры, стоящие на головах и кричащие: «У нас фиеста».

Учителей сегодня растлевают, унижают взятками и подачками. Целенаправленно создается черный образ всей системы образования. По телевидению идут репортажи о том, что в Министерстве образования всего за 1000—1200 долларов можно купить диплом кандидата каких угодно наук (а заодно и звание доцента)! В газетах (например, в «Московском комсомольце» или «Из рук в руки») можно прочесть объявления такого типа: «Кандидатские и докторские диссертации для занятых. Недорого. Быстро».

Политику правящего режима по отношению к учителям иногда называют стратегия уничтожения. Нищета учителя стала привычной, она уже никого не удивляет — к ней приучили и родителей, и учеников. Ясно, что ребенка школьного возраста воспитывают и ведут по жизни два авторитета: родителей и учителей. Безработные и безденежные родители, весь жизненный опыт и труд которых оказался не нужен(!) в условиях «реформ», — уже не авторитет для подростка. Он видит мир через экран телевизора, и этот экран ему внушает, что безработные и безденежные — не люди, их вообще не существует, это тени прошлого, которые должны исчезнуть.

Чтобы и учителя не могли быть авторитетом, их тоже стремятся превратить в нищую, голодную, сбитую с толку массу. Газеты полны сообщениями о прямых издевательствах над учителями. Так, в одной области придумали ввести для учителей талоны на сумму в 83 рубля 49 копеек. На них учитель мог раз в год купить себе либо еды, либо методическую литературу! Долго, наверное, эти ненавистники радовались своей находке — дать учителю не 90 и не 80 рублей, а именно включить 49 копеек! А в Улан-Удэ газета утверждала, что распространенной формой приработка для учительниц там якобы стала проституция.

И как любит телевидение показывать забастовки и особенно голодовки учителей, в каком ракурсе даются их лица, какие странные, обрывочные фразы вырываются для показа из их рассуждений. Разве мы видим что-нибудь подобное о забастовке педагогов где-нибудь во Франции? Разве позволяют себе показывать подобные сцены EuroNews? Как влияет эта «объективная реальность» и ее освещение в прессе на авторитет воспитателя? Разрушительно! Надо вспомнить важный вывод культурологов, историков и богословов: разрушение авторитета неизбежно вызывает к жизни его извращенное подобие — насилие. Другими результатами являются духовная опустошенность и аморальность. Но все это стало не просто побочными эффектами реформы. Опустошенность и аморальность буквально внедрялись как замена прежних напутствий школы. Уже более десяти лет мы видим чудовищную программу антивоспитания. Что-то вроде черной мессы в обществе христиан.

Сейчас весна. Родители, которые водят первоклассников в школу, в ужасе. Сошел снег, и обнажились шприцы, которыми колются старшие ребята. Да, когда ломали советский строй, родители об этой стороне дела почему-то не подумали. А ведь если уж брать за образец американскую школу, то это можно было бы предвидеть. Школа в США — один из главных рынков наркотиков. Нам десять лет назад и в страшном сне не могло присниться, что школе потребуется целая рать охранников — и она не справится. До сих пор многие родители не понимают, как создается в школе рынок наркотиков.

Да, все видят, что массовым тиражом издаются переводные журналы, внушающие желание «попробовать», соблазняющие стилем жизни, включающим наркотик. Видят, что побуждающая к наркотикам обстановка создается на дискотеках и рок-концертах — технология соблазна отработана. Но каждый родитель думает — мой-то сынок не захочет, он такой умный и добрый. Тут и таится ошибка, его мнения никто не будет спрашивать — к наркотикам приучают насильно, потому школа в США и стала очагом насилия. Полезно было бы издать на русском языке доклады ФБР о вооруженном насилии в школе США. Но этого от нынешнего министра образования РФ не дождешься. До нас доходят только сенсации — школьник застрелил пятерых однокашников! Не в этих эксцессах дело, а в насилии повседневном, ползучем, от которого не укрыться. Что же делать! Те, кто поддерживает программу либеральных реформ, должны отдавать себе отчет, на что они обрекают детей России. Все приходится глотать в одном пакете.

Важное место в программе «смены менталитета общества через школы» заняла сексуальная революция. Разрушая отрицательное отношение к демонстративной половой распущенности и проституции, бывшее в советском обществе важным нравственным стереотипом, пресса расшатывала «культурное ядро» общества. Отвержение признанных в обществе запретов — важная часть подрыва общественного строя, и реформаторы использовали эту подлую технологию очень интенсивно.

Поначалу эта пропаганда вызывала шок, особенно необъяснимым был неожиданный поворот молодежной прессы. В 1986—1987 гг. массовая газета «Московский комсомолец» вдруг начала печатать большую серию статей, пропагандирующих оральный секс. Это казалось полным абсурдом. Потом пошли «письма читателей» (скорее всего фальшивые), в которых девочки жаловались на своих мам, которые отнимали и рвали в клочки их любимую газету. СМИ стали узаконивать аморальное и асоциальное поведение подростков.

Юристы и психологи пишут в 1991 г.: «Подростки потеряли интерес к привычным общественным ценностям и институтам, традиционным формам проведения досуга. Они больше не доверяют миру взрослых. Не случайно стремительно растет армия ничем не занятых подростков (с 1984 г. она увеличилась в шесть раз). В пресловутых молодежных «тусовках» неминуемо наступает сексуальная деморализация несовершеннолетних девушек».

К концу перестройки началась прямая пропаганда проституции. Идеологические работники не просто оправдывали ее как якобы неизбежное социальное зло, они представляли проституцию чуть ли не благородным делом, способом борьбы против социальной несправедливости. Актриса Е. Яковлева (исполнительница главной роли в фильме П. Тодоровского «Интердевочка») так объяснила, что такое проституция: «Это следствие неприятия того, что приходится «исхитряться», чтобы прилично одеваться, вечно толкаться в очередях и еле дотягивать до получки или стипендии, жить в долгах... Проституция часто была для девочек формой протеста против демагогии и несправедливости, с которыми они сталкивались в жизни».

Проституция как форма протеста девочек против демагогии! Такая постановка вопроса, подрывавшая общепринятые культурные и моральные нормы, вызывала в обществе стресс и открытый конфликт поколений.

Социологи из Академии МВД пишут в 1992 г.: «Росту проституции, наряду с социально-экономическими, по нашему глубокому убеждению, способствовали и другие факторы, в частности воздействие средств массовой информации. Отдельные авторы взахлеб, с определенной долей зависти и даже восхищения, взяв за объект своих сочинений наиболее элитарную часть — валютных проституток, живописали их доходы, наряды, косметику и парфюмерию, украшения и драгоценности, квартиры и автомобили и пр... Массированный натиск подобной рекламы не мог остаться без последствий. Она непосредственным образом воздействовала на несовершеннолетних девочек. Примечательны в этом отношении результаты опросов школьниц в Ленинграде и Риге в 1988 г., согласно которым профессия валютной проститутки попала в десятку наиболее престижных».

И все это не издержки раскрепощения общества, демократии и рынка. За этим стоит определенное политическое решение, все это негласно, но эффективно поддерживается властью. Недавно в Петербурге возникла напряженность в связи с выпуском в продажу видеофильма «Школьница-2». Об этом рассказала газета «Трибуна» (19 февраля 2003 г.). В анонсе на обложке кассеты говорилось: «Старшеклассница приходит в новую школу… У нее все при всем в смысле внешности. В новой школе своеобразные педагогические приемы, в чем новенькая убеждается в первый же день на переменках. Для получения достойных отметок нужно для начала сексуально удовлетворить педсостав. А потом был день рождения одноклассника, где она уже по-настоящему вливается в коллектив».

Шок вызвал тот факт, что съемки фильма проводились в конкретной школе № 193 в Гродненском переулке Центрального района Петербурга. Ученики и их родители увидели на экране знакомые кабинеты и классы, стенгазету на стене, выставку детских рисунков. Увидели парты и столы, на которых разыгрывались порнографические сцены. Когда возмущенные родители пришли в школу и пригласили педагогов тоже просмотреть фильм, то многие из учителей плакали, а с некоторыми был сердечный приступ. Плакали не только от немыслимого оскорбления, но и от бессилия — в своей собственной стране.

Встало ли государство в этом инциденте на защиту школы, детей, общества в целом? Нет, подписанная В.В. Путиным «Доктрина информационной безопасности» на деле служит лишь фиговым листком власти. А на деле она находится в сговоре с преступниками-растлителями. И преступники эти вовсе не только уголовные. Они ведут психологическую войну против страны и государства, и война эта имеет политическое измерение. И ведь интенсивность использования сексуальной темы в идеологических целях не снижается.

К юбилею Санкт-Петербурга там выпущен цикл порнофильмов, в которых половые акты совершаются на фоне исторических памятников — Медного всадника, Казанского собора и т.д. Съемки проходили открыто, на глазах прохожих, детей, милиционеров. Милиция там присутствовала не для того, чтобы пресечь наглое издевательство над нормами морали и права, а чтобы охранять мерзавцев от публики.

Попытки общественных организаций протестовать ни к чему не привели. Фильмы отправили на экспертизу главному специалисту Российской Федерации — заведующему кафедрой сексологии и сексопатологии Государственной еврейской академии им. Маймонида профессору Льву Щеглову. Он заявил, что «сцены половых актов с детальной демонстрацией физических деталей» считаются жесткой эротикой, а она в Российской Федерации не запрещена. В Министерстве культуры РФ эксперты сделали лишь одно замечание — съемки на фоне православного храма Спаса на Крови могут оскорбить чувства верующих. У остальных граждан, как полагает ведомство М.Швыдкого, а также у верующих, если они находятся поодаль от храма, всякие чувства уже должны быть утрачены — оскорблять просто нечего.

Какую яичницу хотят себе изжарить на этом костре наши «реформаторы»? Когда в Петербурге проходила II Международная эротическая выставка, где, как подчеркивалось, «русские красавицы» демонстрировали свои прелести, корреспондент «Независимой газеты» задал вопрос главному ее идеологу, уже упомянутому Льву Щеглову: «Какова цель выставки?». Тот ответил: «Формирование у населения эротической культуры, которая блокирует тоталитарность».

Так какая все-таки инстанция российской власти дала Государственной еврейской академии им. Маймонида задание таким образом изживать у нашего народа «тоталитарность»? По какой статье бюджета финансируется деятельность этой Государственной академии? В каком государстве мы живем, гражданин Путин?

О других технологиях «перевоспитания» наших детей и подростков в обновленной школе — в следующей статье.

Сергей ТЕЛЕГИН

См. также № 28 от 15.03.03