Лицедейство

«харизматика»

28 мая Чубайс появился в сванидзевском «Зеркале». Вот краткое изложение его разговора с телеведущим. Что произошло 25 мая? Об этом «с профессиональной точки зрения» говорить рано. Предварительная версия: авария на подстанции в Чагино и «провисание проводов» из-за жары. Насколько вероятно повторение катастрофы? Никто не может исключить повторения сбоев «в столь сложной технической системе». Кто несет ответственность за потери? РАО «ЕЭС России» и председатель его правления. Мэр Лужков назвал руководителей «Мосэнерго» безграмотными? Я бы не спешил с такими оценками. Насколько обоснованны претензии к РАО «ЕЭС России»? А какие могут быть к нам претензии? В 2005 г. мы привлекли в отрасль миллиард долларов инвестиций, что в пять раз превышает объем инвестиций 2004 г., но нужны «годы и годы», чтобы заменить устаревшие трансформаторы и выключатели на современные. Когда закончится техническое расследование? На «внутреннее расследование» я отвел 14 суток, но это будет лишь «предварительная оценка». После энергетической катастрофы 2003 г. в США, а от нее пострадали не 2, а 110 млн. человек, «на выработку официальной точки зрения ушло восемь месяцев». Вызывали ли меня в прокуратуру? Я провел в ней более четырех часов, но «не хотел бы раскрывать деталей разговора». Скажу лишь, что «у меня нет никаких проблем во взаимодействии с прокуратурой». Жду ли я новых вызовов? Я их «не исключаю». Возможна ли моя отставка? Ее требуют лишь «рогозинская и зюгановская публика да примкнувший к ним Явлинский». Но «не надейтесь и не рассчитывайте»! Я не дрогнул даже под выстрелами наемных убийц. «Я — менеджер!». И снять меня могут «только акционеры РАО «ЕЭС России».

Статья доктора технических наук Асланбека Шогенова «Ахинея. Чубайс вешает нам лапшу на уши» («Советская Россия», 2 июня 2005г.) избавляет меня от необходимости касаться технической аргументации горе-электрика (единственное, о чем не сказал Шогенов, так это о том, что американская авария 2003 г. была связана с компьютерным сбоем, а вовсе не с изношенностью электротехнического оборудования). Но если не касаться технической стороны, то перед нами патологическое самолюбование «харизматической» личности: какая-такая катастрофа? Да уже за то, что я восстановил электроснабжение, вы, «лохи», в ногах у меня валяться должны! А будете себя плохо вести — снова без света оставлю. Даже выраженная словесно готовность понести ответственность за потери от катастрофы — не более чем бравада любующегося собой «харизматика» и то же лицедейство (не из своего же кармана, если и придется, будет возмещать Чубайс эти потери). В народе такое поведение зовется «плюнь в глаза — божья роса». Ну а есть ли «более цивилизованное» название? Откроем «Толковый словарь психиатрических терминов» Блейхера и Крука: «Геростратизм: тенденция некоторых психопатических личностей причинять несчастья окружающим, чтобы показать свою значимость». А это значит, что электроэнергетика России уже который год находится в руках «мартышки с гранатой и пистолетом». Если Герострат в 365 г. до н.э. сжег храм Артемиды в Эфесе, а рвавшийся к всевластию Гитлер поджег рейхстаг, то Чубайс был одним из тех, кто разрушил СССР, а теперь добивает российскую энергетику. И как последователь Герострата и Гитлера, он несомненно талантлив. Но почему психопатический талант Чубайса столь ярко расцвел при Ельцине и не увядает при Путине?

Пятая колонна

энергетических

крестоносцев

Топливно-энергетический комплекс имеет первостепенное значение для любого народа. Для России нормальное функционирование этого комплекса — вопрос ее жизни и смерти, что прекрасно понимала Советская власть, а потому и создала вторую по мощности энергетику мира, и развивала ее опережающими темпами по отношению к потребностям в энергии. Если бы Владимир Ульянов (Ленин) дожил до наших дней, свой известный политико-экономический лозунг «Коммунизм — это Советская власть плюс электрификация всей страны» он, скорее всего, переформулировал так: потеря государственного и общественного контроля над топливно-энергетическим комплексом — это есть неизбежное и скорое исчезновение России с географической карты мира.

В настоящее время Западная Европа энергонедостаточна на 25%, к 2020 г. ее энергонедостаточность возрастет до 50%, дальше — больше. Указанные цифры прогнозировались еще в 70-х гг. прошлого столетия, и уже тогда европейские энергобароны с вожделением смотрели на Восток. Неизбежность более тесных энергетических связей с Европой понимали и в СССР. И потому в 1977 г. Советский Союз предложил созвать Общеевропейское совещание по энергетике. Но тогда, при Брежневе, Запад проигнорировал советское предложение. А вот когда во главе СССР оказался «правитель слабый и лукавый» и страна одну за другой начала сдавать свои позиции в мире, Запад перехватил инициативу. 25 июня 1990 г., во время встречи глав государств и правительств стран Общего рынка в Дублине премьер-министр Нидерландов Рууд Любберс выдвинул идею создания Общеевропейского энергетического сообщества (ОЭС), получившую известность как «меморандум Любберса». Основные общеполитические предпосылки создания ОЭС публично представлялись Любберсом аналогичными тем, что были положены в основу послевоенного Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). Тогда, после завершения Второй мировой войны, создание ЕОУС предусматривало формирование новых экономических отношений в Европе и символизировало примирение недавних военных противников (Франции и Германии). Теперь посредством «плана ГОЭЛРО—Маршалла», как окрестили план Любберса горбачевские переговорщики, предлагалось примирить Советский Союз с Западом. Ничего дурного в том, в принципе, не было. Однако несовпадение интересов предполагаемых партнеров по предполагаемому ОЭС было настолько очевидным, что все сколь-либо серьезные аналитики уже тогда отмечали, что, в зависимости от выбранной стратегии сотрудничества, за счет ОЭС СССР получит возможность как модернизировать экономику, приумножить национальное богатство страны и поднять уровень жизни населения, так и развалить свою экономику окончательно. По существу, исходя из интересов Запада, Любберс предлагал перевести военное противостояние в плоскость глобальной экономической конкуренции и, будучи уверенным в огромных (финансовых, технологических и организационных) преимуществах западных ТНК над советскими предприятиями, не сомневался, что такая конкуренция, убери из нее жесткое государственное регулирование со стороны России, закончится бескровным завоеванием Западом энергетических ресурсов евразийского Востока.

В 1991 г. в ценах мирового рынка одна тонна нефти стоила 120—130 долларов, в то время как на нашем внутреннем рынке —

70 рублей. После вступления в силу ельцинского указа о повышении цен на энергоресурсы (1992 г.) внутренняя цена выросла до

350 руб./т, что привело к лавине неплатежей и развалу тысяч российских промышленных предприятий. Однако и после этого внутренняя цена осталась в 35—40 раз ниже цен мирового рынка. А это значит, что Россия, не будучи готовой к глобализации и имея перед Западом единственное преимущество (дешевизна энергоносителей и электрической энергии), изначально имела возможность выбрать одну из двух принципиально различных стратегий энергетического (и в целом экономического) сотрудничества с Западом: 1) за счет разницы цен на энергоносители на внутреннем и внешнем рынках накапливать валюту и закупать необходимое иностранное оборудование с тем, чтобы под государственным контролем шаг за шагом модернизировать экономику без изменения общественно-политической системы (китайский путь); 2) реставрировать капитализм, что с неизбежностью преведет к разграблению национальных природных, в том числе энергетических, ресурсов, развалу экономики, особенно ее высокотехнологичных отраслей, сдаче внутреннего рынка иностранным товаропроизводителям и превращению страны в колониально-сырьевой придаток Запада.

Вторая стратегия, за которой стояли крестоносцы по обе стороны от российской границы, была неприемлемой. Но именно к ней стремились крестоносцы. И для того, чтобы расчистить дорогу к российским энергоресурсам и российскому внутреннему рынку, они в срочном порядке начали создавать пятую колонну внутри России. Такая колонна была создана и внедрена в окружение Ельцина, после чего он и приступил к ликвидации СССР. И вовсе не случайно то, что практически одновременно с ликвидацией СССР представители 46 стран Европы, Америки, Азиатско-Тихоокеанского региона и государств, входивших в состав бывшего СССР, подписали в Гааге (17 декабря 1991 г.) Европейскую энергетическую хартию, предлагавшую начать координацию действий в области энергетики с либерализации доступа к энергетическим ресурсам и энергетическим рынкам и либерализации торговли в области энергетики. Даже в самых верхних эшелонах власти мало кто в России тогда понимал, что сие означает и к чему приведет. А вот крестоносцы и их пятая колонна в лице менеджеров-разрушителей понимали прекрасно. Ну, а тех из неразрушителей, кто понял это раньше других и не захотел смириться с экономической оккупацией России, в октябре 1993 г. под улюлюканье «менеджеров» и при гробовом молчании «защитников прав человека», как на Западе, так и в России, расстреляли из танковых орудий.

Гарант, каратель

и политменеджер

Энергетические встречи (симпозиумы, конференции, совещания, междусобойчики в узком кругу и с глазу на глаз) с участием «лиц, принимающих решения», то есть тех же «менеджеров», из практически всех европейских стран, включая Россию и иные страны СНГ, проводились в 1991—1995 гг. в Европе чуть ли не ежедневно. Любая из тех встреч была пиром международных топливно-энергетических хищников, за спиной Государства Российского и населения России договаривавшихся о дележе огромного советского наследства, включая Единую электро-энергетическую систему СССР. Последнюю рвали на части и новые вожди бывших союзных республик, и новые хозяева бывших стран народной демократии. Немцы, финны и другие «старые» европейцы были не прочь увеличить поставки российского газа по уже действующим газопроводам, греки хотели, чтобы «Газпром» провел трубу через Румынию и Болгарию до Салоник и Афин, националисты Латвии, Литвы, Эстонии и бывших стран народной демократии желали немедленно и во что бы то ни стало отсоединиться от бывшей ЕЭЭС СССР и присоединиться к электрическим сетям Западной Европы, сохранив при этом поставки российских энергоносителей. Турки требовали присоединия к их сетям электроэнергетических систем Болгарии, Румынии, Украины, Армении, Азербайджана, Грузии и даже Киргизии. Аргументация турок была убийственно проста: и зачем вам электричество, все равно без СССР вашей промышленности раз и навсегда капут.

И все зарубежные «менеджеры» и «таланты» легко находили общий язык с российскими «менеджерами» и «талантами», не имевшими ранее никакого отношения к энергетике. Легкость объяснялась все той же огромной разницей цен энергоносителей на внутрироссийском и на европейском рынках. Именно так, в тесном взаимодействии с зарубежными энергобаронами и под их присмотром рождались российские топливно-энергетические олигархи с многомиллионными и многомиллиардными состояниями, а Государство Российское и его население превращались в заложников последних. Топливно-энергетический комплекс России стал частью глобального топливно-энергетического комплекса и тем самым де-факто ушел из России и вместе с «менеджерами» зажил своей, отдельной от России, жизнью.

РАО «ЕЭС России» было зарегистрировано 31 декабря 1992 г. Одновременно возникло 71 региональное акционерное общество энергетики и электрификации — АО «Энерго». На балансе РАО оказались линии электропередачи, формирующие единую энергосистему, а в уставном фонде не менее 49% акций каждой из территориальных энергосистем — гидростанции мощностью 300 МВт и выше, тепловые электростанции мощностью 1 ГВт и выше, Центральное и объединенные диспетчерские управления, проектные и научно-исследовательские институты. Тем самым, как заявил президент РАО «ЕЭС России» г-н Дьяков на Международном консультативном совещании (на высоком, разумеется, уровне) «Россия—Европа. Стратегия энергетической безопасности» (Москва, июнь 1995 г.) (см. также журнал президиума РАН «Энергия: экономика, техника, экология», №№1—2 за 1996), «командно-административная система управления была заменена системой управления, основанной на отношениях собственности». С самими электростанциями и линиями электропередачи, как и с подавляющим большинством специалистов электроэнергетической отрасли, при этом ничего не произошло. Однако над ними появились «менеджеры». «Технарям» осталась техника, но уже без денег, а деньги и право командовать отошли к «менеджерам».

В 1994 г. эти «менеджеры» составили, а ельцинское правительство утвердило Энергетическую стратегию России (ЭСР). Вот как на указанном выше московском совещании в соответствии с ЭСР тогдашний секретарь Совета безопасности РФ г-н Лобов сформулировал пути обеспечения энергетической безопасности «этой» страны: 1) «наращивание валютных поступлений от экспорта энергоресурсов, что необходимо... для появления стабильного источника средств для инвестиций», 2) «привлечение иностранных и отечественных инвестиций в наиболее надежную и эффективную сферу российской экономики — топливно-энергетический комплекс — и оживление тем самым общего инвестиционного климата в стране», 3) «увеличение спроса со стороны топливно-энергетических отраслей на продукцию машиностроения, металлургии и промышленности строительных материалов, что в начале будет способствовать подъему их производства, а затем послужит каналом косвенного выхода продукции этих отраслей на внешние рынки (через экспорт энергоресурсов)», 4) «приближение внутренних цен на энергоносители к мировым ценам».

Московская энергетическая катастрофа 25 мая 2005 г. показала, что за десятилетие действия частнособственнической ЭСР были пройдены лишь те «пути», которые я выделил жирным шрифтом, а полученные валютные средства, если не оказались за рубежом, то были вложены в загородные особняки и иномарки «менеджеров», а не в трансформаторы и выключатели, не говоря уже о промышленности. О том, что г-н Лобов и прочие «таланты» и «менеджеры» прекрасно знали, что именно так и будет, свидетельствует следующий пассаж из выступления Лобова: «... понятие энергетической безопасности приходится корректировать для России, исходя из особой социальной роли энергетики в условиях сурового климата и с учетом топливодобывающей специализации ее крупнейших регионов. Сбои энергоснабжения городов и промышленных центров способны породить у нас критическое социальное напряжение, а трудовые конфликты в регионах могут перекрыть энергетические потоки огромной мощности, важные не только для России, но и для европейских импортеров (выделено мной. — Б.О.)». Тем самым ельцинская Энергетическая стратегия России всецело сориентировала страну на топливно-энергетический экспорт и охрану последнего от «аборигенов». Что же касается самих «аборигенов» — лишь бы не бузили.

Ну, а какие инвестиции в прошедшие после московского совещания годы были необходимы для того, чтобы электроэнергетика надежно функционировала? Ответ на этот вопрос находим у предшественника Чубайса на посту главы РАО «ЕЭС России» г-на Дьякова: «По оценкам российских и зарубежных специалистов, в ближайшие годы в электроэнергетике России возможно эффективное освоение в среднем 2—3 млрд. долл. инвестиций в год, а общая потребность в инвестициях до 2000г. составляет 21—26 млрд. долл». Стало быть, до 2005 г. в РАО «ЕЭС России» должно бы было быть вложено не менее 30 млрд. долл. И потому, когда 28 мая с.г. г-н Чубайс похвалился с телеэкрана, что в 2005 г. привлек в возглавляемое им РАО 1 млрд. долл., в 2004 г. — 0,2 млрд. долл., а ранее и того меньше, он тем самым расписался или в полной бездарности своего менеджмента, или в сознательном стремлении довести возглавляемое им РАО до коллапса (в этом убеждены многие специалисты-энергетики).

Читатель может возразить, что в первой половине 90-х гг. Чубайс заправлял Госкомимуществом и ваучеризацией, а приватизацией электроэнергетики непосредственно не занимался. И это формально верно. Как верно и то, что уже в то время он сформулировал свои «рыночные идеи» относительно электроэнергетики, к которым подавляющее большинство специалистов-энергетиков отнеслось как к патологическому бреду — настолько они были нелепы с точки зрения надежности и устойчивости электроснабжения. Однако прошло не так уж много времени — и Чубайс сменил Дьякова на посту главы РАО «ЕЭС России». Многие до сих пор гадают: почему он не пошел, например, в «нефтянку», или не отважился, при его-то самоуверенности, на собственный бизнес. А вот выдающийся представитель советской энергетической школы, создатель электрооборудования самых протяженных и самых высоковольтных в мире ЛЭП, бывший директор ВЭИ им. Ленина Владилен Фотин ответил на этот вопрос однозначно. «Деловые способности Чубайса, —сказал он, — это миф, всячески подогреваемый им самим» (см. «Советская Россия», Отечественные записки, «Жрец тьмы», 10 апреля, 2003 г.).

Сам Чубайс никаких идей никогда не выдвигал и ни на что не отваживался, а всегда исполнял лишь то, что ему велели. Велели посредством ваучеризации развалить промышленность — и развалил. Но электроэнергетика, как естественная монополия (и в значительной степени благодаря самоотверженным усилиям безвестных отечественных специалистов), устояла даже после изменения формы собственности, в результате чего была сохранена материальная база для последующего возрождения российской экономики. А вот это-то и не устраивало хозяев Чубайса, и он получил задание оседлать главный электрорубильник России и продолжить развал РАО изнутри. При этом Чубайс выступал и выступает до сих пор сразу в трех ипостасях. Во-первых, он является гарантом консервации колониально-сырьевой направленности российской экономики, в чем заинтересованы не только его зарубежные хозяева, но и компрадорская часть российской буржуазии. Во-вторых, он шаг за шагом выдавливает из российской электроэнергетики «нелойяльных» специалистов и насыщает ее преданными ему людьми неважно какой квалификации. В третьих, он является де-факто главным российским политменеджером, способным в любой момент надавить на любую российскую власть, устранить из нее любого неугодного ему фигуранта и вмешаться в любую избирательную кампанию (тут достаточно вспомнить о пачках долларов в коробке из-под ксерокса). И в полном соответствии с полученным заданием, несмотря на многочисленные протесты специалистов-энергетиков, 21 февраля 2003 г. Чубайс продавил через Госдуму пресловутый закон «Об электроэнергетике», лишь первой ласточкой которого явилась московская катастрофа 25 мая 2005 г. Москвичам, пережившим в этот день шок, следует иметь в виду, что в следующий раз, может статься, выводить их из шока будет уже некому — специалистов не останется.

По части Чубайса-карателя приведу лишь один пример. Академик Юрий Руденко был одним из крупнейших советских специалистов по автоматизированному оперативному управлению электроэнергетическими системами, в том числе ЕЭЭС СССР. И как специалист, в своих выступлениях на различных совещаниях, и я тому свидетель, имел мужество указывать Чубайсу на то, что создавать надо не разрушая, а руководствоваться — техническими и экономическими соображениями, а не сиюминутной политической конъюнктурой. Этого оказалось достаточно, чтобы Чубайс и его подручные начали тотальную травлю выдающегося ученого-энергетика, академика-секретаря отделения физико-технических проблем энергетики РАН и на редкость интеллигентного человека, который, отстаивая в споре свою точку зрения, даже голоса никогда не повышал. После очередного нелицеприятного разговора с Чубайсом академик Руденко умер в самолете (ноябрь 1994 г.). Сердце не выдержало. На похоронах Юрия Николаевича его старший брат сказал мне: «Да у Юрки сердце было здоровее моего, но — они же фашисты!»

Под дулом

не дергаются

«Я сижу в саду один. Горит светильник. Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых. Вместо слабых мира этого и сильных — лишь согласное гуденье насекомых». Эти строки Бродского крутились в моей голове, когда 25 мая я слушал телевизионное обращение Владимира Путина к телезрителям по поводу московской энергокатастрофы. Стоя на зеленой лужайке шолоховского дома в Вешенской, куда он все-таки прибыл, хоть и с опозданием на день по отношению к 100-летию со дня рождения великого писателя, президент и главнокомандующий заверил, что к потере управления вооруженными силами конец московского света не привел, химические и прочие опасные производства тоже остались под контролем, а наши славные, но бесфамильные энергетики вот-вот вернут все на место. И даже слегка пожурил РАО «ЕЭС России», не назвав, впрочем, фамилии его предправления. А пока он все это произносил, над ним кружил рой весенних донских мошек, от которых президент вынужден был постоянно отмахиваться. Дело, понятно, житейское — от налета насекомых никто не застрахован. Но когда мошки атаковали президента особенно яростно, а значит и отмахиваться от них президент был вынужден особенно непримиримо, мне начинало казаться, что он наконец-то понял, что тот самый пистолет, что уже полтора десятилетия направлен в висок России, может выстрелить и в ее президента. Впрочем, тут я могу и ошибиться.

Ну, а телевизионные насекомые, уяснив, о чем и на какой ноте надо гудеть, тут же начали творить ток-шоу. И первые дни после 25-го в этих шоу участвовали вполне вменяемые люди, кипевшие негодованием по отношению к «выдающемуся менеджеру», его подельникам и их менеджменту, а молодая женщина с Сахалина (и где ее только нашли?) доходчиво так объяснила москвичам, что к ним конец света только-только в дверь постучался, а вот у них, на Дальнем Востоке, он уже давно наступил, и даже поделилась опытом жития без электричества. Но вменяемых с телеэкранов быстренько удалили. А вместо них появились г-н Драчевский, бывший полпред президента России в Сибири, а ныне зампред РАО «ЕЭС России», г-н Уринсон, еще один чубайсовский зам, глава «Мосэнерго» г-н Евстафьев, путинские министры, активисты СПС и прочие «таланты» и «менеджеры». И теперь уже гудения телеведущих стали заканчиваться одной и той же песней: вот, мол, ужо Путин разберется — и тогда мы поймем, кто такой этот Чубайс. Но энергетический пистолет в руке Чубайса, а не Путина. А под дулом не дергаются.

Так и вышло. 4 июня стало известно, что президент Путин отправил в отставку Евстафьева. Чубайс остался.

Борис ОСАДИН,

доктор технических наук, в 1994—1996 гг. член редколлегии и заместитель главного редактора журнала президиума РАН «Энергия: экономика, техника, экология».