Признаться, тоже намеревался побывать в трехсотлетие Санкт-Петербурга на берегах Невы, хотя за последние годы, считаю, он, к сожалению, так сказать, внутренне изменился к худшему, и, по существу, пришлось бы снова чувствовать себя лишним на чужом пиру. Правда, сразу скажу, меня многое связывает с Северной столицей. К примеру, мой отец-летчик, погибший в воздушном бою Великой Отечественной (бронестекло от его «ястребка» выставляется в Центральном музее Вооруженных сил), еще работая в авиационном наркомате, только просясь на фронт, выполнял на крылатом транспортнике весьма ответственное правительственное задание. С особым мандатом вывозил из Ленинграда важное оборудование заводов. А однажды уважил втихаря настойчивую просьбу писателя Александра Чаковского и, несмотря на строжайший приказ-запрет командования, провез его на борту в уже осажденный город. Ставший весьма известным, литератор и журналист потом упомянул об этом «секретном» эпизоде в одном из произведений. А я вычитал об этом в отцовском дневнике, по окончании войны переданном асами-однополчанами. Так что ранее, при Советской власти, очень любил бывать в легендарном городе, тем более что завел там по роду репортерской службы немало замечательных друзей и знакомых. Положим, в лице славных полярников из Арктического и Антарктического НИИ, с кем посчастливилось дрейфовать однажды на Северном полюсе, летчиков, с коими летал на «горячий» Ближний Восток, наконец, таинственного бесстрашного разведчика Кента — Анатолия Гуревича, который немало поведал мне о знаменитой организации антифашистов-подпольщиков «Красная капелла».

Но когда из той же «Советской России» я узнал о дикой и жестокой расправе «блюстителей порядка» с Марсова поля над молодежью, протестовавшей против холуйского режима и американских агрессоров, конечно же, готовящихся рано или поздно напасть и на ослабевшую Россию, то, не поверите, из Твери повернул обратно домой. Очень уж стало противно и тоскливо на душе за учиненное накануне светлого праздника зверство над патриотами. И сейчас размышляю: неужели никто из этих с ног до головы вооруженных, экипированных соответственно палачей не получит по заслугам от нынешней, пусть и непредсказуемой судебной и прокурорской власти?! Ведь если верить написанному в центральной оппозиционной газете, они по-гитлеровски не только избивали мальчишек, то есть наших детей, внуков, но и умышленно калечили, пытали их в своих походных застенках. А на это уже есть все-таки соответствующие уголовные статьи, предусматривающие серьезные наказания. И никакие оговорки, выдумки, лукавство насчет будто бы проявленного юными некоего экстремизма не должны увести злобно нападавших на них от ответственности. А в принципе мы еще раз воочию убедились, для чего нужны все эти «собры» и «омоны», которые отнюдь не отличаются обычно в борьбе с настоящей оргпреступностью, зато горазды расправиться с безоружными, мирными, а порой и совершенно законопослушными гражданами.

Вот, скажем, где они были, когда в том же Петербурге раз за разом прокатывались волны убийственных расправ над предпринимателями, чиновниками, депутатами и т.д. Ведь, похоже, ни одно заказное убийство, включая и Старовойтовой (хотя в том случае хочется воскликнуть, что дерьмократия убивает своих же адептов), не раскрыто. И, наоборот, знаю, что те были на «посту», усиленно охраняя подонков и растлителей, оскверняющих великий некогда город, устраивая при всем честном народе оргии, насилия, извращения на самых памятных для истинных ленинградцев улицах и площадях, чуть ли не на крейсере «Аврора». Вплоть до показательного унижения невесты всем скопом, испокон веков в русском обществе считавшейся символом чистоты и девственности. Причем руководитель мерзких извращенцев, по которому камера плачет, где его ждут, получив широкую прессу, еще открыто похвалялся, что он-де тут главный порнограф. А купленные, видимо, за большие деньги «доблестные» менты отгоняли возмущающихся зрителей, с апломбом заверяя да еще угрожая, что они мешают разрешенным, видите ли, кинематографическим съемкам.

Помнится, тогда вслед за поощрительными выступлениями сексуально озабоченного «Московского комсомольца», в народе по праву зовущегося «сексомольцем», кажется, не выдержала и государственная строгая «Парламентская газета», надо же, критично написавшая в кои веки о творящемся в Питере сексуальном беспределе на глазах уважаемой публики. Не выдержав печатного ханжества, обратился в те дни к ней я с откликом и замечанием, почему бы самим парламентариям, столь близким к правительству и президенту, не поставить в Думе, на словах часто пекущейся о нравственности россиян, прочный заслон легальным маньякам «жесткого секса» в законодательном порядке, существующем во многих цивилизованных странах, не наказывать за нарочитую, ничего, выходит, не боящуюся порнографию ее агрессивных инициаторов. Вы только представьте еще такую отвратительную сценку из той же компании у традиционной святыни — у собора. У одной парочки, с позволения сказать, артистов вдруг проснулась ну уж если не совесть, то какая-то чисто человеческая страсть. Она отказалась наотрез заниматься не обычной «любовью», а навязываемой «режиссерами» анальной. Так ее демонстративно подняли на смех.

Так что постыдные и позорные дела творятся ныне во второй столице распятой и так России, да еще, как видите, под защитой тех, кто обязан вообще-то их пресекать. Но куда там, коли все силы правопорядка нацелены свыше совсем на другое — под лживым и опасным предлогом борьбы с выдуманным, высосанным из пальца экстремизмом, а на деле защитой совершенно чуждых нам американских интересов, нравов и воинственных амбиций янки. Грустно, господа питерские правители. Потому, как говорится, туда я больше ни ногой до лучших времен, кои, верится, рано или поздно наступят.

Валентин ЗАЙЦЕВ,

действительный член Русского

географического общества,

член Союза журналистов России.

Екатеринбург.