Объездив своих западных друзей и союзников, новый канцлер Германии Ангела Меркель с конца прошлой недели решила заняться восточными соседями. Сама Меркель отправилась с визитом в Польшу, а в Москву полетел ее министр иностранных дел социал-демократ Штайнмайер.

В таком распределении сил многие обозреватели не замедлили усмотреть глубокий политический умысел: за Польшей, мол, г-жа канцлер решила поухаживать лично, как бы подчеркнув свое намерение превратить ее в главного партнера на Востоке, а в Москву отправился эмиссар большой коалиции рангом пониже, поскольку русским достаточно подтвердить, что прежняя политика партнерства с ними не подвергнется серьезным изменениям. Так это или нет, судить пока преждевременно. В январе Ангела Меркель появится в Москве, а в марте следующего года состоится очередная встреча российского и германского правительств в Томске. Судя по этим наметкам, в тесном сотрудничестве Германии и России, сложившемся за годы правления Шредера, мало что переменится.

Да и действительно, почему что-то должно меняться? Ведь основная критика российской политики Шредера исходила со стороны ХДС/ХСС и вызывалась тем, что эти партии от сотрудничества с Россией были в значительной мере отстранены. Теперь же, когда ХДС/ХСС вместе с СДПГ находятся у власти, побудительных причин для их ворчания и недовольства, по сути дела, не остается.

Прибыв в Варшаву, Меркель встретилась с недавно избранным польским президентом Качиньским и премьер-министром Марцинкевичем. Она рассыпалась в беседах с ними в уверениях, что отношения Германии и Польши никогда ранее не были такими тесными, как сейчас, и что она за дальнейшее развитие этих отношений, нацеленных в будущее. Ей хорошо известно, что польский народ хочет тесно сотрудничать с Германией. Поэтому она, мол, из соседних с Германией стран в первую очередь посетила не только Францию, но и Польшу. Не менее сладкие речи общеполитического плана вели и польские собеседники г-жи Меркель.

Однако, судя по имеющейся информации, не все было в ходе этого визита столь безоблачно. Начать хотя бы с того, что польское руководство по своему обыкновению решило сопроводить пылкие заверения в дружбе к Германии намеками на то, что недурно было бы получить с немцев и некоторое количество денег. Получить «за так», придумав очередные доводы о необходимости выплатить Польше компенсации, связанные с событиями Второй мировой войны. Польский премьер Марцинкевич вел в этой связи достаточно прозрачные, хотя и осторожные речи: «Я думаю, мы сможем открыть новую главу в наших двухсторонних отношениях, — говорил он западногерманской газете «Франкфуртер алльгемайне». — Отношения между нашими странами улучшатся, если мы проясним вопросы, которые все еще стоят, как вопросительные знаки, между нами. Все нерешенные вопросы надо прояснить. Проблемы иногда болезненные, — намекал Марцинкевич, — но лучше выяснить болезненные вопросы, чем распространять сладкую ложь». Показательно, что на вопрос немецкой газеты, не намекает ли польский премьер на выплату репараций, отрицательного ответа не последовало.

Возможно, поляки решили попугать немцев, которые не так давно через свою общественную организацию «Пройсише тройханд» напомнили им, что надо бы возместить ущерб, понесенный немецкими гражданами, выселенными в 1945 году из нынешних западных областей Польши. Правительство Шредера эту идею официально не поддержало, однако придумало создать организацию под названием «Европейская сеть памяти и солидарности» со включением в нее наряду с Германией и Польшей также Словакии и Венгрии. Г-жа Меркель все время обнаруживала сочувствие к подобным планам, так что в коалиционное соглашение с СДПГ была в конце концов записана фраза о том, что в Берлине будет создан некий центр для изучения этого вопроса. Большим вопросом при этом остается, до чего «доизучается» этот центр. Видимо, в Польше не зря весьма подозрительно относятся к подобным немецким исследовательским проектам.

Другим серьезным разочарованием для польских хозяев были пояснения нового канцлера ФРГ насчет того, что в Германии положение на рынке рабочей силы остается очень напряженным. Поэтому доступ польских гастарбайтеров в Германию будет серьезно ограничиваться, по крайней мере, еще года три. При этом Меркель ссылалась, что при вступлении Польши, как и других новых членов, в ЕС был установлен семилетний переходный период, в течение которого они не должны претендовать на пользование в полной мере благами членства в Евросоюзе.

Но, пожалуй, больше всего поляков интересовал бюджет Евросоюза на 2007—2013 годы, тот самый бюджет, из-за которого рассорились «в дым» Ширак с Блэром и который никак не удается утвердить. Сейчас Блэр пытается уговорить восточноевропейских членов ЕС, что их расчетам на получение крупных денег из бюджета ЕС не суждено осуществиться. В Польше это вызывает сильное недовольство, поскольку именно в погоне за евросоюзными деньгами поляки и стремились вступить в ЕС. Меркель попыталась утешить их, сообщив, что она не во всем будет поддерживать Блэра и понимает важность осуществления в Польше некоторых инфраструктурных проектов. Пролила она также бальзам на душу новых польских руководителей, пообещав вновь возродить работу всеми забытого «веймарского треугольника» в составе Германии, Франции и Польши. В Варшаве все думают, что этот треугольник можно было бы противопоставить другому «треугольнику» в составе Германии, Франции и России, который стал играть все более заметную роль в международных отношениях в последние годы.

Ну, и, разумеется, важное место в переговорах Меркель с поляками занял вопрос о северном газопроводе из России в Германию. Варшаве очень хотелось бы и далее «сидеть» на нашей газовой трубе и стричь купоны на транзите российского газа в Европу, а то и распоряжаться «газовой задвижкой». Это вполне соответствует польским представлениям о роли «ведущей» европейской державы, регулирующей по своему усмотрению отношения между странами ЕС и Россией. Когда эти расчеты оказались под угрозой, в Польше подняли крик, о том что северный газопровод нарушает их интересы безопасности, экологию Балтийского моря и противоречит договоренности стран ЕС о проведении согласованной политики в отношении России. Проще говоря, Варшава хочет, чтобы новый газопровод тоже шел через Польшу.

Вряд ли этого хочется г-же Меркель. Как сообщается в немецкой печати, она хотела бы умерить разгорающиеся споры, но отнюдь не собирается идти навстречу Варшаве и ставить под вопрос строительство газопровода. Поэтому она предложила полякам создать рабочую группу, где можно было бы обсуждать вопросы, касающиеся строительства газопровода, и объяснять полякам, что доступ к российскому газу «будет открыт и для третьих стран» (разумеется, для тех, которые будут готовы за него платить). Сама же по себе немецко-польская группа мыслится в Берлине как чисто информационный орган. Тормозить строительство газопровода Германия не собирается. Уже в пятницу, 9 декабря в Череповце с участием министра экономики ФРГ Глоса (ХСС) будет положено начало осуществления этого проекта.

Пока Меркель успокаивала и улещала поляков, немецкий министр иностранных дел Штайнмайер встречался в Москве с президентом Путиным и российским министром иностранных дел Лавровым. Как сообщают газеты, Штайнмайер заявлял, что стратегическое партнерство с Россией «не только сохранится, но будет даже расширяться». Разумеется, при этом с немецкой стороны подчеркивалось значение энергетического сотрудничества, т.е. строительства нового газопровода и огромных объемов поставок российского газа в Германию. Интерес немцев к осуществлению этого уникального проекта совершенно очевиден. По сути дела, речь идет о том, чтобы объединившиеся под водительством Германии в концерн потребителей газа страны ЕС превратили Россию с ее огромными стратегическими запасами углеводородов в базу для обеспечения своего энергоснабжения на обозримый исторический период.

В этих условиях поездки Меркель в Польшу и Штайнмайера в Россию преследуют совершенно очевидную политическую цель: попытаться сделать так, чтобы ублажить обе стороны, т.е. снять усилившуюся во времена Шредера критику в адрес российской политики Берлина со стороны поляков, прибалтов и других восточно-европейских стран и одновременно не потерять того, что было наработано в отношениях с Москвой. Шпагат достаточно сложный и напряженный, однако немцы, похоже, преисполнены решимости проделать его.

Ю. КОТОВ.