Меня упросили произнести тост. Я вышел в круг с бокалом в руке, обвел глазами присутствующих: мои коллеги, мои друзья и временные недруги, не ставшие друзьями лишь по недоразумению, а может, просто время еще не пришло, а также мои коллеги-женщины, подруги, помощницы, симпатизирующие мне, и не очень, а иные и не ставшие возлюбленными лишь потому, что потому... «Ну-ну!» — в безмолвии я уловил их подбадривание.

     — Мужчины! — неожиданно для себя и для многих я обратился именно так. — Мужчины! А любим ли женщину так, как она того заслуживает по природе своей? Или глубоко уверовавшие в то, что они, сделанные из нашего ребра и отделившиеся, по существу, остаются нашими продолжениями, ожившими членами мужского же тела. Ну как мне, допустим, любить свою левую руку больше правой или колено левой ноги предпочесть локтю правой руки? Так ошибочно думаем и отказываем нашим женщинам в Сокровенном, а они тоскуют.

     Что и как говорим или пишем о женщинах?! Мужской эгоизм в стихах даже не струится, а хлещет струями и сваливается торжественным потоком, брызгами орошая окрестности! Даже хрестоматийно-отшлифованное: «Я Вас любил...» — это о прошлом. Да, я любил. Было. А сейчас... не очень. Пускай вас другой любит, как, может, я любил, но куда ему до меня — так и читается в подтексте.

     Или какие находим обидные для женщин сравнения: мужик — орел, а она — сова (!).

     В тени летящего орла сова ночная ожила

     И полетела, как подруга, в тени возвышенного круга.

     Орел парил. Сова блуждала, не видя в воздухе ни зги.

     И ненавидя, повторяла его могучие круги...

     Обидчивость, капризы и желание уесть подругу побольнее сквозит из всех пор высокомерного мужского естества.

     Любимая! Меня вы не любили.

     Не знали вы, что в сонмище людском

     Я был как лошадь, загнанная в мыле,

     Пришпоренная смелым седоком.

     Ну как же, она и в этом виновата. Ату ее!.. К тому же и не ответит.

     Разве что призрачною легендою по жизни, в которой сегодня нет не только подвигу места, но и любви, ходит проданное больным сочинителем последнее его пальто и купленный на вырученные деньги букет цветов для бедной жены. Это об Александре Грине — Певце Несбыточного и трогательных Алых Парусов. Был еще Антуан, летчик французской авиации, который в счастливом прозрении и тоске о Любви выписал, как математическую формулу: «Мы в ответе за тех, кого приручили». А если кого не приручили? Ну и пусть одна гуляет. Был также недавно грузин, подпортивший память о себе повышенным участием в политике на стороне «демократов», но в интимной лирике, наверное, равных себе не имевший. При жизни он также, видимо, не разглядел Свою Единственную близ себя, а все оглядывался и оглядывался, уверенный, что Лучшие Женщины — в прошлом.

     Тьмою здесь все занавешено и тишина, как на дне.

     Ваше Величество, Женщина! Вы неужели ко мне?

     Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода...

     Женщина, Ваше Величество! Как Вы попали сюда?

     Кто Вы такая, откуда Вы? Ах, я смешной человек.

     Просто Вы дверь перепутали, улицу, город и век.

     И что же нам теперь? Куда податься? А нужно объективно посмотреть на себя.

     Кого им любить? За кем им идти? Что есть в нас такого, из-за чего на костер каждая пойдет, под землю спустится и кандалы, если окажемся в кандалах, поцелует? Бьемся ли за правду, даем ли отпор мерзавцам, защищая девичью и женскую честь? Сами годны ли взойти на костер исключительно хотя бы для того, чтоб себя, неповторимого, запалить, лишь бы она, Любимая, озябшая, руки к тебе, горящему, протянула и их согрела, чтоб твой огонь хоть на мгновение ее обогрел, годишься ли? Молчишь. Себя также я не раз спрашивал. И в ответ тоже молчал. Говорил: «А найдется ли достойная?». И стыдил себя: «Сам будь достоин».

     Когда станем героями — станут и они героинями. А пока...

     Вертикальное положение, единственно достойное для мужчины, часто теряем и с трудом, бывает, возвращаемся в это положение. Часто пресмыкаемся. Заискиваем. Бывает, не терпим сильнейшего из нас. Стараемся его оболгать, принизить, чтоб таким же стал в Ваших глазах невидным, как и мы. Таковы не все из нас, конечно, но большинство — точно.

     Простите нас, Женщины. Остается верить в то, что, может, пробьет Час, когда от мужчин время или эпоха потребует Мужского — Защитительного, Атакующего, Надежного, воскресит скромного Данко, сердце свое горящее вырвавшего и путь робким высветившего.

     А пока порадуемся тому, что родились и живем, что иногда способны Женщину милыми мелочами порадовать — веточкой гвоздики красной, крошечным слоненком-сувениром или пластинкою теплого янтаря, и можем, когда зазвучат божественные звуки старинного вальса, сделать то, чего Она с замиранием сердца ждет и что так несложно выполнить мужчине! Руку ей протянуть.

     Месяц серебряный, шар со свечою внутри,

     И карнавальные маски — по кругу, по кругу!

     Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,

     И — раз-два-три, Раз-два-три, Раз-два-три, Раз-два-три!..

     С праздником, женщины! Будьте светлыми, красивыми и радостными. Пусть окружающие Вас не прекращают любить ни на миг! И сами любите, рождаемся для любви.

Олег ПАЩЕНКО,

рожденный лучшей из женщин,

благодарный за это всем женщинам.

Красноярск.