Михаил ДЕЛЯГИН, недавний помощник премьера, — о «диктатуре нового типа», угрожающей стране

В конце августа 2003 года помощник председателя правительства М.М. Касьянова по экономическим вопросам Михаил Делягин подал в отставку и ушел из Белого дома. Блистательный молодой ученый, возглавляющий до того Институт проблем глобализации и имевший опыт работы в экспертно-аналитических группах, не смог вынести давления «белодумовских» стен. Более всего угнетала, по его признанию, мрачная перспектива последствий для страны раскручиваемых реформ. А возможности влиять с позиции здравого смысла оказались крайне ограниченными. Впрочем, для нас интереснее всего разговор по существу.

— Михаил Геннадьевич, не так часто помощники премьер-министра уходят с работы и начинают активную публичную деятельность. Что двигало вами?

— Я понял в один грустный день, что все, что мог сделать на этой должности, уже сделал и оставаться на ней — значит уйти на пенсию. В 35 лет это слишком рано.

Моими «сферами ответственности» были макроэкономика и реформирование естественных монополий, в том числе электроэнергетики. И если глупости, которые происходят в макроэкономике, — это всего лишь потеря времени, а реформа железнодорожного транспорта, — повышение издержек общества, в том числе и связанных со снижением прозрачности и ростом коррупции, то реформирование электроэнергетики — абсолютно разрушительная вещь, способная сама по себе вызвать жестокий социально-экономический кризис, не говоря уже о технологических авариях.

Я участвовал, причем мой вклад был, скажем так, существенным, в неформальных мероприятиях, которые затормозили принятие законов по реформе электроэнергетики на 10 месяцев. Поскольку реформа в итоге наложилась на выборы, ее последствия — снижение надежности и рост тарифов — начнут бить по стране не с осени 2002 года, как это должно было быть, а с осени 2004-го. Выигрыш двух лет относительно нормальной жизни — это тот результат, которым я горжусь и который полностью оправдывает полуторалетнюю работу в аппарате правительства.

— Реформа электроэнергетики «по Чубайсу» — страшная, разрушительная вещь. Но, наверное, изнутри реформы видны вещи, которые не всегда заметны снаружи?

— Главный порок реформы в том, что государство доверило ее разработку, а в конечном итоге и управление реализацией самому Чубайсу, самой реформируемой монополии. Минэкномразвития, правительственная Комиссия по реформе электроэнергетики, да и само правительство в целом сегодня не более чем ширма РАО «ЕЭС России».

В результате реформа идет всецело в интересах этой монополии, а интересы общества игнорируются. Достаточно указать на то, что она ведется без всякого обеспечения финансового контроля за электроэнергетикой, в частности за РАО «ЕЭС России»! Хотя одно то, что Чубайс является единственным в стране «олигархом», официально возглавляющим политическую партию, уже само по себе должно стать причиной детальной, тщательнейшей финансовой проверки как РАО «ЕЭС России», так и так называемого Союза правых сил.

Реформа идет под лозунгами развития конкуренции и снижения монополизма, а на деле ведет к усилению монопольного положения РАО «ЕЭС России», которая практически освободилась от государственного контроля за электрическими сетями и оптовым рынком электроэнергии и поставила их под свой контроль. Представьте себе футбольную команду, в которой в качестве одного из игроков играет судья — вот чем является сегодня РАО «ЕЭС России».

Что касается относительно малоизвестных деталей...

Комиссия по реформированию электроэнергетики формально рассматривает и одобряет проекты реструктуризации АО-энерго, подготовленные РАО «ЕЭС России». Они предусматривают колоссальный рост тарифов для населения в первый же год реформ — по различным регионам от 22% до 62% и даже в 2,9 раза.

Этот рост обусловлен как отменой перекрестного субсидирования (которое электроэнергетики хотят осуществить разом, без всякой постепенности) и неизбежным при создании новых структур в условиях отсутствия контроля за издержками ростом административных расходов. Действительно: вместо одной полугосударственной организации создается 5—6 по сути частных — и только директорам вместо одной драной «Волги» требуется уже 10—12 «мерседесов»!

Правительственная Комиссия по реформированию электроэнергетики под руководством В. Христенко отказалась даже рассматривать вызываемый реформой рост тарифов, мотивировав это тем, что ее компетенция распространяется только на структурные преобразования, а последствия этих преобразований в виде роста тарифов -уже не ее дело. Но при этом та же комиссия как ни в чем не бывало рассматривала и утверждала тарифные планы реформируемых АО-энерго, свидетельствующие о достаточности финансовых ресурсов создаваемых компаний! Эти планы в качестве неотъемлемой части включали оценку того самого роста тарифов (так как доход — это произведение объема продукции на ее цену), от которого всячески открещивалась комиссия.

Таким образом, правительственная Комиссия по реформированию электроэнергетики под руководством В.Христенко молчаливо признавала катастрофический рост тарифов, заложенный РАО «ЕЭС России» в программы реструктурирования АО-энерго, но отказывалась рассматривать их, чтобы не нести ответственность.

Конечно, в 2004 году тарифы на электроэнергию будут повышены не по планам Чубайса, а исходя из политической целесообразности — ведь они будут повышаться в начале года, то есть до президентских выборов. Это приведет к тому, что рост издержек региональной энергетики перестанет покрываться тарифами и создаст предпосылки для того, чтобы они предъявили государству ультиматум, заявив, что не могут гарантировать энерго- и теплоснабжение зимой без повышения тарифов на их услуги, компенсирующего недополученные ими доходы.

Как игнорирование этого ультиматума (со срывом энергоснабжения страны зимой), так и подчинение ему в условиях новой структуры электроэнергетики (с взрывным увеличением тарифов, удушающим экономику) приведет к жестокому социально-экономическому кризису, который примет политический характер и приведет к изменению политической системы страны и, вероятно, оздоровлению структуры и механизмов функционирования электроэнергетики.

— Но это будет самое ранее через год... А вот с 1 октября уже этого года правительство намерено ввести свободную продажу электроэнергии. Что это будет означать для страны?

— 1 октября 2003 года реформаторы намерены продавать по свободным ценам от 5 до 15% электроэнергии. При этом Комиссия по реформированию электроэнергетики уже приняла решение, что производители будут продавать по свободным ценам до 15% производимой энергии, а покупатели — приобретать до 30%.

Помимо полного отсутствия обоснования этих показателей, сама идея «частичного рынка» — возврат к «двухсекторной экономике», памятной по концу 80-х — начале 90-х годов прошлого века. В ней ресурсы неминуемо перетекают из сектора с регулируемыми ценами в сектор со свободными ценами.

Результат — ускорение инфляции и потеря контроля за ней при концентрации прибыли не у производителей, теряющих даже оборотные средства, но у далеких от производства перепродавцов, что ведет к дополнительной стагнации производства.

Существенно, что выделить долю энергии, продаваемой по свободным ценам, может только РАО «ЕЭС России» или контролируемые этим «играющим судьей» структуры. В результате именно оно будет определять, продадут по «свободным» ценам 5 или 55% энергии и распределят их равномерно или же сконцентрируют на той или иной группе предприятий. При несовпадении доли продаваемой и покупаемой по свободным ценам электроэнергии, наличии значительных технических ограничений и однозначной репутации А.Чубайса повода для колебаний при ответе на этот вопрос нет.

Напоминаю: именно «двухсекторная экономика» окончательно разрушила экономический организм СССР и в конечном счете нашу страну. Сегодня реформаторы вновь тащат Россию по этому же пути.

«Двухсекторная модель», порождая сверхприбыльный незаконный бизнес, разрушает не только экономику, но и деловую культуру. Примитивная дикость российского капитализма (как и его апологетов) во многом была порождена именно примитивностью этой модели: надо было просто покупать у государства и с чудовищным «наваром» продавать на свободном рынке. Эта схема изуродовала лицо нашего общества. Теперь Чубайс, Греф и Христенко хотят соответствующим образом изменить лицо энергетики, сделав ей новую «инъекцию варварства».

— Известно, что реформаторы, бессовестно и, как вы сейчас говорите, бесконтрольно завышая тарифы, используют это в том числе для банкротства успешных предприятий и либо их захвата, либо закрытия с изгнанием работников на улицу и использованием земельных участков, складов и другой производственной инфраструктуры. Усилит ли этот процесс реформа электроэнергетики?

— А что, есть сомнения? Одна из неафишируемых целей реформы носит вполне внятный политический характер и сводится, если можно так выразиться, к установлению «диктатуры нового типа».

Принятые Законы по реформе электроэнергетики позволяют отключать свет без суда, практически не возмещая причиненный ущерб. Это нарушает принципы равенства сторон и судебного разрешения споров, а также ставит поставщика энергии в привилегированное положение по сравнению с остальными юридическими и физическими лицами, для которых использование судебного порядка решения споров обязательно. При этом не учитывается, что энергоснабжающие организации — субъекты естественных монополий, которых в принципе, в том числе и по действующему Гражданскому кодексу, нельзя ставить в равное с потребителями положение.

Поэтому, когда энергетики говорят в оправдание своих действий, что «электричество — это просто товар», они лгут; электричество — очень специфичный товар, поставляемый естественной монополией.

Но беда не в этом. Сейчас РАО «ЕЭС России» осуществляет широкомасштабный захват местных электрических сетей, забирая их за долги, возникшие в результате завышения тарифов.

В рамках проекта «Российские коммунальные системы» оно намерено брать под контроль и жилищно-коммунальное хозяйство в целом; при этом какие-либо гарантии о предстоящей тарифной политике не даются принципиально.

Существенно, что накопленные долги ЖКХ (280 млрд.руб.) примерно соответствуют неиспользуемым остаткам средств, замороженным в бюджете. Это значит, что как минимум большая часть этих долгов создана искусственно: бюджет просто не дает денег, которые у него есть, разрушая финансовое положение жилищно-коммунального хозяйства. Это позволяет предположить, что пресловутая неэффективность ЖКХ сознательно усугублена политикой дружественного РАО «ЕЭС России» руководства Минфина, которое готовит ЖКХ страны к захвату «группой Чубайса».

Контроль за сетями, обеспечивающими как оптовый рынок электроэнергии, так и повседневную жизнь десятков миллионов граждан, является значимым политическим инструментом, уже многократно опробованным на региональном уровне. Беспомощность президента, проявленная им в ответ на прямо заданные ему вопросы, свидетельствует о бессилии государства противостоять политическому давлению РАО «ЕЭС России», основанному на абсолютном техническом доминировании.

Фактически под прикрытием разговоров о реформе электроэнергетики создается диктатура нового типа — не политического или военного, но технологического, основанного на зависимости современной цивилизации от поставок тепла и света.

— Подождите, но это что получается — антипрезидентский заговор? Ведь такая диктатура ограничивает власть президента...

— Ну, «ограничивает» или «отменяет» — это вопрос, но в целом вы, конечно, правы... Представьте ситуацию: президент издает какой-то указ, а вы знаете, что, если вы его выполните — вам отключат свет, что в условиях современного города означает еще и тепло, и воду, и канализацию, и лифт, кстати... И что будете делать, чью команду исполнять?

Но президент в теме — его еще больше года назад спрашивали про применение технологий «энергетического террора» на местных выборах, если память не изменяет, в Нижнем Новгороде. По телевидению спрашивали, на всю страну... Он напрягся, так что, наверное, вопрос понял, а потом ничего, отшутился. Знаете, как в анекдоте — «А что у вас там с Россией? А, она утонула».

У нас вообще очень терпимый президент. Это не так плохо, это даже хорошо, если эта мягкость и воспитанность проявляются не за счет страны, доверившейся этому президенту.

Вот, например, бюджет на 2004 год — это же целиком и полностью антипрезидентский документ!

— Как так? Его же готовило его собственное правительство, поставленный им Кудрин!

— Я и говорю, интеллигентный у нас президент. Терпеливый. Воспитанный. В ежегодном послании Федеральному собранию ставит задачи: удвоения ВВП, то есть обеспечения развития страны, борьбы с бедностью и модернизацию армии.

И страна эти задачи принимает, причем с очень большим энтузиазмом. И по сравнению с тем, что мы от наших президентов слышали раньше, это действительно прогресс, и это действительно надо приветствовать.

Федеральный бюджет — основной инструмент экономической политики правительства. И решение задач, поставленных президентом, должно быть в нем отражено. Однако проект бюджета-2004 не просто игнорирует фундаментальные установки президента — он прямо противоречит им!

Давайте пойдем по пунктам.

Требование удвоения ВВП подразумевает развитие страны. Однако совокупная доля статей бюджета, ориентированных на него, снизилась с 6,8 до 6,3% общих расходов. Это по-прежнему наименее значимая группа статей бюджета!

Требованию модернизации армии прямо противоречит двукратное сокращение расходов на военную реформу — при значительном росте расходов на текущее содержание армии, то есть, по сути, на консервацию ее нынешнего небоеспособного состояния.

Наконец, президент говорит об искоренении нищеты, — а проект бюджета, внесенный в Госдуму его правительством, не предусматривает индексации в 2004 году основных социальных выплат, в том числе стипендий, детских пособий, оплаты госслужащих, военнослужащих и бюджетников в целом. Более того: доля социальных расходов (образование, культура, СМИ, здравоохранение, социальная политика, помощь регионам (идет в основном на социальные нужды) и т.д. сокращается — 44,4% до 43,9%.

— Но ведь в 2002, да и в 2003 годах правительство увеличивало социальные расходы. На крохи, конечно, но все же увеличивало...

— Когда мы перед выборами увеличиваем социальные расходы, а после них говорим «лафа закончена, забудьте», это означает, что социальный крен в политике был популистским, направленным не на заботу о людях, но на обеспечение победы на парламентских и президентских выборах.

Конечно, один год может быть не представительным, необычным. Правительство подготовило перспективный финансовый план на три года — и он предусматривает последовательное сокращение непроцентных расходов федерального бюджета при одновременном росте его профицита. Так, в 2003 году непроцентные расходы федерального бюджета (без единого социального налога) утверждены в размере 13,0% ВВП, на 2004 год намечены в размере 12,6% ВВП, на 2005-й — 11,4% ВВП, на 2006-й — 10,8% ВВП. Профицит 2003 года утвержден в размере 0,6% ВВП, 2004 года намечен в размере 0,5% ВВП, 2005-го — 0,6% ВВП и 2006-го — 1,5% ВВП. Таким образом, за 3 года правительство при росте профицита на 0,9% ВВП намерено сократить непроцентные расходы федерального бюджета на 2,2% ВВП.

Это значит, что правительство по-прежнему подчиняет свою работу достижению формально-статистических целей сокращения непроцентных расходов и роста профицита, игнорируя необходимость содержательного решения актуальных экономических и социальных проблем, в том числе и названных Путиным (борьба с бедностью и модернизация армии).

Таким образом, прямое противоречие целям, поставленным президентом, делает проект бюджета 2004 года, да и финансовый план на 2004—2006 годы антипрезидентскими и превращает их поддержку в антипрезидентский акт! Голосование в Думе покажет, является ли «партия власти» подлинно президентской или она поддерживает президента лишь тогда, когда он служит ее интересам, а на самом деле защищает интересы олигархов и бюрократии.

— Раз уж вы заговорили о бюджете: доля расходов на развитие снизилась, на социальные нужды тоже снизилась. А что же выросло?

— Доля того, что осталось, — управленческих и «силовых» расходов, с 29,9% до 32,8%, причем практически весь прирост — с 24,6 до 27,2% — пришелся на две «базовые» статьи («национальная оборона» и «правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности государства»). Динамика укрупненных статей расходов показывает, что подлинное, а не номинальное руководство страны намерено в своей деятельности опираться на результаты не улучшения жизни людей или развития экономики, но прямого административного давления.

Думаю, что во время избирательной кампании, несмотря на все камлания на тему «честных выборов», оппозиционные политические силы ощутят это на себе в полной мере.

— Говоря о проекте бюджета, правительство рекламирует некий стабилизационный фонд...

— Стабилизационный фонд направлен на то, чтобы при удешевлении нефти поддержать бюджет в течение некоторого времени. Вопрос, что будет потом, сознательно игнорируется; между тем, если нефть останется относительно дешевой и по исчерпании стабилизационного фонда, социально-экономическая катастрофа неизбежна.

Остается открытым принципиальный вопрос: почему правительство не хочет направить изымаемые сверхприбыли нефтяников на мероприятия, обеспечивающие снятие экономики с «нефтяной иглы», а предпочитает замораживать их в бюджете в ожидании катастрофы?

Реформаторы отвечают на этот вопрос довольно честно: они говорят, что государство (то есть они сами) крайне неэффективно и всегда много ворует. Такую самокритику нельзя признать здоровой, но нельзя не признать вполне адекватной.

Значит, задача состоит в том, чтобы изменить государство, поставив его на службу своим гражданам, — и именно эта задача может быть решена в ходе предстоящих выборов. Люди устали от лжи и глупости, Россия уверенно идет влево, и важно, чтобы это движение не растащили по клочку специально организованные под выборы «партией власти» и не существующие на самом деле псевдолевые, псевдопатриотические группки политтехнологов.

— А что надо изменить в политике государства — например в экономике?

— Надо просто вспомнить, что государство существует не для изменения того или иного статистического показателя, будь то инфляция, бюджетный профицит или объем ВВП, а для улучшения жизни людей.

Поэтому первое, что нужно, — гарантировать гражданам России прожиточный минимум, включая набор необходимых социальных услуг, понимая, что он различается в разных регионах России как из-за климата, так и из-за разного уровня цен. Конечно, этот прожиточный минимум должен быть реальным, он должен не просто спасать от немедленной голодной смерти, а позволять рожать и воспитывать детей.

Возможно, это удастся не сразу. Значит, надо честно признать: сегодня мы гарантируем бедным только 60% прожиточного минимума, но завтра — уже 65, а послезавтра — 70%. Это будет очень страшный и невыгодный с точки зрения рекламы, но зато реальный индикатор успешности экономической политики государства.

Вторая проблема — инвестиции. Их нет потому, что за 15 лет якобы рыночных преобразований реформаторы не удосужились создать фундамент рынка: защиту собственности и механизм обуздания произвола монополий. Ни то, ни другое невыгодно нашим олигархам, — защита собственности, в том числе декриминализация процедуры банкротств, затруднит им захват новых предприятий, а борьба со злоупотреблением монопольным положением помешает «вытаптывать» средний бизнес, из которого могут вырасти их конкуренты.

Решив эту задачу, государство наденет на олигархов «узду» и поставит их в условия, когда им будет выгодно и интересно работать на общество, инвестируя в Россию.

Конечно, в инфраструктуру инвестиции не пойдут. Сами по себе они не идут туда во всем мире — слишком много денег надо вкладывать и на слишком долгие сроки. Поэтому государство должно стимулировать инвестиции в инфраструктуру, в первую очередь энергетику и транспорт, а также в высокотехнологичные отрасли и в качественное образование. Надо давать гарантии, страховать от рисков — и маховик нашей экономики закрутится за счет не нефтедолларов, а энергии наших людей, россиян. И мы слезем наконец с «нефтяной иглы».

— Очень радужные представления. Как-то не верится в возможность такой государственной политики.

— Мне тоже не верится, пока я не вспоминаю события пятилетней давности — работу правительства Примакова — Маслюкова.

У нас короткая память.

Вспомните: после дефолта две недели не ходили грузовые поезда. Страна реально стояла на грани катастрофы, на краю коллапса. Но пришло ответственное правительство, которое думало не о догмах, а о том, как поднять экономику, — и оно подняло ее, и заложило фундамент нынешнего экономического роста.

В частности, оно начало выдачу государственных гарантий — и наш ВПК работает сегодня во многом за счет импульса, данного этими гарантиями. Более того: оно «сломало» МВФ — я участвовал в тех переговорах — и МВФ вопреки всем своим идеологическим догмам и бюрократическим правилам согласился с тем, чтобы Российское государство предоставляло государственные гарантии отдельным предприятиям под инвестиционные проекты.

Так что у нас есть примеры эффективной и качественной работы не во времена Косыгина, а совсем недавно. И невозможного, неосуществимого почти нет, надо просто работать и не бояться проблем, а решать их.

Мы можем изменить свое будущее — и следующая возможность сделать это ждет нас уже в декабре.