Коммунист почти с полувековым партийным стажем. Член фракции КПРФ в Государственной думе и председатель Центрального консультативного совета при ЦК КПРФ. Доктор юридических наук, признанный авторитет в области конституционного права. Все это он, Анатолий Иванович Лукьянов.

Есть много вопросов, острых и злободневных, по которым читатели “Правды” хотят узнать его мнение. Учитывая эти вопросы, я и готовился к встречам с моим собеседником. Основательные и разносторонние знания, богатейший опыт государственного, партийного, общественного деятеля, талант литератора вызывают особое доверие к его мысли и слову. А главными темами наших бесед стали сегодняшнее состояние общества, в котором мы живем, и партии, членом которой он является. Что это за общество и какое все-таки у нас государство? Кому и чему служит Конституция этого государства? Почему ученый, политик, поэт Анатолий Лукьянов именно в партии коммунистов, а не в какой-нибудь другой? Думаю, вам, как и мне, интересно послушать его об этом.

Виктор КОЖЕМЯКО. Анатолий Иванович, недавно по Первому каналу телевидения был показан трехсерийный фильм, где представлялись основные политические силы нынешнего нашего общества накануне думских выборов. Для каждой из этих сил — свой зрительный, эмоциональный образ. Так вот, для правого фланга — это образ ипподрома, скачущих лошадей, охваченных азартом зрителей, то есть чего-то энергичного и рвущегося вперед; для так называемого центра — часовой завод: сосредоточенные лица девушек и женщин, в основном молодых и привлекательных, да и сами часы как символ точности во времени.

Ну а образ левого фланга, образ КПРФ — пансионат для престарелых. Все последние годы обществу упорно навязывается представление о коммунистах как об идее и организации, которые изжили себя и потому принадлежат прошлому. Однако вы, перенеся многое в своей жизни, в том числе арест и тюрьму, когда после крушения КПСС и Советского Союза у вас была возможность круто переменить свой выбор, пошли не к кому-нибудь, а опять-таки к коммунистам. Первый мой вопрос вам: есть ли у коммунистов будущее?

Анатолий ЛУКЬЯНОВ. Прежде всего, если говорить обо мне, то для меня не существовало вопроса, куда я пойду и с кем я буду. У меня мой партийный билет всегда был со мной. И после тюрьмы в первую очередь я пришел в партийную организацию, чтобы заплатить взносы.

В.К. А как это объяснить?

А.Л. Таково наше поколение. Вот я недавно прочитал в “Правде” три ваши беседы с академиком Жоресом Ивановичем Алфёровым. И оказалось, что у нас в жизни много общего! Например, он в тринадцать лет принят в комсомол — и я. Вступил в комсомол на военном заводе в городе Балашове Саратовской области, куда мы эвакуировались из Смоленска. Мальчишки, такие же, как я, стояли у станков, превозмогая усталость. Двенадцатичасовой рабочий день. Хлебные карточки, голод и холод. Но мы работали. К нам для ремонта шло оружие со сталинградского фронта — и мы знали: во что бы то ни стало надо все сделать как можно лучше и скорее. Вот оно, мое начало!

В.К. Вы хотите сказать, что именно там и тогда вы почувствовали себя вместе с партией коммунистов?

А.Л. Безусловно. Никогда я не был так горд, как получая первую рабочую зарплату. И был необыкновенно счастлив, что я вместе со всеми, с народом, хотя вовсю шла война, бомбили город, было очень трудно и тяжело. Но — было и это великое чувство общности, когда ты ощущаешь себя членом большого коллектива и частицей страны, борющейся за правое дело. А руководили той борьбой, как известно, коммунисты. Ведь три миллиона коммунистов погибло на фронте, в первых рядах!..

В.К. Сегодня стараются, чтобы общество напрочь забыло об этом, а подрастающие поколения чтобы даже и не слыхали.

А.Л. Как из песни слова не выкинешь, так и состоявшуюся историю не переписать. Рано или поздно молодежь все узнает и по достоинству все оценит. И для меня нет сомнения, что моя партия останется партией людей, устремленных вперед.

Да, были победы и поражения, взлеты творческой мысли и тяжелые нарушения законности, но была громадная вера народа в свое будущее! Какая из ныне существующих политических партий может принести столь же сильные и столь же справедливые идеи? Достаточно посмотреть заявляемые программы и легко убедиться: ни одна из них всерьез не говорит о будущем.

В.К. Слова-то есть звонкие...

А.Л. Слова. Оказывается, что “Единая Россия” — это партия успеха. Но какого успеха? Чьего преуспеяния? Миллионов людей или небольшой кучки?

А наша партия была и останется партией будущего, потому что в основе ее — идеи, которым объективно принадлежит будущее. Да, ряды партии будут пополняться молодым подлеском. Да, новые поколения в чем-то станут умнее нас. Но разве могут быть для молодых непривлекательными идеи социальной справедливости?

И вот они, цифры: в КПРФ все больше идет молодежи. Средний возраст партии значительно помолодел!

В.К. Назовите, пожалуйста, какие-нибудь из этих цифр.

А.Л. Ежегодно в КПРФ вступает более 18 тысяч человек. В прошлом году среди принятых 30 процентов составляли люди до 30 лет и 50 процентов — от 30 до 40 лет, то есть четыре пятых нашего пополнения — это молодые и зрелые товарищи. Можно изображать их как угодно, хоть в доме для престарелых, но — цифры против, жизнь против.

В.К. И что, по-вашему, влечет этих людей в эту партию? Ведь, казалось бы, для молодых более выгоден сегодня иной выбор.

А.Л. Влечет прежде всего стремление бороться за социальную справедливость. То стремление, которое жило в русском народе, в российском обществе не только 70 советских лет, а гораздо больше. Влечет, во-вторых, то, что люди понимают: с этой партией мы будем действовать все вместе, а не поодиночке. И, в-третьих, еще живы родители этих молодых — наше поколение, которое привыкло общественный, общий интерес ставить над личным.

В.К. А вот некий ваш интервьюер на сей счет заметил, что “есть в этом что-то порочное, претящее природе индивидуума, живущего один (!) раз на Земле”. Он так и поставил этот подчеркивающий восклицательный знак после слова “один”: дескать, жить-то человеку надо для себя.

А.Л. Я в таких случаях всегда вспоминаю слова настоящего человека и настоящего коммуниста: “Самое прекрасное для человека — всем созданным тобою служить людям и тогда, когда ты перестанешь существовать”.

В.К. Николай Островский?

А.Л. Да. Есть при этом еще одно весьма важное обстоятельство, о котором наши оппоненты предпочитают не говорить. Это — сам исторический, генетический характер России, или, как нынче принято выражаться, ее менталитет.

Огромные наши пространства и суровые природные условия выживания всегда побуждали людей к объединению. Так рождалась русская община. Так рождался в деревне сельский сход. И так рождались в конце концов Советы, ставшие органическим, естественным продолжением исконных русских традиций!

То есть наш корневой образ жизни — не индивидуум, а коллектив. Это была рабочая артель, это был на селе тот самый мир, перед которым не страшно умереть. И как мир скажет, так и будет...

В.К. Так в народе говорили.

А.Л. И не случайно. Так говорили на нашей огромной территории три великие мировые религии: православие, ислам и буддизм. Все они заложили закон бытия, по сути единый — служение общему интересу.

В.К. В этом все они сходны!

А.Л. В том-то и суть. Открывайте Коран и прочитаете, что ты не имеешь права быть сытым, если у тебя в деревне сорок голодных. Открывайте Евангелие, и там высшей любовью провозглашается положить душу за други своя. Все это как наивысший закон воспринимал русский народ, восприняли коммунисты.

А сегодня нашему народу навязывается нечто совершенно противоположное. Нам навязываются индивидуалистическая протестантская идеология и нравственность, ставящие личность над обществом. И тогда, я вам скажу, исчезает счастье человеческой жизни, как его исконно понимали наши предки. Истинное счастье состоит в служении обществу! В продолжении этого общества. А здесь “мой дом — моя крепость”, “один день, да мой”, “человек человеку — волк”... Вот откуда идеология наших оппонентов, которую изо всех сил пытаются внедрить в российскую жизнь и русские души.

В.К. Не наше все это.

А.Л. Не наше. И не зря мудрый Бердяев, даже будучи крепко обиженным большевиками, высланным на острие революционной борьбы за пределы Родины, но сохраняя во многом объективное в`идение и понимание происходящего, признавал, что не прижился бы на этой земле коммунизм, социализм, если бы не было коллективистского, патерналистского, духовного начала в русском народе.

В.К. Да, философскую работу Бердяева “Истоки и смысл русского коммунизма” стоило бы сегодня рекомендовать для широкого чтения и даже изучения в нашей стране. Но вот мы видим: сталкиваются сегодня у нас в обществе разные ценности. Молодежи (особенно ей!) навязываются абсолютно иные принципы жизни, нежели те, которые утверждались в России не только при Советской власти, но, можно сказать, и веками. Молодежь нынче находится под страшным прессом, потому что эти “новые ценности” агрессивно вдалбливают ей с телеэкрана, по радио, в газетах, литературе, кино и театре, с эстрады — буквально всюду и везде. Все, что направлено на молодежь, служит тому, чтобы сломать в ней этот генетический код, заложенный от предков, этот исконный российский менталитет, этот русский характер. Так вот, под таким тотальным прессингом найдутся ли у молодежи какие-то внутренние силы, чтобы выстоять и в конце концов прийти к верному пути в этой жизни?

А.Л. Я бы не говорил так — найдутся или не найдутся. Я часто вспоминаю 7 ноября 1990 года, когда стоял на трибуне ленинского Мавзолея и когда на Красную площадь выкатилась лавина людей под “демократическими” лозунгами.

В.К. По-моему, вам как Председателю Верховного Совета СССР привелось в тот день стоять на трибуне рядом с Горбачевым и Гавриилом Поповым...

А.Л. И с Ельциным... Вот тогда эта вдохновленная псевдопередовыми идеями молодежь громко требовала: свобода, демократия, Советы без коммунистов! В ту же пору приходил ко мне в Кремль Андрей Дмитриевич Сахаров, и на груди у него был плакат: “Вся власть — Советам!” Он принес тогда проект своей Конституции, чтобы передать его руководству страны. И он спросил меня: “Вы понимаете, что здесь заложено?” Я ответил: “Конечно, понимаю. Здесь заложена старая кронштадтская идея: “Советы без коммунистов!” Но это не получится”.

Теперь все убедились: не получилось. Потому что действительно — получиться и не могло. Когда не стало у власти коммунистов, не стало и Советов.

А тогда я видел под этим лозунгом очень много молодых лиц. Теперь все больше этих молодых лиц с нами, на наших демонстрациях, под нашими лозунгами, поскольку молодежь (во всяком случае, значительная ее часть) многое стала понимать гораздо реалистичнее и воспринимать совсем по-другому.

В.К. Жизнь учит?

А.Л. Она! И беседы мои с молодежью, встречи со студентами, с учащимися техникумов, или, как они теперь называются, колледжей, да просто с молодыми людьми, многие из которых не имеют работы,— совершенно другие. Те, кто сегодня заявляет: “Мы — люди успеха!”, не вполне учитывают, какая сегодня появилась молодежь. Мы в нее верим. И она идет и будет идти с нами.

Сколько сегодня возникает повсеместно пионерских организаций, сколько создается организаций комсомольских, молодежных, ищущих то, чего они не находят в нынешней “успешной” жизни. А многократно обруганные “скинхеды” и “русофилы”, кто они? Они — молодежь. И радикализм их произрастает опять-таки из категорического неприятия существующей действительности.

В.К. Форма протеста против этой действительности... Вот и возникает вопрос: что же особенно не устраивает молодых, каков этот строй, которого многие из них не приемлют?

А.Л. Коренной и самый принципиальный вопрос. Давайте в следующей нашей беседе к нему обратимся. Пока же хочу подчеркнуть, что перемены, происшедшие и происходящие в молодежи, очень ощутимы. Она уже не та, что была в 1991-м — например, возле “Белого дома”. Нынче на очередную годовщину августовских событий туда ведь почти никто не пришел!

В.К. Тоже показатель.

А.Л. Еще бы! Обманутые иллюзии... Молодежь — всегда серьезная проблема. Я вспоминаю себя заместителем секретаря комитета комсомола МГУ, это 1955—1956 годы, и молодежь тогда тоже была на очень крутом переломе. Но — не сломалась.

Убежден: наиболее здоровая ее часть выстоит и в нынешних испытаниях и будет с нами. Все по той же причине: потому что по идеям своим наша партия — это партия не только сегодняшнего дня, но и будущего.

И еще один вопрос нашим дражайшим оппонентам. Ну если эта партия сама вымирает, если она уже отправляется в небытие, в дом престарелых, почему же вы ее так боитесь? Почему вы на нее так нападаете и так клевещете? Почему не даете ей слова на телевидении? Почему вы не хотите показать эту партию в ее реальности? Да вы даже какую-то нашу встречу или митинг страшитесь реально показать. Ведь там полно молодых! И нам не приходится привозить их, как вы привозите на автобусах “идущих вместе”, не приходится за это платить.

В.К. Ваши аргументы неопровержимы.

А.Л. Я бы продолжил это обращение: если вы определяете нашу партию как вчерашний день, так чего же вам бороться с ней?! Но вы не в ладах тогда будете с честной социологией и статистикой. Недаром ведущих социологов вы отправляете сегодня в отставку. Они скажут правду, а правды слышать вы не желаете.

В.К. Насколько я понимаю, началась уже настоящая приватизация социологических служб.

А.Л. Делается все, лишь бы слышать от них то, что приватизирующим надо. Затыкают себе уши от правды!

Знаете, я вспоминаю сейчас, как, работая над материалами по истории советских конституций, натолкнулся в сталинском архиве на интересную книгу с пометками, сделанными рукой Сталина. Это книга В.Н. Львова, бывшего члена Временного правительства, вышедшая в 1922 году под названием “Советская власть в борьбе за русскую государственность”. Вот что в то время писал Львов:

“Совет есть осколок общинного управления и потому понятен народу... Советская власть есть национальная революционная власть, созданная самим русским народом. Днем гибели России будет крушение Советской власти. Так как никакая власть не в состоянии заменить ее. Россия будет ввергнута в анархию”.

В.К. Потрясающе!

А.Л. Вон когда была предсказана нынешняя анархия и с чем она вполне правомерно связывалась. И, размышляя о моем поколении, о приоритете для него общественных ценностей, общественных интересов, я думаю, что и для будущих поколений останется в нашей стране фундаментальным то, что именно коммунисты эту исконно российскую, русскую идею поняли и понесли вперед.

И они будут нести ее вперед, привлекая на свою сторону людей. Когда же нынче правые или господа из так называемых центристов заявляют, что они — партия успеха, то старательно обходят вопрос, чей это успех. Мы же говорим прямо, что наши идеи — это успех трудового народа. Который на сегодня обездолен, потерял право на труд, на бесплатное образование и бесплатную медицинскую помощь. Вот главное! Без этого народа так называемые высшие классы не могут существовать. И пока жив этот народ, будет жива коммунистическая идея, будет жива Коммунистическая партия.

Пытаются хоронить? Да, Ельцин пытался, Чубайс “последний гвоздь” заколачивал, теперь пытаются снова. Не получится! Такова Россия.