В московских видео-лавках с недавних пор продается на кассетах исторический (и четырежды показанный НТВ) телесериал Парфенова <Намедни 1961-91> . Если верить продавцам, продается очень успешно, тем более что любой год можно купить отдельно. Цель проекта - лишний раз прополоскать мозг электората, "напомнив", что, оказывается, главным в нашей истории этих лет были Сахаров, диссиденты, "Голос Америки", магазины "Березка", анекдоты про Брежнева и путевки в Болгарию. Главная уловка комментируемой хроники в спекуляции на приятных эмоциях, механически возникающих у зрителя, "возвращающегося" в советское прошлое, вспоминающего характерную лексику, музыку и материальную культуру "застоя". Отныне каждый может купить себе несколько кассет с теми датами, которые его особенно волнуют. Тем же, у кого сугубо <советских> воспоминаний не так много (среди покупателей немало молодежи), и того проще учить историю не по школьным учебникам, а по коротким парфеновским сериям, в которых победившая современность представлена не голосом учителя, но рекламными блоками, жаль, что их нет в кассетной версии, контраст теряется. Расслабившись в бассейне позитивных эмоций, временно забыв об окружающем постсоветском кошмаре, получив инъекцию <утраченного> психологического комфорта, зритель, по замыслу Парфенова, теряет бдительность и воспринимает более чем сомнительный комментарий как собственные мысли, эмоции, знания, пережитые им когда-то. Голос с экрана воспринимается как внутренний, как озвученный итог всей жизни нескольких поколений. Визуально воплощать представление о внутреннем голосе призван сам Леонид Парфенов, прохаживающийся на фоне видов и голограмм. Сначала вам показывают, как тогда закручивали варенье, какие фильмы смотрели и в какие театры занимали очередь, теперь, когда вы достаточно инфантилизированы и с улыбкой киваете, ведущий переходит к более серьезному, экономическому или геополитическому комментарию, естественно, доказывающему, что все благосостояние СССР являлось иллюзией, пропагандистским мифом или, в лучшем случае, <нефтяной инъекцией>, а все международные союзники оказались либо предателями, либо параноиками. Если вам кажется, что все в точности так и обстояло (а как же еще? ведь и варенье, и фильмы, и театры приводятся подлинные, значит ...), то вы именно тот, на кого автор проекта рассчитывает, и вам не за чем дальше читать эту статью. Психоаналитически, задача Парфенова элементарна - воспитать в зрителях эффект ложной памяти, смешав их собственный опыт с навязываемым извне посланием. К ложной памяти склонно в той или иной степени большинство, не справляющихся с поступающей к ним информацией, людей. Свой опыт и чужой комментарий не различаются. Этим эффектом выгодно пользуются всевозможные "предсказательницы, гадалки и вселенские медиумы", рекламирующие себя в желтой прессе. Особое послание в многочисленных заставках, пристегивающих образ Парфенова к принципиальным для советской истории архивным кадрам. "Мы всегда были там, хотя нас до поры и не было заметно, мы подавали зажигалку Фиделю Кастро и рушник Хрущеву, заглядывали через плечо Рейгана в карман Горбачева и даже летали в космос, чтобы следить за здоровьем дрозофиллы, только теперь мы можем безопасно показаться и вы имеете шанс оценить нашу важность в вашей истории" - примерно так можно расшифровать компьютерные "шутки" Парфенова с монтажем. О ком идет речь? Правильно, о пятой колонне, агентах влияния капитализма, о "врагах народа", выражаясь более ранним, сталинским языком. Сталинизм, кстати, не захватывается сериалом еще и потому, что Парфенову, соблюдая идеологический стиль, пришлось бы размещать себя на скамье подсудимых какого-нибудь показательного процесса или по ту сторону проволоки соловецкого лагеря, что нежелательно, ибо тогда зрителю, наконец, стало бы ясно, с кем он имеет дело. Но вернемся от заставок к комментариям. Резонный вопрос: от чьего лица ведется повествование? Что за субъект <авторизует> предлагаемый вниманию ряд событий? Судьбоносная интерпретация становится возможной значительно позже, а не в момент события (см. об этом книгу современного люблянского марксиста Славоя Жижека "Возвышенный объект идеологии", раздел о ретроактивном характере значений). Но кто интерпретатор? Рефлексию какой группы, класса, меньшинства воплощает собой Парфенов? Судя по пластике, прическе, слэнгу, интонациям, подборке цитат и специфическому юмору, он не хотел бы походить на перевоспитавшегося комсомольского работника, но и с его противоположностью, фанатичным борцом-антисоветчиком, ассоциироваться резона нет. Не популярно. Боязнь любой глобальности и элементарного обобщения (не говоря уже об ужасе перед исторической диалектикой) выдают в его образе черты столичного фарцовщика, проучившегося пару курсов в престижном вузе, вылетевшего за леность и потому обидевшегося на советскую власть. Наверное, биография Парфенова была другой, но мы говорим об амплуа, а не об актере. Он узнаваем без труда: так говорили, шутили, запоминали себя недоросли из обеспеченных, городских, но не самых благонадежных семей, точно описанные Довлатовым в его повестях американского периода. Это они до утра слушали западные "голоса", пока миллионы их сограждан высыпались перед очередной заводской сменой, они коллекционировали политические анекдоты, о которых большинство граждан просто не догадывались, они гонялись за подлинными джинсами и проверяли их спичкой "пилятся ли?", в то время как тысячам их соседей было не так уж важно, во что именно одеваться, они скупали у "березок" чеки и давились в очередях за икрой и хрусталем, поражаясь, как это кому-то хватает заурядного гастронома, они панически боялись статьи о тунеядстве и "всевидящего КГБ", которое, кстати, такой мелочью тогда не занималось. Они, слушая плохие копии американских пластинок, не понимая советского шарма отечественной эстрады, презирали все "официальное". Им было действительно наплевать и на Вьетнам с Кубой и, надо заметить, на Сахарова с Буковским. Лишний раз это подтверждается недавним, абсолютно <пофигистическим> поведением <эмблематичного> Леонида Парфенова, который первым удрал из медиа-компании Гусинского, как только за столь любимый <либерализм и свободный рынок> предложили побороться и пострадать. Многие <защитники НТВ> тогда негодовали, и зря: для создателя такого сериала любой спор из-за принципа совершенно чужд, лишь бы не мешали вести свой скромный бизнес и зарабатывать свой <мелкий прайс>. Социально слепая, трусливая, равнодушная к труду и героизму, брезгливо улыбающаяся и сторонящаяся любой, требующей жертв, идеи, только зарождавшаяся в крупных мегаполисах новая буржуазия с неизлечимым комплексом неполноценности перед Западом. Вот чья это интонация, комментарий, взгляд. Вот чье это, воплощенное в парфеновщине, желание, чтобы все было именно так, чтобы ничего большего в прошлом и не существовало и тогда, значит, паразитическая и ироничная жизнь оказывается единственно верной и совпадающей с генеральной линией мост-медиа. В чем же опасность? В том, что они хотят стать нами, приватизировав вместе с эфирным временем наше прошлое. Они хотят сказать, будто это мы, мы все, так помним себя. Они намекают, что все "совки" втайне мечтали быть фарцовщиками, вот только смекалки не хватало. Те, на кого сделал ставку наш противник в холодной войне, близкие выдуманному <Западу>, не составляющие и одного процента нашего общества, выдают сегодня свои впечатления за самосознание нации. Из Ролана Барта нам известно, единственный способ для буржуазии держать в подчинении всех остальных - навязать массам свое, пусть и совершенно не естественное для них, самоощущение. Только там, где большинство видит себя буржуазными глазами, возможен капитализм, во всех остальных случаях никакого силового аппарата подавления не хватает, чтобы заставить народ повиноваться. По мне, так интереснее читать партийные передовицы "Правды" тех лет или наоборот, правозащитный самиздат, по крайней мере, не устаешь поражаться, как обе, бодающиеся, стороны не желали замечать происходящего вокруг них опошления, завершившегося катастрофой, приходом олигархов и возникновением отдельных олигархических телевизионных каналов, олигархических партий и олигархических государств. Впрочем, логика тут железная: фарцовщики, как пижоны и <мельчайшие буржуа> обязательно попадают на ошейник к буржуа солидным и крупным. Алексей Цветков