Мой месяцеслов

Родной ландшафт...

Под дымчатым навесом

Огромной тучи снеговой

Синеет даль — с ее угрюмым лесом,

Окутанным осенней мглой.

Федор Тютчев.

Кончается ноябрь — самый угрюмый месяц в году, с его снеговыми тучами, осыпающими недолговечным снегом, с осенними мглистыми далями, с непролазной грязью на дорогах и в российском (грузинском, литовском, N-ском) политическом ландшафте. Не зря говорят в народе: «В ноябре рассвет с сумерками среди дня встречается». Надвинулись мрачные сумерки сознания, замутненного телевидением (критик Наталья Иванова вопреки сетке вещания и здравому смыслу пугается, что оно становится советским), пронизывающий ветер разносит пиаровские завывания, крики тбилисской толпы и подавленное молчание москвичей и липчан, качает гигантские рекламные щиты с примелькавшимися лицами, а ложь падает крупными хлопьями и, в отличие от снега, не тает под солнцем правды и дождевыми слезами опыта. Порой, глядя в тоскливое предвыборное пространство, хочется повторить грустную фразу Чехова: «Рано или поздно правда победит. Но это — неправда...».

НЕВЕЖЕСТВЕННЫЕ РАСКОЛЬНИКИ

«В буржуазно-криминальной России все ото всего отделено: власть — от народа, Москва — от страны, государство — от экономики, рубль — от доллара, народ — от природных богатств, богатые — от бедных, сытые — от голодных, родители — от детей, культура — от традиционных ценностей». Такими горькими словами начал главу «Нужна ли Пушкину «Russia»?» в своей новой книге прозы и публицистики липецкий писатель и журналист Владимир Попов. Увы, это не откровение для меня, как и для многих читателей, но в безвременье просто необходимо искать поддержку в литературе, вдыхать свежий ветер дороги, затхлый воздух залов ожиданий, встречать противников и единомышленников. Последних — куда больше, но правят бал почему-то — первые. Почему же? А потому, что навязан, воспет СМИ с благословения Кремля вот этот самый раскол, осуществлено упомянутое встреченным в Липецке лауреатом Бунинской премии отделение.

Вопиющим подтверждением этой губительной кремлевской политики стал красный день 7 ноября. Новая программа «Русский взгляд», которая демонстративно сменила в сетке «Русский дом», привела данные опроса телезрителей, которые привыкли смотреть в это время бывшую патриотическую передачу. На вопрос: «Как вы воспринимаете 7 ноября?» 63 процента ответило — как день Великой Октябрьской революции, 9 процентов — как День примирения и согласия, а 28 процентов — как простой выходной. И вот хозяева канала вместе с ведущим Иваном Демидовым демонстративно решили наплевать в душу этим 63 процентам, обратиться к оболваненным 9 процентам примиренцев, но обрушить стопроцентную ахинею и углубить раскол.

Праздничная программа была тяжела и заполошна для любителей простого выходного и антиисторична, тенденциозна, по мнению здравого большинства. «Поскольку я знаю русскую историю и историю вообще, — отрезал еще в январе 1902 года мудрец Ключевский, — я могу безошибочно сказать, что мы присутствуем при агонии самодержавия». Великий историк не ошибался и ясно все видел за 15 лет до революции, а вот Демидов, Лисовой, Глазунов и прочие персонажи воскресной проповеди пытались внушить нечто противоположное, как и Евгений Киселев в своих «Московских новостях», который причитал, проводя аналогии: «Кто бы мог подумать в благополучном 1913 году, когда народ с ликованием отмечал 300-летие Дома Романовых...». Куда раньше смотрели те, кто имел голову на плечах, совесть, опыт и талант. Я сейчас даже не Октябрьскую революцию защищаю, а Историю и достоинство тех телезрителей, которые кое-что читают, а потому не в силах ангажированно врать, в отличие от телеведущих, каким, кстати, и остался Киселев, пишущий передовицы примитивными императивными фразами, словно продолжает вещать с экрана.

Главный редактор ходорковских «Московских новостей», наверное, забыл добавить, что очень способствовал любви к дому Романовых и «всеобщему ликованию» Ленский расстрел, которым 17 апреля 1912 года, накануне торжеств в честь 300-летия династии, закончилось мирное шествие забастовщиков. Царскими войсками было убито 270 человек и ранено 250, даже больше, чем погибло, по официальным данным, во время черного октября 1993 года в Москве. Расстрел Верховного Совета потряс Россию и сковал ужасом народ, а тогда И. Сталин пророчески написал в газете «Звезда»: «Все имеет конец — настал конец и терпению страны. Ленские выстрелы разбили лед молчания, и — тронулась река народного движения. Тронулась!». По благостному Киселеву, болото жизни оставалось неподвижно — ну хоть книжки бы почитал главный редактор газеты...

Православный писатель Николай Лисовой, который консультировал «Русский взгляд», должен знать чуть больше идеализатора самодержцев Ильи Глазунова и для полноты картины подсказать авторам программы «Русский взгляд» хоть что-то из объективно значимого и приведшего дом Романовых к полному краху. Например, даже на откровенно антисоветском «круглом столе» в «ЛГ» все поголовно — монархисты, либералы, православные, идеалисты, белые и... (самое смешное, что на говорильне, призывавшей к примирению, совсем не была представлена одна из сторон — «красная», социалистическая идеология) — сошлись на трех роковых ошибках царизма, что хуже преступления: церковный кровавый раскол — вековое противостояние на пустом месте ради власти и денег; ужесточение и удержание всеми силами крестьянского рабства — крепостного права до последней возможности; страшная и демонстративная оторванность правящей элиты от народа — потому-то, в частности, так много приходило в революцию не только выходцев из-за черты оседлости, но и совестливых отпрысков из благополучных православных семей.

В 1902 году, когда Россия вошла с этими вопиющими противоречиями в ХХ век, Лев Толстой написал Николаю II: «Самодержавие есть форма правления отжившая, могущая соответствовать требованиям народа где-нибудь в Центральной Африке, отделенной от всего мира, но не требованиям русского народа. И потому поддерживать эту форму правления можно только, как это и делается теперь, посредством всякого насилия: усиленной охраны, административных ссылок, казней, религиозных гонений, запрещения книг и газет и вообще всякого рода дурных и жестоких дел». Через век попытка пародии на монархию, даже в новейшей обескровленной Грузии, кончилась крахом предателя Шеварднадзе и сжиганием кресла-трона.

Можно, конечно, предположить, что гениальный писатель и потомственный аристократ не мог тогда постичь и разглядеть того, что видят сегодня подслеповатый ведущий Демидов, литератор Лисовой, журналист-разведчик Киселев и художник Глазунов, но почему-то в реальности все шло как раз по предсказаниям великого мыслителя. После этого честного письма огромный ком дурных, страшных и губительных дел нарастал — позорное поражение в японской войне, Кровавое воскресенье и братоубийство во время Московского вооруженного восстания, разгоны Думы, военно-полевые суды, господство иностранного капитала (например, в руках западных держателей акций находилось 90 процентов шахт России, свыше 40 процентов металлургических и машиностроительных предприятий, 42 процента банковского капитала). Знакомая картина, но нынешняя, учитывая национальность и двойное гражданство правящих кланов, — еще страшнее.

Великий историк не ошибался и ясно все видел за пятнадцать лет до революции, а Киселев живописует малярной кистью изобилие: «Россия кормила пол-Европы...», но ведь известен рекордный урожай 1913 года — 86 миллионов тонн. Это, конечно, к нашему позору, значительно больше, чем собрала «обновленная Россия» в нынешнем году, но население-то, уже по переписи 1897 года, составляло 127 миллионов, а для процветания сельской страны нужна была жатва в полтора раза больше. То есть Россия торговала хлебом, как пытается бодро торговать и сегодня, но — в ущерб собственному развитию и питанию населения. Лишь в годы зрелой Советской власти сбор зерновых в СССР стал соответствовать уровню благополучных стран: например, осенью 1973 года был собран рекордный урожай, который теперь и вполовину не снится всем странам СНГ и Балтии, вместе взятым, — 225 миллионов тонн зерна — почти 1 тонна зерна на душу населения, что соответствует потреблению стран «золотого миллиарда». И это — при наших-то климатических условиях!

Конечно, возмутясь дремучей непросвещенностью и откровенной тенденциозностью певцов царизма, для ясности доказательств неизбежности краха я опускаю примеры и аргументы вроде «но вместе с тем...» или «несмотря на это, народы России...». Я и тут знаю лучше главного редактора «МН» меру жизнестойкости и таланта русского народа, масштаб его свершений и дара неуклонно созидать в невыносимых, на сторонний взгляд, условиях, но знаю, что подобная разлюли-малина требует для опровержения не философских споров, а сухого языка исторических фактов и неопровержимых цифр.

После таких массированных атак лжи и невежества становится особенно понятно, почему так упорно сокращается по количеству часов преподавания, нагло вытесняется из школьных программ отечественная литература: ведь она не позволяет нормальному человеку поверить, что музобозовец Демидов или телевизионщик Киселев, сохранивший даже в отрывочной и скудной манере письма привычку выдавать передергивания и банальности за откровения, могут разбираться хоть в чем-то, хоть на йоту — лучше, чем Толстой и Ключевский. Литература мешает осуществиться этому бреду либеральной России, а вся культура, основанная на живительных традициях, противостоит страшному расколу нации, но именно он и нужен тем, кто повторяет как заклинание: «Возврата — не будет». Да его быть не может в истории, в жизни государств и отдельных людей. Но этот трюизм и не содержал в себе здравого зерна, он был послан президентом с трибуны как сигнал для посвященных. Но не многие — даже из бурно хлопающих в Колонном за-ле — поняли это. А уж простые телезрители...

КНИГА — ВЕЛИКАЯ ВЕЩЬ

«Книга — великая вещь, пока человек умеет ею пользоваться», — многозначительно заметил Александр Блок. Порою кажется, что мы под напором виртуальной телекартинки, газетного пустословия, голливудской массовой культуры разучились читать книги, понимать, что никакие интернеты и бесконечные познерско-шустеровские ток-шоу не заменят пользы и чуда осмысленного, концентрированного опыта, крутого поворота истории, трагического конфликта, отраженного не в легковесной беллетристике, а в серьезном или претендующем на серьезность издании. В нем и мудрость, и преступная глупость — как на ладони.

День 7 ноября — теперь рабочий день для Украины, в которой я и встретил праздник, хотя у легендарного завода «Арсенал» и на Крещатике собирались немногочисленные сторонники Октября. Главное киевское впечатление у меня другое — наконец-то в квартире на улице Январского восстания я внимательно прочитал фолиант с васильковым полем на обложке. Называется он «Украина — не Россия». Автор — президент Леонид Кучма. Книга была издана на... русском языке в не раз обвиняемой им Москве, а отпечатана почему-то в ельцинском Екатеринбурге. Причем так отпечатана, что в важнейшей главе о национальной культуре Украины два первых абзаца повторены дважды. А ведь понятно, что дважды повторенная националистическая дичь становится просто карикатурной.

В книге, преследующей главную цель — оторвать Украину от России, есть вопиющие для политика и страшные для любого гуманиста вещи. Вы только вчитайтесь: «Я по себе знаю, как это важно для восточного украинца — всегда помнить, что есть еще одна Украина, да, пока это другая Украина, она не выше, не лучше твоей Восточной, в чем-то она даже отстает, но ты держи в голове не это, а то, по каким статьям она впереди, в чем ее преимущество. А преимущество — в сознательном украинстве, именно это ты и должен перенимать, чтобы в конце концов почувствовать всем сердцем, что твое украинство есть дар Божий, так ты должен к нему относиться». Просто мрак, сапоги всмятку, яичница, а не «дар Божий».

Новой догмой бывшего парторга Кучмы стал угарный национализм Западной Украины, унизительный для седого русского ветерана, который 60 лет назад форсировал Днепр и освобождал Киев 6 ноября, для сегодняшнего шахтера Донбасса, выгнавшего западника Ющенко вместе с его партией «За единую Украину» (какая перекличка с российской чиновничьей партией власти!), для полтавского селянина, который органически не знает этого оголтелого национализма. Я уж не говорю о крымчанине, который может заявить: «Русский Крым скорее будет турецким, чем украинским». Почему все они должны молиться на «кое в чем отстающих» западенцев, отдавать им заведомое преимущество вне зависимости от личных качеств, ума и образования — только за мифическое «украинство»? Уму непостижимо! Можно ли представить, чтобы сибиряк Валентин Распутин, вологжанин Василий Белов или кубанец Виктор Лихоносов начали бы учить друг друга или меня, москвича, сознательной русскости? Бред, но именно он пропагандируется «писателем» — президентом страны, который одну из глав заканчивает откровенной дешевкой: «В общем, у Украины европейский размер. Размер XXL». О, как далеко с такими замашками до Европы...

Ноябрьский парадокс заключался еще и в том, что на прилавке одного киевского книжного магазина рядом с фолиантом Кучмы, в котором есть смешные полиграфические ляпы, появился еще более роскошно изданный том посла России в Украине Виктора Черномырдина «Вызов» — о роли России в Балканской трагедии. Она издана московским издательством, но прекрасно и грамотно отпечатана... в Киеве, в типографии компании «Блиц-информ». Парадоксы времени и геополитики, а может, лишнее доказательство нашего единства, которое искусственно разрывается Кучмой и теми, кто диктовал ему всю политику и эту обнажающую книгу?

Да, книга — великая вещь, если уметь ею пользоваться.

ПОДРУГА ЛОРА

После американской трагедии 11 сентября Лора Буш вышла из тени мужа-президента и включилась в процесс психологической поддержки нации. В своих речах и публичных выступлениях она призывала: каждый человек должен быть окружен заботой, ни один ребенок не должен остаться вне школы и вне жизни. Учитесь, Людмила Путина!

Чтобы отвлечь народ от тяжелых переживаний, она вернулась к любимому делу — книгам и просветительству. Начала устраивать книжные фестивали, семинары поэзии, общественные движения, например, «каждому ребенку по книжке», обращаться с воззванием к родителям, чтобы они научили детей читать еще до школы. На организованный ею фестиваль книги, прошедший в октябре 2002 года, приехало 45 000 участников. Почетной гостьей фестиваля стала Людмила Путина, коллега Лоры по образованию и статусу. Кстати, на проведение этого фестиваля в самой богатой стране мира сердобольный любитель книг Михаил Ходорковский пожертвовал 100000 долларов. Как не полюбить после этого щедрую Россию и ее высокую представительницу!

Попозировав перед камерами и пофотографировавшись с литературной элитой Америки, обе первые дамы отправились на обед в библиотеку Конгресса. Но уже и там витал дух Ходорковского, который пожертвовал главному книгохранилищу США аж 1 миллион долларов. Растроганная Лора Буш сказала: «Людмила теперь моя подруга, она такая же любительница книг, как и я». Почему-то мы в России не можем искренне порадоваться тому, чтобы кто-то из миллиардеров, в том числе новых кремлевских олигарахов, выделил очередной миллион долларов на Российскую государственную библиотеку или спонсировал широкий книжный фестиваль.

Между тем российская журналистка, умилившаяся дружбе двух первых леди, щебечет: «Путиной ничего не оставалось делать, как пообещать, что она постарается провести следующей осенью такой же фестиваль в Москве. И организовала. И естественно, что библиотекарь №1 тут же приехала». Наверное, мы живем с журналисткой в разных странах: я такого фестиваля не помню — да, был какой-то междусобойчик, на который «случайно» заглянул Путин, но фестиваль — это нечто масштабное, праздничное, народное. Такого торжества настоящей книги, встреч Путиной и Буш с литературной, а не коммерческой элитой, мы не видели. Во всяком случае фотоснимков и телерепортажей не осталось.

Каждый раз, выступая перед нацией, Лора Буш повторяет девиз: «Ready to Read, Ready to Learn». То есть: «Будь готов читать, будь готов слушать!». Как это близко нам, россиянам, любящим от века и серьезную книгу, и публичные чтения, и литературные салоны, и вечера устной поэзии, песни. Ныне подобное общение сузилось, утратило государственную поддержку, свелось к показным презентациям, тенденциозным программам на канале «Культура» — одни и те же лица, темы, перепевы. Почему-то даже американский опыт нам не впрок. Хочется воскликнуть: «Людмила Николаевна, вы обещали Лоре Буш провести книжный фестиваль! В чем же дело — неужели те, кто дарит огромные деньги библиотеке Конгресса, кто покупает футбольные команды, кто щедро спонсирует предвыборные кампании, кому ваш супруг обещает, что «возврата не будет», не могут скинуться на серьезную книжную акцию, на поддержку русской литературы? Только знак подайте — сами прибегут».

Но сдается, что подлинное просвещение народа никому не нужно: начитаются умных, талантливых, честных книг и — прозреют. Потому-то в чести другие литераторы. Один из них — Дмитрий Быков, неизменный участник всех писательских делегаций, так сказать, расплывшееся лицо нынешней официальной литературы, выступая с отчетом об очередной поездке на осеннюю Франкфуртскую книжную ярмарку, начал почему-то сравнивать участие делегации писателей 2003 года с 1-м Всесоюзным съездом писателей 1934 года. Он уподобляет либерального Владимира Маканина истинно народному, крупномасштабному Максиму Горькому (?! — А.Б.), а взамен тогдашней крестьянской оппозиции в лице Клычкова и Клюева выдвигает Распутина и Личутина, хотя последнего никуда не приглашают, и добавляет: «Есть и свой советский граф Алексей Толстой, теперь его зовут Татьяна — это проверенная твердая рыночница, свой человек, и манеры те ж, они у всех бывших графьев примерно одинаковы: пикантная смесь барской спеси и наглости победившей людской». Немного поиронизировав, Быков признается: «Я очень благодарен, что меня туда взяли. Я только хочу, чтобы от этой поездки не ждали столь многого и чуть поменьше о ней говорили». Ну что? Приятно съездили за государственный счет, потусовались, повыпивали, побродили по европам — чего рассказывать... А вспоминать, что главная цель поездки на бюджетные деньги — ярко и широко представить российскую многонациональную литературу — ой, не смешите меня!

ЛИЦЕМЕРЫ

Региональные отделения «Единой России» поддержали осенние забастовки учителей и врачей в городах и весях России, а головка партии дружно проголосовала за бюджет 2004 года, в котором зарплаты учителям и врачам — заморожены! Верх лицемерия. Не участвующая в дебатах партия, которой просто нечего сказать исстрадавшемуся народу, носит в своем названии отголосок формулировки о единой и неделимой России, но фарс заключается в том, что страна социально разделена, экономически расколота, нравственно располосована как никогда. Даже из минимальной победы сборной России над заурядной командой Уэльса выжали максимум политического пиара. Отпускник Грызлов заявил во «Временах» Познера, который окончательно утратил даже видимость своей независимости и просто свихнулся на еврейской теме, что это они с Шойгу рекомендовали тренером Ярцева. Кому?! И кто-то после такого безобразия смеет вякать про то, что спорт в СССР был страшно политизирован... У нас и никчемные удачи, и подлинные скорби нужны только для рекламы, как нужен эфир даже футбольной передаче — чтобы отметить Познеру 90-летие «дела Бейлиса».

На конец осени, когда считают цыплят, в Москве средняя зарплата составила 7559 рублей (спасибо, мол, Лужкову, сопредседателю партии и футболисту), а окружена столица самыми бедными губерниями: в Ивановской области — 2932 рубля, в Рязанской — 3595 рублей. Наивысшая средняя зарплата у газовиков — 27 653 рубля, у педагогов — в 10 раз меньше: 2705 рублей, чуть выше у работников культуры — 3012 рублей, а самая низкая, конечно, — у аграриев: 2361 рубль. Российское сельское хозяйство стоит на пороге краха: за годы либеральных реформ поголовье крупного рогатого скота снизилось в 2 раза, поголовье овец — в 4 раза, производство товарного мяса сократилось в 5 раз, животных сыров и молочной продукции — в 3 раза. В принятом кремлевскими центристами бюджете на поддержание холщовых штанов сельского хозяйства выделено 30 миллиардов рублей, а на закупку импортного продовольствия, то есть на поддержку западного фермера, — 300 миллиардов рублей, в 10 раз больше. Задолженность хозяйств государству составила уже заоблачную и потому пустопорожнюю сумму — 350 миллиардов рублей. Это уже не перекосы в экономической политике государства и никчемного правительства, не бюджетные провалы прокремлевской Думы, а полный маразм или сознательное, исступленное удушение России, лишение ее продовольственной безопасности и демографического, этнокультурного будущего.

Аграрная партия того же Лапшина должна если не к топору Русь звать, то уж во всяком случае стать непримиримой оппозицией антинародной власти, кричать в полный голос о гибели России, а не сладко подпевать кремлевским технологам и не наушничать о бывших соратниках из КПРФ. Просто диву даешься на бесхребетность крестьянских лидеров и слепоту самого униженного класса! Кстати, что это Лапшин заладил о трети крестьянского населения России? По предварительным результатам переписи, в сельской местности проживает всего 27 процентов населения необъятной страны. Но мы ведь знаем, как сельчане из-под Егорьевска и Можайска ездят на работу в Москву за 100 километров, как кормятся они вокруг других городов, лишившись работы в развалившихся хозяйствах. Но ложь утишает совесть, а верность правде жизни раздражает кремлевских крестников.

ЗА ЧТО ТЫ, РОССИЯ?

В альманахе «Поэтический Олимп», посвященном 200-летию со дня рождения Тютчева, напечатана яркая подборка стихов, которую прислал из Новокуйбышевска Самарской области Евгений Семичев. Там есть и такие горько-недоуменные строки:

Ты — за Россию. И те — за Россию.

Все — за Россию... Кто против? Никто!

Только Россию опять не спросили,

Хоть бы спросили: «А ты-то за что?»

Так вот, может быть, главная цель всех политиков, аналитиков (честных мыслителей-философов, по-моему, просто не осталось в России, последний из них — Александр Панарин ушел недавно в расцвете творческих сил), всех нас, пишущих и размышляющих о судьбе родной страны, а не места проживания — постичь и внятно выразить: за что же она, Россия, что жаждет сохранить, а что — отвергнуть, какие идеалы исповедует и какие — не приемлет? Увы, пустопорожние теле- и радиодебаты, опубликованные программы и фальшивые интервью (за деньги искренне беседовать нельзя!) почти не дали ответа на заглавный вопрос.

Отчасти за ответом и на него я поехал в Липецк, чтобы здесь, на бывшей засечной черте, среди тучных черноземов и скудной, как и везде, жизни, поискать ответа на мучающий вопрос. Мудрый человек Сергей Порфирьевич Панюшкин, почетный гражданин Липецка, неунывающий поэт, плодовитый автор, который совершенно ослеп, но продолжает работать («А что делать? — пишу по памяти. Возраст-то мальчишеский: 85 стукнуло!»), на мой прямой вопрос о настроениях и ожиданиях сограждан только вздохнул и сник: «По-моему, народ замордован и сам уже не знает, за что он. Ты, Саша, у Петрова поспрашивай, он в «Липецкой газете» работает». Вот мы и встретились с писателем, который рассуждал взвешенно, но без обиняков: «Липецкая область — сравнительно благополучная, поэтому рыночная, мелкобуржуазная психология тут сильна — многие как-то устроились, застолбились: пусть базар, адские мотания челноком, но былого — не хотим. Рабочий класс? Многие же работают на металлургическом комбинате, а это — протуберанец Москвы, частная вотчина. Там работник боится вякнуть — уволят, а другие заводы и уникальные институты — загублены. Так что и научно-техническая интеллигенция — унижена. Творческая — сами знаете, я вот повесть написал о нашем расколе, о борьбе тщеславий — «Адов пламень». Трудно сознательного сопротивления и активности ждать...

Что меня поражает, так это поведение тех, кто остался у власти, у рычагов правления. Я ведь не был никогда коммунистом, эпоху позднего Брежнева и правящего маразма вспоминаю порой с содроганием, но говорю всем бывшим обкомовцам и комсомольцам: «Удивляюсь на вас, ребята, вы коммунистами были или нет?». Ведь как раз они-то, опытные, понимающие, что к чему, могли бы стать социальной опорой в спасении России, прямо-то говоря. Мне эта психология непонятна. Ну а местным лидерам-патриотам, особенно молодым, не хватает напористости Зюганова, порой кажется, что он один целеустремленно бьется... Что касается остальных, не облеченных властью — все ждут какого-то мессию сверху. Вот приезжал Проханов на презентацию своей книги, собрались с интересом, покучковались с ожиданием, что скажет, куда направит, к чему призовет? Ну а сами-то...»

Накануне этого нерадостного разговора я, проходя по улицам Липецка, увидел привычный рекламный щит с портретом и текстом. Думал, очередной кандидат вроде Похмелкина, высовывающегося из люка танка (?! — А.Б.), изображен, но подошел поближе и обомлел. На плакате красовался не очередной болтун, а Роман Викторович Ролдугин, слесарь ремонтного завода, победитель 3-го областного конкурса профессионального мастерства рабочих на звание «Лучший по профессии среди металлообработчиков». Утром в «Липецкой газете» красовалась передовица: «Всмотритесь, липчане, в эти лица. И вспомним главное: не капитал, а труд был, есть и будет основой жизни... Простая истина, но трудно осуществима она в обществе, где власть и собственность взаимно конвертируемы!». Неужели не поймут люди на выборах, почему областное отделение партии «Единой России» демонстративно въехало в здание областной администрации? Откуда огромные средства у «независимого» кандидата Афендулова, совладельца Новолипецкого комбината, и почему они в 10 раз больше, чем у кандидата от КПРФ Минакова? Сколько же можно купаться в грязи этой губительной для страны «конвертации»! Не верю, что ты за нее, Россия.

КРЮЧКОВА ВЫИГРЫВАЕТ

Телевизионные дебаты кандидатов вызвали тоскливое и беспросветное чувство: неужели в России замерла пульсация общественной мысли, перевелись трибуны и полемисты, наконец, выродились былые лидеры, а новые — не народились? Тот же Владимир Жириновский, который прежде вносил какую-то живинку своим появлением на экране, сегодня превратился в комок неврозов на почве антикоммунизма. Единственный устный лозунг: уничтожить, посадить, искоренить коммунистов; письменный: к власти должна прийти умеренная прокремлевская партия, а то я, мол, в случае выигрыша не удержусь от радикальных заявлений, вызову недовольство (впервые лидер ЛДПР докладывает Кремлю печатно, что не претендует на победу вообще, а ведь я заключил с ним заочное предвыборное публичное пари в летней статье «Спорим на бутылку «Жириновки»!» — как же спорить с пораженцем?).

А про остальных политиканов, особенно представляющих не партии, а бумажно-финансовые фикции, и говорить не хочется. Единственно, кто растрогал — это дагестанский лидер мусульманского патриотического крыла, который не знал, сколько сегодня стоит батон хлеба («У меня жена в магазин ходит...»). Как же он собирается бороться за народное счастье, не зная, не анализируя того, почему при неплохом урожае хлеб резко вздорожал по всей России? Кстати, подорожал он и в Липецкой области, которая по урожайности вышла на 1-е место в Центральном федеральном округе и на 3-е — в России. Но в нынешней России любые достижения —любые достижения — от удачных погодных условий до мировых цен на нефть — все не впрок.

Однако про наглядный предвыборный контраст расскажу особо. В один ноябрьский вечер я переключил канал и попал после дебатов на ТВЦ в зал, где замечательная актриса Светлана Крючкова выступала в программе «Линия жизни». Это, доложу я вам, потрясение. После вялой бутафорской болтовни и явных популистских глупостей, нацеленных на молодежь, вдруг услышать живое, страстное и умное слово. Бывший кемеровский губернатор Кислюк, натворивший Бог знает что и заработавший неплохой капитал для попытки вернуться в политику, заискивает: «Я вот преподаю и вижу: молодежь сегодня умнее нас...», «Совершенно верно, — подхватывает другой небритый преподаватель Борис Надеждин, — куда умнее. Только хочу сказать молодым: ходите по воскресеньям в церковь, а с понедельника вкалывайте, зарабатывайте деньги...». Да, высокое жизненное кредо и ума — палата!

А Светлана Крючкова в это же время говорит с иронией и болью: «После таких наших сериалов с одинаковыми молодыми героями мы получим нацию дебилов. Деньги у нас — американские, идеалы — американские. Дети же видят, что умный и талантливый человек в нашей стране — бедствует. Вы спрашиваете, где, например, послушать мои поэтические программы? Я записала диск, хватило денег на 150 экземпляров». И начала читать стихи Марии Петровых (кто из молодых слышал сегодня это имя?), Федора Тютчева (в преддверии 200-летия гения они, как и глубокие мысли дипломата, славянофила, должны звучать по телевидению каждый вечер вот в таком выстраданном исполнении — да где там...). А что мы слышим в лучшее время? Беспомощный политиканский бред или примитивную ложь.

Идет, например, в тот же вечер обсуждение страшно злободневной темы: как обуздать преступность? И генерал Леонов, разведчик, аналитик, преподаватель, пять раз повторяет как заклинание: укреплять государство! Какое, Николай Сергеевич? Вы ведь прекрасно знаете, что диктатор Пиночет укрепил государство, что нынешние США, которые уже Альбер Гор заклеймил как полицейское государство, крепко сплотились на безвинной крови, как никогда. И что, там искоренена преступность? Я не поленился заглянуть в программу вашего блока, там — ни слова о политическом и социальном устройстве России. Что она такое в перспективе, в идеале — православная монархия, новгородская республика, социалистическая демократия, на которой вы, выходец из большой деревенской семьи, взросли? Или надо просто совершенствовать нынешний криминально-олигархический синдикат? По 6-му пункту вашей программы (и впрямь — губительное число) все примитивно, как на кухонных посиделках: «Причина всех нынешних бед России очевидна. Это — корысть и безответственность олигархических кланов... Их господство стало следствием ошибочного выбора экономической стратегии страны на рубеже 80—90-х годов». Только экономической? И не хуже ли преступления, как говаривал Талейран, такая ошибка? А главное, что же делать-то? Найти, как пытаются сейчас в окружении Путина, «бескорыстных и ответственных» олигархов вроде православного банкира Пугачева, все-таки закрывшего, несмотря на обещания, вашу телепрограмму «Русский Дом»? Или вернуть богатства государству и народу через смену политического строя? В предвыборной программе КПРФ, например, прямо сказано, что будет сделано в случае прихода к власти: «Проведем конституционную реформу. Суть ее — в повышении ответственности власти перед народом. Стране нужна конституция советского народовластия, а не президентского самодержавия». Вот где коренится суть. Не согласен — спорь, выдвигай другую национальную идею, аргументируй, но как признаться советскому разведчику и генералу, что он принял буржуазную контрреволюцию, покорно согласился, как другой разведчик и полковник, что «возврата нет»? Значит, все-таки огромный предвыборный фонд греет, но чувствуют рвущиеся во власть, за что Россия. Поэтому темнят, мямлят, повторяют банальности.

Зрительница спрашивает актрису Крючкову: «Ну почему же у нас такое кино?».

— А потому, что все решают деньги, что диктует не творец, а продюсер. Продюсеры не любят свою Родину — они ею пользуются». Вот и мы видим в эти дни в основном тех, кто пользуется Родиной, а поэтому актриса, лицедейка по профессии, но умная и перестрадавшая женщина, затмила их в упомянутый вечер по всем статьям, главное, по правдивости и глубине мировосприятия. Так, может, ее в депутаты выдвинуть? Нет, каждый профессионал хорош на своем месте, а неплодотворный опыт хождения журналистов и артистов в депутаты мы уже имеем. Просто лишний раз убеждаешься, что даже выпавшую роль радетелей Отечества кандидаты сыграть не могут, а талантливой и органически русской актрисе и матери — ничего изображать не надо.

ПОКЛОН МАТЕРИ

В последнее воскресенье ноября по безумному решению нашей Государственной думы, выбравшей почему-то для святого праздника самый мрачный день в году, Россия скромно отметила День матери 30 ноября. Не до многострадальных святых матерей было — продолжалась и в выходные борьба за властный и сытный пирог. Но для России этот праздник очень нужен. Недаром писал Николай Некрасов о чувстве любви к Матери:

Великое чувство! Его до конца

Мы живо в душе сохраняем.

Мы любим сестру, и жену, и отца,

Но в муках мы мать поминаем.

Русским столько мук выпадает, что и промозглый ноябрьский день должен быть согрет воспоминаниями, хотя почти во всех странах мира нормальные люди отмечают День матери весной: в Турции, Тунисе, Италии — 10 мая, в Литве — 9 мая, чтобы перешибить воспоминания о празднике Победы. Тот же политиканский ход применил Гамсахурдиа, повелевший отмечать в Грузии День матери 3 марта, чтобы потеснить советский праздник 8 марта. Теперь там два дня в марте пьют за здоровье женщин. В Армении, стране глубокой культуры, День матери и красоты отмечают 7 апреля.

Первой матерью-героиней СССР осенью 1944 года стала Анна Савельевна Алексахина из поселка Мамонтовка Московской области. Мама 12 детей, четверо из которых пало на фронтах Великой Отечественной. Ну а «победившая демократия» и вовсе высокое звание похерила: в положении о наградах РФ, введенном указом примерного и щедрого отца Б. Ельцина в 1994 году, через 50 лет после указания Сталина, понимавшего, что обескровленную нацию, ее многострадальных матерей хотя бы морально надо спасать, о звании Матери-героини забыли. Как это символично! Потом комитет по защите детства и материнства пытался вернуть его, но жлобская администрация президента, как и правительство, боящееся любой новой льготы, заявляли, что в России достаточно наград и без того. Отсутствие государственной награды и 70 рублей детского пособия — плевок в сторону матерей и позор ельцинско-путинской России.

В Белоруссии указом президента Лукашенко в 1995 году был учрежден «Орден Матери», который вручается матерям, родившим и достойно воспитавшим пятерых и более детей. А в Липецкой области учрежден свой почетный знак «Слава Матери», который как раз вручался в пасмурные дни, когда я жил здесь, — в гостинице между бывшим обкомом и старинным курортом, отреставрированным храмом и сектантским молельным домом. Напротив, возле замусоренного Петровского пруда, стоит памятник Пушкину, его образное решение смущает, но я подходил к бронзовому поэту не столько полюбоваться, сколько повторить слова гения: «Нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви». В предвыборном ландшафте ноября много слякотных, заказных поношений, а света любви — мало. Но тот, кто не остудил свою душу, сумеет уловить его в хмурых небесах и выбрать путь в ветровых просторах.

Александр БОБРОВ.

Москва — Киев — Липецк.